– Я тоже так считаю, – сказала доктор Брэнсон.

Мои глаза сузились:

– Что это могло быть?

– Падение, автокатастрофа, что угодно, – ответила врач, – вариантов множество. Судя по всему, после этой травмы ваш друг так и не оправился. У меня было мало времени для осмотра, но мой предварительный диагноз – ТПМ.

– ТПМ?

– Травматическое повреждение мозга, – пояснила доктор Брэнсон. – У него явные нарушения когнитивной функции, амнезия, но, согласно вашему докладу, – она повернулась к доктору Грину, – он временами что-то вспоминает и понимает.

– Да, – подтвердила я. – Я знаю, что он узнал мою татуировку, и полагаю, что он меня вспомнил, во всяком случае, до какой-то степени.

Доктор Брэнсон кивнула:

– Вполне вероятно, что он может помнить больше. Мы называем этот феномен памяти «швейцарским сыром». То есть в целостной картине достаточно много дыр. У многих пациентов с ТПМ даже после выздоровления остаются провалы в памяти. Хотя семья и друзья могут по мере возможности эти провалы заполнять.

Я выпрямилась на стуле.

– То есть вы хотите сказать, что есть надежда на… выздоровление?

– И да и нет, – ответила врач. – У вашего друга впереди долгая и непростая борьба. Ему необходима терапия, новый образ жизни. Но даже при самом лучшем лечении остается неясным, как он на него отреагирует.

– Как мне обеспечить ему такое лечение? Что я могу сделать?

– Мы как раз начинаем новую программу, – сказала доктор Брэнсон, – и я считаю вашего друга наилучшим кандидатом для нее. Мы недавно получили средства для создания реабилитационного центра, ориентированного на пациентов с ТПМ. Он рассчитан на двенадцать человек. Шансы невелики, но вполне возможно, что для него найдется место.

– Это было бы замечательно! – воскликнула я. – Когда он смог бы туда переехать?

Невролог достала из кармана визитку и протянула мне:

– Позвоните мне завтра, и мы начнем процесс оформления документов. Но это при условии, что будет место и что ваш друг даст свое согласие. – Она перелистала бумаги Кэйда. – Одна из моих ассистенток проверит архивы за последние десять лет и выяснит, не лечился ли некий неизвестный от черепно-мозговой травмы. Когда, вы сказали, ваш друг пропал?

Я крепко зажмурилась, потом снова открыла глаза.

– Летом 1998 года. В последний раз я видела Кэйда 1 августа. Он был сам не свой. Мы поссорились. В тот день я ушла из его квартиры, не думая ни о чем плохом. Да, у него были трудности, но я и представить себе не могла, что больше никогда его не увижу. Казалось, он исчез с лица земли.

– Понятно, – резюмировала доктор Брэнсон. – Возможно, что мы будем искать иголку в стоге сена, но все же мы проверим истории болезни всех пациентов без документов за прошедшие годы и посмотрим, не найдется ли какая-то связь. Если нам удастся выяснить, что с ним произошло, или понять природу его травмы, то это поможет составить план его лечения.

Я кивнула:

– Спасибо вам большое.

Было уже почти десять часов вечера, когда в зале ожидания ко мне подошла медсестра. Я почти засыпала.

– Мы перевели его на пятый этаж, – сообщила она. – Хотим оставить его на ночь, чтобы последить за его состоянием.

– Спасибо. – Я встала и начала собирать вещи.

– Я могу поставить в палате еще одну койку, если вы хотите остаться.

Я подумала о Райане.

– Я… не могу. Но мне хотелось бы заглянуть к нему и пожелать спокойной ночи перед уходом.

– Пожалуйста. Идите за мной, я отведу вас в палату.

Лифт устремился вверх. Я чувствовала, что медсестра не сводит с меня глаз.

– Этот человек что-то для вас значит? – спросила она.

Поначалу ее вопрос застал меня врасплох. Я не знала, что ответить. Только Кэйд замечал, что обычно все эмоции отражаются на моем лице, только он видел меня насквозь. «Тебя застали врасплох», – так он всегда говорил.

– Вы очень наблюдательны, – наконец сказала я медсестре. – Он действительно много для меня значит.

Медсестра проводила меня в палату Кэйда. Там было темно, лишь в окно струился свет города, который он когда-то так любил.

– Мистер Макаллистер, – прошептала медсестра.

Он не ответил, и по его дыханию я поняла, что он спит.

– Вот и хорошо, – шепотом сказала она мне. – Ему необходим отдых.

Я кивнула, подошла поближе. Его исхудавшее тело прикрывало тонкое одеяло, лицо было опухшим, раны перевязали. По трубочке через нос поступал кислород, к вене на правой руке подключили капельницу.

