Элизабет Бойл - Стань моей судьбой

— Черт побери, Гилби, ты поймешь правду. Мой отец утверждал, что работал на герцога Паркертона не ради почестей и наград, это подготовило его к настоящей работе.

Слова Люси наконец осветили его внутренний мрак, словно одинокая вспышка разума.

— Подготовка агентов, — сказал Клифтон, чувствуя, как все начинает проясняться.

— Именно. Подумай обо всех тех, кого отец научил — Темплтон, Джек, ты, Малком, Дарби… Его героическое прошлое было уроком, который он должен был передать, когда борьба пошла куда более отчаянная и намного более важная.

— Но, Гусси, я всего лишь обычный человек. Какое это имеет отношение ко мне?

Она сердито фыркнула и всплеснула руками:

— Прямое, болван ты эдакий. Если бы не твоя тренировка, навыки и обретенный опыт, думаешь, воровство Страута было бы обнаружено?

В ее зеленых глазах светилась решительность. И кое-что еще. Гордость.

— Возможно, нет, — признал Клифтон.

— Гилби, события нашей жизни приводит в движение рука помогущественнее нашей. И нам никогда не посылают испытаний, которые нам не по силам.

— Но я не мог сделать этого без тебя, — прошептал Клифтон, целуя ее бровь, потом продолжил одеваться. Последовав его примеру, Люси подхватила халат.

Стоя к ней спиной, Клифтон потянулся за рубашкой, под ней оказалась пачка бумаг.

— Что за черт? — пробормотал он, поднимая их.

Это было завещание. Завещание из конторы Страута. Приглядевшись, Клифтон увидел, что это рубашка Люси, в которой она была вчера вечером.

И он поставил бы последний грош, что это завещание Малкома.

Она вчера стащила завещание из конторы Страута и хотела скрыть это от него.

Клифтон закрыл глаза. Любовь, в которой он признался ей этой ночью, сгорала в огне ее обмана. Это пламя рвалось из-под контроля, заставляя его содрогаться от ярости.

Он замер, сунул завещание в карман, затем повернулся к ней.

— Только одно осталось невыясненным, Люси.

— Да, Гилби? — сказала она игривым, пресыщенным тоном.

— Я все же не понимаю, почему Малком отдал свое состояние в твое распоряжение.

Он смотрел на нее.

Но ему не нужно было спрашивать, поскольку ответ на его вопрос, тайный повод Малкома, сам явился в комнату.

Дверь распахнулась, и в комнату влетел мальчик.

Та самая «маленькая обезьянка», предположил Клифтон.

— Люси, Люси, мне показалось, я слышал голоса… — Мальчик умолк и настороженно смотрел на Клифтона.

Граф тоже рассматривал его. На него смотрела пара темных глаз, так похожих на его собственные… лицо, которое он никогда не видел и видел годами.

Повернувшись к Люси, он даже в тусклом свете увидел, что она побелела как полотно.

Но он ни секунды не думал, что добьется от нее правды, поэтому повернулся к мальчику.

— Кто твой отец, дружок? Кто он?

Люси онемела от ужаса. Она не хотела, чтобы он об этом узнал. По крайней мере сейчас.

— Кто твой отец, мальчик? Скажи мне, — гремел Клифтон.

Люси запретила Микки говорить об этом. Велела никогда не открывать правду. Поскольку она рассудила, и справедливо, что, как только правда о его происхождении выйдет на свет, Стерлинги отправят мальчика во владения Грея.

Микки смотрел в лицо, так похожее на его собственное, и прищурился, будто тоже догадывался о правде.

— Малком Грей, сэр, — ответил мальчик. — Вы знали его?

Клифтон отшатнулся. Он не сводил глаз с мальчика.

— Ты сын Малкома?

— Да, милорд.

Клифтон покачал головой, повернулся и вышел из комнаты.

Люси бросилась за ним. Боже милостивый! Он думает, что у нее была любовная связь с Малкомом.

— Клифтон, ты должен выслушать меня… должен…

Он остановился на лестнице и ткнул пальцем в ее сторону.

— Я больше не стану слушать вашу ложь, мадам! Вы не лучше Страута и того бесхребетного типа, за которого вышли замуж.

Люси слышала, как в доме скрипят кровати, открываются двери. Этого еще не хватало! Теперь все обитатели дома станут свидетелями скандала.

— Перестань орать и выслушай меня! — крикнула Люси.

— Выслушать вас? Сомневаюсь, что у вас есть доводы. Или они краденые, — огрызнулся он в ответ.

