Шелли Брэдли - Стань моей

Он сжал челюсть. Что, чёрт возьми, она собиралась с этим делать?

- В ночь четверга.

- Меньше, чем через три дня?

- Да.

- Надеюсь, ты готов расстаться с расхаживанием с важным видом по коридорам «Доминиона» в кожаных штанах, потому что, если подумал хоть на одну чёртову минуту, что я собираюсь, как безмозглая дурочка, стоять здесь, пока ты решаешь мою судьбу, ни разу не спросив меня, чего я хочу, ты, нахрен, сошел с ума.

Так быстро, что у неё не было времени сбежать, Логан схватил Вишенку за запястье и потянул так, что он сел на кровать и уложил её лицом вниз на свои колени. Без промедления он шлёпнул по одной крепкой половинке её задницы, едва прикрытой одним из тех маленьких прозрачных платьев. Она тяжело задышала, и даже прежде чем затух звук, он ударил по другой ягодице.

- Мне не нравится, когда ты материшься. Сделай это снова, и я шлёпну тебя снова.

- Пошёл ты!

- Вишенка, Вишенка, Вишенка…

Он вздохнул с сожалением.

Несмотря на это, он не мог отрицать, что эта её яростная сторона возбуждала его. Она хотела этой порки - хотела его - но её страх и гордость не позволяли признать этого. Тара сердилась и, возможно, у неё были на это все основания. Возможно, он должен был по-другому справиться с его обращением к правилам клуба, заранее рассказать о своих планах и дать ей возможность решить это без вмешательства Торпа. Но она тогда была ещё помолвлена с Брэдом. Она не была готова услышать, что он хотел заявить на неё пожизненную претензию.

Но он допускал, что, возможно, ему следовало поговорить с ней когда-то между тогда и сейчас.

Поскольку он сказал, что сделает, Логан ударил задницу Тары ещё дважды и прижал её извивающееся тело к себе, отчаянно пытаясь не думать о том, как сильно хотел быть внутри неё.

Проклятье. Он готов поспорить, что она умирает от желания двадцать раз назвать его мудаком и вырваться из его хватки, но порка удержала худшее на языке. Они оба нуждались в спокойствии.

Она вскочила на ноги, как только он отпустил её, в её глазах плескался гнев.

- Не делай этого снова. Я не одна из клубных девочек, ждущих твоего наказания.

- Не наказывать тебя?

Он медленно встал, подошёл к ней, вторгаясь в личное пространство, почти гордясь, что она стоит на своём.

- Я вернулся в твою жизнь, потому что я Дом. Знаешь что? Я всё ещё Дом. Я всегда собираюсь быть таким. Я готов держать пари, что хотя ты и плюёшься злобой, твоя хорошенькая маленькая киска истекает влагой.

Она оскорблённо вдохнула.

- Это низко.

- Зато правда.

Внезапно она подняла голову, сжала свои маленькие кулачки и посмотрела на него прищуренными глазами. Ох-ох. Что, чёрт возьми, сейчас происходит у неё в голове?

- Ладно, хорошо, я потекла. Я признаю это. То, что ты заводишь меня, не означает, что это дает тебе право определять всю мою оставшуюся жизнь. Я не позволю тебе использовать моё желание против меня.

Это то, о чём она думала? Чёрт, он обожал Вишенку за то, какая она умная и сострадательная, добрая. Она показывала миру ревущего тигра, готового бороться за справедливость и за слабых, но под этим фасадом была уязвимой.

Не важно, что он сделал, ему удалось зацепить её. Она поставила защитные стены между ними. Ага, он мог стоять здесь и спорить с ней. Он действительно мог выиграть битву. Но Логан участвовал в этой битве ради победы в войне. Если это означает, что ему нужно отступить и дать ей больше контроля, то он очень постарается подавить свою потребность доминировать и даст ей его. Потому что в конечном итоге, хотел, чтобы она была рядом с ним, потому что она сама захочет быть там. Не потому что он принудил её.

- Тогда помоги мне. Я всё порчу, но не хочу этого. Если ты думаешь, что я пытаюсь использовать твоё желание против тебя, чтобы решать твою судьбу, тогда забирай контроль. Я отступлю. Если после этой миссии ты скажешь мне уйти, тогда отлично. Я уйду и не вернусь.

Тара отшатнулась, её карие глаза были поражёнными и широко распахнутыми. Её рот приоткрылся, но последовало долгое молчание, пока она, наконец, не сказала:

- Спасибо.

