Глава 11

17 ноября 2008 года

– Привет, детка. – Райан позвонил из Портленда вечером.

– Привет.

– Прости, что звоню так поздно, но я только что вернулся в гостиницу.

Я подняла глаза от ноутбука и посмотрела на часы на стене. Половина одиннадцатого.

– Сегодня у меня прошло продуктивное обсуждение с представителями банка, – продолжал Райан. – Их беспокоит наша способность сохранить высокопрофильных арендаторов вокруг телестудии при нестабильном положении на рынке, но я пришел на встречу с контрактами в руках. Думаю, мы действительно сможем заключить эту сделку.

– Поздравляю, – сказала я после паузы. Это ужасная новость для миссии «Евангелие надежды» и для всех тех, кто зависит от приюта для бездомных.

– Понимаю, что тебя это не радует, – спохватился Райан. – Все, больше ни слова о бизнесе. Расскажи мне, как дела у тебя. Как прошел день?

– Нормально, – ответила я. – Обычный день.

Я сразу подумала о Кэйде, о нашем ланче в «Диком имбире», о том, что он в конце концов узнал меня. Когда мы расставались, я не знала, как поступить, поэтому попросила его пообещать мне, что он встретится со мной на следующий день в полдень перед торговым центром Уэстлейк. Кэйд кивнул, но я не была уверена, что он меня понял. Что, если он меня не понял? Тогда что?

– Кайли, ты меня слушаешь?

Только тут я сообразила, что Райан продолжал говорить, а я полностью погрузилась в свои мысли.

– Да-да, прости. Я просто… работаю над срочной статьей. – Я посмотрела на экран ноутбука, где в поисковой строке были вбиты слова: «помощь бездомным в Сиэтле».

– Ладно, тогда не буду тебя задерживать, – сказал Райан. – Если завтра утром встреча пройдет успешно, я сяду на более ранний поезд и мы сможем вместе поужинать.

– Замечательно. – Я почувствовала себя виноватой из-за того, что скрываю от него такой серьезный секрет, но я еще сама с собой не разобралась.

– Ах да, – вспомнил Райан, – ты вчера, случайно, не заходила в «Дикий имбирь»?

Я выпрямила спину, сердце забилось чаще.

– Да, я там была на ланче.

– Помнишь Джефа из моего офиса?

– Думаю, да, – нервно ответила я.

– Он тебя там видел.

Я молчала.

– Но знаешь, что самое странное? Он утверждает, что ты сидела за одним столиком с каким-то бездомным.

Мысли заметались. Я не могла сказать Райану о Кэйде. Пока не могла.

– Ах это… Ну да, это было… интервью. Для моих статей.

– Верно, – Райан зевнул, – я так и подумал. Все, детка, пойду спать. Утром ранняя встреча.

– Удачи, – пожелала я.

– Я скучаю по тебе.

– Я тоже скучаю, – ответила я, ощущая боль в сердце.

Мне так хотелось, чтобы Райан обнял меня и сказал, что все будет хорошо, когда я расскажу ему обо всем и во всех подробностях. Мне хотелось, чтобы эта история вылилась из меня, словно вода из дырявого шланга. Мне хотелось исторгнуть из себя правду. Но я не могла. Пока я должна была проходить через это одна. Пугающий, одинокий опыт, и я не знала, куда он меня приведет. Я знала лишь одно: мне предстоит идти по этому пути одной.


– Доброе утро, – поздоровалась Джен, когда на следующий день я проходила мимо ее кабинета. Я остановилась на пороге и перевела дух. Прежде чем мы начали разговор, рядом со мной появилась Лиза из отдела моды.

– Вы идете?

Я недоуменно посмотрела на нее.

– Сегодня «обмываем» ребенка Даны, – пояснила Лиза, указывая на зал заседаний.

Дана, редактор отдела моды и стиля, была на тридцать седьмой неделе беременности, но она оказалась из числа тех редких женщин, кому чудесным образом даже в этот непростой период удавалось сохранить фигуру. Она вполне могла бы стать моделью в каталоге для беременных.

– Я купила миленькие маленькие кексики, – продолжала Лиза с восторгом. – Они голубенькие и розовенькие, сверху украшены очаровательными детскими кубиками.

Я почувствовала, что краснею, и сказала:

– Спасибо, мне бы очень хотелось пойти, но… – я замолчала, пытаясь заставить язык произнести подходящие слова, – но у меня дедлайн.

– А, ну ладно. – Лиза немного обиделась. – Джен, ты придешь?

Редактор успокаивающе кивнула:

– Да, только дай мне пару минут.

Когда Лиза ушла, Джен откашлялась.