– Спокойной ночи, Кэйд, – прошептала я.

– Идите домой, – посоветовала медсестра. – Отдохните немного. Я за ним присмотрю. Не беспокойтесь.

– Спасибо, – поблагодарила я, и глаза защипало от слез. Я догадалась, что женщина это заметила.

– С ним все будет в порядке, – успокоила меня она. – Я это чувствую.

Я глубоко вдохнула, чтобы успокоиться.

– Надеюсь.

Я направилась к двери, но на полпути вернулась. Порывшись в сумке, я нашла айпод. В его плейлист входили сотни песен, которые он когда-то любил – мы когда-то любили. Я осторожно вставила наушники Кэйду в уши и включила музыку. Его веки чуть дрогнули, когда зазвучала песня Follow You Down[29] группы Gin Blossoms[30].

* * *

Домой я пришла после одиннадцати, и Эдди встретил меня у двери.

– Привет, парень, – шепнула я и опустилась на колени, чтобы приласкать пса. Я заметила куртку и чемодан Райана и подумала, что он, может быть, уже спит. Сколько еще я смогу скрывать от него эту тайну?

Я тихонько положила ключи на столик, посмотрела на лестницу, ведущую в нашу спальню, и пошла в гостиную. Там я улеглась на диване и накрыла уставшее тело пледом. Закрыв глаза, я увидела лицо Кэйда. Он стоял на балконе нашего номера в отеле в Биг-Сур. Высокие стеклянные двери были распахнуты настежь. Волны разбивались о скалы внизу, отражая силу моей любви.

Глава 12

13 декабря 1996 года

– Смотри, снег пошел, – сказал Кэйд.

Я выглянула в окно такси и увидела легкие снежинки, кружащиеся в воздухе. Мы ехали в «Мишу Суши» во Фримонте, где мне предстояло впервые встретиться с его деловым партнером. Если не считать тети, то Джеймс был самым близким для Кэйда человеком, почти родственником. Поэтому он оказал мне честь, решив познакомить с Джеймсом.

– Люблю снег, – ответила я, – он делает меня счастливой.

– Меня тоже, – улыбнулся Кэйд. – Но такими холодными ночами я всегда беспокоюсь о бездомных. В переулке за моим домом живет один старик. Позавчера я вынес ему чашку кофе. Его зовут… Айвен, кажется. А сегодня ночь точно будет морозной.

– Насколько легче быть ребенком, – вздохнула я. – Когда шел снег, значение имело только то, что ты не пойдешь в школу и будешь с друзьями лепить снежную бабу.

– Точно, – хмыкнул Кэйд. – У моей тети был лучший в округе холм для катания на санках. Мы с Джеймсом обычно проводили на улице весь день, пока она не звала нас домой, чтобы угостить горячим шоколадом.

– Да, было время… – сказала я.

– Действительно.

Я улыбнулась:

– А у тебя бывало так, что ты в детстве шел в продуктовый магазин и возвращался с котенком?

Кэйд рассмеялся:

– Конечно. У магазина всегда оказывалась женщина с коробкой котят, которых она отдавала просто так.

– Точно. Но теперь такого не встретить.

Мы оба рассмеялись.

– Так чего мне ждать от нашей сегодняшней встречи с Джеймсом? – спросила я.

– Ну как тебе описать моего друга? – Кэйд на минуту задумался. – Он высокий и очаровательный, очень умный. Если подумать, то он просто подарок. Смотри не сбеги с ним.

Я расхохоталась:

– Постараюсь держать свои порывы под контролем.

Кэйд сжал мои пальцы.

– Мы с Джеймсом очень разные, – добавил он. – Но каким-то образом мы ладим как друзья и как деловые партнеры, хотя это не всегда легко.

– Почему?

– Приведу пример. Как раз сейчас Джеймс решил развивать компанию в другом направлении.

– О?

– Он считает, что мы должны подписать контракт с группой Flying Limbs[31]. Их фронтмен считает, что у него божий дар к музыке, хотя у него в прошлом есть судимость, и к тому же он требует огромный аванс. То есть у них невероятная популярность, но… – Кэйд покачал головой, – я не уверен, что это те люди, с которыми мы хотим работать.

– А Джеймс хочет?

Кэйд кивнул:

– Дело не только в этом. Он сам занимается этим проектом. Позавчера Джеймс повел группу ужинать в ресторан без меня. А раньше мы все делали вместе.

Он пожал плечами.

– Жаль. Значит, лидер группы был когда-то осужден? – уточнила я.

– Да. Всей истории я не знаю, но, судя по всему, он изнасиловал девушку, когда был несовершеннолетним.

