Ежусь от порывов ветра, возле реки намного прохладней. Да и небо снова заволакивает тучами. Ощущение, что я не в Париж приехала, а в центр туманного Лондона попала.

— Неверное, не самая лучшее время идти на катер. А если дождь пойдёт?

— Там есть навесы, без проблем спрячемся. Я отвоюю нам место у той парочки немцев.

Рома кивает на двух пенсионеров, которые о чём-то шепчутся. Выглядят такими счастливыми и милыми. До тех пора, пока бабулька что-то громко не выкрикивает и не бьёт старичка сумкой по голове. А тот лишь вздыхает, обнимая, когда его жена оттаивает.

Мило и забавно. Слишком увлекаюсь той парой, даже не замечая, как рука Исаева опускается на моё бедро. Притягивает к себе и ведёт к трапу подошедшего кораблика.

— Это точно ты в старости, морковка. Такая же боевая и жестокая!

— Я не жестокая! Просто ты меня бесишь.

— Ты просто злишься, что я тебе нравлюсь. И никак не можешь этого принять. Но не переживай, я тебе помогу с этим.

— Ничего подобного. Ты наглый, своенравный и упёртый. А ещё меняешь девочек, как перчатки. Мне такие точно не нравятся.

Гордо вскидываю подбородок, уходя на нос корабля. Хватаюсь за ограду, рассматривая город. Честно ведь сказала, но самой неловко, что в настолько грубой форме.

Я злая, до одури. Гнев ведь третья ступенька принятия? И сколько их там всего? Что мне ещё ожидать, чтобы избавиться от неуместного влечения к Исаеву. Это бред влюблённой дурочки, а я такой быть не хочу.

Уж точно не с Исаевым.

Потому что ведь Рома в чём-то прав, а я такого допускать не собираюсь. Чтобы такой му… мужчина и нравился мне? Нет, ни капельки.

А вот тот, кто добывает завтрак с утра или приносит новое кофе — да.

Или кто поддаётся мне на аттракционах, чтобы я выиграл приз — тоже немного.

И, несомненно, моё сердце не может пропустить мимо того, кто любит спорить даже больше меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Марго, речка Сена


— Ты злишься, морковка.

Этот наглец даже не спрашивает, не предполагает. А сразу рубит фактом, припечатывая мне к полу корабля. Прекрасно ведь понимает мои эмоции. И страшно, что он сможет понять, от чего меня так кроет гневом.

Потому что при всём желании Исаев не такой плохой, каким я всегда его видела. У него нет репутации хорошего мальчика, как у Ника. Он часто бросает глупые фразы и с первого дня нашего знакомства выводил меня из себя.

Я тогда так волновалась в первый день учёбы. Боялась, что не потяну. Что вот сейчас войду в красный корпус, а меня развернут. Скажут, что ошиблись, и я просто никак не могу быть студенткой университета.

Без конца поправляя край белой блузки, затягивала волосы в хвост. Казалось, что если буду выглядеть идеально, то точно будет легче учиться. Тогда я уже знала, что Лиза учится со мной. Но ещё не подозревала, что нас запихнут в одну группу.

— Прости! — я налетела на Рому случайно, пытаясь разобраться в длинных коридорах университета. Кто знал, что 302 и 303 кабинет находятся в разных концах этажа? — Триста третий там?

— Да.

Рома, конечно, тогда я не знала его имени, улыбнулся едва. Той самой нахальной улыбкой, которую я наблюдаю всё время. А потом подошла Лиза, не давая поблагодарить. Кинула пару колких фраз, получила такие же в ответ.

А Исаев, этот гад, едва скривился, когда я проходила мимо него. Ну и пусть, мне ни капли не было обидно. Просто бесил своими понтами и лёгким пренебрежением к другим.

Или мне просто хотелось таким его видеть, чтобы была причина моему раздражению?

— И какая муха тебя укусила? — Рома едва толкает меня бедром, стараясь привлечь внимание. — Ты ещё ни разу так не реагировала.

— Всё нормально. Просто ты меня… Я не собираюсь в тебя влюбляться, не надейся. Выигрыш в споре тебе не светит. Никто в моём лице не будет на весь университет кричать о любви к тебе.

— А зря. Это было бы намного проще, с явным желанием. Но я ведь вижу тебя насквозь, морковка. Я тебе нравлюсь и это лишь вопрос времени, как быстро ты в этом признаешься.

— Ладно. Ты мне нравишься.

