Вера Иванова - Спор на 10 поцелуев

– Вот и мне это тоже очень интересно… – Паша задумчиво уставился куда-то поверх Марининой головы. – В совокупности с другими фактами… – забормотал он, а потом вдруг неожиданно сорвался с места и исчез в темноте, даже не пожелав Марине спокойной ночи.

Девочка пристально посмотрела ему вслед, счастливо вздохнула и побежала в корпус.

Первое, что она сделала в комнате, – от души накрасилась. И как это она могла столько времени обходиться без милых сердцу вещичек? Она понимала, что делать это глупо, ведь перед сном все равно придется все смывать, но никак не могла удержаться и от избытка чувств накрасилась даже больше, чем обычно.

А потом, глядя на себя в зеркало, она вдруг решила, что этим вечером умываться совсем необязательно. Все равно ведь ночью спать почти не придется! Ведь это последняя ночь в лагере, и провести ее предстоит в соответствии с многолетними традициями.

Последняя ночь в «Колокольчике» обещала быть и самой беспокойной.

После дискотеки до полуночи пылал лагерный костер, а потом в девчоночьих и мальчишечьих комнатах развернулась бурная деятельность. С полок над умывальниками исчезли тюбики с остатками зубной пасты, фонарики из тумбочек перекочевали под подушки, и наконец-то из недр сумок были извлечены дождавшиеся своего часа пузырьки с зеленкой. И час этот был точно известен и, по иронии судьбы, одинаков на обоих этажах: не сговариваясь, парни и девчонки установили свои электронные будильники на четыре утра. Именно в это время решено было разукрашивать друг друга зеленкой и зубной пастой.

К мероприятию готовились все, кроме Лены. Узнав о планах подруг, она категорически отказалась от участия в «дурацкой затее».

У парней «предателей» оказалось больше – вставать в четыре утра не захотели Симон, Кил и Зуй.

По будильникам вскочили мгновенно – такой утренней бодрости вожатым не удалось добиться ни разу за целую смену. Да и оделись в таком темпе, что позавидовал бы любой старшина, выводящий свою роту по тревоге. Заранее готовый инвентарь был в руках уже через две минуты. Организованно и тихо «спецгруппы» двинулись в путь. В то время как парни спускались по западной лестнице, девчонки поднимались по восточной: вот так и вышло, что они не встретились по дороге.

Пошептавшись, девчонки решили разделиться по двое на комнату. Марине досталась комната Пети, но пары у нее не было, так как Лена осталась в корпусе.

В полупустой палате парней было тихо и темно. Слышалось только мерное сопение Симона. Марина, вытащив пасту и зеленку, тихо подкралась к мальчишечьим постелям.

С первым она справилась легко – сопящий даже не пошевелился, когда его лицо подверглось атаке художницы.

Но дальше пошло хуже. Марина наносила последние мазки и собиралась уже переходить к кровати Пети, когда вспыхнул свет фонарика.

– Ай! – вскрикнула испуганная диверсантка.

Злой, недовольный Петя, бормоча ругательства, больно ухватил ее за запястье.

– Это ты?! – изумленно воскликнул он, разглядев, кто перед ним. – Чего ты тут делаешь?

– Ну, я… – Уворачиваясь от слепящего света фонарика, Марина мялась, не зная, как ей быть. – Я вот тут… к вам пришла… ну, просто так зашла, и все тут. Да опусти ты фонарик! Глазам больно.

– Эй, что тут у вас? – сонное, перемазанное зеленкой и пастой лицо Симона оторвалось от подушки. – Черт! Что это у меня на морде?

– Мазать пришла, что ли? – догадался Петя. – Вот уж от кого, от кого, а от тебя я этого никак не ожидал!

Чертыхаясь, он соскочил с кровати, подошел к выключателю, врубил свет, обернулся и увидел Марину во всей ее косметической красе.

– Ты… ты… – парень аж задохнулся от возмущения. – А у тебя это что на лице? Ты же говорила, что не красишься!

– Я не могла такого говорить! – замотала головой Марина. – Хотя бы потому, что ты не спрашивал!

– Да на тебя смотреть смешно! – не сдержавшись, фыркнул Петя. – Ты, наверное, считаешь себя неотразимой красавицей!

– А мне смешно тебя слушать! – огрызнулась Марина. – Ты, наверное, считаешь себя таким умным!

Она вырвалась из цепких пальцев и выбежала из комнаты. Она злилась на Петьку, на девчонок, на весь мир, но больше всего – на себя: и не за то, что так не вовремя накрасилась, а за то, что еще тогда, в начале смены, согласилась играть в эту дурацкую игру в «идеал». Ей вдруг захотелось стать самой собой, той Маринкой Семечкиной, которой она была целых пятнадцать лет, до того как поехала в этот злосчастный лагерь и встретила там Петьку Зуева. Если он ее любит по-настоящему, то пусть любит такой, какая она есть!

