Элизабет Бойл - Стань моей судьбой

Тихо вздохнув, она посмотрела на Клифтона. И тут же об этом пожалела. Ну почему он так красив? От одного его вида у нее сердце трепещет, а ее решимость пошатнулась, как вчера походка после бутылки кларета.

Но Люси видела, как он изменился.

На каменном фасаде уверенности в том, что мир принадлежит ему просто по праву рождения, появились трещины.

У глаз обозначились морщинки. Осторожность во взгляде. Немного седины на висках. Он ушел на войну, исполненный долга, но, очевидно, увидел другую сторону этого.

Он познал темный мир дел и поручений, о которых большинство агентов редко упоминало даже в донесениях. Люси узнала об этом только потому, что, умирая, погруженный в прошлое отец в бреду признавался в грехах, как будто она была священником, обещавшим прощение.

Так что все это коснулось и Клифтона. Как могло быть иначе?

И вдобавок потеря Малкома. Они с Малкомом были скорее близнецы, чем сводные братья. Как будто одна совершенная личность разделилась надвое. Веселый, дерзкий, бесшабашный Малком и серьезный, властный Клифтон.

И теперь он нуждается в ее помощи.

Ее помощь! Ирония судьбы.

В тот миг, когда Клифтон похитил ее, ее сердце затрепетало. Он здесь! Он вернулся! Он помнит свое обещание.

Он хочет извиниться.

Когда Клифтон взглянул ей в глаза, схватил в объятия и едва не поцеловал, она, романтичная дурочка, подумала, что он еще раз очарует ее, полагала, что он намеревался загладить вину.

Умолять о прощении.

И, говоря по правде, ему пришлось бы умолять, чтобы получить его. По крайней мере без подобающего унижения ему не обойтись…

И без поцелуев…

В конце концов, у нее тоже есть свои стандарты. Несмотря на то, что она сказала тете Беделии.

Но он здесь потому, что ему нужна ее помощь. Не ее сердце, не ее любовь.

Люси старалась не думать о последствиях, о том, что сильнее увязает в какой-то непонятной игре, но ей нужно знать все, что знает он.

Если она собирается его переиграть.

— Это все, что он вам сказал? Эта канарейка Страута?

— Да, к сожалению. Очевидно, Страут не настолько ему доверяет, чтобы открыть, где держит ключ от сейфа.

— Правда? — поддразнила она. — Как нелюбезно со стороны мистера Страута.

Так вот в чем дело. Вот чего он на самом деле от нее хочет. Чтобы она открыла сейф Страута. Без этого спрятанного ключа.

Клифтон смотрел ей в глаза, и Люси вздрогнула.

— Надеюсь, вы понимаете, зачем вы мне нужны.

«Вы мне нужны». Это все, что слышало ее глупое сердце. «Он нуждается во мне».

Украсть для него. Лгать. Сделать за него грязную работу.

«Не так, как ты хочешь, — чтобы он хотел тебя…»

Она покачала головой:

— И что дальше? Я должна обратиться к другой леди Стэндон, как вы на днях к Минерве?

— Нет-нет, ничего подобного. Признаю, это был мой просчет…

— В самом деле? — спросила Люси, улыбнувшись с тем замечательным выражением благородной снисходительности, которая была визитной карточкой герцогини Холлиндрейк.

— Да, пожалуй. Но и вы должны признать, что я давно не был в свете. Боюсь, мои манеры немного хромают.

Люси сжала губы, чтобы слова не сорвались с языка.

«Если бы ваши манеры немного хромали, мы бы здесь не сидели. Вы не похитили бы меня исключительно для болтовни. Мы бы целовались, наплевав на всякие манеры».

Он продолжал, не понимая ход ее мыслей:

— …мне нужно только, чтобы вы задали некоторые вопросы, осторожно, конечно, чтобы выяснить, какова ее связь с моим братом и почему она контролирует его состояние.

— Зачем вам все это надо, милорд? Какое вам дело до денег Малкома?

Потом она вспомнила сплетни, слышанные утром. У него пусто в карманах. Но Люси знала, что он слишком горд, чтобы добыть деньги посредством женитьбы на наследнице.

О, пусть это будет не леди Аннелла, но он скоро найдет свою любовь. Разве не к этому он всегда стремился?

«…у нее должно быть безупречное образование, самообладание, умение держать себя в обществе».

Видение некоего изящного образчика дамских добродетелей, слившегося с Клифтоном, закружилось в бурном вихре мыслей Люси. Потому что, как и предупреждал ее отец, она недостаточно хороша для него.