Люси, хрипло дыша, пыталась возразить, но было уже поздно, Клифтон спускался с лестницы, перешагивая через две ступеньки.

— Мальчик — мой племянник, и я не допущу, чтобы его воспитывали такие, как вы! — объявил Клифтон из холла. — Я вернусь с моим поверенным. Соберите его вещи. — Входная дверь с грохотом захлопнулась.

— Его зовут Майкл! — крикнула Люси, опустившись на пол, ноги не держали ее.

Через мгновение рядом оказались Элинор и Минерва.

— Он хочет забрать у меня Микки! — рыдала Люси на плече Элинор.

— Мы ему не позволим, — сказала Минерва, глядя поверх трясущихся плеч Люси в глаза Элинор. — Не позволим!

Элинор кивнула.

— Боюсь, что он не станет ничего слушать, — всхлипывала Люси. — Я такую кашу заварила.

— Не бойся, Люси, он выслушает твои доводы, — похлопала ее по плечу Минерва. — Выслушает. Мы об этом позаботимся.

Несколько часов спустя Минерва и Элинор сидели в сумраке герцогской кареты у дверей клуба «Уайтс».

— Минерва, если заметят, как мы прячемся на Сент-Джеймс-стрит, мы станем скандалом сезона. — Элинор ниже пригнулась на сиденье.

— Говорю тебе, он скоро появится, и после этого мы сможем уехать, — уговаривала ее Минерва. — Люси сделала бы для нас то же самое.

Это укрепило решимость Элинор.

— Наверняка. Кто бы мог подумать, что она такая?

— И кто мог подумать, что дойдет до этого? — поддержала ее Минерва. Посмей кто-нибудь пару недель назад предположить, что она впутается в подобное дело, рискуя своей репутацией ради Люси Эллисон Стерлинг, она бы его отбрила!

А ведь именно это они сейчас делали… и репутация их балансировала на грани крушения, поскольку ни одна порядочная женщина не осмелится ступить в легендарную обитель, в самый рафинированный из мужских клубов Лондона.

Но именно туда отправился Клифтон, сказал им его дворецкий, прежде чем захлопнуть дверь у них перед носом.

Минерва и Элинор помчались в клуб. И теперь ждали.

Они удрали с Брук-стрит украдкой, пока Люси ждала поверенного, которого ей в помощь обещал прислать герцог. Если бы Элинор и Минерва проговорились о своем замысле, Люси остановила бы их.

— Думаешь, он нас послушает? — спросила Элинор.

— Послушает. — Минерва вытащила из сумочки пистолет.

— О Господи! Минерва, где ты это взяла?

Минерва с опаской взглянула на пистолет, потом перевела взгляд на Элинор.

— Украла из комнаты Томаса Уильяма.

— Браво! — Элинор посмотрела в щелку между шторками. — Он! Во всяком случае, я так думаю.

— Возмутительный тип, — пробормотала Минерва, взявшись за ручку дверцы, поскольку на тротуар действительно спускался Клифтон. — Хотя, подозреваю, он Люси идеально подходит.

Обе затаили дыхание, и когда граф поравнялся с каретой, Минерва, высунувшись, ткнула ему в спину пистолет.

— Сядьте в карету, милорд, и я обещаю не стрелять, — сказала она.

— Леди Стэндон? — оглянулся он. — Вы даже знаете, как этим пользоваться?

— Милорд, я не имею ни малейшего представления, заряжен ли пистолет. Хотите узнать?

Час спустя, потрясенный, но целый и невредимый, Клифтон вышел из кареты Холлиндрейка. Он направился в клуб, где его встретил поверенный, вызванный для разговора.

Утро было насыщено делами: надо было помочь Пимму арестовать Страута, послать за поверенным, чтобы получить опеку над мальчиком. В довершение всего его похитила леди Стэндон, да не одна, а две.

Боже милостивый! Если до министерства иностранных дел дойдет, что его перед входом в «Уайтс» задержала парочка вдов, он этого не переживет.

Правда, он не думал, что Минерва или Элинор станут болтать о том, как провели день.

Поверенного Клифтон прогнал — хватит с него на сегодня пререканий и юридических дел. Он Бога благодарил, что удел дам — домашний очаг, и сожалел о том дне, когда подобным Минерве Стерлинг дадут шанс выступать в суде. Ее слова все еще звенели у него в ушах: «Вы высокомерный дурак! Вы не дали ей шанса! Когда она могла сказать вам о ребенке вашего брата? Когда, сэр?!»

