Розамунда Пилчер - Спящий тигр

Свадебное платье было кремово-белое, с едва уловимым розоватым отливом — как изнанка морской раковины. Шелковая юбка оказалась такой жесткой, что потянула за собой красный ковер, стоило Селине сделать шаг вперед, а когда она попыталась развернуться, подол остался лежать неподвижно, так что она чувствовала себя запакованной в дорогую подарочную обертку.

Жеманным голоском мисс Стеббингз воскликнула:

— Вы сделали превосходный выбор! Платье сидит просто идеально! — она произнесла это по слогам, и-де-аль-но. — Что насчет длины?

— Я не знаю — а как вы думаете?

— Давайте немного подколем… Миссис Беллоуз!

Миссис Беллоуз выступила вперед из уголка, где стояла, дожидаясь, пока ее позовут. В отличие от мисс Стеббингз, которая красовалась в шелковом платье с драпировками, миссис Беллоуз была в черном нейлоновом комбинезоне, а ее обувь сильно смахивала на домашние шлепанцы. На запястье у нее был прикреплен резинкой бархатный игольник; она встала на колени и подколола один край подола. Селина взглянула в зеркало. Несмотря на восторги мисс Стеббингз, ей не показалось, что платье сидит так уж идеально. Она выглядела слишком худой (при этом Селина точно знала, что в последнее время не потеряла ни килограмма), а теплый оттенок усиливал бледность кожи. Помада с губ стерлась, волосы открывали оттопыренные уши. Она попыталась встряхнуть волосами, чтобы они закрыли уши, но от этого крошечная шелковая шляпка, которую мисс Стеббингз водрузила ей на макушку, сбилась на сторону, а когда Селина подняла руки, чтобы вернуть ее на место, подол сместился и миссис Беллоуз с шипением втянула воздух сквозь сжатые зубы, словно случилась невесть какая катастрофа.

— Простите, — сказала Селина.

Мисс Стеббингз немедленно заулыбалась, словно спешила показать, что это не имеет значения, и доверительно спросила:

— И когда же счастливый день?

— Примерно через месяц… наверное.

— Свадьба будет скромной?

— Да.

— Ну конечно, с учетом обстоятельств…

— Собственно, я не хотела покупать свадебное платье, но Родни… мистер Экланд… — она снова запнулась, а потом выговорила: — Мой жених…

Губы мисс Стеббингз растянулись в приторной улыбке.

— Мой жених решил, что это необходимо. Сказал, бабушка хотела бы, чтобы я вышла замуж в белом платье…

— Ну конечно! Он абсолютно прав! Я всегда говорю, что маленькая скромная свадьба и невеста в белом платье — это очень изысканно. А подружек у вас не будет?

Селина покачала головой.

— Очаровательно. Только вы двое. Вы закончили, миссис Беллоуз? Итак — что вы теперь скажете? Попробуйте немного пройтись.

Селина покорно сделала несколько шагов.

— Так гораздо лучше. Нельзя, чтобы вы спотыкались.

Селина чувствовала, что лиф платья почти не прилегает к телу.

— Кажется, оно мне велико.

— Думаю, вы немного похудели, — сказала мисс Стеббингз, руками стягивая ткань, чтобы платье село по фигуре.

— Надо постараться поправиться до свадьбы.

— Вряд ли вам это удастся. Мы слегка его ушьем — так будет гораздо лучше.

Миссис Беллоуз поднялась с колен и несколькими булавками сколола платье на талии. Селина повернулась и прошлась еще немного, а потом платье наконец расстегнули, аккуратно стянули через голову и миссис Беллоуз вынесла его из примерочной.

— Когда оно будет готово? — спросила Селина, натягивая свитер.

— Думаю, через две недели, — сказала мисс Стеббингз. — А что вы решили насчет шляпки?

— Пожалуй, я ее возьму. Она достаточно скромная.

— Я пришлю ее вам за несколько дней до свадьбы, чтобы вы показали ее своему парикмахеру. Будет чудесно, если вы зачешете все волосы кверху и уберете под шляпку.

Селина терпеть не могла свои уши, которые считала слишком большими и уродливыми, но она слабым голосом пробормотала: «О да» — и потянулась за юбкой.

— Вы сами позаботитесь о туфлях, мисс Брюс?

— Да, куплю пару белых лодочек. Большое спасибо, мисс Стеббингз.

— Не за что.

