Вера Иванова - Спор на 10 поцелуев

– А кто же тогда будет Тибальдом? – удивленно уставились на Пашу актеры.

– Тибальдом буду я! – ударил себя в грудь Паша.

Времени на прилаживание занавески не оставалось, скоростное переодевание совершалось на глазах у всей труппы, но актерам, готовящимся к выходу на сцену, уже ни до чего не было дела. Никогда еще пятый отряд не выглядел таким испуганным и напряженным! Даже грим не мог скрыть синеватой бледности и выступившего на лицах пота. Закоренелых профессионалов временами перед спектаклем охватывает сценический страх, что уж тут говорить о новичках-любителях!

– Что-то мне плохо, – простонала Кормилица, хватаясь за живот. – Наверное, в столовой съела чего-нибудь!

– Парни, я сейчас в обморок упаду! – дрожал здоровенный Кил, бесстрашный футбольный нападающий. – Валерьянка есть у кого-нибудь?

– Не надо, это примета плохая, – сквозь зубы цедил Акула. Каждые пять секунд он сплевывал через левое плечо, а потом исполнял какой-то странный ритуал – касался лба, одновременно подтягивая к животу коленку, подергивал мочку правого уха, цокал, целовал кончик большого пальца и в заключение быстро свистел.

– Полный дурдом, – вздыхал Ромео, качая головой. Он один не выказывал ни малейших признаков волнения. Разве что руки почему-то начали мерзнуть, но это вполне могло быть от гулявшего в гримерке сквозняка.

Однако все переменилось после выхода на сцену. Естественная краска постепенно вернулась на лица, нервная дрожь прошла, сменившись радостным возбуждением. Оказавшись в первый раз на сцене лицом к лицу с битком набитым залом, Петя в первый раз подумал, что ощущение, пожалуй, не слабее, чем на футбольном поле. А может, даже и еще круче.

Конечно, во время спектакля не обошлось без эксцессов. В середине первого акта Кормилица вдруг забыла слова и стояла как вкопанная несколько мгновений, пока до нее не донесся яростный шепот Андрея из суфлерской будки. У Меркуцио в самый ответственный момент сломалась шпага, а поединок Ромео с Тибальдом больше походил на комическое состязание клоунов – тренированному Леной Ромео приходилось сдерживаться и применять все свое актерское мастерство, чтобы не уложить неуклюжего, неловкого Тибальда первым же ударом. В самой середине драки его соперник, на радость всем зрителям, умудрился кончиком шпаги сорвать с Кормилицы парик и проткнуть насквозь декорацию, изображающую стену здания. Брат Лоренцо, запутавшись в монашеских одеждах, чуть не упал со сцены, а камзол Герцога с громким треском разорвался на Симоне прямо перед зрителями – да мало разве бывает шероховатостей во время любого спектакля!

Зато дуэт Ромео и Джульетты был разыгран безупречно. И за это публика и жюри простили труппе отдельные недочеты.

– Ты и теперь не ревнуешь? – поинтересовался «убитый Тибальд» Паша у сидящей рядом с ним Марины.

Они вместе наблюдали, с каким пылом целуются влюбленные, как легко и естественно срываются с их губ объяснения в любви.

– Не ожидала, что они такие хорошие актеры, – едва слышно просипела Марина. Паше пришлось наклониться к самым ее губам, чтобы расслышать ответ. – А ты знаешь, мне как-то неудобно перед Ленкой и жалко ее. Она оказалась неплохой девчонкой, давай расскажем ей всю правду. Чтобы не питала ложных надежд, – голос девочки шелестел, как сухая трава.

– Вряд ли это ей понравится, – осторожно заметил Паша.

– Зато моя совесть наконец успокоится.

Поздно вечером, перед самым отбоем, пятый отряд торжественно праздновал свою победу. Ромео и Джульетта покорили сердца зрителей и судей, и этому спектаклю было единогласно отдано первое место. Паше, как победившему режиссеру, был вручен пятитомник Шекспира. Кроме того, призы получили Лена-Джульетта – «За лучшую женскую роль», Паша-Тибальд – «За нетрадиционную трактовку образа» и Симон-Герцог – «За лучшую роль второго плана». Испеченный на кухне приз – пирог с яблоками – был таким огромным, что наелись даже самые отъявленные обжоры. А звон фирменных колокольчиков, врученных каждому актеру в качестве приза, не смолкал до полуночи.

