Я убрала телефон обратно в сумку и посмотрела на Кэйда, не уверенная в том, понимает ли он, что происходит. Но у меня защемило сердце, когда я увидела, как из его правого глаза выкатилась слеза и покатилась по щеке.

– Кэйд, тебе больно?

Он смотрел прямо перед собой, его подбородок едва заметно дрожал. Мне отчаянно хотелось успокоить его. Вылечить его мозг. Щелкнуть пальцами, чтобы снова все стало хорошо и правильно. Но я могла только быть рядом с ним. Я почувствовала знакомое притяжение и, не раздумывая, подошла к кровати и легла рядом с Кэйдом. Мой живот прижался к его спине, рука обняла его и аккуратно опустилась ему на грудь. Я слышала каждый удар его сердца. Его веки затрепетали и закрылись. Мои тоже.

* * *

– Прошу прощения, – издалека донесся до меня женский голос. Кто? Что? Я открыла глаза. Где я? Спустя мгновение все вокруг снова обрело четкость, как и лицо, склонившееся надо мной. Медсестра. Больничная палата. Я села и огляделась. Кэйд все еще спал.

– Простите, я, наверное, уснула. – Я потерла глаза. – Который час?

– Около семи вечера, – ответила медсестра.

– Не может быть. – Меня охватила паника. Я раньше отправила сообщение Райану, чтобы буду дома к шести. Я встала, схватила сумочку, поймав собственное растрепанное отражение в зеркале.

– Мне пора уходить, – сказала я. – Не хочу его будить. Но утром я вернусь.

Медсестра, та самая, которая так по-доброму отнеслась ко мне накануне, проверяла мониторы, соединенные с Кэйдом проводами. Она кивнула.

– Не волнуйтесь, мы хорошо позаботимся о нем.

– Спасибо. – Я снова посмотрела на Кэйда, бородатого и худого. Его тело напоминало полумесяц под накрахмаленным больничным покрывалом. Мне очень не хотелось уходить от него, но я должна была это сделать.

* * *

– Привет, – окликнул меня Райан с дивана, как только я переступила порог.

– Привет, – отозвалась я, ставя сумочку на комод в прихожей. – Напомни мне, в котором часу прилетают твои родители?

– Их рейс задерживается, – ответил он. – Скорее всего они будут здесь после одиннадцати.

– О!

– Я их дождусь, но тебе необязательно составлять мне компанию. Я знаю, что у тебя была тяжелая неделя.

Я кивнула, благодарная за возможность скрыться наверху.

– Эй. – Райан снял с коленей ноутбук. – Около часа назад кто-то звонил из Харборвью, оставил для тебя сообщение. Что-то насчет центра для пациентов с травмой мозга.

У меня вдруг вспотели ладони. Почему они позвонили на домашний номер? И только тут я вспомнила, что именно этот номер указан в наших чеках.

– А! – отделалась я восклицанием, пытаясь сообразить, что сказать Райану.

– Я записал номер. – Он взял с кофейного столика клочок бумаги и передал мне. – Надеюсь, это не у тебя травма мозга, о которой ты мне ничего не сказала. – Райан рассмеялся. – Полагаю, это опять связано с «Сиэтл Геральд»?

– Да, – солгала я. – То есть нет, конечно, у меня нет травмы мозга. – Я нервно рассмеялась.

– Иди ко мне, – позвал Райан.

Я устроилась рядом с ним на диване, и он переплел свои пальцы с моими.

– Я только что выяснил, что почти всю следующую неделю мне придется провести в Портленде, – сказал Райан. – Мы достигли самого важного этапа в проекте для площади Пионеров, и детали слишком важны, чтобы обсуждать их по телефону. – Он сжал мою руку. – Рабочая неделя будет короткой из-за Дня благодарения. Возможно, ты могла бы поехать со мной? Я знаю, что ты предпочитаешь пляжный отдых, но мы могли бы гулять вдоль реки. Ты бы писала статью, пока я работаю. Перемена обстановки пошла бы тебе на пользу.

Я не знала, что ответить. Мне одновременно хотелось и не хотелось ехать. Но я не могла. Я нужна была Кэйду. Во всяком случае, до тех пор, пока он не поселится в своей новой квартире.

– Мне бы очень этого хотелось, – ответила я, – но на следующей неделе я не могу.

Райан убрал свою руку и резко встал.

– Понимаю. – По его тону было ясно, что он ничего не понимает. Он направился к входной двери.

– Райан, прости, я…

– Я понял. – Он снял с вешалки поводок Эдди. – Выведу пса на прогулку. Скоро вернусь.

