Ксения Акула - Спор на любовь

Я вопросительно округляю глаза.

— Какой у него размер члена, — хмыкает подруга и вызывает лифт.

Обожаю своего оператора. Это взаимная любовь, между прочим!

С Дмитрием мы познакомились в тот день, когда я пришла на стажировку на канал, причем по блату. К таким, как я обычно относились с пренебрежением, но не в этот раз, потому что я быстро сумела заслужить уважение коллег. Тогда я соглашалась на любую грязную работу, даже разгребала на пару с Димой криминальное дерьмо, что очень сильно отразилось на моей психике. Из девочки-паиньки, которая обожает мать и заглядывает в рот отцу, я превратилась в циничную беспринципную грубиянку с ангельской внешностью. Правда, замашки ботаника все еще были на лицо. Например, я с легкостью могла променять светскую тусовку на хорошую книгу, что приводило Элис в неописуемую ярость. Но мы с подругой давно привыкли к тараканам друг друга и постепенно наши отношения перешли в стадию полного доверительного благополучия.

Я хмыкнула, понимая, что наша совместная жизнь с подругой чем-то напоминает брак, извращенно, конечно, ну, все же.

После того, как я прошла курс у психотерапевта и оправилась от работы с наркоманами и насильниками, мне пришлось уехать из родного дома. Родные были шокированы кардинальными переменами во мне и требовали сменить профессию журналиста на менее экстремальную. Но, раз попробовав запретный плод, ощущаешь, как тебя тянет в очередное пекло, словно мотылька на пламя.

К счастью, мой оператор и новый друг Дмитрий был настоящим бойцом и не раз спасал наши задницы от потасовок. Как он попал на телевидение для меня до сих пор загадка, но работал парень на совесть, и наши репортажи быстро приобрели вес и значимость.

В общем, мы с Димой стали знаменитостями и нас быстренько перевели на более легкую, но значительно более оплачиваемую работу. Теперь мы крутились в политике, отчего мой и без того критический взгляд на существующий миропорядок совершенно исказился.

Я перестала уважать людей, уставала от их болтовни, скучала в обществе сестры, выскочившей замуж за бизнесмена, игнорировала появление на свет племянников и всячески избегала встреч с калеками, одинокими матерями и прочими обиженными субъектами. У меня просто закончилась жалость и сострадание, а вся нерастраченная любовь обернулась циничностью и равнодушием. И тогда-то Дима в очередной раз спас меня, перебросив нас на новости культуры.

После политики жизнь театра и оперы были глотком родниковой воды, но и тут разворачивалась такая ожесточенная закулисная резня, что меня снова затошнило.

Я, было, серьезно задумалась о том, что не смогу спасти мир на пару с Димой, и решила уйти, как босс предложил нам обоим участвовать в новом ток-шоу «Лицом к лицу». Искать талантливых людей и бескорыстно помогать им раскручивать золотые идеи при помощи прайм-тайма и центрального телевидения.

Это было тем, что могло как-то отвлечь меня от проблем коррупции, алкоголизма, криминала, загрязнения окружающей среды и черствости людей, но и тут не повезло. Босс настойчиво рекомендовал в качестве звезды Ника Колосова, в котором я узнала бывшего одноклассника. Не просто какого-то там Петю Кузнецова, а настоящего Казанову, который трахнул пол школы и директрису в придачу, а потом заявил, что любит меня и хочет! Брр!

В ответ на все его домогательства я стойко держалась до самого выпускного, в тайне мечтая о руках, губах и теле Николая. Но что-то в моем воспитании, личности или голове не позволило расслабиться даже в тот роковой вечер, и, когда парень полез с желанными поцелуями, я резко оттолкнула его от себя. Прямо на дорогу, под колеса машины, за рулем которой был нетрезвый выпускник одиннадцатого класса.

Да уж… Такова реальность.

Отказаться от проекта не было возможности, потому что мы с Димой давно хотели этого, ждали и даже жаждали. Подвести напарника было бы жестоко и несправедливо, ведь именно он во многом помог моим репортажам. Значит, нужно впрягаться!

— Лик, — коротко окликнул меня Дмитрий, помахав стаканчиками с кофе, — наш рейс, прощайся с Элис.

