Алина Кускова - Спятившая красавица

– Отлично, я сразу заметила, – приврала сестра, усаживаясь за стол. – Немного косметики к этому облику, и завтра ты у нас покоришь сердце старого спиногрыза!

– Кого? – спросила Эля, заваривая кофе, – спиногрыза?!

– Этого, как его, – поправила себя Марина, – акулу бизнеса. Бизнесгрыза. – Она обмакнула блинчик в сметану. – Хотя, дорогая моя, все внимание нужно направлять на их мать и жену.

– Ты думаешь, они там будут обе?!

– Одна она будет, мать Румянцева. Твоего Никиты мать, – Марина округлила глаза. – Тебя что, под горячим феном передержали? Перед ней и придется метать бисер. Это я образно сказала.

– Я поняла, – уныло сказала Эля. – Я к этой встрече морально не готова. Мариночка, тебе не показалось, что Никита передумал показывать меня, то есть тебя, своим родителям.

– Почему он должен был передумать? – искренне удивилась та.

– У тебя, то есть как будто у меня, сейчас такой ущербный вид.

– Да? – расстроилась сестра, приглаживая вздыбившиеся волосы. Они высохли, но никак не хотели укладываться на положенное им место. – То-то он все говорил, что меня нужно показать врачу! Будем считать, что я себя осмотрела как врач. Диагноз неутешительный. Элечка, дуй к своим будущим родственникам сама. Подготовиться морально время у тебя еще есть.

Марина наконец-то принялась за утомленный блин, капающий сметаной. Эля молча налила в чашки кофе и присела рядом. Она знала, что сможет все! Но для этого всего нужно собраться, взять себя в руки, настроиться на приятную волну. На что бы такое приятное настроиться? Ах да. Румянцев пытался поцеловать Марину, но она не стала с ним целоваться. И чего здесь приятного?! То, что он пытался поцеловать ее, Элю Скороходову, а не ее родную сестру-близняшку. Гораздо приятнее было бы, если бы он все же Элю поцеловал. Но это еще может случиться. Вот это и есть приятная волна. Завтра они с Румянцевым будут целоваться! Нужно будет надеть кружевные стринги и шикарный бюстик, вдруг дело дойдет до секса?!

– И о чем ты только думаешь? – толкнула ее Марина. – Я тебе твержу, что завтрашний день практически решающий в ваших отношениях. Одними поцелуями не обойдешься. Тебе следует прежде приручить его мать.

– Что? – встрепенулась Элька. – Кого приручить? Мать?!

– Я образно. Запомни, сестренка, психологи давно открыли феномен пятиминутки и научно его доказали. Итак, слушай. Будущая свекровь встречает невестку по одежке. Не возражай, это общеизвестный факт. Она оценивает твой наряд ровно одну минуту! Ни секундой больше. Даже меньше, если у нее хорошее зрение и не нужно возвращаться в комнату за очками. Дальше следуют четыре минуты корректировки впечатления. Они-то самые решающие. Если ты не понравишься его матери в эти четыре минуты, то все пропало. Ты не понравишься ей никогда!

– И что же делать?! – ахнула Элька, бледнея от ужаса.

– Не бояться! – тряхнула ее за плечи Марина. – И постараться предстать перед ней в образе той дивы ее сына, о которой она мечтала всю свою жизнь.

– О какой диве мечтает жена и мать олигарха?! – трагически произнесла Элька, понимая, что кружевное белье можно и не надевать. Фейсконтроль пятиминутки она не пройдет однозначно.

– Не дрейфить ни в коем случае! Мы сделаем из тебя ту диву! – Марина запихнула в рот остаток блина и побежала в комнату к шкафу.

Среди скудного гардероба сестры отыскали старинную трикотажную блузку, перешедшую к Эльке от бабушки и странным образом оказавшуюся в шкафу. Скорее всего, Марина ее туда сунула, отказываясь носить старое барахло. Теперь же она была другого мнения о блузке. Та, по ее выражению, «пищала». К ней нашли вполне приличную юбку из жатого атласа, в шкафу она оказалась также благодаря заботам Марины. Сестра подарила Эльке юбку на последний день рождения, и та еще не успела выйти из моды. Единственные шпильки Марина забраковала, обещая принести свои туфли и длинный черный плащ. Она все-таки сунула Эльке свою косметичку, напичканную полезными мелочами. Пообещав принести вещи ни свет ни заря, чтобы ее снова не поймал Румянцев, Марина ушла.

