Лизу комплиментами не возьмешь. И не отправишь куда подальше.

— Девичник это хорошо. Жаль, что у меня планы со своей девушкой.

— Думаю, ты можешь построить планы с той брюнеткой.

Вау. Я залипаю на том, как Маргоша поджимает губы и сверкает огнём в глазках. Настоящая фурия, гордая и строгая. Мгновенно возникает желание притянуть девушку к себе, запустив руки в рыжие волосы, и попросить прощение правильно.

Поцелуем. Долгим, нежным. Хотя знаю наверняка, что девушка будет кусаться и противиться. Зато как приятно потом будет чувствовать её слабеющий напор и ловкие пальчики на печах. Или чуть ниже.

Так, пора прекращать, пока мои мысли не стали понятны всем.

— Обиделась? — делаю крошечный шаг, решая всё-таки начать с поцелуя. И готовлюсь ловить шаловливые руки Маргоши, зная её привычку биться.

— Ещё чего. Просто хочу пообедать без тебя.

— Уверена? — притягиваю девушку за талию, наклоняясь к уху. Так, чтобы только она услышала. — Всё, что я загадаю, помнишь? Совместный обед верный способ соблазнения. Или ты испугалась, что всё-таки влюбишься?

— Ещё чего.

Маргоша так стремительно хватает меня за руку, что лишь поспеваю за ней. Предсказуемая и очаровательная в этом. Так легко ведётся на провокацию и так ошеломительно сопит, закатывая глаза.

— Пока, Лиз. Был рад встрече. Морковка, не ревнуй, я весь твой.

А самому хочется добавить — конечно ревнуй, Маргош. Меня, а не моего брата. И пускай тот идёт в сторону Москвы, а не к тебе со своими приставаниями.

— Исаев, я ведь не сумасшедшая, чтобы ревновать тебя. Счастья, любви, смятой постели и всякое такое.

— Всё пожелала, что хотела? Отлично, радо воспользуюсь этим предложением. Совместно с тобой. Особенно частью про постель и всякое такое.

Легкий разворот, чтобы прижать Маргошу к кирпичной кладке старого дома и коснуться лица. Провести кониками пальцев по вздёрнутому подбородку и зарыться ладонью в волосы.

— Ты с ума сошел? Ром…

— Тише, морковка. Я ведь ничего не делаю. Просто продолжаем играть парочку, вдруг кто-то наблюдает.

— Улица пустая. Некому наблюдать. Отойди и не пострадаешь.

— Дикая.

Улыбаюсь, но делаю шаг назад. С Маргоши станется повредить моё главное достоинство. И я говорю совсем не о губах или остром подбородке. Та сразу ниже бить начнёт, если раньше временить постараться прижать.

— Не дуйся, морковка. Я накормлю тебя лучшим луковым супом во всем городе.

— Фу, — девушка морщится, но идёт за мной. — Не тем ты меня соблазняешь, Исаев.

— А чем нужно? Круассанами, жабьими лапками, устрицами?

— Да, нет, фу.

— Доверься, я устрою тебе лучший гастро-тур по городу.

— Разоришься.

— Ради тебя, морковка, ничего не жалко.

Тем более, кто сказал, что только к сердцу мужчины лежит путь через желудок? Уверен, что к Маргоше такой же подход можно подобрать. Разморить вкусным супом, добить сладким десертом. А после пропустить бизнес школы, всё равно они без стипендий, и закончить прогулкой и лёгкой закуской на берегу Сены.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍И всё-таки поцеловать эту рыжую бестию.


Марго, кафе


Исаев это воплощение мечты и кошмара любой девушки. Всё зависит от того, как к нему относиться. Если быть влюбленной ду… девушкой, то каждое его действие — просто шик. Он придерживает меня за талию, не опуская руку ниже положенного. А ещё оплачивает обед и улыбается, широко и заразительно.

Но это если быть влюблённой, а если быть мной — Рома раздражает. Делает заказ за меня, повторяя за доверие и соблазнение. Видимо, это его оправдание на ближайшие несколько дней. Решать всё одному, прикрываясь спором. А ещё постоянно подкалывает и называет этим ужасным «морковка».

— Вот покрашусь в другой цвет, и как тогда звать будешь? — не выдерживаю, когда нам приносят луковый суп.

— Зачем? — Исаев настолько искренен в своем удивлении, что улыбаюсь. — Рыжий цвет тебе идёт.

— Зато не будешь звать меня «морковкой».

— Буду. Ты же останешься всё такой же рыжей бестией в душе. Так что черный цвет волос это не исправит.