Я машинально поднялась с потертого кресла, тоскливо оглядела многочисленную разношерстную толпу, понимая, что впервые в жизни люблю их всех, даже бомжей, спавших на газетках, даже невоспитанных орущих мамаш и наглых беспринципных бизнесменов, которые в скором времени разделят с нами бизнес-класс.

Огромные окна показали мне панораму города: серые здания, мокрые дороги, сбрызнутые осенним дождем, кричащие безвкусные рекламные щиты, мелькающие искры автомобилей и черные точки прохожих.

Картина мира, посыпанная желтыми листьями и воткнутая в стальную рамку окна, от которой хотелось завыть волком, глядя в пространство, которое когда-то было безоблачно синим небом, а теперь тонуло в плотном облаке выхлопных газов, превратившись в отравленную бесцветную массу.

— Лик, — более настойчиво позвал Дима, — нам действительно пора.

Кисло улыбнулась другу одними губами и потащила за собой непослушный чемодан, заваливающийся на бок при каждом новом шаге.

Посмотрите на этих людей, — вспомнились слова одного психа, который решил устроить массовое уничтожение с помощью взрыва в метро, — они умоляют меня спасти их души, разрушить это мироздание и создать новое.

«Наверное, в чем-то он был прав. Мы стремительно катимся к чертям собачьим!» — подумала с какой-то настойчивой тоской в сердце, монотонно стуча каблуками.

— Просто сделай вид, что ты довольна предстоящей поездкой, — шепнул Дима мне в ухо, показывая все тем же пластиковым стаканчиком с дешевым пойлом, называемым «двойной эспрессо» на тучную фигуру босса, — он же не знает, как ты на самом деле относишься к идее встретиться с Николаем Колосовым.

Пискнула, разом покрываясь липким потом, но все же натянула на свое милое личико обворожительную улыбку и кивнула нашему боссу, стремительно пробивающемуся сквозь толпу. Элис подошла ко мне поближе и сжала локоть, даря тем самым тепло и дружескую поддержку. Эти двое заменили собой семью, пропади они завтра, у меня останутся голые стены и незнакомые близкие, которых я искренне не понимаю. Такова горькая правда, от которой иногда хотелось завыть: к двадцати семи годам я превратилась в нечто пустое и звенящее, не способное доверять людям и не умеющее любить их.

— Анжелика, Дмитрий! — деловым тоном начал свое приветствие босс, — я жду от вас наивысших результатов.

— Как всегда, — хмыкнул Дима и протянул шефу руку, — мы не подведем.

— Кончай с этой банальщиной, Дмитрий, — недовольно поморщился босс, — вылетите с работы, если что-то пойдет не так, понятно?

Я удрученно кивнула.

— Где боевой дух, я не понял? — набычился шеф, — ты настроила этих двоих на плаксивый лад?

Элис ошарашено уставилась на нашего шефа. Она и раньше считала его немного контуженным, а сейчас вообще попятилась в сторону, прикрываясь чемоданами.

— В общем, так, родные мои, — схватил нас за плечи любимый босс, — чтобы выжали мне из этого Колосова все, что только можно интересного. Где и как начинал, подробнее о заработанном доверии толстосумов, покороче о несчастной жизни калек.

Я постаралась освободиться от медвежьей хватки босса, но тот только сильнее сжал мое хрупкое плечико.

— Не рыпайся, Лика, — сказал он, не поворачивая в мою сторону головы и демонстрируя лысую макушку, — мне нужно шоу, достойное прайма-тайма, — в сторону Димы, — с пикантными подробностями, но без желтизны. Вы прекрасно знаете, как я отношусь к копанию в грязном белье человека. Все ясно?

Наши с Димой синхронные кивки, богатырские объятия босса и мимолетный поцелуй подруги, которая с опаской косилась в сторону лысеющего начальника.

Прослушала очередное предупреждение по громкоговорителю, что посадка на наш рейс заканчивается, на автомате предъявила посадочный талон и паспорт девушке из авиакомпании, помогла Диме пинком под зад, когда он стал непринужденно заигрывать с очередной красоткой, направляющейся вместе с нами к автобусу, и вот мы уже у трапа.

— Ты как на эшафот поднимаешься, Лик, — пытается втянуть меня в беседу Дмитрий, но я упорно молчала, демонстративно воткнув в уши черные капельки, как только заняла свое место. Тяжелый рок ударил по барабанным перепонкам, заглушая голос стюардессы и друга.

