Элен Вольф - Стань единственной

***

Она проснулась счастливой. Чувство тепла, уюта и защищенности вернулось к ней вместе с Дэвидом. Лиззи сладко потянулась в его руках и повернулась к нему лицом. Дэвид что-то пробормотал сквозь сон и властно притянул ее к себе. Блаженство! Она разгладила пальцем морщинку между его бровями и обвела контур губ. Не открывая глаз, он втянул ее палец в рот, а руками сжал ее бедра, прижимая к своему возбужденному члену. Лиззи ахнула, когда он начал посасывать ее палец, одновременно закинув ее ногу на себя. Через несколько секунд он открыл глаза и так ослепительно улыбнулся, что ее сердце затрепетало, пропустив удар.

— Ты такой красивый, — прошептала она.

— Я хочу тебя.

Дэвид перекатился на нее, устроившись прямо между ее ног, и, сонно потеревшись своим носом об ее нос, нежно поцеловал. Лиззи наслаждалась поцелуем, отвечая на каждое движение его языка и губ, и замерла лишь тогда, когда его рука, блуждающая по ее бедрам, переместилась на низ живота.

— Что не так? — спросил он хрипло.

— Я должна тебе кое-что сказать.

— Лиззи, если у тебя кто-то был, я ничего не хочу слышать об этом, — сказал он с болью в голосе.

— Нет. Кроме тебя у меня никого не было. Ты единственный...

— Это хорошо, — выдохнул Дэвид.

— Есть кое-что другое, что тебе надо знать.

Лиззи приподнялась на локтях и заглянула в его зеленые глаза, пытаясь найти там ответы на все свои вопросы. По сердцу прошел легкий холодок, но она напомнила себе, что это Дэвид, ее возлюбленный, отец ее будущего ребенка. Словно прочитав ее мысли, он перекатился на бок, взял ее за руку и сказал:

— Послушай, я устал от всего этого дерьма. Давай покончим с этим раз и навсегда, расскажи, что тебя тревожит, и начнем все сначала без всяких недосказанностей. Идет?

— У нас будет ребенок, — произнесла она.

Дэвид отпрянул. Такого он явно не ожидал.

— Как давно?

— Чуть больше трех месяцев.

— Нет! — резко сказал он. — Я хочу знать, как давно ты об этом знаешь?

Лиззи испугалась. Его лицо превратилось в камень, а в глазах полыхнула ярость. Ей снова стало холодно. Она видела, что он еле сдерживает свои эмоции, и эти эмоции явно не позитивного характера. Она вздернула подбородок и смело встретилась с его взглядом, засунув свои страхи в дальний угол сознания. Если понадобится защищать своего малыша, решила Лиззи, она это сделает, пусть даже придется отказаться от своей любви и снова вычеркнуть Дэвида из жизни.

— Окончательно я удостоверилась две недели назад.

— Тебе понадобилось две недели, чтобы сказать мне? О чем ты думала?!

— Размышляла, нужен ли ребенку такой отец, как ты! — прошипела она. — Но, видимо, я ошиблась, решив, что нужен!

Лиззи вскочила с кровати и бросилась к двери, но Дэвид настиг ее в два прыжка, резко развернул и, больно схватив за плечи, пригвоздил к стене. Все ее храбрость улетучилась, когда он навис над ней, тяжело дыша, излучая агрессию всем своим телом, и она со страхом уставилась ему в лицо. Желая только одного — не поддаться панике.

— Ты не посмеешь! — прорычал он. — Даже не пытайся сбежать от меня снова!

— Что? — пискнула она.

— Если ты еще раз убежишь от меня, я поймаю тебя и посажу на цепь! Как ты могла подумать, что я не хочу этого ребенка?

— Но ты же разозлился, когда я сказала...

— Я зол на тебя, да! Потому что ты носишь моего ребенка больше трех месяцев, а я узнаю об этом только сейчас!

Она пораженно уставилась на него, не зная, что и сказать. Волна тепла захлестнула ее изнутри, согревая душу и наполняя сердце любовью к этому мужчине.

— И на себя, — добавил он тише. — Я так зол, что позволил тебе уйти тогда.

— Дэвид.

Она прижалась к его груди, и через несколько секунд его руки медленно обвились вокруг ее тела, возвращая прежнее чувство защищенности.

— Я люблю тебя. Я так сильно скучал по тебе.

— А я по тебе.

Он сжал ее подбородок, заставляя поднять голову, и посмотрел в глаза.

— У меня есть условия.

