Джудит Майкл - Спящая красавица

Винс слегка покачал головой.

– Прежде всего, Сара, я никогда не оставлял семью в полном смысле слова. И сейчас, отдав ей деньги, я сказал, что деньги принадлежат им, моим родным, так же, как и компании, а мое место здесь, в Сенате.

– А вы не были рассержены этим?

– Рассержен? – Винс пристально посмотрел на нее. – Почему ты думаешь, что я был рассержен?

– Ну, я могу и ошибаться; но вы сжали кулак и... извините, это глупо, забудьте, что я сказала.

– Нет, я хочу услышать это, – возразил Винс. – Я сжимал кулак и что еще?

– Ваше лицо было... жестким. Как будто вы стиснули зубы.

– Хорошо. – Винс улыбнулся. – Наблюдательная молодая дама. Ты станешь замечательным репортером, если сохранишь это качество. Ты права, Сара, я стискивал зубы, но не от злости. Я все еще нервничаю перед толпой – говорить о себе, как о дураке, это нас всегда задевает – а сегодня вечером было еще хуже, чем обычно, потому что я терпеть не могу, когда меня выставляют каким-то святым. Большинство людей помогает своим семьям, но не такими денежными суммами, так что никто не обращает на это внимания. Я чувствовал себя неудобно, оказавшись выделенным, как особенная личность, это ты и заметила. Я считал, что хорошо прячу свое настроение от окружающих; с тобою надо быть поосторожнее.

Сара снова покраснела.

– Спасибо, – сказала она. – Я очень ценю вашу честность.

– А я – твою.

Винс заглянул в горящие глаза Сары и ощутил прилив желания. Такое милое дитя, красивое и преданное. Чистота ее кожи соответствовала мягкости ее губ, груди были маленькими, а плечи слегка покатыми, как будто она наклонялась к нему. Она могла бы стать более чем приятным развлечением, как ему показалось вначале; она могла бы стать его подружкой, его ученицей, его партнершей. Его. Всегда ожидающей его, желающей понравиться ему. Сара была бы его развлечением, единственным, в чем он мог бы быть уверен в этом мире, вдруг оказавшемся полным ловушек.

И она была репортером. Она могла бы быть выразителем его идей, помогла бы ему создать семейный фонд, начало которому он положил сегодня. «Я надеюсь, вы передумаете насчет Белого дома, сенатор, нам нужны такие люди, как вы». С помощью Сары он мог бы вернуться на этот путь; с любящей Сарой, готовой выполнить все его желания; стремящейся сделать его счастливым, он мог бы добиться почти всего.

Винс посмотрел на часы.

– Знаешь, – задумчиво сказал он, – сегодня вечером я собирался пойти на какую-нибудь модную вечеринку, но мне хочется покоя после всей этой кутерьмы. Ты поужинаешь со мной, Сара?

– О, да, я была бы рада... Но ваша жена...

– Она в Денвере. Она проводит там много времени, ее семье нравится это. А как мы знаем, семьи на первом месте. – Он встал и протянул ей руку, улыбаясь посмотрел в ее блестящие глаза, подавив свою злость. – Я поведу тебя в одно из моих любимых мест, где никто не обратит внимания на...

– Привет, Винс, мне сказали, что ты здесь, – объявил Кит, входя и коротко приветствуя их. Он пристально посмотрел на Сару, протянул руку, – Кит Джакс. Надеюсь, не помешал. Я племянник дяди Винса.

– О, – сказала Сара.

Ее лицо было смущенным, когда она пожимала его руку, ей хотелось взять у него интервью, чтобы побольше узнать о Винсе, но еще больше она хотела пойти ужинать с Винсом, только он и она, в одно из его любимых мест. Она надеялась, что Винс не пригласит Кита присоединиться к ним, и взглянула на него выжидательно.

Лицо Винса было бесстрастным.

– Я звонил тебе последние пять дней.

– Меня там не было, – усмехнулся Кит. – Но думаю, тебе это уже известно. Я подумал, будет чудненько прокатиться сюда, знаешь, как бы попутешествовать по Америке.

– Вы из Тамарака? – спросила Сара.

– Сара, – обратился к ней Винс. Он взял ее под руку и отвел немного в сторону, понизив голос. – Не могла бы ты подождать меня в вестибюле? Я должен поговорить с Китом несколько минут, а потом мы пойдем ужинать. Извини, но он проехал весь этот путь на машине и надо уделить ему внимание.

– Конечно, – сказала Сара. Она посмотрела Винсу в лицо, надеясь узнать больше. – Кажется, он очень рад оказаться здесь. Наверное, он вас очень любит.

– Надеюсь, что это так. – Винс легонько подтолкнул ее к двери. – Через несколько минут я буду в вестибюле.

И проследив, чтобы она ушла, повернулся к Киту.

– Что это ты вдруг уехал, не предупредив меня? Когда я звоню, то рассчитываю застать тебя там.