«Все, что угодно, лишь бы не думать!» — все-таки думаю я, отчаянно ища повод сойти с самолета, но не находя его и теряясь от мощного потока панического страха.

«Люблю тебя — шепчет голос Ника, того, из школьного прошлого, — ты такая красивая, такая хрупкая, — парень проводит кончиками пальцев по моим светлым волосам и зарывается в них всей ладонью. — Я никогда не встречал подобных тебе, Лика. Я хочу тебя!»

Гоню прочь воспоминания, пытаясь сосредоточиться на виде из иллюминатора, но прошлое не хочет со мной расставаться, возвращая все дальше и дальше назад.

Яркий солнечный день, один из тех, когда хочется лечь на траву где-нибудь на лесной опушке и слиться с природой, единиться с пением птиц, стрекотом кузнечиков и этими робкими лучами майского солнца. Я стою на школьном дворе со своей подругой Катей и жую пирожок с капустой, то и дело, смахивая с черной футболки крошки.

— Ты слышала, что к нам в сентябре новенький придет? — спрашивает меня одноклассница.

— Да ну? — скучно реагирую на ее фразу. К концу года все сплетни уже прокручены на языке и в голове по тысячу раз, поэтому хочется быстрее расстаться с этим зданием, с этим местом и отдохнуть. Тем более родители обещали свозить на море!

— Николаем зовут, — продолжала Катя, — он уже сдал экзамены, досрочно. Выпускник какого-то заграничного лицея, говорят, что греческого.

— Пффф, — закатываю глаза, облизывая пальцы и комкая белую салфетку. — Кому ты веришь?

— Вообще-то я была в кабинете директора и собственными глазами видела его маму.

— И подслушивала? — спросила я недовольно.

— Да! — с вызовом отреагировала Катя. — И что?

— Ничего, — пожала я плечами, — еще не факт, что мы с тобой поступим в гуманитарный.

— Нефиг делать, — изрекает подруга.

Я иду за ней на построение перед уроком физкультуры, а сама невольно думаю о новом однокласснике, с которым, возможно, попаду в один десятый. Казалось немного странным, что парень может выбрать для себя подобное направление, обычно, в гуманитарный класс шли одни девочки. Интересно будет посмотреть на этого полугрека.

Лето прошло, оставляя после себя размытые воспоминания о семейном отдыхе, о капризах своенравной старшей сестры Ангелины, которая поступила на юридический, и вечных спорах отца и матери, что лучше для их детей. Наступил новый учебный год в укомплектованном гуманитарном классе, где числилось двадцать пять девочек и всего трое мальчиков. Но какого же было мое удивление, когда Николай Колосов, выпускник греческого лицея и новенький нашей школы, вместо того, чтобы прилежно учиться, начал одну за другой соблазнять юных одноклассниц. И ведь они сами чуть не умоляли его об этом!

Наверное, уже тогда я начала понемногу расставаться с детством, а юношеский максимализм преобразился в изначальный циничный взгляд на все происходящее вокруг.

Я по натуре своей была очень восприимчива и наблюдательна, чаще молчала, когда другие открыто демонстрировали свои чувства и эмоции, впитывала знания, пока одноклассники наслаждались общением и первыми отношениями друг с другом.

Наверное, из-за этого юный Ник меня не только не впечатлили, а отвратил от себя подобным поведением и беспринципными поступками, хотя, внешне он действительно чем-то напоминал грека, правда, ростом был гораздо выше любого островитянина. Уже тогда его темная оливковая кожа, даже зимой оставляющая впечатление, будто парень только что вернулся с пляжа, жгучая брюнетистая шевелюра, огромные карие глаза, обрамленные густыми ресницами, узкая переносица с горбинкой и соблазнительные дерзкие улыбки пленяли даже учителей. Что говорить о сегодняшнем дне? Наверное, Ник Колосов, ставший богатым и знаменитым, коллекционирует красоток, хотя, какая мне на фиг разницы?

Эти избитые мысли о том, что богатый парень непременно жалует длинноногих красоток плавно перетекла в размышление о том, что у него не работают ноги и, возможно, покалечены не только они, но и…