А похитители ведь тоже могли такое написать.

— Морковка, так не пойдёт. Давай, — чувствую наглые ладони на талии, но никак не реагирую. — Тогда хоть двигайся.

— Поищи другой номер.

— Нарываешься, Маргош. Двигайся добровольно.

— Делай со мной что хочешь, но я не двинусь. У меня лапки.

— Ух, какой простор для фантазии.

Знаю, что Рома может расценить это как приглашение. Но у меня даже сил спорить нет. И реагировать на его прикосновения тоже. Ну и пусть парень проталкивает ладони под моё тело, цепляя пуговицы джинсов.

Никакой реакции, только немного щекотно. И тепло. И, мизерную чуточку, приятно. Как скользят пальцы по коже, едва надавливая. Проходятся, ласкают.

— Ром.

— В грязной одежде я тебя точно не пущу в кровать. Хотя бы в пижаму переоденемся, да?

— Угу.

Если Исаеву так хочется посмотреть на меня в нижнем белье, то пусть. В конце концов, купальник у меня не самый закрытый. Никакого отличия. А зайти дальше положенного он не посмеет.

Ну или я не позволю.

Как пойдёт.

— Не трожь! — вскрикиваю, когда пальцы цепляют застёжку лифчика. — Ром, не надо…

— Просто проверяю твою реакцию, морковка. Где твоя пижама?

— Где-то.

— Ты такая милая, Маргош, когда без сил. Прелесть.

Я прелесть. Хи.

Господи, усталость забивает голову сильнее алкоголя. Потому что слова Ромчика каким-то приятным сиропом растекаются по душе. Пускай просто так сказано, и совсем не от того мужчины, но это такие мелочи.

Едва вздыхаю, когда меня придавливает тяжелым весом. От Исаева пахнет гелем для душа, а кожа у его едва влажная. На шею капает вода, которую парень тут же стирает пальцами.

— Ты заняла всю кровать, морковка. Мне некуда деваться, — оправдывается до того, как я начинаю возмущаться. — Придётся спать так.

Не страшно, одну ночь я переживу. Ну и что, что ночь страшна и полна наглых парней?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Рома, отель


Ни капли ведь не соврал. Маргоша в таком состоянии — сущая прелесть. Мягкая, послушная, без колкостей и бесполезных споров. Податливая и ничего не говорит, стоит улечься на неё.

Споит тихо, пока удерживаю вес на руках, и даже не двигается. Наверное, пользоваться сейчас случаем всё равно, что тащить пьяную девчонку в постель.

На да, я подлец и негодяй, поэтому лишь укладываю ладонь на шею Маргоши, убирая волосы с лица. Красивая, зараза, особенно когда прикрыла глаза и тихонько себя ведёт.

Спокойная и умиротворённая. А вот в моих джинсах совсем не спокойно. Когда перед тобой девочка по имени Марго, да ещё и в одном нижнем белье, сложно себя сдержать.

— Ты должен был найти мою пижаму, — выдаёт в итоге, елозит, вжимаясь в меня бёдрами. — И где она?

— Потерялась. Моя футболка подойдёт?

Меньше всего мне хочется сейчас вставать и искать пижаму по всему номеру. Это такая шаткая тишина от Маргоши, что непривычно. И в один момент всё может просто рухнуть.

Поэтому достаю из чемодана свою чистую футболку, которую ещё не успел закинуть в шкаф. С этой поездкой вообще ни на что времени не хватало. Но не то чтобы я особо жаловался.

Девушка лёгкая, без трудов опрокинуть на спину и натянуть футболку. Хотя, если честно, натянуть хотелось что-то другое. Или кого-то. Но мне за такое влетит до того, как успею озвучить.

— На сколько ставить будильник?

Отворачиваюсь, чтобы не смотреть, как ткань завернулась до талии. Блин, либо Маргоша очень круто издевается надо мной, либо совершенно не понимает, насколько соблазнительно выглядит.

— Во сколько экскурсия?

— В десять сбор внизу.

— Тогда на девять пятьдесят.

— Ага.

Знаем мы, как «быстро» собирается девушка. Поэтому ставлю пару будильников на восемь и девять утра. Главное вовремя сыграть непонимание.

Отправляю телефон на зарядку, вместе с другой техникой. В другой раз я бы забил на экскурсию. Чего я там не видел? Но, опять же, во всём виновата Маргоша. Время летит вперёд, а мне нужно её как-то осблазнять. Особенно после сегодняшних открытий.