Мисс Стеббингз сняла с вешалки жакет и помогла Селине его надеть. Она обратила внимание на жемчужное ожерелье в два ряда с застежкой, выложенной сапфирами и бриллиантами; оно досталось Селине от бабушки. Заметила и кольцо, подаренное на помолвку, — гигантский звездчатый сапфир в обрамлении бриллиантов и жемчужин. Ей очень хотелось сделать какое-нибудь замечание касательно украшений, но мисс Стеббингз побоялась показаться излишне любопытной или — боже упаси — вульгарной. Вместо этого она молча, с улыбкой дождалась, пока Селина наденет перчатки, а затем откинула тяжелый парчовый занавес примерочной и проводила ее до двери.

— До свидания, мисс Брюс. Была очень рада встрече.

— Спасибо! До свидания, мисс Стеббингз.

Она спустилась на лифте на первый этаж, прошла через многочисленные отделы и наконец сквозь крутящиеся двери вышла на улицу. После духоты магазина мартовский день показался еще более прохладным. Небо над головой было ярко-синее с узором из стремительно движущихся облаков, а когда Селина шагнула на край тротуара, чтобы остановить такси, налетевший порыв ветра подхватил ее волосы, задрал подол юбки и заставил зажмуриться, чтобы пыль не попала в глаза.

— Куда вам? — спросил водитель, молодой мужчина в клетчатой жокейской шапочке. Он выглядел так, словно в свободное от работы время занимался натаскиванием собак для бегов.

— К отелю «Брэдли», пожалуйста.

— Прошу, садитесь.

В такси пахло освежителем воздуха, однако этот запах не мог перебить застоявшийся сигарный дух. Селина потерла пальцем глаз, пытаясь вытащить все-таки попавшую туда соринку, а потом опустила стекло. В парке вовсю распускались нарциссы, девушка скакала на гнедой лошади, деревья уже окутала легкая зеленая дымка — листочки были совсем чистые, ни следа городской копоти и грязи. В такой день грех было торчать в Лондоне. Погода манила за город: подняться на гору или пройтись пешком по взморью. Движение на улицах и тротуарах так и кипело: шли на обед бизнесмены, дамы делали покупки, спешили по делам секретарши, бродили бесцельно разные буддисты и хиппи, влюбленные, держась за руки, подставляли лица свежему ветерку. Цветочница продавала с лотка фиалки, и даже старый бродяга с рекламными щитами на груди и спине вдел цветок нарцисса в петлицу своего бесформенного пальто.

Такси свернуло на Брэдли-стрит и остановилось у входа в отель. Швейцар распахнул дверцу и помог Селине выбраться из машины. Он знал, кто она такая, потому что знал ее бабушку, старую миссис Брюс. Еще маленькой девочкой Селина приезжала с бабушкой пообедать в «Брэдли». И хотя старая миссис Брюс умерла, а Селина приехала сама по себе, он все равно узнал ее и даже обратился по имени.

— Доброе утро, мисс Брюс.

— Доброе утро. — Она полезла в сумочку за мелочью.

— Чудесный сегодня день.

— Только слишком ветреный. — Она заплатила водителю, поблагодарила его и повернулась к дверям. — Мистер Экланд уже здесь?

— Да, приехал пять минут назад.

— Надо же, я опоздала!

— Мужчинам иногда бывает полезно подождать.

Он распахнул перед ней дверь, и Селина ступила в натопленный роскошный холл отеля. Там витали ароматы дорогих сигар, упоительно вкусной еды, цветов и специальной отдушки. Элегантно одетые гости группками сидели на диванах, и Селина внезапно почувствовала себя растрепанной и неприбранной. Она уже собиралась проскользнуть по коридору к дамской комнате, но тут один из мужчин, сидевших у стойки бара, заметил ее, поднялся и пошел ей навстречу. Он был высокий, подтянутый, чуть старше тридцати, в обычной униформе бизнесмена: темно-серый костюм, светлая рубашка в полоску, с неброским рисунком галстук. Лицо гладкое, с красивыми выразительными чертами, уши плотно прижаты к голове, темные волосы, густые и блестящие, на затылке соприкасаются с идеально свежим воротничком. На жилете спереди поблескивает золотая цепочка, часы и запонки тоже золотые. Он выглядел таким, каким, собственно, и был: обеспеченным, лощеным, прекрасно воспитанным и слегка напыщенным.

Он произнес:

— Селина!

Находившаяся на полпути к дамской комнате Селина обернулась и увидела его.

— Ах, Родни…

Она замялась. Он поцеловал ее и сказал:

— Ты опоздала.