Однако вместо того, чтобы вернуться в комнату и высказать все это Петьке, она спустилась к себе, зашла в душ и, отыскав свободную кабинку, заперлась там. В этот ранний утренний час вокруг было шумно и людно: перемазанные пастой и зеленкой девчонки весело плескались, вспоминая подробности ночных приключений, – они все-таки встретились с парнями, и обеим сторонам как следует досталось друг от друга.

Лишь у Марины на душе было пасмурно. «Ну и пусть. Пусть, пусть, пусть!» – думала она, яростно намыливаясь.

Но неприятности только начинались.

За завтраком в столовой разразился настоящий и совершенно неожиданный скандал.

Пятый отряд уже почти закончил свой последний в лагере завтрак, когда в столовую ворвалась Лена. Бледная, взволнованная, она подбежала к Паше с криком:

– Это все ты, ты! Я… я прочитала, все, до последней строчки! – Она тяжело дышала, руки крепко сжимали маленький розовый блокнот. – Это подло! – Лена, дрожа, нависла над парнем. – Вы все специально подстроили! – Ее громкий голос разносился по всему помещению.

– Что? Что они подстроили? – навострили ушки окружающие.

Скандал привлек всеобщее внимание, место разборки быстро обросло плотным кольцом зрителей.

– Вы… вы… – от возмущения Лена не могла выговорить ни слова.

– Откуда ты взяла мой дневник?! Ты его что, из тумбочки украла? Тебя что, не учили: читать чужие записи и письма нельзя?! – вмешалась в ссору Марина. Узнав свой пропавший розовый блокнот, она бросилась к Лене и попыталась выхватить его, но та быстро убрала руки за спину.

– Отвали! Ты тоже хороша! Я думала, ты мне настоящая подруга, а ты… ты…

– Что – я? Чего ты разоралась? – оставив попытку вернуть свой блокнот, Марина встала между Леной и Пашей, загораживая парня от обидчицы. – Да, мы виноваты, я тебе и сама хотела сказать и прощения попросить. Так что извини. Но только зачем такой хай поднимать? Нельзя, что ли, спокойно во всем разобраться?

– Спокойно? Да как же я могу спокойно читать вот такое: «Молодец, Пашка! Классно он придумал подделать в анкете Петькин почерк и вписать все данные Ленки! Если бы не этот фокус, мне бы ни за что не удалось довести Ленку до такого позора». То, что тут написано, правда?

– Фокус с анкетой? Какой еще фокус? – заговорили вокруг.

– Правда! Но только без меня, вернее, без Пашки, Зуев вообще бы на тебя никакого внимания не обратил! – продолжала наступать Марина. – Ты вспомни, какая ты была! Дубина дубиной, да еще прыщавая, нормальному парню просто взглядом не за что было зацепиться! А теперь – посмотри, какая куколка!

– Ты… вы… Оба вы… меня использовали в своих интересах, вот что! Что, скажешь, это не так?

– А чем ты сейчас-то недовольна?! – продолжала наступать на нее Маринка. – Чего тебе не нравится?

– Чем я недовольна? Я скажу! Я сейчас всем все расскажу! Ты знаешь, что эти двое все подстроили, чтобы ты, – Лена отыскала глазами Петю, – в Маринку влюбился? А меня они хотели сделать твоим «кошмаром»? Они подделали анкету, и я подумала, что на самом деле твой идеал. Поэтому я и пригласила тебя на дискотеке.

– Но я… – растерянно начал было Петя, но его перебил Паша:

– Лена, скажи, пожалуйста, откуда у тебя этот дневник? – Голос парня, негромкий, напряженный, среди общего шума прозвучал так ясно и отчетливо, что был услышан всеми. – Ты взяла его из тумбочки Марины?

– Еще чего! Ни из какой тумбочки ничего я не брала! – возмущенно воскликнула Лена. – За кого вы меня принимаете? По себе, что ли, судите?

– Лена, дай мне, пожалуйста, этот блокнот, – очень вежливо попросил Паша, игнорируя ее колкости.

Пожав плечами и немного успокоившись, девочка протянула ему блокнот. И тут случилось нечто странное: взяв дневник из рук Лены, Паша принялся его обнюхивать.

Окружающие обменялись ошеломленными взглядами, Кил покрутил пальцем у виска.

– Так откуда он у тебя? – повторил Паша, не замечая беспокойства друзей.

Удивленная Лена ответила, что нашла блокнот на скамейке около стадиона во время утренней пробежки.