Я был уверен, что девушка не настолько банальна, чтобы повестись на образ Ник. Пай-мальчики ведь давно не в моде, да? Но, судя по всему, некоторым они ещё нравились. Половине универа и Маргоше.

Ладно, пусть. Ника будет согревать мысль, что он когда-то нравился девушке. А вот меня будет согревать сама Маргоша.

Так, надо тормозить со своими мыслями. Что-то они заходят совсем не в ту степь. Вроде так сильно не пошлил никогда, даже в голове. А тут сказывается присутствие одной языкатой занозы.

— Прекращай свои игры.

Девушка хмурится, стоит вернутся на кровать. Всю в ту же позу, нависая над ней сверху. Упираюсь локтями по бокам от разметавшихся рыжей прядей, и внимательно смотрю на девушку.

— Что?

— Ничего. Ты красивая.

Ох, святые Боги, никогда не думал, что меня может покорить румянец. Но Маргоша так забавно краснеет, от кончика носа и до самых ушей, что удержаться сложно.

Наклоняюсь, прижимаясь губами к алой полоске на щеке, чувствуя, как девушка замирает подо мной. Превращается в нерушимую фигуру, но не отталкивает. А это уже маленькая победа.

Спускаюсь чуть ниже, выкладывая себе путь к губам. Пухлым и сладким, это я хорошо запомнил. Но освежить память никогда не бывает лишним. Поэтому прощаюсь с жизнью и целую девушку.

— Ром.

Бормочет сквозь поцелуй, приоткрывая губы. И это прекрасная возможность двинуться дальше. Насладиться её горячим дыханием, касающимся кожи. Как вздрагивает, едва заметно, но не отталкивает.

А после запускает свои длинные пальчики в мои волосы. Сжимает, почти до боли, но отвечает на поцелуй. И это приятней многого.

— Ром.

Повторяет тише, но сама тянется за поцелуем. Моя личная победа, которая растекается адреналином по крови. Кружит голову, заставляя почти лечь на девушку. Придавить, чтобы не могла сбежать. И целую снова и снова, наслаждаясь.

Мажу губами по подбородку, возвращаясь к губам. Касаюсь пальцами нежной кожи, очерчивая родинки возле уха. Господи, кажется, что не могу ею насытиться. Ею и реакцией, скрытой в тихом дыхании и как сжимается подо мной.

— Ты упираешься в меня.

Полностью краснеет, до начала длинной шеи. Отворачивается, прикрывая глаза.

А то я, блин, не знаю, чем и как упираюсь.

— Нам лучше прекратить, Ром.

— Не лучше.

Почти рычу от досады. Небольшой конфуз, ладно. А с другой стороны, что она хотела от парня, которому нравится? Ну явно не гробовой тишины ниже пояса.

— Тогда двигайся.

Маргошу даже не останавливает факт, что придавил её. Легко перекатывается на край кровати. Натягивает одеяло, но без вопросов пускает меня под него.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Спокойной ночи, Исаев.

Да какая спокойная ночь после такого?


Марго, отель


Никто ещё не тратил желание так бесполезно. Но когда в восемь утра Рома пытается меня разбудить и стащить с кровати, это кажется гениальным. Поэтому я загадываю парню раздобыть завтрак и кофе, а сама проваливаюсь обратно в сон.

Не думала, что поездка в город моей мечты может так выматывать. Да я всегда просыпалась легко, не важно, отработала в ресторане ночную смену, всю ночь болтала с Никой или сладко спала.

А тут — сплошная усталость. И нет, днём нормально и полна сил. Но открыть глаза утром кажется невозможным. Легче за пару часов написать курсовую, чем вот это всё.

— Давай, морковка, поднимайся, — матрас рядом прогибается и я вдыхаю запах парня. Выпечки, парфюма, даже немного пыли. И этот прекрасный аромат кофе. — Знала бы ты, как соблазнительно выглядишь в постели.

— Исаев, блин. Дай мне еду и уходи. Есть куча других дурочек, который поведутся на это.

— Мне нужно, чтобы одна конкретная дурочка повелась.

— Я не дурочка!

Поднимаю, наконец, голову с подушки и смотрю на широкую улыбку этого наглеца. И сразу вспоминаю, что мы творили ночью. Ничего криминального, но мне и за это стыдно.

А ещё за то тепло, которое я чувствовала тогда. Прижатая мужским весом, с руками на теле. Просто поцелуи, но Исаев мне соврал. Он не делился душой через поцелуй, а нагло забирал мою.