Как это ни странно, охрипшая экс-Джульетта тоже чувствовала себя вполне сносно. Она вместе со всеми радовалась успеху спектакля и если и ревновала Ромео к Ленке, то совсем чуть-чуть. Можно было считать, что день удался. Правда, из-за пропавшего голоса объяснение с Леной пришлось отложить. Но так было даже и лучше. Ни к чему было портить подруге праздник.

С нетерпением Марина ждала ночи, чтобы, как всегда, излить душу бумаге – теперь, когда она не могла говорить, это было особенно необходимо. В последние два дня из-за болезни и репетиций она сильно уставала и забыла про свой блокнот, так и не вынув его из рюкзака. Но сегодняшний спектакль нужно было непременно описать! Когда прозвучал сигнал отбоя и Анна Павловна погасила свет, Марина, как всегда подождав несколько минут, тихонько встала и подошла к шкафчику, где лежал ее рюкзак. Каково же было ее удивление и огорчение, когда она обнаружила, что блокнота там нет! Не веря себе, Марина включила фонарик, заглянула внутрь, еще раз обшарила все карманы. Потом вернулась к тумбочке, внимательно осмотрела ее.

Пусто.

Ее любимый дневник с самыми сокровенными мыслями исчез.

Немыслимо бурный ритм лагерной жизни стал еще насыщеннее – уже на следующий день на смену театральному ажиотажу пришел футбольный, и к полудню ничто в лагере, кроме обрывков афиш, не напоминало о прогремевшем накануне грандиозном фестивале.

Финала футбольного чемпионата лагеря ожидали с не меньшим нетерпением, чем спектаклей накануне, а может, даже и еще больше – если театралами были только некоторые, то футбольными болельщиками готовились в этот день стать все. Пятый отряд в полном составе наглаживал выстиранную униформу, приводил в порядок инвентарь, подкрашивал и подклеивал плакаты. Сами футболисты обвешивались талисманами и шептали про себя слова загадочных молитв и заклинаний – все они в этот день не очень отличались от суеверного, вновь и вновь повторяющего свои ритуальные упражнения Акулы.

Словно в отместку за успех накануне, день для пятого отряда начался с неприятностей.

На утренней зарядке Паша подвернул ногу. Вначале травма показалась пустячной – кое-как он доковылял до корпуса, и к завтраку боль вроде бы утихла. Но когда он поднимался из-за стола, ногу вдруг так прихватило, что он не смог больше сделать и шага. Ребята помогли ему добраться до медпункта, где «любимого больного» встретили с распростертыми объятиями. На ногу наложили повязку, в руки дали костыль, и Паша был отпущен на все четыре стороны. Однако приговор врачей был суров – несколько дней ноге нужен покой, поэтому играть в финале вратарю «Пятака» категорически запрещается.

Перемещение Паши из футбольных ворот на скамейку болельщиков было воспринято как конец света. Ирония судьбы свела в финальном матче те же команды, которые открывали чемпионат. И теперь, после Пашиной травмы, можно было считать, что высшие силы, сговорившись, уже заранее вручили кубок «Акуне».

– Облом, – выразил общее настроение капитан.

Однако он не склонен был долго предаваться бесплодному унынию.

– Что будем делать? Кого выставим на ворота?

– Можно Симона попросить, – пожал плечами Кил. – Только вряд ли он согласится.

– Да, он не любит грязи, – кивнул Акула. – Одних дезодорантов с собой три штуки привез. И каждый с таким отвратным запахом, что лучше бы потом вонял, честное слово!

Симон действительно отказался, так же как и другие, к кому в отчаянии кинулись футболисты. До матча оставалось всего ничего, а вопрос с вратарем висел в воздухе – в отряде не нашлось ни одного желающего встать через полчаса в ворота.

Андрей и Петя обратились в оргкомитет с просьбой перенести матч или же провести его с сокращенными составами команд. Но в этом им было категорически отказано.

– Выкручивайтесь как хотите, – отрезал главный судья. – Надо уметь решать свои проблемы. Если в 11.00 команда в полном составе не выйдет на поле, вам будет засчитано поражение.

И футболистами, и болельщиками овладело уныние. Более глупого проигрыша представить себе было невозможно. Команда сидела на лавочках около поля и с грустью наблюдала за разминкой «Акуны». Минуты, оставшиеся до матча, истекали, но никому не приходило в голову ничего путного.

– Прямо хоть девчонок проси! – в сердцах сплюнул Акула. – Пусть бы уж хоть кто-нибудь встал, хотя бы чисто номинально. А мы бы усилили защиту и прикрыли ворота.

Девчонок? Мысль эта, ранее не приходившая никому в голову, могла оказаться спасительной.

Переглянувшись, Петя и Акула бросились к болельщикам.

