Я дошла до скамейки, села, наблюдая, как голуби сражаются из-за хлебных крошек, а малыш, кормивший их хлебом, взвизгивает от восторга. Его мать с гордостью смотрела на него. Откуда-то из-за угла донесся звук невидимого саксофона. Поначалу я не уловила мелодию, потом сообразила: A Kiss to Build a Dream On[27] Луи Армстронга, которую всегда любила моя бабушка. И я тоже.

В толпе было достаточно просветов, чтобы я видела противоположную сторону площади. Дети наблюдали, как мужчина с клоунским носом жонглировал теннисными мячиками. Юная пара пылко и демонстративно целовалась на скамейке. И тут мои глаза остановились на пятне цвета хаки в отдалении. Я встала, чтобы разглядеть лучше. Это действительно был мужчина в армейской куртке. Он сидел у стены универмага «Мейсис» и смотрел в землю. Мне не удалось разглядеть его лицо, но сердце забилось чаще.

Я пересекла площадь, перешла на другую сторону улицы, не обращая внимания на поток машин. Такси вильнуло в сторону, наградив меня сердитым сигналом клаксона, но я практически не слышала его. Я ничего не слышала и никого не видела, кроме фигуры у стены здания. Мужчина с печальным лицом в мятой армейской куртке на тротуаре. Теперь я видела его ясно. Кэйд.

Мои глаза наполнились слезами, пока я шла к нему. Меня тянуло к нему, словно магнитом, как это было когда-то. Две половинки одного целого. Во всяком случае, так это ощущалось много лет назад. У меня вдруг ослабели ноги, но я устояла и сделала еще несколько шагов.

– Кэйд. – Мой голос дрогнул.

Он не взглянул на меня, и тогда я попыталась еще раз.

– Кэйд, – позвала я чуть громче. – Я…

Наши взгляды встретились, и во мне все застыло. Время как будто остановилось, на меня нахлынули воспоминания, одно за другим. День первой нашей встречи, наш первый поцелуй, все обещания, нежные тихие полуночные разговоры, вся наша любовь.

– Привет, – негромко сказала я. – Это я.

Я сделала еще шаг к нему, понимая, что спешить не стоит. Я ничего не знала о его психическом состоянии, не представляла, что он подумает или сделает.

Его глаза ничего не выражали.

– Кэйд! Кэйд, ты помнишь меня? Я Кайли.

Он посмотрел внимательнее.

Я кивнула, борясь со слезами, мои руки дрожали.

– Можно мне сесть рядом с тобой? Только на минутку…

Кэйд молчал и смотрел куда-то перед собой, на какую-то точку на улице.

Я опустилась на тротуар в нескольких дюймах от него, ощутив холод асфальта сквозь джинсы. Притянув колени к груди, я устроилась поудобнее. Мимо нас проходили люди. Я видела чьи-то ступни. Высоченные шпильки, начищенные итальянские лоферы, балетки и ботинки с необычными шнурками. Кто-то бросил огрызок яблока, и он приземлился совсем рядом со мной. Кэйд все так же смотрел прямо перед собой.

Я повернулась к нему и снова заговорила.

– Что с тобой случилось? – осторожно спросила я. – Пожалуйста, поговори со мной. Как ты оказался на улице?

Кэйд повернулся ко мне, и, когда наши глаза встретились, мне показалось, что в них вспыхнул огонек. И когда это произошло, я перестала замечать его нынешний облик. Вместо длинных спутанных прядей я снова видела коротко подстриженные волосы, по которым мне так нравилось проводить рукой. Неопрятная борода исчезла в мгновение ока, открывая его красивую загорелую кожу. Это он. Он здесь. Но могу ли я достучаться до него?

– Кэйд, ты узнаешь меня? Пожалуйста, Кэйд, скажи, что знаешь меня.

Его глаза впились в мои, он резко отпрянул, испугавшись.

– Не бойся, Кэйд, – попросила я, придвигаясь чуть ближе. – Прошу тебя, не бойся. Это я, Кайли. Я хочу помочь тебе.

К нам подошел мужчина лет двадцати в сшитом на заказ костюме и с дорогой стрижкой. Проходя мимо, он брезгливо сморщился, глядя на Кэйда. Я подумала о том, сколько презрения, сколько смешков и ненависти обрушивается на Кэйда каждый день.

– Эй. – Я попыталась снова привлечь его внимание. – Кэйд, скажи мне, ты меня узнаешь?

Он повернулся ко мне, но огонек в его глазах погас.

– Нет, – сказал он. Голос у него был гулким, испуганным, диким. – Нет, – повторил Кэйд и изменил позу, собираясь встать. Его ноги подкашивались, ему пришлось ухватиться за стену, чтобы не упасть.