Не больше, чем годилась в маркизы Стэндон.

Люси Эллисон, дочь вора и графини с дурной репутацией, такая, какая есть, и такой останется.

Но это не означает, что она дурочка.

Выпрямившись и высокомерно взглянув на него, Люси сказала:

— Так весь этот скандальный трюк ради того, чтобы я раздобыла для вас завещание. Украла его. Вот чего вы хотите на самом деле.

Клифтон не проронил ни слова. Он просто кивнул.

Люси сделала глубокий вдох, чтобы унять дрожь в руках. Ярость обуревала ее.

— Позвольте уточнить, правильно ли я все поняла. Вы хотите, чтобы я помогла вам украсть деньги вдовы?

Он принял ее вопрос за неуместное восхищение возмутительной просьбой.

— Точно, Гусси, вы просто созданы для этого дела.

О, если бы только он знал.

— Выпустите меня. — Она указала на дверцу кареты. — Выпустите немедленно.

Проигнорировав ее просьбу, Клифтон сказал:

— Люси, вы должны мне помочь, вы единственная, кто…

Люси перестала слушать, в ее ушах звенело предостережение отца: «Ты всегда будешь дочерью вора…»

— …вы ведь понимаете, как обстоит дело? Я бы последний грош поставил, что завещание Малкома находится в сейфе Страута. Я никогда не открою этот замок. Вы это знаете, и я знаю. Вы лучшая для этой задачи. Единственная.

Она покачала головой, отмахиваясь от его уговоров, взывающих к ее сердцу:

— Нет!

Он уставился на нее:

— Нет?

Подавшись вперед, Люси ткнула пальцем в его твердую грудь.

— Нет!

Потом с проворством вора она схватила его трость и изо всех сил стукнула ею в потолок. Кучер немедленно отреагировал.

В тот миг, когда карета остановилась, Люси выскочила, бросив в Клифтона трость, так что ему пришлось увернуться. Выиграв драгоценные секунды, она шагнула на тротуар, на ходу отряхивая юбки.

— К черту его, к дьяволу! — бормотала она, не обращая внимания на изумленные взгляды прохожих.

Да, лучше не придумаешь. Свидетелями ее приключения стала добрая половина светских сплетников. Герцогиня скоро об этом услышит. Люси не сомневалась, что к ужину ее отправят в охотничий домик в Шотландию.

Если хоть эту крышу над головой ей позволят иметь.

Но сейчас ее характер, ее бесславный нрав, из-за которого она угодила в эту заваруху, сослужил ей добрую службу. Люси не волновало, даже если герцогиня Холлиндрейк сошлет ее в глухомань Новой Шотландии, в Канаду.

Сейчас Люси владела та же самая упорствующая в своих заблуждениях вера, в свое время заставившая беззастенчиво сказать отцу, что граф Клифтон любит ее и вернется за ней.

— Люси, ради Бога, почему вы не хотите помочь мне? — спросил Клифтон из кареты.

Вцепившись в свои юбки, Люси стиснула зубы, потом ответила:

— Потому что я леди Стэндон, напыщенный болван.

— Что значит, вы не пойдете с нами на вечер к леди Грессингем сегодня вечером? — возмутилась тетя Беделия, когда Люси спустилась и сказала, что она не может пойти на вечер к леди Грессингем, потому что у нее разболелась голова.

Точнее, недуг по имени Клифтон.

— Ты должна поехать, — сказала ей Элинор. — Мы же договорились. Мы будем выходить в свет вместе и действовать единым фронтом. Если ты останешься дома, это лишь усилит кривотолки.

Воцарилась напряженная тишина, поскольку Элинор слишком откровенно говорила о скандальном поведении Клифтона в магазине мадам Вербек.

Об этом упоминали почти все визитеры, спрашивавшие о злополучной встрече леди Стэндон.

— Да, твое отсутствие лишь подольет масла в огонь сплетен, — добавила Минерва.

Люси была способна убедить подруг, что действия лорда Клифтона всего лишь горькое последствие долгих лет работы на континенте.

— Душевное расстройство, результат войны, — сказала она.

Пусть в свете думают, что граф не в себе, размышляла Люси. Это должно помочь его брачным перспективам.

Тетя Беделия заявила, что граф представляет угрозу приличным женщинам.

— Его нужно держать взаперти!