– Я понятия не имела, что там такое! – буркнула она. – Даже когда начала читать, не сразу догадалась. А потом не смогла остановиться… Но я имела право! Это ведь все и ко мне относится!

– Нет, не имела! Это мои личные записи! – воскликнула Марина. – И потом, как дневник мог оказаться на стадионе?

– Погоди, не шуми, – остановил ее Паша. – Я, кажется, знаю, в чем тут дело… – Он обвел столпившихся вокруг зрителей медленным и таинственным взглядом.

К большой радости друзей, причина его странного поведения выяснилась очень скоро.

– Катя! – воскликнул Паша, найдя глазами кого-то в толпе. – Катя Дозорова, выйди-ка сюда!

Маленькая девочка шагнула вперед.

– Катя! Это ты принесла дневник на стадион? – строгим «учительским» голосом спросил Паша.

– Я, – девочка кивнула.

Вокруг возбужденно зашумели. Никто ничего не понимал, и все, даже Лена и Марина, позабыв о недавней стычке, с огромным интересом следили за происходящим.

– А где ты его взяла?

Девочка огляделась – десятки ребят, затаив дыхание, ждали ее ответа. Почувствовав себя в центре общего внимания, девочка гордо выпрямилась и вздернула подбородок.

– В лесу нашла! На тропинке, – ни капли не смущаясь, заявила она. – Ну, когда я там заблудилась. А потом мы попробовали свой ключик – у Дашки такой же блокнот есть – и он открылся. Но я и не знала, что это дневник! И не читала там ничего – нам чистые листы нужны были, для гадания.

– Да, точно! – вырвалось у Марины. – Я его вполне могла там потерять. Я брала его с собой в поход, а потом не нашла в рюкзаке. Наверное, вывалился, когда мы шли.

– Вот видишь? – снова накинулась на Марину Лена. – Ничего я у тебя не брала!

– Но зато читала!

– А там не написано, что это секрет!

– Тише, тише! – развел спорщиц Паша. Почесав нос и еще раз понюхав дневник, он снова строго обратился к Кате.

– Скажи-ка мне, Катя, а сколько тебе лет?

– Восемь. – Девочка настороженно смотрела на Пашу.

– А ты знаешь, что декоративная косметика очень вредна для детской кожи? – неожиданно спросил Паша. На этот раз его голос звучал вкрадчиво и мягко. – От нее могут быть прыщи, волдыри и другие неприятности. Одна моя знакомая девочка, ей, кстати, тоже было восемь лет, однажды взяла тайком мамину косметику. Она намазала помадой губы, подвела карандашом глаза, покрасила ресницы тушью. И в тот же день начала так сильно чесаться, что не могла остановиться целых три дня! Она чесалась и чесалась, расцарапалась до крови, а потом у нее покраснели и стали шелушиться нос и щеки, выпали ресницы и брови… И все потому, что она красилась маминой косметикой!

Открыв рот, Катя слушала страшную историю. Рука ее непроизвольно потянулась к лицу…

– А я совсем не чесалась! Ни капельки! – вырвалось у нее. – Ни от помады, ни от туши! Правда-правда! А брови я вообще не крашу!

– А откуда у тебя косметика? Ты из дома привезла? – быстро переспросил Паша.

Окружающие, затаив дыхание, переводили взгляд с одного собеседника на другого.

– Мы играли… Еще в самый первый день… Мы вначале Барби решили покрасить, а потом стали сами пробовать… – Почувствовав, что проговорилась, девочка начала всхлипывать и обвела окружающих полными слез глазами. – А у нас ничего не было… Ни туши, ни теней, ни пудры, ни даже просто помады! А потом Севка Мымриков откуда-то целую кучу принес… И мы тогда попробовали…

– Ой, девочки, я, кажется, начинаю понимать! – пораженная Надя-Липа поднесла ладонь к губам.

– Севка, говоришь, принес? – переспросил Паша.

– Да, да, он! – наперебой закричали Катины подруги. – Он всегда все для Катьки делает! Он в нее влюбился! И косметику ей притащил, и деньги! Еще в самом начале смены!

Бросились искать Севку, но мальчишка исчез, как сквозь землю провалился.

– Я думаю, он сам нас найдет, – с философским спокойствием заявил Паша. – Пошли собираться, времени мало осталось.

Пораженные неожиданным ходом событий, окружающие оживленно обсуждали подробности увиденного и услышанного. Последние разоблачения Паши затмили даже ссору Лены и Марины.

– Интересно, а бабки наши тоже Сева Мымриков спер? – меланхолично поинтересовался Кил, засовывая вещи в рюкзак одним большим комком. – Молодой, да ранний! Пару горячих, что ли, ему навесить?