- Но только когда я удостоверюсь, что ты знаешь разницу между мной, пытающемся руководить с помощью твоей киски, и мной, пытающемся привязать твоё сердце к моему, Вишенка. Когда я буду уверен, что ты точно знаешь, как сильно я люблю, когда ты поддаёшься, тогда я дам тебе всё пространство, какое захочешь.

С сердитым рывком, который, как он надеялся, сообщал, что они договорились, Логан сорвал с себя рубашку.

Тара, не моргая, смотрела, как Логан снимает узкую футболку, медленно обнажая для неё невероятный образец мужского искусства. Её беспомощный взгляд ласкал выпуклости его плеч, замедлился на выпирающих бицепсах, поглощал тугие пластины груди, расширился от вида кубиков на животе над низко-сидящими джинсами. И вид татуировки на японском, сползающей по его рёбрам, парализовал её. Хотя это, наверное, было чертовски больно, она смотрелась странно красиво на его бронзовой коже.

Неважно сколько раз Тара смотрела на Логана. Она таяла каждый раз. Её сердце запиналось. Кровь разогревалась, пока пальцы изнывали от желания коснуться каждого участка его кожи. Сейчас её внимание захватил его взгляд. Непреклонный и тёмно-синий, этот взгляд удерживал Тару на месте своей интенсивностью и дикостью. Он был как пороховая бочка. Тара подозревала, что уже подожгла её, и запал горит по направлению к неизбежному взрыву.

Он потянулся к джинсам и расстегнул их. Взгляд Тары нервно метнулся вниз, когда предвкушение скользнуло сквозь неё. Она задрожала, сглотнула.

- Нервничаешь?

- Ты не навредишь мне, - сказала она, поднимая подбородок.

- Никогда, - поклялся он. - Это не означает, что я собираюсь облегчить тебе жизнь, Вишенка.

Этот факт был отпечатан в его требовательном взгляде. Она отступила на шаг.

Его низкий смех отозвался в ней, смелый, манящий - адски сексуальный.

- Собираешься куда-то?

Нет. Тара знала, что на шаг или два позади неё стена. Но спереди две с лишним сотни фунтов решительного мужчины, готового сделать всё необходимое, чтобы заставить её всхлипывать, умолять и сдаться.

Колкая часть её характера восстала. Он не собирался доставлять ей удовольствие, уступая её гневу. По крайней мере, не сейчас, чёрт возьми. Она была права.

Поскольку иногда нападение лучшая защита, Тара скрестила руки на груди и вытащила свой самый свирепый взгляд.

- Почему ты пытаешься меня напугать?

Логан покачал головой.

- Детка, я только пытаюсь обездвижить тебя, чтобы мы могли… поболтать. Поверь мне, я бы предпочёл не играть в игры.

- Я не играю. Это ты. Я пытаюсь сказать тебе, что чувствую и…

- Я услышал тебя. Ты бесишься, потому что я не рассказал тебе всего. Понял. Так что теперь я пытаюсь общаться. - Он пожал плечами. - Если ты уверена, что готова, я здесь.

Как бы она не сердилась, какое бы не чувствовала напряжение от беспокойства из-за того, что разозлила большого, плохого Дома внутри него, она не могла сказать ему, что хочет всё знать, а потом отказаться слушать.

- Я могу с этим справиться, и я слушаю. Выкладывай.

- На колени.

Она холодно подняла бровь, но её сердце затрепетало.

- Что, прости?

- Ты сказала, что не играешь в игры. Не начинай сейчас. Ты слышала, чего я хочу.

- Почему? Ты играешь со мной в доминирующие игры.

Он покачал головой.

- Если ты окажешь мне доверие, детка, я вытащу каждый грязный маленький секрет, который у меня есть.

И ей нужно только встать на колени, чтобы всё узнать. Это противоречило её независимому характеру. С другой стороны… у неё был его образ, возвышающегося, безжалостного мужчины, требовательного, сжимающего её голову своими огромными ладонями, пока Логан направлял её губы ко всем дюймам его толстого члена и говорил ей сосать. Боже, почему это так возбуждало?

Нет, она сыграет сейчас по его правилам, но как только окажется на коленях, потребует ответов.