Это было бы удобно, думала Люси, когда пожилая дама требовала вызвать стражников, однако возразила. Она знала, что Клифтон весь вечер будет занят, сопровождая к Грессингемам леди Аннеллу.

И это было все, что ей нужно, — чтобы на одну ночь он убрался с ее дороги.

— Люси, ты не могла бы поехать? Только на этот вечер, — мягко попросила Элинор.

— Нет-нет, боюсь, не смогу. — Люси покачнулась. Никогда в жизни не испытывала она головной боли и не имела ни малейшего понятия, как изобразить это недомогание.

Она села на диван и прикрыла лицо ладонью.

Стоило ей подумать о том, что Клифтон женится на этой сладкоречивой леди Аннелле, и она действительно почувствовала себя весьма скверно.

Когда она увидела встревоженные лица Минервы и Элинор, ее кольнуло чувство вины. Подруги считали, что она серьезно больна.

— Тетя, не хватало только, чтобы Люси потеряла сознание на вечере, — сказала Минерва. — Воображаю, что тогда начнется.

— Да, — согласилась тетя Беделия, так погрозив племяннице пальцем, что перья на ее тюрбане качнулись. — Твоя взяла, Минерва. — Она повернулась к стоявшей в дверях миссис Клапп: — Отведите вашу бедную хозяйку наверх и проследите, чтобы миссис Хатчинсон приготовила ей большую чашку ромашкового чаю. Очень помогает от мигрени и других огорчений.

— Конечно, леди Чадли, — ответила Клапп властной родственнице Минервы и, кинувшись к Люси, подала руку, чтобы помочь ей подняться с дивана. Клапп относилась к тете Беделии с благоговейным страхом. — Я сама буду сидеть с ней, миледи.

— О нет! — возразила Люси. Все уставились на нее. Она осела на диван и уцепилась за Клапп. — Просто мне не хочется, чтобы Микки остался без присмотра. Милая Клапп, разве нашему мальчику не нужно искупаться сегодня?

— Да, но… — возразила Клапп.

— Мне будет куда легче, если он чистым уляжется в свою кроватку.

«И не пойдет искать меня», — хотела добавить она, но промолчала.

Кроме того, она знала, что, купая Микки, старушка так измучается, что рухнет в кровать и проспит до рассвета.

А именно это Люси и нужно.

Леди Стэндон направилась к двери, тетя Беделия присматривала за ней зорким взглядом пастушьей собаки.

— Люси, завтра вы поедете на бал к Бертону, — сказала тетя Беделия, когда Люси стала осторожно подниматься по лестнице, притворившись, будто едва держится на ногах. — И больше никакой мигрени, милая моя.

Старая дама вышла, и не успел Маджетт закрыть дверь, как тетя Беделия уже отчитывала Элинор и Минерву, словно неловких дебютанток.

— Не знаю, идет ли вам этот бледно-желтый цвет, Элинор. Думаю, что вы добились бы большего успеха в красивом оттенке синего. Минерва, о чем ты думала, покупая эти перчатки? К счастью, у меня всегда есть запасная пара.

Люси взбежала по лестнице, оставив позади Клапп.

— Люси, вы не должны перенапрягаться, — сказала старушка, догнав ее. — Помните, что сказала леди Чадли… О Господи, что вы делаете?

Люси сбросила платье и натягивала черные бриджи.

— Не волнуйтесь, Клапп, нет у меня никакой мигрени, но есть неотложное дело, поэтому сохраните мое исчезновение в тайне.

Клапп прикрыла рукой разинутый рот, когда Люси нырнула в серую рубашку и черное пальто. Нахлобучив черную шляпу, она нагнулась и вытащила из-под кровати пару мягких сапог.

— Ох, миледи, это не сулит ничего хорошего! — запротестовала Клапп.

— Наоборот, моя милая! — обняла ее Люси. — Я иду за нашим будущим. У меня есть состояние, которое я должна вернуть.

Когда гнев Люси поутих, она сообразила, что Клифтон дал ей пропуск на выход из тюрьмы герцогини.

Если Малком оставил наследство, она не собирается упускать шанс. Возможно, она даже сможет купить дом в Хэмпстеде и вернуться с Микки и слугами в те места и к той жизни, которые она любила.

План графа — чтобы она украла завещание, — был безупречен, если не считать того, что она не имела никакого намерения брать Клифтона в сообщники. Если завещание Малкома в конторе Страута, то она украдет его, пока Клифтон на балу у Грессингемов занят леди Аннеллой.

И всем светом.

Люси, со своей стороны, с приличным обществом покончила.