Весь собравшийся стафф с тяжелым сердцем наблюдал эту картину. Затем, взяв себя в руки, Люба обошла всех провожающих и по очереди расцеловала.

– Как же я без тебя? – Михаил был в недоумении. До него никак не могло дойти, что после стольких лет рядом с ним больше не будет его любимого «пончика», как он ее прозвал в шутку.

– Она даже не дала тебе времени, чтобы найти другую работу, – возмущалась Анна.

– Это одно из правил, – начал Альберт. – С момента увольнения не должно пройти более суток.

– К черту эти правила, если они настолько чудовищны! – Ксения сжала кулак. – Размазала бы ей лицо по стенке! И всем им в придачу!

– Тише, тише, а не то услышат! – Люба попыталась успокоить девушку.

– Куда же вы теперь? – спросила Гуля.

– Благодаря всем вам нам есть на что жить первое время, – поблагодарила друзей Люба.

Стафф собрал денег, чтобы хоть как-то помочь женщине, а Альберт позаботился о том, чтобы оплатить им два месяца жилья.

– Дамочка, вы не скоро там? – высунулся из машины таксист.

– Уже идем! – Люба с грустью посмотрела на друзей, кинула прощальный взгляд на особняк Вадимовых и вместе с дочерью села в такси.

Возобновив выполнение своих обычных обязанностей, Анна направилась в кабинет Вадимова, который нужно было привести в порядок после посиделок хозяина с Орловым и Арменом. Девушка опечалилась, что так и не увидела Влада, а ведь ей так этого хотелось. Открыв кабинет Вадимова, Анна сильно удивилась, застав его за рабочим столом. По негласному правилу кабинет Вадимова всегда убирал только Альберт, так как Константин полностью ему доверял. Осторожность этой меры объяснялась ценными документами, хранящимися в обители Вадимова. Однако со временем Альберт делегировал это полномочие Анне, заранее оговорив этот пункт с Вадимовым и заставив Анну подписать отдельный документ, регламентирующий уборку в кабинете.

– Я зайду позже, – Анна хотела было выйти, но Константин остановил ее.

– Нет, нет… Проходите. Я сейчас выйду… Люба с дочерью уехали? – замявшись, спросил мужчина.

– Да.

Константин подошел к бару, налил себе виски и вновь посмотрел на Анну.

– Не хотите?

– Если работодатель предлагает прислуге вместе выпить – он ее либо проверяет, либо клеит. Не исключено, что за маленькую слабость прислуга потом может лишиться работы, – смело заметила Анна.

– Другой на моем месте давно бы вас уволил, госпожа Абашева, – усмехнулся Константин. – Спорить в подобном тоне, особенно с работодателем, недопустимо. А вы это дело очень любите… Я тоже раньше был правдорубом.

– А почему же не остались им? – полюбопытствовала девушка.

– Потому что есть очень хотелось… – Вадимов пристально посмотрел на нее.

– И сейчас, видимо, хочется, – добавила Анна.

– Продолжайте… – Константин вышел из кабинета, ничего больше не сказав девушке.

После ухода Любы на кухне стало совсем скучно. Больше некому было ворчать, раздавать команды, грохотать кастрюлями, как это умела делать только она. Михаил продолжал трудиться один, хотя неоднократно поднимал вопрос по поводу новой помощницы. Юлиана понимала целесообразность поиска, так как впереди планировалась череда мероприятий, а на кухне нужны были люди, но существующие претенденты ее не устраивали: одни, видите ли, с намеком на неопрятность (хотя просто по определению неопрятного претендента ни за что не направили бы в дом Вадимовых), другие с намеком на воровство и т. д. и т. п. На Альберта легла дополнительная обязанность лично собеседовать каждого кандидата. Анне было искренне жаль батлера, который к концу дня еле держался на ногах, ведь помимо всего прочего он до поздней ночи разбирался с многочисленными счетами, чеками и документацией. Никто в доме Вадимовых больше не касался темы Любы и ее дочери, как если бы речь шла о выброшенных предметах. И в этой атмосфере молчаливого равнодушия Анне хотелось верить, что есть хотя бы один человек в семье Вадимовых, задающийся вопросом об участи сына Василины и Егора, – сам Вадимов-старший.

– Ты только представь, каков наглец! Он еще и писать обо мне вздумал!