— Я думала в блондинку, как Лиза.

Не думала, на самом деле. Вообще не собиралась трогать натуральный цвет волос, зная, как потом портятся волосы. Вот Ника выкрасилась в платиновый блонд, и уже год мается с кондиционерами и масками. Ей безумно идёт, особенно со стилем рок-девочки. Но я к такому, пока, не готова.

Не знаю, зачем вообще вспоминаю за Лизу. Поездка с ней выбила из колеи. Она вела себя как обычно, огрызалась и использовала мой любимый сарказм. Но при этом Лиза была такой и в дружбе. Думала одно, говорила другое, а делала четвертое. Куда девалось «третье» — не знала даже она сама.

Поэтому я не представляю, что задумала девушка. Подобраться ближе к Роме через меня? Он ей нравится или нет? Или просто хочет как-то подставить, задеть больнее.

С тех пор, как я поддержала Нику, а не Лизу, мы почти и не общались. Так, спорили, задевали друг друга и расходились. Лиза не смогла принять, что я выбрала не её, а я не особо старалась наладить отношения. Откровенные фотографии Ники слили в общие чаты, все обсуждали это. И ей нужна была поддержка, а не разговоры о том насколько у неё отсутствует разум.

— Никакой краски, — авторитетно заявляет Рома, будто он что-то решает. — Ты и так очень красивая. Давай, попробуй луковый суп.

Рома уселся на плетенную софу рядом со мной, хотя было прекрасное место напротив. Мы расположились на улице, где пасмурно, но очень тепло. А Исаев ещё и клетчатый плед нашел, набрасывая на меня.

— А разве это должен быть суп-пюре?

— У каждого повара свой рецепт. Но так ты будешь меньше думать, что там лук, а насладишься вкусом.

— Ты фанат еды, да? Не думал сменить специальность?

— Мой старший брат повар, а тренировался на нас. Братьев и сестер у него же много, не жалко. Меня к кухне лучше не подпускать.

— Отравишь?

— Если сначала сам выживу в пожаре. Так как тебе? Скажи, что я был прав.

Не скажу, хоть действительно неплохо. Вкус нежный, лёгкий. Немного чем-то напоминает грибной крем-суп, но более насыщенный. Исаев бесит, но умеет выбить блюда.

— Эй! — возмущаюсь, когда парень берёт чистую ложку и ворует часть моего обеда. — Себе закажи.

— Вообще-то, я заказал на двоих. Ещё будет Буйабес, суп с морепродуктами. И несколько закусок, то, что обязательно нужно попробовать в Париже. Так что не наедайся раньше времени.

— Ты решил меня откормить? Я столько не бегаю, поправлюсь и будешь мне гардероб обновлять.

— Поверь, морковка, я знаю отличный способ сжечь калории. И бегать не нужно. Разве что в сторону кровати.

— Пошляк!

Бросаю в парня салфетку, отворачиваясь. Я не была совсем невинной, но и один парень опыта не прибавляет. Все эти откровенные намеки для Исаева были в порядке вещей. Может, и не предлагал ничего такого на самом деле, но дразнил и заставлял смущаться.

— Зато честный.

— Ты меня убьёшь.

Заявляю, когда этот деспот заказывает ещё и второе блюдо. Суп из морепродуктов — просто бомба. Даже не хочу думать, сколько он стоит, учитывая мидии, креветки, угорь, молюски и прочую морская живность.

Я обожала Том Ям, но Буйабес уверенно вытолкнул его с первого места. Ладно, если Исаев будет меня так кормить эту неделю в Париже — я смогу пережить его общество. Сытой и до безобразия довольной.

— Крок-мадам и Крок-месье, — Рома двигает ко мне одну тарелку, где на сэндвиче лежит глазунья. — Тебе обязательно понравится.

— Ты обо всём так говоришь.

— И везде прав. Да ладно, морковка, не выпускай колючки. Просто, когда я что-то рекомендую, то мне важно, чтобы людям это понравилось. Знаешь, как какую-то ответственность чувствую.

— Ну, не твоя же вина, если приготовят что-то плохо.

— Не моя, но это не помогает. Так что пробуй и хвали.

И я пробую, и хвалю. Мне не сложно, и если уж гренка немного горчит, то парню знать не обязательно. Потому что Рома улыбается так широко и довольно, что даже его рука, заброшенная на спинку дивана и касающаяся моего плеча, не мешает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Касается и касается, мне не жалко. Я сыта, подставляю лицо майскому солнцу, и, немножко, счастлива. И Исаев удивительно гармонично вписывается в эту картину.