— Я знаю. Извини. На улицах столько машин…

Своим взглядом, пусть и вполне добродушным, он явно давал понять, что она выглядит неподобающе. Она как раз собралась сказать: «Мне надо пойти попудрить нос», — но Родни заговорил первым.

— Тебе лучше пойти попудрить нос.

Селине стало неловко. Секунду она колебалась, решая, стоит ли сказать ему, что она как раз направлялась в дамскую комнату, когда он перехватил ее, однако поняла, что оправдываться нет смысла. Вместо этого она улыбнулась, и Родни улыбнулся ей в ответ, а потом они разошлись в разные стороны — внешне полностью довольные друг другом.

Когда она вернулась — светлые волосы тщательно причесаны, нос заново припудрен, на губах свежая помада, — он сидел на крошечном диванчике с шелковой обивкой, дожидаясь ее. Перед ним на маленьком столике стоял его мартини и бокал бледного сухого шерри, которое он всегда заказывал для Селины. Она присела рядом с ним. Он сказал:

— Дорогая, прежде чем мы начнем что-то обсуждать, должен тебя предупредить, что сегодняшние планы отменяются. В два у меня встреча с клиентом — какая-то большая шишка. Ты не обидишься? Мы можем перенести все на завтра.

Они собирались поехать в новую квартиру, которую снял Родни и где им предстояло начать свою супружескую жизнь. В ней недавно перекрасили стены, заменили проводку и трубы, так что им оставалось только измерить комнаты, определиться с выбором ковров и занавесей и сделать заказ.

Селина ответила, что конечно же ничуть не обидится. Ковры вполне могут подождать до завтра. В глубине души она радовалась двадцатичетырехчасовой отсрочке перед моментом, когда ей придется выбирать расцветку для ковра в гостиной и определяться между бархатом и ситцем для штор.

Родни снова улыбнулся, польщенный ее уступчивостью. Он взял ее за руку, повернул обручальное кольцо так, чтобы сапфир оказался точно в середине тоненького пальца, и сказал:

— А чем ты занималась сегодня утром?

На его заданный без обиняков вопрос у Селины имелся дивный романтический ответ.

— Покупала свадебное платье.

— Дорогая! — новость его явно обрадовала. — И где же?

Она все рассказала.

— Конечно, ты можешь решить, что я совсем лишена фантазии, но мисс Стеббингз — начальница отдела вечерних платьев, и моя бабушка всегда обращалась к ней, поэтому я и подумала, что лучше мне пойти к кому-то, кого я знаю. Иначе я, скорее всего, купила бы что-нибудь совсем неподходящее.

— Почему ты так решила?

— Ты же знаешь, какая я бестолковая в смысле покупок: кто угодно меня обведет вокруг пальца.

— И что это за платье?

— Оно белое, точнее, кремово-розоватое. Сложно описать…

— С длинными рукавами?

— Ну конечно.

— Короткое или длинное?

Короткое или длинное?! Селина изумленно уставилась на Родни.

— Короткое или длинное? Конечно же длинное! Родни, не думал же ты, что я куплю себе короткое платье? Я в жизни не видела короткого свадебного платья. Даже не знала, что такие бывают.

— Дорогая, не стоит так волноваться!

— А что если мне действительно стоило купить короткое? У нас будет скромная свадьба, длинное платье в таких обстоятельствах — это просто смешно, да?

— Ты могла бы его обменять.

— Нет, поздно. Его уже перешивают.

— Ну что ж, — сказал Родни умиротворяющим тоном, — тогда это не имеет значения.

— Ты не думаешь, что я буду выглядеть глупо?

— Конечно нет!

— Платье очень красивое. Честное слово.

— Уверен, так и есть. А теперь я хочу сообщить тебе новость. Я переговорил с мистером Артурстоуном и он согласился быть твоим посаженным отцом.

— Ох!

Мистер Артурстоун был старшим партнером Родни, престарелым холостяком и отличался крайне закоснелыми взглядами. Он страдал от жестокого артрита, и одна мысль о том, что ей придется идти к алтарю, таща на себе мистера Артурстоуна, хотя в принципе это ему нужно было поддерживать ее, показалась Селине ужасающей.

Родни, высоко подняв брови, заметил:

— Дорогая, ты могла бы принять это известие чуть более радостно.

— Нет-нет, я рада. Очень мило с его стороны, что он согласился. Но зачем вообще мне нужен посаженный отец? Почему мы не можем поехать в церковь вдвоем, сами дойти до алтаря и обвенчаться?