Лиззи вопросительно взглянула на него. Что бы это ни было, она сначала выслушает, прежде чем принимать решение.

— Во-первых, ты сегодня же переедешь ко мне.

Она кивнула.

— Во-вторых, больше никаких мотоциклов.

— Но...

— Нет, не спорь! Я с ума сойду, если ты будешь рисковать своей жизнью и жизнью ребенка верхом на этой груде железа.

— Я только хотела сказать, что не садилась на Ниндзя с тех пор, как узнала про беременность.

— Вот и умница. В-третьих, — он прервался на поцелуй, обхватив ее лицо ладонями. — Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Как можно скорее. Согласна?

Она закивала, не пытаясь скрыть счастливую улыбку.

Дэвид подхватил ее на руки и снова отнес в постель.

***

Когда он взялся за подол ее футболки, она послушно подняла руки, чтобы ему было удобнее ее раздевать. Несмотря на то, что в целом она похудела, ее грудь стала заметно больше, а розовые соски потемнели. Некогда плоский живот теперь слегка округлился, но он бы ничего не заметил, если бы не знал, каким ее живот был раньше. Дэвид попытался представить, как она будет выглядеть через несколько месяцев, но у него не получилось, потому что Лиззи казалась слишком хрупкой, чтобы быть беременной.

— Ты похудела, — это была просто констатация факта.

Она покраснела и попыталась прикрыться, но он не позволил, поймав ее за запястья и сцепив их над головой одной рукой. Боже, какие тонкие косточки! Под его взглядом ее соски напряглись, и его член тут же восстал, натягивая ткань боксеров. Дэвид не выдержал и, нагнувшись, втянул один сосок в рот, вызвав ее стон, обвел его языком и начал ритмично посасывать. Она выгнула спину и вцепилась пальцами в спинку кровати, давая ему понять, что не намерена опускать руки. Он отпустил ее запястья, провел дорожку поцелуев от груди до шеи, затем, глядя в глаза, погладил нежную щеку костяшками пальцев.

— Ты думаешь, мы можем это сделать? — спросил он неуверенно.

— Да.

Через секунду ее трусики оказались на полу. Он медленно, едва касаясь, провел рукой по внутренней стороне ее бедра, от колена и выше, и она подалась вперед, шире раздвигая ноги для него. Его палец скользнул в ее влажные глубины и тут же вышел. Дэвид закрыл ей рот поцелуем, подавив протестующий стон, и снова погрузил в нее палец, чувствуя, как она тесно обхватывает его со всех сторон.

Через какое-то время он не выдержал, сорвав с себя боксеры, и резко вошел в нее. Горячая, тесная, влажная, ее тугая плоть сжалась вокруг его каменного члена, и он чуть не кончил в то же мгновение. Это было похоже на волшебство, как будто что-то щелкнуло, и все встало на свои места — его прошлое, будущее, настоящее — все обрело смысл. Его имя сорвалось с ее губ прежде, чем она содрогнулась в оргазме, увлекая его за собой в пучину наслаждения.

Таким и должно было быть воссоединение, подумал он позже, — мощным, стремительным, опустошающим. Они вновь стали одним целым, и чувство невероятной близости еще долго согревало его, когда он смотрел на ее умиротворенное лицо и перебирал пальцами волосы. Следы от ее ногтей на плечах вызывали легкое жжение, но это было, скорее, приятное ощущение, доказывающее, что ему все не приснилось, чем болезненное.

Дэвид прикоснулся к ее животу, обвел пупок кончиком пальца, и задал себе вопрос: почему его не напугало ее сообщение о беременности? Он воспринял это вполне серьезно, и даже не испытал шока, понимая, что такое вполне могло случиться, потому что они совсем не предохранялись. Лиззи была очень неопытной и доверяла ему во всем, а он почему-то с самого начала даже не думал о контрацепции. Для него казалось естественным заниматься с ней любовью, забывая обо всем, повинуясь только зову природы, а не разуму, и ее беременность являлась вполне логичным, только довольно быстрым, результатом. Испытав секундное замешательство, он почувствовал лишь злость от того, что узнал об этом так поздно. И страх. Страх, что она была совсем одна, находясь в таком положении, что с ней могло что-то случиться, что некому было заботиться о ней. Худая, с кругами под глазами, с бледной кожей, она совсем не походила на счастливую будущую маму, и Дэвида жутко бесило, что он чуть было не потерял ее. Мысль, что Лиззи и его будущий ребенок могли находиться в этой убогой квартирке в то время, как он трахал шлюх и накачивался алкоголем каждый божий день, заставляла чувствовать себя ничтожеством. Он и был ничтожеством.