И прежде чем у него появилась возможность хоть как-то ответить, в разговор вступила Элинор Стерлинг:

— Малком любил сестру Люси, Марианну. Оставил ее беременной. И Люси опекала мальчика со дня его появления на свет. А теперь вы смеете усомниться в ней, когда она заботилась о нем, оставила при себе…

— …к ужасу Стерлингов, — вставила Минерва.

— И с опасностью для собственной репутации, заметьте, потому что, точно так же как вы, большинство из нас считало, что это ее ребенок. Она не раз ставила благополучие мальчика выше собственного, лишь бы он остался с ней.

Минерва тоже еще не закончила:

— Да и с чего ей вам говорить? Как ни крути, в ее глазах вы отреклись от ее любви, не вернулись и едва не обручились с другой! Что еще она должна была думать?!

Клифтон покачал головой, обдумывая все, что узнал. Люси опекала ребенка Малкома. Растила как своего собственного, преодолевая все светские правила и насмешки, лишь бы оставить мальчика при себе, потому что он — все, что осталось от той жизни, которую она любила.

В Хэмпстеде, в провинции.

Теперь настала его очередь возмущаться: «Малком, почему ты не сказал мне о Марианне. О ребенке. Я бы сделал для них все, что мог».

Почему брат не сказал ему, он не знал и теперь никогда не узнает.

— Клифтон!

Подняв глаза, граф увидел спускавшегося с лестницы Джека.

— Как наше маленькое дельце? — подмигнув, толкнул его локтем Джек.

Тогда Клифтон увидел рядом с другом мужчину. Было понятно, что они братья, поскольку мужчина обладал ростом и комплекцией Джека, но на этом сходство заканчивалось. Спутник Джека был одет с иголочки, превосходный сюртук скроен по последней моде, сапоги начищены до зеркального блеска, волосы аккуратно подстрижены.

Костюм довершал великолепный галстук, завязанный самым изысканным узлом и украшенный бриллиантовой булавкой.

Мужчина сквозь лорнет оглядел Клифтона и поднял бровь, заметив плачевное состояние его сюртука и легкую тень щетины на скулах.

— О, где мои манеры, — проговорил Джек. — Не знаю, знаком ли ты с моим братом. Его светлость герцог Паркертон.

— Сейчас не лучшее время для знакомства, Джек, — заявил герцог. — Твоему другу явно нужна забота камердинера. — Паркертон покачал головой и взмахнул рукой, прогоняя Клифтона с дороги.

Клифтон пристально смотрел на герцога, который приложил руку ко всей этой неразберихе.

— Вы должны извиниться перед леди.

— Я ни перед кем не должен извиняться, а если и должен несколько слов какой-нибудь бедняжке из ваших знакомых, сомневаюсь, что она леди. Прочь с дороги, сэр! — приказал герцог.

— О Господи, — покачав головой, пробормотал Джек. — Это добром не кончится.

Перед глазами Клифтона стоял не герцог, а Люси, выгнанная из дома. Люси, вынужденная выйти замуж за Арчи Стерлинга, чтобы спасти себя и Микки. Люси, думавшая, что он потерян для нее, хуже того, решившая, что он никогда ее не любил. Что относился к ней почти так же, как Паркертон относился к любому, кто не принадлежал к его кругу.

И Клифтон преподал герцогу урок простонародного красноречия.

Он с силой ударил Паркертона в бок. Воздух со свистом вырвался у герцога из легких, и Клифтон довершил дело ударом в лицо. Герцог Паркертон весьма неизящно растянулся на безупречном мраморном полу клуба «Уайтс».

Джек неторопливо подошел и посмотрел на потерявшего сознание брата.

— Отличный удар, Клифтон. Ты не представляешь, сколько раз мне хотелось это сделать. — Глянув на друга, Джек добавил: — Но ты понимаешь, что он настоит на том, чтобы тебя исключили из членов клуба?

С помощью слуг они перенесли Паркертона в кабинет. С бутылкой лучшего бренди и сырым бифштексом наготове Джек привел брата в чувство.

— Черт возьми! — пробормотал Паркертон, очнувшись. — Что случилось?

— Клифтон уронил тебя на пол. — Джек прижал бифштекс к синяку и оглянулся на стоявшего в тени Клифтона. — Боюсь, у тебя глаз заплывет.

— У меня глаз подбит? — Паркертон отодвинул кусок мяса и потрогал ушиб. Вздрогнув, он забрал у Джека бифштекс и приложил к лицу. — У меня в жизни ничего подобного не было.

— Да ладно, — отмахнулся Джек. — Конечно, было. Любому мальчишке хоть разок подбили глаз.