Райан встретился со мной взглядом. Я знала, что он чувствует, что со мной что-то не так.

– Все в порядке. – Он застегнул на куртке «молнию».

Но я-то знала: не все в порядке. Ничего не в порядке.


На другое утро я проснулась раньше Райана, тихонько оделась и ушла, чтобы не беспокоить его родителей. Даже Эдди спал слишком крепко, чтобы заметить, как я выхожу из дома.

Я поставила машину в гараже медицинского центра Харборвью и поднялась на пятый этаж. Мое сердце колотилось, когда я взялась за ручку двери. Но, войдя в палату, я буквально налетела на мужчину с цветами в вазе – белые гвоздики – и надувным шариком с надписью «Выздоравливай скорее».

– О, простите, пожалуйста, – сказала я в замешательстве. – Должно быть, я ошиблась палатой. Я ищу 502.

– Это 502-я палата, – ответил мужчина. – Мою жену перевели сюда после операции.

– Вашу жену? – Я заглянула ему через плечо и увидела женщину средних лет с короткими темными волосами, лежащую на той же самой кровати, где накануне я оставила Кэйда. Она держала в руках пульт управления и с досадой смотрела на экран телевизора.

– Билл! Как эта штука работает? Ты можешь позвать сюда медсестру?

– Извините. – Я выскользнула в коридор и направилась к сестринскому посту. Возможно, его перевели. Возможно, он на другом этаже.

– Прошу прощения, – обратилась я к медсестре, – я ищу Кэйда Макаллистера. Вчера он был в палате 502, но теперь его там нет.

– О! – Молоденькая медсестра повернулась к коллеге постарше, которую я не видела накануне.

– Ваш друг ушел, – сказала женщина.

Я недоуменно посмотрела на нее:

– То есть как ушел?

Она пожала плечами:

– Сбежал среди ночи. Сестра из ночной смены зашла к нему в три часа утра, чтобы дать обезболивающее, но его уже не было.

– Как вы могли позволить ему уйти? – воскликнула я. – У него повреждение мозга. Он не понимает, что делает. Кэйд не знает, кто он такой.

– Мэм, это больница, а не тюрьма, – парировала медсестра постарше. – Мы не можем заставить людей остаться. Если они хотят уйти, они уходят.

Я вздохнула:

– У вас есть какие-то мысли насчет того, куда он мог пойти? Хоть какие-то предположения?

Женщина опять пожала плечами:

– Возможно, он вернулся на улицу. – Она снова занялась бумагами, с которыми работала. – Они все туда возвращаются.

Медсестра продолжала говорить, но я уже ее не слушала. Я побежала к лифту.

* * *

Весь день я потратила на поиски Кэйда. Я без конца бродила вокруг торгового центра Уэстлейк, проверяла каждый переулок, каждый тротуар. Потом я отправилась на площадь Пионеров, заглядывала в приюты, кухни с бесплатным супом. Но его нигде не было. К трем часам дня, измученная и потерявшая всякую надежду, я направилась в редакцию «Сиэтл Геральд». Войдя в свой закуток, я рухнула в кресло. Проходившая мимо Джен заглянула ко мне.

– Кого я вижу!

– Мне жаль, что я так долго отсутствовала, – извинилась я, но тут на меня нахлынули эмоции, и я закрыла лицо ладонями.

– А мне жаль, что тебе приходится проходить через все это. – Она села. – Ты теперь готова написать об этом?

Я покачала головой:

– Это слишком личное, Джен.

– Да, – согласилась она, – но именно это придает истории изюминку.

– Ох, Джен. Я не представляю, что делать.

После того как я «держала лицо» при Райане, оказалось, что настоящей быть гораздо приятнее.

– Приближается День благодарения, – продолжала Джен. – Давай закончим серию статей о площади Пионеров и посмотрим на это дело глазами Кэйда. Давай покажем квартал таким, каким он видит его.

– Не знаю, – ответила я.

– Нет, знаешь, – решительно заявила Джен.

Я рассказала ей о пребывании Кэйда в Харборвью, о том, что он оттуда ушел.

– Ты его найдешь, – сказала она. – Не может быть, чтобы ты нашла его через десять лет только для того, чтобы снова потерять. Судьба не такая сука.

Я попыталась улыбнуться.

– В конце концов все будет так, как должно быть. – Джен внимательно посмотрела на меня. – А теперь найди Кэйда и напиши что-то такое, чем вы оба сможете гордиться.

Ее слова одновременно успокоили меня и выбили из колеи.