– Да, но ты первая развязала эту войну! – заявила Юлиана Яне Рашель, которая с обеда сидела в доме Вадимовых в возбужденном состоянии, так как после увольнения стилиста, который проработал у нее несколько лет, женщина написала разгромную статью в его адрес, обеспечив молодому человеку черную репутацию некомпетентного специалиста, который стал им почему-то только по истечении нескольких лет. Молодой человек не остался в стороне и на своей страничке в «Фейсбуке», а также в «Инстаграме» написал ответный пост:

«Работать на госпожу Р., конечно же, большая честь, и этой честью я бессовестно (как утверждает госпожа Рашель) пользовался несколько долгих лет, в течение которых мне приходилось забывать о сне, отдыхе и нормальном питании, чтобы только угодить и в очередной раз не быть посланным нашей многоуважаемой, прости господи, звездой всея Руси, госпожой Рашель. Разгневать госпожу Р. может все что угодно, начиная с некрасиво выбившейся прядки во время флирта с господином Д. и заканчивая бежевыми колготками, которые неправильно облегают ее ягодицы, но при этом претензии предъявляются не к производителю, а ко мне, человеку, не имеющему ничего общего с фабриками по производству колготок! Но для госпожи Р. этот факт остается голым, даже если он одет по последней моде и в ее любимые бежевые колготки, правильно облегающие ягодицы, потому что она – звезда, смотрящая со своего Олимпа и не замечающая ничего того, что имеет отношение к земным существам, ведь для нее, обитающей на Олимпе, видны только такие же сверкающие звезды, как и она сама».

– И что это ты так распереживалась из-за этого стилистишки? У тебя миллионы подписчиков, а он никто… Давайте лучше сделаем селфи. – Ляля начала быстро настраивать камеру. Являясь безумной фанаткой «Инстаграма» и «Фейсбука», которые неотделимо ассоциировались у нее с селфи, женщина принадлежала к поколению себяшек. Она практически никогда не выпускала из рук свои айфоны, которых у нее было аж целых три, только бы побить рекорд себяшек с хэштегом в «Инстаграме», нежась в постели с тщательно расставленными на столе цветами или другими фонами для завистливых конкуренток. Она – это поколение тех решительных и терпеливых фанатов айфонов и брендов, которые готовы выстаивать огромные очереди, чтобы только оказаться в рядах первых приобретателей товара, а затем поделиться с миром этой радостной новостью и с хэштегом #iPhone7!

Во время этого небольшого девичника Анна периодически поднимала взгляд и более детально рассматривала Яну и Лялю. В голове у Анны рождались все новые и новые идеи для будущей статьи, которую она должна была отправить в редакцию журнала в конце следующего месяца. Это был шанс стать внештатным автором женского журнала. Тему она должна была придумать сама, впрочем, как и ее наполнение. В случае, если редакция одобрит ее статью, у нее появится возможность попасть к главному редактору на личную встречу и – конечно, в лучшем случае – получить работу мечты. Анну не покидали мысли о журналистике. Именно поэтому раз в месяц она посещала дополнительные курсы, покупала массу литературы, читала и писала по мере возможности. Таков был закон писателей: много читать и много писать. Окружение Вадимовых, да и сами Вадимовы располагали ее к тому, чтобы о них написать. Вот девушка и задумала написать околовадимовскую историю, а какую именно, она пока точно не знала.

– Кстати, как поживает твой инструктор? – поинтересовалась у Ляли Яна.

– Он меня бесит! Только и делает, что подсчитывает свои кубики.

– Даже во время секса? – ехидно улыбнулась Юлиана.

Анна напряглась. Ей было не очень комфортно, когда при ней затевались подобные разговоры. Это в очередной раз подчеркивало ее статус – статус предмета интерьера, которого ни во что не ставят и от которого постоянно абстрагируются.

– О, это он умеет! – заметила Ляля.

Безусловно, у Ляли была репутация легкомысленной женщины, которая может и кокаин понюхать, и переспать с симпатичным бизнесменом, на счету которого внушительная сумма, но с собственным тренером без внушительной суммы? Анна задумалась, хотя много раз слышала подобное: и про водителя, и про телохранителя, но Ляля? Такая вся светская, высокомерная, гламурная?

– Для меня, например, не существует мужчин, которые зарабатывают меньше нескольких миллионов долларов в год. Их просто не существует в моей системе потенциальных претендентов на руку, а уж тем более на сердце, – фыркнула Рашель.

– Хочешь сказать, что, когда дело касается мужчин, размер и впрямь имеет для тебя значение? – посмеялась Юлиана.

– Да, да и еще раз да! Настоящий мужчина должен уметь зарабатывать, а если не умеет, даже не знаю, можно ли это оправдать. Поэтому тема фитнес-инструкторов и иже с ними для меня не существует! Моя внутренняя богиня не кувыркается при виде мужчины, который ни разу не мял белоснежные простыни в отеле Atlantis The Palm и не катался на лыжах в Куршевеле!