– Закрой дверь, – сказала она, – и сядь.

Я опустилась на гостевой стул и вздохнула с облегчением: в кабинете Джен нас никто не мог услышать.

– Что это сейчас было? – спросила Джен, кивком указав на дверь.

Я поерзала на стуле и снова вздохнула.

– Ничего, – ответила я, беря себя в руки. – Я просто… не фанат «обмывания» детей.

Но взгляд Джен оставался неумолимым.

– Может, расскажешь мне, в чем дело? – продолжала она. – Ты рассталась с Райаном?

Мои глаза раскрылись от изумления:

– Что? Нет!

– Хорошо. В последнее время ты сама не своя, о чем еще я могла подумать? Кайли, за все те годы, что ты работаешь в газете, ты ни разу не просила выходной.

Джен сняла очки, протерла стекла рукавом блузки.

– Я думаю, тебе следовало бы брать больше выходных, но просьба была совершенно не в твоем стиле. – Она внимательно посмотрела на меня. – Если это не разрыв с Райаном, то что тогда?

Я снова вздохнула:

– Это намного хуже.

– Хуже?

– Я нашла Кэйда.

Джен покачала головой, не веря своим ушам:

– Твоего бывшего? Того самого, чье исчезновение перевернуло твою жизнь вверх тормашками?

– Точно. Того самого.

– Так вот почему ты даже не удосужилась посмотреть статистику откликов на твою статью.

Я опустила голову.

– Кэйд бездомный, и, возможно, уже довольно долгое время.

– Он живет на улице?

– Да, Джен, он бездомный. Худой, немытый, в лохмотьях, с длинной бородой, с грязными волосами. – Я потерла лоб. – Но самое ужасное, что Кэйд, судя по всему, не в себе.

– Наркоман?

– Не знаю, – сказала я. – Вернее, я так не думаю. Это скорее потеря памяти. С ним явно что-то произошло, и я… хочу ему помочь.

– Ты права. – На лице Джен появилось задумчивое выражение. – Я хорошо его помню. Он был необычным. В нем чувствовалась сила. – Она надолго замолчала. – И ты любила его. И все еще любишь?

Я ахнула:

– Что? Нет. Я… как бы я могла? В его состоянии? И потом, я люблю Райана. Я выхожу замуж за Райана.

Джен сцепила пальцы.

– Когда-то Кэйд был известным человеком в Сиэтле, верно? Странно, что до сих пор его никто не узнал.

Я покачала головой:

– Его очень сложно узнать. Если бы в тот вечер у ресторана я не заглянула ему в глаза, я бы его тоже не узнала.

После паузы я продолжала:

– Моя репортерская работа, все эти интервью с бездомными научили меня одному. Люди на улицах анонимны. Когда я начала его искать, никто даже имени его не знал. Они просто называли его Митчелл, потому что именно эта фамилия напечатана на военной куртке, которую он носит.

Я вспомнила наш ланч в «Диком имбире» и то, как важно было для официанта увидеть в Кэйде человека, узнать его имя.

– Понимаешь, на улицах люди смотрят на тебя, но они тебя не видят…

– Хорошо сказано, – согласилась Джен. – И должна сказать, что эти события в твоей жизни определенно могут стать частью серии статей, которые ты пишешь. Ты говорила, что пока еще не решила, о чем напишешь во второй статье. Полагаю, ты не думала о том, чтобы добавить личные детали в ткань повествования и создать в статье особое настроение? Например, бывший владелец продюсерской фирмы оказался на улице. Это будет подлинный рассказ о бездомном в нашем городе. Не хочу предвосхищать события, но такая статья потянула бы на премию.

Я покачала головой.

– Не могу, Джен. Только не эта история. По крайней мере, не сейчас.

– Что ж, – она посмотрела на меня, – напишешь ты эту историю для газеты или только для себя, надеюсь, что у нее будет счастливый конец.

– Я тоже на это надеюсь.


Меня поджимал дедлайн. Я ни за что не хотела упоминать в статье о Кэйде и писала вариант за вариантом, указывая прибыли девелоперов, намеренных изгнать бездомных с площади Пионеров. Тон моей прозы был аналитическим, холодным. В кого я превратилась?

Нет, ответила я самой себе, дела говорят громче слов.

Ровно в одиннадцать сорок пять я встала из-за стола, повесила сумку на плечо и вышла на улицу. Я попросила Кэйда ждать меня возле торгового центра Уэстлейк. Придет ли он?