– Мерзавец!

– Согласен. – Кэйд покачал головой. – Такое ощущение, будто Джеймс темнит. На прошлой неделе он говорил о том, чтобы подписать контракты с несколькими исполнителями, у которых всего один хит на радио. Можно долго томиться на земле Spice Girls[32], прежде чем тебе захочется оттуда вырваться.

– Spice Girls?

Кэйд округлил глаза:

– Это девичья группа, «выстрелившая» в Великобритании. Ожидается, что следующим летом они порвут радиоэфир Америки. Готовьтесь к серьезному загрязнению радиочастот. Я занялся этим бизнесом не для того, чтобы продвигать коммерческие хиты. Для меня все это только ради музыки, хорошей музыки.

Я кивнула:

– Понимаю. А вы с Джеймсом можете прийти к согласию?

– В конце концов так и происходит, но это постоянная борьба, – ответил Кэйд. – Иногда меня это изматывает.

Он вытащил бумажник и расплатился с таксистом. Высокий мужчина, подходивший под описание Джеймса, стоял под голубым навесом рядом с женщиной с темными кудрявыми волосами. Он бросил сигарету на тротуар, покрытый легким слоем снега, и затушил ее.

– Ох, – вполголоса добавил Кэйд, – я забыл тебе сказать, что Алексис тоже будет.

– Это помощница Джеймса? – уточнила я. Кэйд несколько раз упоминал имя девушки.

– Да, – ответил он. – Она просто волшебница, когда дело касается бухгалтерии. Нам и бухгалтер не нужен. – Кэйд откашлялся. – Кстати, они с Джеймсом встречаются.

– Вот как!

Кэйд хрустнул костяшками пальцев.

– Понимаю, это несколько странно. И я не уверен, что Алексис действительно влюблена в Джеймса. Но я предпочитаю в это не вмешиваться, если ты понимаешь, что я имею в виду.

Я кивнула.

Когда он выходил из такси, водитель повернулся к нам.

– Прошу прощения, – сказал он. – Я не мог не услышать ваш разговор. Вы действительно Кэйд Макаллистер из «Стихия Рекордс»?

– Собственной персоной, – подтвердил Кэйд.

– Вау! Меня зовут Род. Я большой фанат. У меня… э… своя группа. Я играю на ударных и на гавайской гитаре. У нас есть демозапись. Может, вам захочется ее послушать.

– Рад знакомству, Род, – тепло ответил Кэйд. – Сейчас я иду на ужин с друзьями, но ты пришли запись на фирму, и мы обязательно ее послушаем. Как звук?

– Отличный, – просиял таксист. – Я сам за всем следил.

– Держу пари, такое с тобой случается сплошь и рядом, – прошептала я Кэйду, когда мы уже стояли на тротуаре.

– Если бы я получал доллар каждый раз, когда это происходит…

Он не договорил, потому что к нам уже подходили Джеймс и его помощница.

Партнер Кэйда был одет в сорочку на пуговицах и синие джинсы. Он был больше похож на выпускника престижной школы, чем на главу продюсерской фирмы, но это ему шло. Алексис оказалась миниатюрной. Под черное шерстяное пальто, не застегнутое на пуговицы, она надела черное платье, черные колготки и черные ботинки «Док Мартенс» с желтыми шнурками. Хорошенькая, но не бросающаяся в глаза. Темные волосы, зеленые глаза. Она напомнила мне одну из девушек в колледже, которые сменили одежду от «Гэп» на винтажные наряды и носили кольцо в носу. Алексис нежно улыбнулась нам.

– Привет, дружище, – поздоровался Джеймс с Кэйдом, потом улыбнулся мне. – Так вот она какая, эта девушка.

Кэйд не солгал: его друг был само очарование.

– Привет. – Я протянула руку. – Меня зовут Кайли.

– Очень приятно познакомиться с тобой, Кайли, – сказал Джеймс. – А это Алексис, моя помощница.

– Рада познакомиться с тобой, Алексис, – вежливо ответила я.

– Мы слышали о тебе столько хорошего. – Она улыбнулась мне, а потом взглянула на Кэйда. Джеймс нежно коснулся ее спины, как это делает близкий человек.

– Замечательно, что мы смогли наконец втиснуть ужин в наше расписание, – добавил Джеймс. – Может быть, зайдем внутрь и сядем за столик? Суши здесь бесподобные.

– Не зря Фримонт называют центром вселенной, – сказала я и подмигнула, когда мы входили в ресторан.

Джеймс заказал несколько тарелок с суши и дорогую бутылку саке. Ее принесли сразу же, перелили содержимое в маленький каменный графинчик, а оттуда в крошечные каменные чашечки.