– Я так полагаю, это в адрес меня, такой дешевой и себя недооценивающей?

– Прекрати! Просто я тебя порой не понимаю!

– Ну конечно! Меня-то окружает исключительно быдло, которое закупается в «Ашанах», а не в «Азбуке вкуса», – заводилась тем временем Ляля.

– Девочки, перестаньте! – Юлиана попыталась разрядить обстановку.

– Кстати, твоя падчерица примет участие в бале? – поинтересовалась Рашель у Юлианы.

– Естественно! Мне еще придется столкнуться с ее матерью. Как подумаю… – Юлиана передернула плечами.

Бал дебютанток – это отобранные на основе аристократичности происхождения и внушительной суммы на банковском счету родителей «малышки на миллион», которые впервые выходят в свет, чтобы показать себя и найти хорошую партию. Одетые в бриллианты и дизайнерскую одежду, они осторожно ступают своей ногой на землю из автомобиля Bentley и в туфельке Louboutin, а потом кружатся по залу в танце, оценивая циничным взглядом своих соперниц, ну и, конечно, потенциальных женихов.

Безусловно, бал имел мало общего с балами дебютанток ХІХ века, на которых девушки с безупречной родословной удостаивались чести быть представленными ко двору, при этом они были обязаны выбирать белоснежное бальное платье и дополнять его длинными белыми перчатками и диадемой. Этот образ замечательно передала актриса Савельева, сыгравшая Наташу Ростову на ее первом балу. В ее внешности так же, как и во взгляде, было столько чистоты, сколько, к сожалению, не наблюдалось у дебютанток XXI века. В своем гениальном произведении Толстой всячески подчеркивал детское возбужденное состояние Наташи, не раз используя в ее описании слово «девочка» и изображая ее с «благодарной детской улыбкой», привлекающей к себе внимание гостей, поскольку в ней было то, что «не имело на себе общего светского отпечатка».

«Так как бы описал Толстой дебютанток XXI века? – задумалась Анна. – Употребил бы он применительно к ним слово «девочка»? И как бы он описал сам бал?»

Анна часто перелистывала страницы глянцевых журналов, на которых наглядно были показаны современные дебютантки на современных балах. «Малышки на миллион» мало напоминали невинную Наташу Ростову – хотя бы из-за искусственных корректировок внешности. Правда, ни задачи, ни желания быть похожими на Наташу Ростову нет и никогда не было у героинь современного мира.

Анна вздохнула. Сама она так же, как и многие девочки, девушки, женщины всегда мечтала попасть на настоящий бал в настоящем бальном платье.

– А она уже заказала себе платье? – поинтересовалась Ляля, любуясь вновь сделанными снимками.

– Не знаю. Обычно они заказывают себе одежду у Мишеля и летают за ней во Францию.

– О! Мишель – очень дорогое удовольствие. Интересно, не твой ли благоверный платит за этот каприз?

– А кто же еще? – у Юлианы даже рот исказился от переполнявшего ее возмущения.

– Так и состояние можно спустить на все наряды твоей падчерицы, – поддела ее Ляля, нанося удар по ахиллесовой пяте.

– Ну, надеюсь, до такой крайности мы не дойдем. Все же мы люди небедные и даже не просто богатые… – И тут на сцене появилась та самая Юлиана: высокомерная, сдержанная, с чувством собственного достоинства, которая даже перед подругами умела держать марку, дабы завтра та самая Рашель не черкнула своим черным пером о финансовых затруднениях семьи Вадимовых. Стиль нужно было выдерживать, и Юлиане это хорошо удавалось со всеми, включая самых, казалось бы, близких людей. И в этом контексте фраза «казалось бы, близких» имела грустный подтекст. Девичник плавно перешел в мальчишник, когда на смену уехавшим подругам пришел Константин со своими друзьями.

А тем временем Люба под строжайшим секретом сообщила Анне и Альберту о решении оставить ребенка. Как объяснила по телефону женщина, ей помогают ее родственники, да и сама она, будучи человеком верующим, боялась брать на себя такой тяжкий грех, как лишение жизни, тем более своей кровинушки. Батлер и Анна обрадовались такому повороту и мудро охраняли вверенный им секрет до рождения девочки, которая появилась на свет в сентябре и подарила радость своей бабушке. Однако, как пояснила женщина, Василина очень изменилась, практически не подходила к ребенку и вела праздный образ жизни.