Над головой нависли дождевые облака. Они предвещали ливень, но мне было все равно. Пусть идет дождь. Пусть льет как из ведра. Я шла вперед и слышала только стук моих каблуков, пока проходила те шесть кварталов, которые отделяли меня от торгового центра Уэстлейк. Я просто переставляла ноги: правая, левая, правая, левая.

Оказавшись на условленном месте, я почувствовала на щеке первую каплю дождя. Я пересекла площадь, направляясь к той стенке, возле которой Кэйд сидел накануне. Но его там не было. Какой-то мужчина наигрывал песню Дилана, которую я не сразу узнала. Где же он? Я огляделась. Я ждала. Десять минут. Двадцать. Может быть, он все-таки придет?

После сорока минут разочарования я решила вернуться в офис. Возможно, на этом все и закончится, я не увижу его еще десять лет… Возможно… Я обернулась напоследок и заметила вдалеке мужчину, который медленно брел по направлению ко мне. Кэйд? Кэйд!

Это был он, точно он. Но почему он шел так медленно? Почему он хромал? И тут я увидела его лицо: окровавленное, избитое, с опухшими скулами. Адреналин выплеснулся в кровь, ноги сами понесли меня к нему.

– Кэйд! – крикнула я на бегу. Мое сердце гулко стучало, когда я оказалась рядом. Из его носа текла свежая кровь. Глаза почти совсем заплыли, окруженные темно-красными кругами. Глубокая ссадина на левой щеке отливала четырьмя оттенками фиолетового, ее края разошлись.

– Ох, Кэйд. – Я заплакала. – Кто это сделал с тобой? – Я взяла его за руку. – Сейчас тебе помогут. На этот раз я тебя не оставлю. Обещаю.

Когда наши взгляды встретились, я увидела, что он меня понял.

В этот дождливый день машин было мало, и поездка на такси до медицинского центра Харборвью не заняла много времени. Когда мы подъехали к отделению «Скорой помощи», я помахала рукой служащему, лысому мужчине с добрыми глазами, чтобы он подкатил кресло-каталку.

– Полегче, полегче. – Он помог Кэйду сесть. Я протянула десятку таксисту и пошла следом за Кэйдом, которого служащий повез в приемный покой.

– Здесь вас запишут, – объяснил служащий, толкая кресло-каталку к стойке регистратора.

Молодая женщина с кольцом в носу и татуировкой в виде бабочки на руке внимательно смотрела на нас, пока мы к ней приближались.

– Ему нужна помощь, – объяснила я. – Доктор может осмотреть его прямо сейчас?

Молодая женщина внимательно посмотрела на Кэйда, потом вздохнула, как будто моя просьба невероятно раздосадовала ее.

– Мэм, вам придется сесть и подождать. Мы сегодня забиты под завязку. – Она обвела рукой зал ожидания, заполненный людьми.

– Но вы только посмотрите на него, – взмолилась я. – Он серьезно ранен. Ему необходима помощь.

– И мы сделаем все, что в наших силах, чтобы ему помочь, когда подойдет его очередь, – с нажимом ответила девушка, явно не тронутая моей тревогой.

В эту минуту в приемный покой вошла красивая пара. Женщина с белой кожаной сумкой на плече заливалась слезами. Она была сказочно хороша в облегающем черном кашемировом платье-свитере и кожаных сапогах до колен. Ее спутник в дизайнерских джинсах и черных лоферах стоял рядом с ней, прижимая к затылку пакет со льдом.

– Он упал с лестницы, – закричала женщина. – Ему немедленно нужна помощь.

Женщина за стойкой кивнула и мгновенно пришла в движение.

– Пожалуйста, заполните эти документы. – Она передала их посетительнице. – Только верхнюю часть. Мы сейчас его примем.

– Спасибо, – сквозь слезы поблагодарила красавица.

Когда они отошли в сторону, я повернулась к служащей за стойкой.

– Вы сказали, что вы забиты под завязку, или мне показалось?

– Так и есть, – бесстрастно ответила она.

– Но для этого пациента место нашлось.

Она посмотрела на меня так, словно я не знаю элементарных правил настольной игры, а умеют играть все, кроме меня. Я собралась было достать удостоверение репортера «Сиэтл Геральд», но передумала: с какой стати? Я пришла по личному делу.

– По-моему, это дискриминация, – все же добавила я.

Женщина округлила глаза и знаком попросила меня подвинуться ближе. Я повиновалась.

– Послушайте, – она посмотрела через мое плечо на Кэйда, – я понимаю, что вы тревожитесь за этого парня, честное слово, понимаю. Но у нас мало персонала и медикаментов в обрез. Так что, если мы будем принимать каждого бездомного с синяком, у нас не хватит места для тех, кто действительно нуждается в помощи.