– Ну, извини, дядя Винс. Я что хочу сказать, мне в голову пришла мысль, знаешь, ну я и сорвался, в спешке.

– Ну, а теперь разворачивайся и возвращайся обратно в спешке. Завтра. – Винс вынул ключи. – Я позвоню швейцару и скажу, чтобы он впустил тебя. Увидимся за завтраком. Я хочу поговорить с тобой до твоего отъезда.

– Ничего, если я останусь здесь? То есть самому-то тебе не нужно место с этой, ну знаешь, дамочкой? Нет, Думаю, не нужно, ты слишком умен в таких делах. Полагаю, гораздо безопаснее пойти к ней.

– Заткнись, – обрубил Винс. – И постарайся завтра быть на ногах рано утром, мы завтракаем в шесть тридцать. Сразу после этого ты уедешь.

– Нет, послушай, ты не понял, дядя Винс. Я не собираюсь возвращаться. Я имею в виду, что приехал сюда. У меня в машине Ева и весь наш, знаешь, багаж. Все. Я собираюсь работать на тебя, ты знаешь, делать все, что тебе нужно, в качестве твоего главного помощника, о чем мы договаривались, помнишь? Ведь это я проворачиваю гору работы, но газеты ничего обо мне не знают. Ты же знаешь, я не стремлюсь к известности и ко всему такому, знаешь, это для тебя, ты это потрясающе умеешь; а я хочу всего лишь принимать участие во всем этом, помогать народу Колорадо и стать как бы... незаменимым.

И снова Винс почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Ужасное чувство потери контроля, самое худшее для него, овладело им.

– Что ты рассказал им? – резко спросил он. Кит удивленно взглянул на него.

– Кто?

– Лео. Чарльз. Анна.

– Чарльз? Когда? Я не видел его с Рождества. Анна и Лео приходили ко мне в офис с кучей дурацких вопросов, знаешь, о динамите, взорванном над дренажной траншеей, об аварии на фуникулере, но я только слушал, и ничего не сказал. Ах, нет, сказал, я сказал, что в день аварии был с утра в постели с Евой и мы хорошо проводили время, и она, знаешь, запомнила это.

– Это все, что ты сказал?

– Да, конечно, само собой. Я не дурак, Винс. Если бы я им был, то ты не захотел бы, чтобы я стал твоим помощником. Слушай, я знаю, что тебе нужно, Винс. Тебе нужны такие люди, как я. То есть, ты много говоришь о том, кто стоит у тебя на пути и что ты сделал бы в этом направлении, от кого бы ты избавился, ты знаешь, но никогда не делаешь. Так ведь? Я считаю, тебе не хватает характера, Винс. Болтать ты горазд, но на этом все кончается. Так что неплохо иметь меня под рукой, верно? А я собираюсь все время быть под рукой, можешь не беспокоиться, я никуда не денусь. – Он позвякал ключами. – Долго мы у тебя не пробудем, я хочу сказать, обременять тебя не станем, найдем себе жилье в ближайшее время. Ну, нам потребуется помощь, знаешь, купить что-нибудь, знаешь, всего лишь взаймы, но это все. Ведь я буду получать хорошую зарплату, так что смогу вернуть тебе долг и, знаешь, мы не будем обузой для тебя или что-нибудь еще в этом роде. Скорее мы станем партнерами. Ты знаешь.

Винс молчал, мысли теснились у него в голове. Он знал, что ему придется иметь дело с Китом; просто не было времени подумать об этом раньше. А теперь он оказался здесь и думает, что останется навсегда. Осел; конечно, он здесь все время не будет. Винс избавится от него, когда сочтет нужным. «Я использую его какое-то время, – подумал Винс, – но если Кит думает, что приклеился ко мне до конца жизни, то он круглый дурак. Никто не смеет шантажировать меня, нужно лишь выбрать верный момент и действовать. Осел. Он не знает, что я могу сделать. Еще никто не знает, что я могу сделать».

Он смотрел мимо Кита, как будто того не было. «Я позабочусь о нем, когда придет время. Я позабочусь обо всех, кто стоит у меня на пути. И Сара на моей стороне. Сара поможет мне все вернуть».

– Хорошо, – сказал Кит, видя, что Винс молчит. – Пойду, скажу Еве, что все в порядке, а то она беспокоилась, все ли будет нормально. Я ей сказал, что все будет хорошо, но ты знаешь, как женщины беспокоятся. Я ей сказал нам не о чем беспокоиться не только сейчас, но и в дальнейшем. Я считаю, это будет отлично, Винс, знаешь? Ты и я. Все, что тебе потребуется, я все сделаю. Можешь положиться на меня. Я твой, Винс. Навсегда.