Я тоже встала, легко коснулась его руки. Когда-то сильные мышцы ослабели и провисли.

– Кэйд, – со слезами взмолилась я, – что с тобой случилось? Пожалуйста, скажи мне. Пожалуйста, позволь тебе помочь.

– Нет, – повторил он, отступая на шаг, поднял спортивную сумку, стоявшую возле его ног, перебросил ремешок через плечо, повернулся ко мне спиной и, пошатываясь, пошел прочь от меня по тротуару.

Я двинулась следом. Я его не оставлю. Не сейчас.

Кэйд прошел несколько улиц, свернул за угол, и мы оказались на Третьей авеню возле «Дикого имбиря», где много лет назад состоялось наше первое свидание. Заведение уже было открыто на ланч, и я заметила группу людей, входящих внутрь. Помнит ли он это место? Может быть, где-то в глубине души воспоминания все еще живут в нем, как они проросли и во мне?

– Прошу тебя, Кэйд, остановись, – попросила я, когда он дошел до угла здания рядом с рестораном. Мне хотелось есть, да и он был голоден, я в этом не сомневалась. – Позволь мне накормить тебя.

Он повернулся ко мне и ждал. Я инстинктивно взяла его за руку. Она оказалась мозолистой и сухой. Под ногтями залегла грязь, но мне было все равно. Я повела его в ресторан, и он робко последовал за мной.

– Здравствуйте, – поприветствовала я девушку-администратора, скептически разглядывавшую Кэйда. – Ланч для двоих.

Ее глаза нервно заметались по сторонам. Понятно, что присутствие Кэйда привело служащую в замешательство.

Я оглядела зал ресторана за спиной администратора. Он был наполовину пуст.

– У вас, разумеется, найдутся места для нас, – сказала я.

Девушка посмотрела на меня, потом на Кэйда.

– Ну… я… я… – залепетала она.

В эту минуту к нам подошла блондинка в очках в темной оправе. Я моментально узнала Доун, менеджера ресторана. За прошедшие годы она стала моим надежным источником информации о ресторанном бизнесе в центре города. Я много раз цитировала ее в своих статьях.

– Кайли! – тепло приветствовала она меня, останавливаясь рядом с администратором. – Я читала твою статью о площади Пионеров. Ресторану выгодно развитие бизнеса, которое последует за реконструкцией, но по-человечески я не могу не сочувствовать людям, которым придется переезжать. Твои статьи всегда заставляют меня понять, что у любой темы есть две стороны, особенно если тема непростая.

– Спасибо. – Я выдавила из себя улыбку. Сложный момент для принятия комплиментов, учитывая все то, что случилось с Кэйдом.

– Ты берешь интервью? – спросила Доун, полагая, что Кэйд объект моих исследований.

– Сегодня я не работаю. Это просто ланч. – Я повернулась к Кэйду. – Только для нас двоих.

Доун посмотрела на Кэйда, потом на меня. Я не была уверена в том, как она отреагирует.

– Для меня будет очень важно, если ты сможешь найти для нас столик, – сказала я ей. – Может быть, местечко в баре, подальше от чужих глаз?

Доун была профессионалом своего дела. Она улыбнулась, расправила плечи и повернулась к администратору.

– Дженнифер, проводи Кайли и ее гостя за столик номер девятнадцать.

– Большое тебе спасибо.

Дженнифер взяла два меню и пошла впереди нас. Мы с Кэйдом последовали за ней.

– Вам здесь будет удобно? – спросила она, останавливаясь у столика в самой глубине бара, где других обедающих не было.

– Здесь замечательно. – Я улыбнулась ей и села.

Кэйд остался стоять.

– Все в порядке, – сказала я, указывая на стул. – Ты можешь сесть сюда.

Он уставился на стул с таким видом, словно никогда в жизни его не видел. На мгновение мне показалось, что он сейчас сбежит, но Кэйд все же бросил сумку на пол и сел за столик напротив меня.

К нам подошел официант. Если его и привело в недоумение присутствие Кэйда, вида он не подал. Вероятно, Доун ввела его в курс дела. У меня отлегло от сердца.

– Здравствуйте, – поздоровалась я. – Как вас зовут?

– Кайл.

– Здравствуйте, Кайл. Я Кайли, а это… – я остановилась, почувствовав, что меня неожиданно захлестывают эмоции, – Кэйд.

Мне было важно, чтобы официант узнал его имя. И мне бы хотелось, чтобы этот молодой человек узнал больше: что Кэйд был когда-то величиной в мире музыки, что я когда-то…

– Приятно познакомиться, Кэйд. – Кайлу замечательно удавалось делать вид, будто это типичная для ресторана ситуация.

Кэйд смотрел прямо перед собой.

– Думаю, что будет лучше, если закажу для нас обоих, – нервно сказала я.