– Простите за опоздание. – Я торопливо поцеловала Райана и быстро села в кресло в ресторане «У Герцога». Его родители, Беннет и Мелинда, подняли на меня глаза, и я мгновенно потеряла почву под ногами, как бывало в тех случаях, когда мне предстояло выступать на редколлегии. Было десять минут восьмого, и хотя я вышла из редакции с большим запасом времени, я задержалась в пробке дольше, чем рассчитывала. Я оглядела ресторан, заполненный хорошо одетыми людьми. Несколько недель назад, когда я только узнала о предстоящем визите родителей Райана, я планировала надеть новое голубое платье, которое недавно купила в универмаге «Нордстром», уложить волосы и даже накрасить ресницы. Но сегодня поиски Кэйда отняли у меня все силы, и я оказалась в ресторане в джинсах и белой мятой сорочке на пуговицах сверху донизу. Я вздохнула и попыталась пригладить мокрые от дождя волосы.

– Здравствуй, дорогая. – Мелинда послала мне воздушный поцелуй. Она выглядела безупречно в бежевой «двойке» из кашемира и черной узкой юбке. Идеально уложенные белокурые волосы заставили меня остро прочувствовать беспорядок на моей голове.

Беннет улыбнулся:

– Рад видеть тебя, Кайли.

– Извините за некоторую растрепанность, но я прямо с работы, – сказала я.

– Тяжелый день?

– Да.

Райан гордо улыбнулся:

– Кайли сейчас занята очень важным репортажем для «Сиэтл Геральд». У нее масса полезных идей о том, как помочь городским бездомным, оказавшимся в центре проектов реконструкции городских кварталов.

– Мой репортаж заставил меня побывать в таких районах города, которые я никогда не видела.

Мне хотелось им все объяснить, но сил у меня совсем не было.

– Что ж, это замечательно, – подхватила тему Мелинда. Она явно не желала вести серьезные разговоры.

– Вы к нам надолго? – спросила я, думая о Кэйде и обо всем остальном.

– Всего на две ночи, а потом улетаем в Атланту, – сообщил Беннет. – В эти выходные Мелинда устраивает там вместе с подругой благотворительный бал.

– Деньги пойдут на исследования нарушений мозгового кровообращения, – пояснила Мелинда.

Мне пришло в голову, что такой мастер собирать средства, как Мелинда, могла бы многое сделать для бездомных Сиэтла. Возможно, у нас с ней куда больше общего, чем я готова была признать.

– Это великолепно, мамочка, – просиял Райан.

Мелинда улыбнулась сыну:

– Это мое призвание.

– Как обстоят дела у последнего из совместных предприятий на площади Пионеров? Финансирование есть? – спросил Беннет у Райана. И тут же отец с сыном погрузились в приватный разговор о том, как их различные деловые интересы переживают рецессию.

Мелинда повернулась ко мне:

– Ты выглядишь усталой, дорогая. Ты слишком много работаешь.

Я выдавила из себя улыбку:

– Я тоже пытаюсь помогать людям моими статьями. Хотя порой мне кажется, что меня никто не слушает.

– Что ж, – глаза Мелинды сузились, – возможно, после свадьбы ты могла бы заняться волонтерской работой. Райан зарабатывает достаточно, вам обоим хватит. Ты могла бы помогать людям напрямую.

Подошел официант с бокалом для вина и тут же наполнил его из дорогой на вид бутылки, уже открытой и стоявшей на столике.

– Но я действительно люблю свою работу, – сказала я и отпила глоток.

– Но, дорогая, – продолжала моя будущая свекровь, – а как же дом? Семья? Ты же вряд ли захочешь работать после того, как родится ребенок.

У меня запылали щеки.

– Я не могу представить себя без работы.

Мелинда расправила плечи и жеманно сложила руки на коленях.

– Я ни минуты не сомневаюсь, что ты найдешь много радости и удовлетворения в том, чтобы быть женой и матерью.

Я постаралась улыбнуться как можно слаще, бросила взгляд на Райана в надежде, что тот снимет меня с крючка. Но он был погружен в разговор с отцом.

– Поживем – увидим.

Беннет, должно быть, заказал еще вина, потому что официант принес новую бутылку. Он, как новичок, неловко возился со штопором, пытаясь вытащить пробку и нервно улыбаясь.

– Проклятье, – пробурчал он, – похоже, пробка сломалась.

Я посмотрела на бутылку. Пробка была не просто сломана, она обломилась на уровне горлышка. Мне стало жаль беднягу. Родители Райана достаточно милые люди, но склонны драматизировать ситуацию, когда что-то идет не по плану.

– Это очень дорогое вино, – сказал Беннет, складывая руки на груди. – Мне бы не хотелось пить его с кусочками пробки.