Стоя снаружи, Сара услышала, что Винс идет к двери, и побежала вверх по лестнице. Она была очень возбуждена и опечалена одновременно. Она испытывала глубокое чувство потери от того, что Винс Четем не был таким, каким она его считала. Конечно, это могло быть вызвано тем, что он не любил своего племянника, но Сара подумала, здесь таилось нечто большее. Она поняла, что услышала о настоящем Винсе Чегеме за последние двадцать минут больше, чем на всех его пресс-конференциях, во время ее интервью с ним и из газетных статей, которые она прочла. Именно то, что все было сложнее, чем казалось, и возбуждало ее.

«Как увлекательно», – думал репортер в душе Сары, репортер настороженный, озадаченный, энергичный и любопытный. Она была так взволнована, что ей пришлось приказать самой себе успокоиться пока Винс не пришел, чтобы поехать с нею ужинать. Сара не знала точно, что же таилось во всех этих намеках и пикантных подробностях, которые она услышала, но судя по всему, история о сенаторе, подарившем шестьдесят миллионов долларов своим родственникам, потому что он щедр и любит свою семью, может быть гораздо более сложной, чем могло показаться на первый взгляд.

«Или это не одна история, – подумала Сара. – А целый ряд историй. Может быть здесь есть материал для одной из этих книг-расследований, которые всегда пишут репортеры. Чтобы проследить все обстоятельства, связанные с сенатором и его семьей, потребуются месяцы, может быть, даже годы. Она даже не знала, что искала, но все было в порядке; одно всегда влечет за собой другое. И неважно, сколько это продлится, времени у нее много. И еще у нее есть то, за что ее всегда хвалил босс: у нее очень, очень много терпения.

Она вынула из сумочки зеркальце, наложила на губы свежий слой помады и причесалась. «Это может быть ее будущим, – подумала она, скромно сложила руки на коленях и стала ждать Винса.

В аэропорту Луксора Джош ждал приземления самолета Анны.

– Я так рад, что ты здесь, – сказал он, взяв обе ее руки в свои. – Как долго длились эти три недели.

– Очень долго, – ответила Анна.

Как ни была она занята в Лос-Анджелесе, подгоняя запущенную работу и пытаясь сделать часть на будущее, чтобы поехать в Египет, все равно ловила себя на том, что поднимала глаза от бумаг и смотрела в окно, мечтая о встрече с ним. И она встрепенулась от радости, когда направляясь к зданию аэропорта от самолета увидела, что он ждет ее. Наверное, это частично вызвано необычностью места, подумала она, разглядывая невзрачный аэропорт. Это было маленькое, одноэтажное строение, где все теснились в одном помещении: туристы, столпившиеся вокруг своих гидов, бизнесмены в костюмах и галстуках, некоторые в тюрбанах, солдаты в помятой униформе, охранники, медлительные работники аэропорта и иностранные гости, которые знали, куда идти и сразу же направлялись к выходу. Анна посмотрела на Джоша, высокого, уверенного в себе, с волевым лицом, которое больше не казалось ей жестким, и поняла, что необычность места здесь ни при чем.

– Я рада, что я здесь, – сказала она.

Джош взял ее дорожную сумку и сумку, которая висела у нее на плече.

– У тебя еще есть багаж?

– Нет. – Она улыбнулась, видя его удивленно поднятые брови. – Ты мне сказал, что все будет очень просто.

– Да, сказал. – Он улыбнулся. – Мне нравится, как ты путешествуешь. Так же как я, это все упрощает.

Они прошли мимо толпы, нетерпеливо ожидавшей, когда разгрузят багаж, и прошли к машине Джоша.

– Поздно вечером мало что можно увидеть, – сказал он. – Днем мы осмотрим все, что ты захочешь.

– После того, как побываем в гробнице, – заметила Анна. – Я привезла твои письма и рисунки. Трудно поверить, что наконец-то я здесь.

Она увидела из машины россыпь огней, и почувствовала странное чувство спокойного возбуждения. До сих пор Анна всегда путешествовала одна, со своим собственным рвением и со своими собственными планами, и направляясь на встречу с Джошем, была полна сомнений. Но в сумке находились его письма, и она перечитывала их, пересаживаясь с самолета на самолет в Лондоне и потом в Каире, пока, наконец, не добралась до Луксора. Его вызвали в Египет на следующий день после ее отъезда в Чикаго, чтобы повидать Чарльза, и с того времени каждый день он писал теплые, дружеские, уклончивые письма, переполненные энтузиазмом по поводу того, что обнаруживалось в гробнице по мере ее неторопливой расчистки. И каждый раз он убеждал ее приехать в Луксор и разделить его радость и переживания, а она находила все меньше причин для отказа. И теперь Анна была здесь. Машина ехала по скудно освещенной улице с отелями по одной стороне и прогулочными катерами вдоль набережной – с другой, чувствовала возбуждение от того, что оказалась в месте, не похожем на те места в Европе, где она уже бывала, и разделяла чувства Джоша по поводу его большого открытия, о котором все еще писали газеты всего мира. Сидя рядом с ним, женщина была спокойна, бесстрашна и полна ожидания.