Кайл кивнул, соглашаясь:

– Очень хорошо.

– Принесите нам, пожалуйста, соте из курицы, баклажаны и стручковую фасоль. Еще креветки и пельмени. Одну порцию сибаса и… лапшу Пад Тай.

– Я принял ваш заказ. – Кайл развернулся на каблуках.

Кэйд держал руки на коленях и не сводил с них глаз.

Я не представляла, что творится в его голове. Не понимала, что он чувствует. Но мое сердце стучало так быстро, что я боялась, как бы оно не разорвалось.

– У нас с тобой здесь было первое свидание, Кэйд, – начала я с нервным смешком. – Ты, наверное, этого не помнишь. Это было очень давно.

Я повернулась к залу и указала в другую его часть.

– Мы сидели вон там.

Я улыбнулась, не уверенная в том, что он вообще меня слушает. Мне показалось, что я разговариваю в зеркале сама с собой.

– Я тогда нервничала из-за платья, – продолжала я. – Но ты сказал, что в нем я выгляжу как Стиви Никс. Помнишь?

Его глаза не отрывались от коленей.

– Твои слова заставили меня почувствовать себя классной. – Я вздохнула. – Ты всегда знал, что сказать. – Я не сводила с него глаз, заставляя взглянуть на меня. – С тобой я всегда чувствовала себя особенной, желанной.

Официант налил нам воды в стаканы, и я отпила глоток. Кэйд мгновенно выпил свой, и Кайл тут же вернулся, чтобы наполнить его снова.

– Ты спас мне жизнь, – продолжила я, как только мы остались одни. – Ты помнишь? – и добавила, не дожидаясь от него ответа: – Я едва не упала с утеса.

Кэйд слушал, но я не была уверена, что он меня понимает.

Когда Кайл принес еду, Кэйд оглядел стол, как будто не веря своим глазам.

– Начинай, – пригласила я, – ешь.

Он осторожно протянул руку к пельменям, и я подвинула ему тарелку.

– Съешь столько, сколько захочешь, и выбирай то, что нравится.

Он положил один пельмень в рот, потом еще один. Не обращая внимания ни на салфетки, ни на столовые приборы, он взял креветку, потом обжаренные баклажаны. Затем сунул в рот горсть стручковой фасоли и принялся за Пад Тай после того, как я положила несколько ложек себе в тарелку. Я протянула Кэйду вилку, и он ее взял.

Он поглощал еду с такой жадностью, как будто в любую минуту мог вернуться официант, чтобы унести всю эту роскошь и заодно выдворить его самого из ресторана.

– Рада, что тебе нравится, – сказала я, когда он доел пельмени.

– Когда ты ушел, – продолжала я, – я не понимала, почему ты это сделал. Я не знала, захотел ли ты отдохнуть от меня или тебе просто нужно было отдохнуть от жизни, от фирмы. Я ждала, Кэйд. Я долго ждала.

Я смахнула слезу и, заметив кусочек пищи в его бороде, подвинулась вместе со стулом ближе к нему и промокнула салфеткой его лицо и бороду. Он даже не моргнул. Я не знала, слушает ли он меня.

Я вздохнула.

– Но ты так и не позвонил. Не написал. Ни разу. Ты просто… исчез.

Я опустила голову.

– И вот теперь, когда я собираюсь выйти замуж, я снова нахожу тебя. На улице. И ты меня не узнаешь. Ты… даже меня не узнал. – Я почувствовала комок в горле и с трудом сглотнула. – Но я-то тебя знаю. Я не смогла тебя забыть. И я хочу помочь тебе, если ты мне позволишь. – Я протянула руку через стол и дотронулась до него.

Его не тронули мои слова, глаза по-прежнему не отрывались от коленей. Я со слезами убрала руку.

К столику вернулся официант.

– Я рад, что вам понравилась еда.

– Да, спасибо, – поблагодарила я, протягивая ему кредитку. Через несколько минут он уже снова стоял у нашего столика, и я подписала чек.

Следом за мной Кэйд поднялся из-за стола, взял с пола сумку. Пока мы шли через ресторан к выходу, некоторые из обедающих смотрели на нас во все глаза и перешептывались, но Кэйд не реагировал на них. Я только в эту минуту сообразила, что в ресторане могли оказаться коллеги – и мои, и Райана – или наши друзья. Но мне было все равно. Важным для меня был только этот момент. И думать я могла только об одном: Что дальше? Вот сейчас мы выйдем из ресторана, и что? Позволить ему просто уйти? А что, если я больше никогда его не увижу?

Для ноября день выдался теплым, и от острой еды мои щеки разрумянились, поэтому я сняла свитер и сунула его в сумку. Холодный воздух освежающе коснулся моих голых плеч.