— Ну конечно нет. Ты умная. И как умная девушка признаешь, что я лучший кандидат на твоё сердце.

— Круассаны и на выход.

— Для начала хоть встань, чтобы получить свой завтрак.

Меня хватает лишь на то, чтобы перевернуться на живот, упираясь локтями. Это ужасно, есть в постели. Крошки, риск вылить сладкий кофе на белые простыни. Но какая разница, когда совсем не хочется двигаться?

— Ты разбудил меня раньше, чем мы договаривались.

— Абсолютная случайность. Даже не знаю, как это получилось. Давай, у нас подъем на твою обожаемую башню.

— Ты говоришь так, будто она ужасна.

— Она ужасна.

А вот это будет меня окончательно, заставляя подскочить на кровати. Я собираюсь спорить, потому что что Эйфелева башня, пусть и не сильно оригинальна в стиле архитектуре, но по-своему прекрасна. Сумевшая стать символом Парижа.

Но несчастный злополучный стаканчик с кофе опрокидывается, обжигая. Футболка пропитывается мгновенно, прилипая к телу. Наружу вырываются все нецензурные слова из моего лексикона, пока я оттягивая влажную ткань. Горячо и больно.

— Блин, Маргоша!

Это происходит на эмоциях и от желания скорее избавиться от неприятных чувств. Поэтому футболка слетает с тела при помощи рук Ромы. Касаюсь покрасневшей кожи, а потом лишь понимаю, что произошло.

Я голая.

Перед Исаевым.

На мне только трусики, но это не сильно спасает ситуацию. И вместо того, чтобы прикрыться руками или найти другую одежду, я стою смирно. Просто замерла на несколько секунд.

А Рома не терял времени зря. Скользнул взглядом по телу и, конечно же, остановился на моей груди. Ни чем не прикрытой.

— Отвернись!

И сама выполняю свой же приказ, чувствуя, как краснеют не только щёки, но и всё тело. Господи, какой позор.

— Ты… Ты…

— Я, морковка. Дальше что?

Голос раздаётся слишком близко, заставляя вздрогнуть. Я бы обязательно ещё и ударилась головой о шкаф, если бы ладони парня не прижали меня к их обладателю.

— Ром…

— Ну что?

— Мне нужно одеться.

— Не нужно.

С поцелуями вчера он так же говорил. Но есть тонкая грань, за которую не стоит переходить. А то действительно можно потерять остатки сопротивления и поддаться Исаеву.

А мне этого не нужно.

Спасибо, нет желания становиться его очередной победой в споре. И ладно, где-то в глубине души я признаю, что у него неплохо получается. Раз всего пару дней, а на мне нет лишней одежды и мозгов тоже нет.

— Мы опаздываем, Ром. И… Хватит меня лапать! Иначе ты узнаешь, что такое настоящее насилие в моём исполнении. И в твоей семье станет на одного члена меньше. То есть…

Я не собиралась пошлить, фигура речи же такая. Но парень смеётся, принимая другой смысл фразы. Мажет губами по шее, прихватывая кожу. Так, что ноги подгибаются.

— Будешь жалеть потом, морковка, — и ощущение такое, что действительно буду. — У тебя десять минут на сборы.

Он неожиданно отступает, а я ретируюсь с поля боя.

Сбегаю в ванную, стараясь отдышаться и прийти в себя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Стыдно то как.

Вроде ничего не произошло. Ну увидел меня Исаев голой, не конец же света. Уверена, что он уже насмотрелся с другими девочками. И я тоже не из тех, кто оказывается впервые обнаженной перед парнем.

Но не перед Ромой же!

Стою в душе, касаясь кожи на животе. Слегка красновата, но ничего страшного. Ожога как такого нет, футболка спасла. Говорила же, что глупая затея — завтракать в постели.

Ну вот что мне стоило подняться и нормально поесть? Или не так реагировать на слова Исаева. Хотела поспорить о красоте Эйфелевой башни, а в итоге показала всю свою «красоту».

Я никогда не была критична к своей фигуре. Грудь не нулевая, талия есть. Красива, вроде как. Нормальная. И ничего запредельного не произошло. Так, маленький конфуз.

А выйти из ванной всё равно не могу. Сейчас Рома что-то скажет, я снова буду краснеть и смущаться. И неприятный осадок только сильнее растечётся в душе.

— Морковка, тебе одежда не нужна?