Он поймал её взгляд своим, пока Тара медленно опускалась на одно колено, затем на другое, затем садилась на пятки. Её ладони вспотели, и она задержала дыхание, ощущая себя наложницей, ожидающей у ног господина, чтобы удовлетворить каждое его желание.

И это ощущение ничуть её не беспокоило.

- Хорошая девочка.

Он провёл пальцем по её щеке, затем снова потянулся к джинсам.

Она отдёрнулась.

- Не будь снисходительным. Останови эти игры разума, в которые ты играешь, и говори.

- Я просто общаюсь. Смотри…

Негромкий звук расстегиваемой молнии наполнил тихую комнату. Сердце Тары безумно заколотилось, и она втянула воздух, чтобы успокоиться. Пока он стягивал джинсовую ткань с бёдер, раскрывая тот факт, что не носит белья, и что каждый его дюйм был бархатисто-твёрдым и стоял прямо на неё, она не могла сдержать вздоха.

- Я хочу, чтобы ты посмотрела на это… Вишенка.

Она нахмурилась. Логан называл её так тысячу раз, но на этот раз прозвучало по-другому. Прежде чем она смогла его спросить, он подошёл к ней и взял стул, придвигая к себе. Он смотрел на неё тёмным взглядом.

- Что у тебя на внутренней стороне левого бедра? - спросил он.

- Р-родимое пятно.

- Сядь назад, приподними юбку и разведи ноги, чтобы я мог увидеть.

Тара медлила. Не потому что не хотела, а наоборот.

- Как это приблизит нас к истине, которую ты хочешь мне рассказать?

Логан поднял бровь.

- Помнишь о доверии?

Вздохнув, она подчинилась, качнулась назад, задирая юбку на бёдрах и раздвигая ноги. Логан уставился на её киску, и она немедленно почувствовала, как намокают её складочки. Когда он присел между её ног, она сжалась, запульсировала.

Он медленно скользнул пальцем по бедру к её родимому пятну.

- Я никогда не забывал эту твою маленькую красноватую метку. В тот день в моей спальне, когда я касался, лизал её, решил, что она напоминает мне маленькую вишенку. После того, как я всё оборвал, это маленькое пятнышко осталось выжженным в моём мозгу. Меня убивало то, что я не мог касаться тебя, так что… Посмотри, что есть у меня.

Логан встал и поднял свою левую ногу на кресло. Сперва она не могла оторвать свой взгляд от набухшего, голодного члена и тяжёлых качающихся яичек. Затем он прижал палец к внутренней поверхности своего левого бедра. На том же месте, где у неё было собственное родимое пятно, у него на коже была какая-то татуировка.

Она встала на колени, придвигаясь, затем поняла, чем именно это было.

Шок потряс её организм, она подняла взгляд к нему.

- Вишенка?

- Сделал в тот день, когда мне исполнилось восемнадцать. Я всё ещё любил тебя. Я был пьян и одинок, и несчастен, и единственное, чего я хотел, это заклеймить себя тобой.

О. Дорогой. Боже.

Шок вызвал резонанс в её организме, открывая те шлюзы, за которыми она прятала эмоции. Они хлынули тёплыми потоками, заполняя грудь.

Потеряны все эти годы между ними. Она пыталась как-то справиться, но получалось паршиво. Она погрузилась в учёбу, затем в работу, всё время используя гнев на него как оружие. Она ходила на свидания, но никогда не могла понять, почему никто другой не кажется подходящим для неё, почему она всегда ощущала беспокойство и неудобство, когда её касался другой мужчина.

Сейчас она знала. Тара обманывала себя больше десятилетия. Наконец, правда была кристально ясной. Слёзы брызнули из её глаз, когда девушка одним пальцем коснулась маленькой красной вишни на мускулистом бедре, выделяющейся на окружающей бледной коже, покрытой тёмными волосками.

- Вот, я рассказываю тебе сейчас. Это мои последние секреты, и я хочу, чтобы ты знала их.

Их взгляды снова встретились, и она почувствовала, как твёрдое тепло и нескончаемый поток его любви достигают её сердца, отогревая то страшное оцепенение, в которое она себя заключила в надежде никогда снова не испытывать боли.

Его синий взгляд буравил её, нежно, но твёрдо давая знать, что он не примет больше её попыток прятаться от него. Это устраивало Тару. Она и сама не хотела. Она прижала дрожащую руку к его бедру, затем потянулась пальцем к татуировке, бегущей от бедра по рёбрам, заканчивающейся на руке.

- И эта?