Я жму плечами, не собираясь делать из своего признания большой тайны. Легче сразу выпалить, чем бояться сказать что-то слишком личное в каком-то разговоре.

А вот Рома явно не ожидает от меня таких слов. Сжимает пальцами плечи, разворачивая к себе. Впивается взглядом в лицо, ища смысл шутки или причину подобного признания.

— Ты мне нравишься. Не такой ид… индивидуум, каким я тебя считала. Вот. Но мы ведь спорили на признание в любви, а не симпатии. А большего ты не получишь, Ром. Даже не надейся.

— Надежда, морковка, умирает последней. А теперь — любуйся Парижем.

Исаев приказывает, а я выполняю это. Не потому, что вдруг стала смирной и послушной. Просто мне все ещё неловко после своих слов. Постаралась всё обесценить, но дело ведь в том, что действительно испытываю что-то к Роме.

Внезапно и неправильно.

Мне ведь столько времени нравился Ник, с его милой улыбкой, красивым бегом на соревнованием. Я узнала о том, что они братья, далеко не сразу. Настолько противоположные личности.

Но, наверное, я просто не знала ни Ника, ни Рому. Каждый из нас что-то скрывает в себе. Рома начался открываться с другой стороны, а узнать настоящего Ника у меня просто пока не было времени.

Исаев прижимает меня к перилам, накрывая своим телом. Касается ладонями моих рук, которые начинают гореть от этого движения. Невесомое касание пальцев вверх-вниз заставляет меня дрожать.

— Ты дрожишь, — шепот обжигает, заставляя дрожать сильнее, чем от холодных порывов ветра. — Сильно замерзла?

— Нет. Не сильно.

— Кто же надевает такие короткие платья к реке?

— Это ты вибирал!

— А ты не могла сказать, что я неправ? Ты любишь это дело.

Рома тяжело вздыхает, специально ведь. Чтобы каждым движением показать, насколько не согласен с моим поведением. Хотя во всём виноват именно он. Выбирал мне короткое платье и на кораблики тоже он предложил сходить.

На плечи попускается тёплая кофта, пропитанная запахом мужчины. Исаев даже не даёт ничем насладиться. Резким движением застёгивает замок так, чтобы мои руки оказались прижаты к телу. А вся я превращаюсь в непонятный кокон.

— Замерзнешь ведь, — единственное, что могу сказать, когда Рома разворачивает меня лицом к нему. — Ты в одной футболке.

— Тогда тебе, морковка, придётся меня греть. И раз теперь ты без возможности драться…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Марго, улочки Парижа


Мы вваливаемся в номер не прекращая поцелуев. Одежда летит ненужной тряпкой, кожи касается горячее дыхание. Руки везде, желания спорить больше не остаётся….

Или.

Мы ругаемся с Исаевым, он в очередной раз выводит меня из себя. Предлагаю переехать в другой номер, пытаюсь выставить. А он перехватывает меня и целует….

Или.

Мы спокойно возвращаемся домой после прекрасной прогулки. Я завалюсь на постель, пока мужчина в душе, после добираюсь сама. Мечтаю вообще не просыпаться ближайшую вечность. И когда засыпаю, чувствую поцелуй Ромы…

Да блин, почему все мои фантазии о том, как я проведу этот вечер, заканчивается поцелуями с Ромой? Каждый вариант, без исключений.

В общем, идей у меня было действительно много. Одна краше другой, разнообразные и яркие. Но как-то я пропустила тот исход, где Исаев просто бросает меня посреди города.

Нагло, без объяснений, не прощаясь. Ему звонила мама, пытался поймать лучшую связь. А я отправилась покупать нам кофе. И когда вернулась — никого не было. То есть, конечно, туристы всё так же снували мимо, без остановки.

Но Ромы нигде не было.

И это бесило.

Даже если случилось что-то срочное, то ведь можно было дождаться. Меня не было всего пять минут. Специально перепрыгивала ступеньки, чтобы быстрее добраться до закрывающейся кофейни.

Ну и катись.

Бурчу себе под нос, усаживаясь на ступеньки возле какого-то здания архитектуры. Ставлю стаканчики с кофе и пару штучек макарон в праздничной упаковке.

Ну и пусть валит и мёрзнет где-то. На мне всё ещё его кофта. Длинная, невероятная тёплая. Закатываю рукава, что бы так не болтались. Вытягиваю ноги, рассматривая место.

Его показал всё тот же Исаев. Тихое, хоть людей и много, с бежевыми домами, в старой части Парижа. Красиво и невероятно атмосферно. В фильмах именно на таких ступеньках случаются самые значительные события.