Марго, улочки Парижа


— Ты меня убить решил.

Уверена, что в этом план Исаева. Понял, что я в него не влюблюсь, вот и пошел нечестным путем. Потому что другой причины того, что он закармливает меня до смерти, я не нахожу.

— Это самое важное в Париже, морковка.

— Ага, важнее Эйфелевой башни и Диснейленда. Ты прав, жаренные каштаны самое главное.

— Рад, что ты со мной согласна.

Он не выносим. Прекрасно знает же, что это сарказм, но так искренне подыгрывает, что мне хочется его чему-то ударить. Но могу лишь взять протянутый стаканчик.

— Ты решил уместить весь гастро-тур в один день?

— Ну да, — Рома ерошит русые волосы, улыбаясь. — Завтра буду тебя другими способами соблазнять.

— Пока не очень получается.

— Зато оригинально. Спорим, в твоих конвертах не было такого?

— Спорить с тобой, Исаев, себе дороже.

Но ведь он прав. Я, кажется, писала что-то о ужине и ресторане. Но явно не представляла себе такого. Что вторую половину дня проведу с парнем, пробуя разные вкусности. После обеда я уже выкатывалась с кафе, решив не ехать дальше на экскурсию.

Под настойчивыми уговорами Исаева, конечно же. Но он был прав. Стипендий в тех высших школах не дают, максимум занижают цену в связи с финансовым положением учеников. А мне что пятнадцать тысяч платить за семестр, что десять…

Поэтому я и соблазнилась. Не на Рому, пускай даже не мечтает, а на прогулку по Парижу. С дегустацией. И даже с бокальчиком белового вина, маленьким таким. О котором никому не признаюсь, потому что обычно являюсь противником алкоголя.

Но зато сейчас мне тепло и хорошо, хотя на город медленно опускается ночь. Всё загорается разноцветными огнями, оживая. Мелкие торговцы сувенирами сворачиваются, туристы гуляют по улочкам. Такая потрясающая атмосфера, что я едва не подпрыгиваю от нетерпения. И с сомнением поглядываю на упаковку каштанов.

— Давай, морковка, попробуй. Тебе понравится. Их нужно есть, пока горячие. Потом вкус не тот.

Я не раз читала, что в Европе продаются жаренные каштаны. Но ощущение, что Рома просто разводит меня, не покидало. В детстве на спор мы как-то пытались есть каштаны, и они были совсем невкусными. Пока не появилась Лиза и не сказала, что это другие можно есть, а не наши. Но к тому времени я уже плевалась дальше, чем видела.

Но Исаев ловко расправляется со своей порцией, и вроде как, жив. Но я подхожу ещё пару минут, прежде чем самой соглашаться на такую авантюру. Мне ещё магистратуру заканчивать, семью заводить, а его не жалко.

— Правда так вкусно? — с сомнением смотрю на парня и на жаренные каштаны, от которые исходит заманчивый аромат. — Если я умру, то ты автоматом проиграешь, ясно?

— Если ты умрешь, то станешь призраком и будешь до конца жизни изводить меня. Давай, морковка, — Рома сам расправляется с кожурой и протягивает мне. — Может это именно то, что заставит тебя влюбиться.

Решаю, на свой страх и риск, довериться парню. Всё то, что он советовал до этого, мне действительно понравилось. Так что, включаем презумпцию невиновности и открывает рот.

— Ммм.

Странный, совсем непонятный вкус. Легкая сладость, похож на орех, только горячий. И действительно очень неплохо. И, судя по довольному взгляду Исаева, он это прекрасно понял. Даже не спорю, принимая ещё один каштан.

— Ладно, — бурчу недовольно, не желая признавать правоту парня. — Сносно.

— Сносно?! — Рома оскорбляется так искренне, словно он сам готовил эти орехи. — Ну-ка.

Парень толкает меня в сторону парапета, самостоятельно усаживая. Я даже пикнуть не успеваю, как его руки оказываются на мне. Сжимают бёдра, не давая спрыгнуть и оттолкнуть.

Едва успеваю сжать край платья, чтобы оно не разлетелось от прохладного ветра с речки.

— Ты что творишь, Исаев?

— Собираюсь разобраться с одной врушкой. Не понравились, значит? Давай-ка, морковка, открывай ротик. Будем тебя переубеждать.

— Ладно-ладно!

Сдаюсь, когда понимаю, что Рома не собирается останавливаться. Скармливает мне половину своего стаканчика, обиженно сопя. Кто бы знал, что его так легко вывести из себя?