Ребенок. Скоро он станет отцом. Ощущения были противоречивыми, но Дэвид принял это известие сразу же без какой-либо внутренней борьбы и отторжения. Да, ситуация была довольно запутанной, чтобы испытывать только радость, но он знал, что все наверстает, когда они исправят сложившееся положение. Приложит все силы, чтобы его малыш родился в счастливой семье, и в этом они с Лиззи были единогласны. Он сделает все, чтобы стать достойным отцом и мужем.

Дэвид прижал ладонь к ее животу и закрыл глаза, пытаясь почувствовать и окончательно осознать, что они ждут ребенка. Ее рука накрыла его руку, и они лежали так несколько минут в тишине, ощущая свое воссоединение в полной мере. Теперь они семья. И это было чудесно. Ну, или станет чудесным, когда они приложат немного усилий.

— Я люблю тебя, Дэвид, — прошептала она.

— Я тоже люблю тебя.

Прошло уже четыре дня с тех пор, как Лиззи переехала к нему, но для него это время пролетело как одно мгновение. Дэвид с трудом отрывался от нее, чтобы на несколько часов съездить в офис, а потом несся обратно как сумасшедший, мечтая о том, как сожмет ее в объятиях.

К ней быстро вернулся здоровый цвет лица и блеск в глазах, волосы снова переливались всеми оттенками золота, а тело начало приходить в норму, потому что аппетит у нее был, как у тигрицы. В его квартире все осталось по-старому — те же стены, окрашенные в светлые тона, та же современная мебель (он не любил старье и антиквариат) — но с приходом Лиззи все изменилось. Как будто жизнь вернулась в бездушное холодное тело этого дома, наполнив теплом и светом каждый уголок.

На самом деле, никто, кроме одного человека, еще не знал, что они снова вместе, даже Роза, которую Дэвид без церемоний отправил в отпуск до востребования, без ущерба для заработной платы. Томми, скорее всего, о чем-то догадывался, судя по счастливому виду Дэвида, но держал свои мысли при себе, после случая в тренажерном зале сведя общение к «здравствуйте-до-свидания» и хмурым кивкам. Вероятно, другу было неловко оттого, что он застукал начальника с помощницей, хотя пару раз в их жизни случались моменты и погорячее, но Дэвид был слишком поглощен своим счастьем, чтобы вникать в суть дурного настроения своего заместителя. Что касается Элис, она, как они и договорились, с того злополучного дня ушла в отпуск, но он вспомнил о ней лишь мельком один раз, когда решил, куда именно переведет, попросив Салли подготовить необходимые документы.

Все его мысли были заняты Лиззи. В тот же вечер он помог ей собрать немного вещей первой необходимости и отвез к себе. Брендону, его помощнику, пришлось сильно сжать график его встреч, вычеркнув максимум возможного, чтобы Дэвид мог как можно больше времени проводить с ней. Именно Брендон стал тем человеком, которому выпала честь знать про их воссоединение. Салли Дэвид доверять не мог, а Алекс была слишком большой сплетницей, если бы Аманда не ушла, он бы мог положиться на нее, но оставался только Брендон. Тот занимался сбором информации о врачах, организацией их бракосочетания, которое должно состояться через два дня, и последующего медового отпуска, который они проведут в Париже после свадьбы. Дэвид хотел поскорее жениться на любимой женщине и улететь в другую страну, где они бы могли насладиться покоем неделю-другую. Он уже предвкушал, в каком восторге будет Миа, когда узнает. О матери он предпочитал не думать...

— Привет, милая, — сказал он с порога, раскрывая объятия.

— Дэвид! Я так скучала! — она прижалась к нему всем телом.

Лиззи выглядела такой по-домашнему милой в маленьких джинсовых шортиках и вытянутой майке розового цвета. На ее красивом лице не было ни грамма косметики.

— Чем занималась, пока меня не было?

— Смотрела телевизор, полистала журнал...

Он поцеловал ее в нос и шутливо дернул за длинную косу, вызвав счастливую улыбку.

— Ела что-нибудь?

— Овощной салат, — пожала она плечами.

Дэвид нахмурился. До тех пор, пока ее питание не касалось ее беременности, он не особо переживал на этот счет, но теперь боялся, что ребенок не получает всех витаминов и полезных веществ, и это его слегка угнетало, хотя вид у нее был довольно цветущий. Правда она все еще была худенькой.