– Куда намылилась?! Стоять! – Злая старушенция в замызганном халате остановила Марину перед квартирой сестры. – К Гальке-алкоголичке собралась?! Так она еще после выходных не проспалась. Не к Гальке? Что-то ты, хабалка необразованная, к Ваське-гомику-то зачастила?!

– Это я-то хабалка необразованная?! – Марина откинула с лица капюшон старого пальто. – Вы чего, соседушка? С балкона свалились и ударились мозгами?!

– А, – та махнула рукой, – это ты, Элька. А чего шляешься ни свет ни заря?

– От жениха иду! – гордо заявила Марина, уперев руку в бок, в другой она держала пакет с вещами.

– От бомжа с местной помойки? – ухмыляясь и глядя на ее хорошенько поношенную верхнюю одежду и залатанные джинсы, предположила соседка.

– От олигарха, между прочим! – крикнула Марина и вставила в замок свой ключ.

– Ой, ей-ей, – пропела та ей вслед, – вот так и свяжись с олигархом, обдерет до нитки, сволочь!

Марина зашла в квартиру и захлопнула перед ее носом дверь.

– Нет, а какие у тебя дебильные соседки! Ни одного порядочного миллионера нельзя пригласить в дом! Эля, что ты еще бегаешь в ночной сорочке?! Я же говорила, что Румянцев заедет за тобой в три часа дня. Сейчас уже семь утра, а столько нужно сделать! Ты, главное, его к подъезду не подпускай, лучше выскочи сама ему навстречу. Улыбнись и распахни объятия. Нет, лучше постарайся быть серьезной и держать ухо востро. Кто его знает, этого олигарха, что у него на уме?! А уж тем более неизвестно, что на уме у его родителей. Блинчики остались? Или ты решила бросить диетическое питание? Правильно, сестренка, обезжиренный кефир лучше. Между прочим, в кефире содержится мизерная доля алкоголя! Она-то и вызывает к нему привязанность. Еще пару диетических лет на этом кисломолочном продукте, и у тебя начнется белая горячка. Я быстро пройду, съем парочку блинов, а ты пока примеряй туфли. Сестры сестрами, а ноги могут быть разными.

– Естественно, разными, – пожала плечами сонная Эля, которой в отпуске так и не удалось поваляться с утра до полудня. – Не одна же пара ног на двоих.

– Ну ты скажешь! – засмеялась Марина и проскочила на кухню. – Твой-то звонил?! Здоровьем интересовался? – прокричала она оттуда. – Он все-таки у нас господин Безупречность!

– Звонил, интересовался, – призналась Эля. – Я сказала ему, что ты чувствуешь себя хорошо.

– Что?! – Марина с блином выскочила обратно. – Ты ему призналась?! Зачем ты это сделала?!

– Сама же говорила, рано или поздно он догадается.

– Чем позже, тем раньше, тьфу, тем лучше! Что ты наделала?!

– Не переживай, – улыбнулась Эля, – я ему ничего не сказала. Но хотела признаться, честное слово.

– Надо же, совесть несчастную замучила! – Марина, бурча, вернулась на кухню. – Лучше мучайся по поводу того, как произвести нужное впечатление на его родственников!

– Очаровать или разочаровать, – резюмировала Эля, направляясь в ванную. – Третьего не дано.

Она и так думала об этом полночи, уснула только под утро, а тут еще Марина пришла так рано. Понятно, она не хочет сталкиваться с Румянцевым, боится, что тот снова ее перепутает с сестрой и заберет на смотрины. Оделась из-за этого, как последняя бомжиха. Думает, что олигархи с сиротами-бомжами не имеют ничего общего. Эля тоже так думала, переживая за свою квартиру. Сегодня ей придется отдуваться по полной программе самой. А что в этом такого страшного? Ну не понравится она его родителям – и что? Мир не рухнет, из банка ее не уволят, кефир в магазине не кончится. Просто больше рядом с ней не будет привлекательного брюнета, очаровавшего ее одним взглядом. Нет, двумя. Если быть честной до конца, то его друг ей тоже поначалу понравился. Ну уж если признаваться, так следует быть объективной и заметить, что они оба сперва были ей совершенно омерзительны. Попробуйте влюбиться в мужчину, распластавшись по переднему стеклу его автомобиля! И как только она умудрилась?!

Элька чистила зубы и представляла свой визит в Румянцевым-старшим.

Единая картинка не складывалась. Все почему-то представлялась сирота в облезлом виде, плетущаяся под руку с их сыном. Хорошенькое дело, очаровать при таких эмоциях и картинках. Полное разочарование! Эля ожесточенно терла зубы, как будто они были виноваты в том, что у нее ничего путевого из собственных представлений не получалось. Зато получилась замечательная белизна!