– Девчонки! Выручайте, горим! Кто-нибудь может встать в ворота?

– Я могу! – выступила вперед Лена.

– Ты?! – Петя недоверчиво уставился на девочку.

– Ну да! Правда, я никогда раньше не играла… Но если уж вам вообще некого поставить, то я попробую!

Взгляды, которыми обменялись парни, были полны скепсиса, но деваться было некуда – лучше уж Шувалда, чем совсем ничего, читалось у них в глазах.

– Ладно, иди переодевайся, – махнул рукой Петя. – Возьмешь Пашкину форму.

Появление на поле Лены в форме вратаря «пятаков» вызвало такую бурю эмоций, которой никогда бы не досталось на долю Паши.

– Девчонка! – вопили малыши. – Смотрите, у «пятаков» на воротах девчонка!

– Лен-ка! Лен-ка! – скандировал пятый отряд.

К 11.00 команда была готова. Вышедший на поле главный судья с удовлетворением оглядел шеренгу «пятых» и кивнул, разрешая произведенную замену. Прозвучал свисток, и игра началась.

«Седьмые» были уверены, что появление в команде соперников девчонки дает им большие преимущества. Решив воспользоваться явной слабостью «пятых», соперники с первых же минут активно рванулись к их воротам. Мяч перелетал от одного игрока к другому, и не ожидавшие такого молниеносного начала «пятаки» на мгновение растерялись, оборона их расстроилась. Нападающему «седьмых» Борову удалось проскочить к самым воротам. Оказавшись один на один с Леной, он хищно оскалился и ударил по мячу с такой силой, что показалось, будто сработала катапульта. «Пушечное ядро» понеслось к сетке, другого бы просто смело от такого удара, но реакция фехтовальщицы не подвела – Лена успела подпрыгнуть и выбить мяч из-под самой штанги.

От криков, свиста и аплодисментов под ногами футболистов задрожала земля. Удачный дебют нового вратаря воодушевил «пятаков», и теперь уже они неслись к воротам противника, круша на своем пути тщательно продуманную защиту «Акуны». Через мгновение мяч, посланный в ворота Петей, врезался в сетку, и свисток судьи отметил открытый счет.

Стадион вскочил как один человек. Болельщики «Пятака» неистовствовали. Кричалки сменялись шумелками, наиболее слабонервные заткнули уши, а остальные дали полную волю своим эмоциям. Сбившиеся в кучу «пятаки» радостно обнимались, и больше всех дружеских шлепков и тычков досталось Лене. Весь лагерь наблюдал, с какой нежностью прижал к себе вратаря капитан, да и как могло быть по-другому после такого удачного начала!

Только двое не так бурно, как остальные, предавались радости. Одна – из-за почти полного отсутствия голоса, другой – из-за больной ноги. Они радовались за своих тихо, без шума и воплей.

– Неужели ты и сейчас не ревнуешь? – подколол Паша Марину.

– Ой, да отстань ты с этим дурацким вопросом! – просипела Марина. – Это тут совершенно ни при чем. Ленка просто молодец, неужели ты не видишь! Сегодня я уж точно объяснюсь с ней, расскажу обо всем.

– Попробуй, – согласился Паша. – А Ленка действительно молодец. Не боится быть сама собой.

Финальный матч «Пятак» выиграл со счетом два-один.

За ужином всем отрядом праздновали победу – футболисты тесной кучкой сидели во главе стола, Петя между Леной и Мариной. Несколько раз за вечер Семечка пыталась отвести Шувалду в сторонку для разговора, но удобного момента так и не представилось: подруга за весь вечер ни разу не только не отошла от Пети, но даже и не отвела от него взгляда.

А Марина неожиданно получила подарок. Уже перед самым отбоем к ней, хромая, подошел Паша и протянул маленькую зеленую косметическую сумочку, нежно пахнущую ландышами.

– Твоя? – спросил он.

– Моя, – кивнула Марина. Не веря своим глазам, она вертела в руках косметичку – ту самую, которая пропала в самом начале смены. Потом открыла – все сокровища были на месте. Вот они: и любимая тушь, и тени, и помада – все в целости и сохранности! Правда, приглядевшись, она обнаружила, что косметикой кто-то изрядно попользовался – туши оставалось только на донышке, стержень помады укоротился наполовину.

– Паш! Откуда? – Марина смотрела на парня как на волшебника.

– Ты же знаешь о моих способностях, – пожал плечами парень и тут же махнул рукой: – Да ладно, неужели ты все еще в это веришь? На стадионе нашел, на скамейке.

– А там она как появилась? – недоумевала Марина, прижимая драгоценную находку к груди.