Встреча героев или момент, когда он догоняет её, чтобы вернуть. А может, место для самого первого поцелуя, когда герои понимают, что их безудержно тянет друг к другу.

Будь это моим кино, то это тот момент, где главный герой расстаётся во второстепенным персонажем, чтобы отправиться навстречу новой любви.

Нет, я не думаю, что Рома просто сбежал с первой попавшейся француженкой. Но всё равно неприятно. Не собираюсь с ним больше говорить, никогда.

Ещё сижу минуту или две, делая глоток восхитительного сладкого кофе, а после медленно поднимаюсь. На телефоне интернета нет, но отчаянно пытаюсь поймать бесплатный интернет. Либо получить сообщение от Исаева, куда он сбежал. Либо высказать всё ему.

Либо просто забить.

Да, отличный вариант. Сдерживаю себя от того, что выбросить кофе парня в мусорку. Лучше выпью с макароном.

— Эй, морковка.

Только слышу голос, как отворачиваюсь в другую сторону. Веду себя как истеричка, но ничего не могу поделать. Не хочу ничего знать, просто двигаюсь вперёд.

— Стоять.

Ладонь парня обвивается вокруг моего запястья, дёргая на себя. Рома прижимается, не отпуская. Держит намного сильнее, чем того требует ситуация. Толкает вперёд, пока я не впечатываюсь в стену. А меня накрывает, не давая сдвинуться.

— Какого чёрта, морковка?!

— Пусти меня, Исаев. Или получишь горячий кофе в лицо.

— Переживу. Что это был за показательный игнор?

— Я иду в отель. А ты гуляй где хочешь. Пусти меня, Исаев, пока я не начала кричать на всю улицу.

— Дурная ты, Маргош. Объяснишь что случилось? Или у тебя сегодня просто настроение плохое? Так это ведь поправимо.

— Ой, иди со своими пошлост…

Обрываюсь, когда мне в лицо буквально тычут букет цветов, параллельно забирая подставку с кофе. Персиковые ирисы жутко сладко пахнут обволакивая. Сжимаю тонкие стебельки, касаюсь бутонов.

— Раз мы идём в отель, теперь примешь цветы?

Отступает на шаг, перекатываясь на носках. Если бы я не знала Рому, то решила бы, что ему неловко. С такой силой он сжимает стаканчики, ещё и роняет упаковку макарон.

— Спасибо, они красивые. Ты из-за этого бросил меня в подворотне Парижа?

— Я не бросал, морковка. Я же не му… мужчина такого поведения. Отошел за цветами, а когда вернулся — ты уже сбегаешь. Давай прогуляемся к отелю пешком? Вдоль набережной и можешь даже не объяснять свой побег.

Честная сделка. Поэтому киваю и без споров вкладываю свою руку в протянутую ладонь парня.


Рома, улочки Парижа


— Предлагаю следовать за ними.

Шепчу на ухо Маргоше, ловя её ладонь. Отшатывается, смотрит зло своими красивыми глазками — слишком типичная реакция, никакого разнообразия. И чуточку приятно, что девушка реагирует так на мою близость.

А ещё у меня прекрасный способ её притягивать больше. Хрупкая ладошка, которая практически приклеена к моей. Не собираюсь её вообще отпускать. А то Маргоша прекрасно умеет сбегать от меня и отталкивать.

— Ты серьезно? — девушка шепчет, но улыбается. Кивает на экскурсионную группу русских туристов, которая двигается обратно к Эйфелевой башне. — Нас поймают.

— И что тогда? Попросят уйти? Какой кошмар…

Смеюсь, потому что Маргоша хмурится и действительно задумывается. А после кивает, поспешая за гидом. Тому лет тридцать и он фонтанирует скучными и банальными загадками. Сколько высота, а продавал ли кто-то…

Первая страничка гугла, с первой по третью ссылки. Ничего нового, но девушке, кажется, нравится. Я уже понял, что Маргоше лишь бы что-то узнать интересное, а ещё лучше блеснуть знаниями.

— Эмиль Золя любил завтракать именно на этой башне.

Распинается в скучнейшей шутке, которую знает каждый первый, кто хоть раз гуглил информацию о Эйфелевой башне. Лучше бы уже за «вход в другой мир» рассказывал, вроде того, что придумала Маргоша. Намного интересней.

Мы стоит в самом конце, не слишком близко. Притворяемся иностранцами, чтобы получить бесплатную экскурсию. Хотя я сам мог такое девушке устроить. Намного лучше.