Эля улыбнулась себе в зеркало. Да, в ней есть определенная привлекательность! У нее, по крайней мере, хоть все зубы свои, красивые и белые. Волосы опять же длинные, черные. Руки с ногтями, ах, не забыть бы их накрасить! Талия есть, на кефире и не такая еще будет! Ноги с попой, или попа с ногами. Все, что надо, есть. Она не инвалид какой-то ущербный, так и нужно себя настраивать.

Пять минут это триста секунд! Уйма времени, за которое она должна будет расположить к себе его мамочку и папочку. Хотя бы только одного из них, только одного. Должна же кому-то одному из них понравиться застенчивая простушка! Понравилась же она их сыну.

– Ты чего там возишься? – Марина стукнула в дверь ванной. – Мне некогда, я сегодня встречаюсь с Машкой. Ничего, если я признаюсь ей в нашем маленьком обмане?

– Ты же только что… – возмутилась Эля, полоща рот.

– Это относительно тебя. А со мной другая история. Так, я побежала!

Действительно, у них разные истории. И ее, Элькина, сегодня закончится благополучным провалом. Благополучным потому, что не придется больше волноваться и переживать. Если Румянцев смотрит своим родителям в рот, то ей не на что надеяться. Скромная, нетребовательная сирота может понравиться только социальному работнику. Светской хищницей Эльке никогда не стать. Соответственно следует подготовить себя морально к провалу. Итак, в ней, значит, есть определенная сиротская привлекательность, которая если и не понравится семье миллионеров, то ей будет наплевать. Сама себе она нравится. С таким отношением к жизни и нужно идти знакомиться.

Безусловно, в первые пять минут она постарается выложиться на все сто, но на большее время ее не хватит. Если Марина права и пяти минут вполне хватит для составления первого впечатления, то, возможно, все еще обойдется. Эля поругала себя за неопределенность в мыслях, которой не страдает ее сестра, и решила брать с нее пример.

Выскочить из подъезда навстречу Румянцеву она не успела. Когда автомобиль остановился у ее подъезда, Эля крутилась перед зеркалом и уговаривала себя, что ее наряд называется «винтажным». То есть как хорошее, выдержанное вино, бабушкина блузка провисела в шкафу и стала востребованной. Стильной и сексуальной. Туфельки тоже были вполне приличными, да и она сама ничего… Услышав звук тормозов, Эля Скороходова подхватила плащ и сумку и побежала в коридор.

Но к ней поднимался не Румянцев, а Левушкин, которому путь преградила бдительная соседка. Одинокой пожилой старушке было скучно сидеть в четырех стенах, и она часто выскакивала на лестничную площадку, услышав там шаги.

– Куда намылился?! – принялась кричать старушка. Эля закрыла глаза. Да, она живет в таком ужасном месте с неадекватными соседями, что порою становится просто стыдно!

– Пардон, мадам, – сказал старушке Левушкин, подхватил бабулю за талию и освободил себе проход.

– Мадам? – опешила старая женщина, которую до этого момента все называли «каргой».

– Пардон, мадам! – громче повторил Левушкин, подозревая, что та слабо слышит. – Госпожа Скороходова! – обратился он к сбегающей по ступенькам Эле, – я за вами.

– Мадам! Боже мой, – всплеснула руками старушенция, – какой мужчина! Элька, выходи за него замуж!

Она и собиралась выйти, только за его хозяина. Румянцев сидел в машине и с кем-то серьезно говорил по телефону. Эля села рядом, Левушкин прыгнул за руль, и они поехали.

– Прости, – Никита положил мобильный в карман пиджака и поцеловал ее в щечку, – дела.

Эля обрадовалась, что он относился к ней по-прежнему, нежно и трепетно. Хорошо, что Маринка своим флиртом с его другом ничего не успела испортить! Впрочем, испортить все еще сможет она сама.

Как Эля и ожидала, дом состоятельных господ Румянцевых оказался фактически дворцом. В школьные годы она ездила на экскурсию по родному краю, и ей показывали похожие дворцы-музеи, заполненные антиквариатом. В огромных комнатах с высокими потолками Элька всегда ощущала себя неуютно. Когда она перешагнула порог дома Румянцевых, она испытала это чувство вновь.

К тому же никто не кинулся их встречать с распростертыми объятиями, пожилая добродушная горничная, или как она там у них называлась, конечно же, не в счет. Румянцев проводил девушку в зимний сад и побежал разыскивать родственников.