Маргериту охватила такая паника, что она более не могла оставаться без движения. Она в который уже раз подбежала к окну и принялась звать на помощь. А потом опять заметалась по комнате, ища щель в каменной стене, веревку или нож. И вновь разрыдалась. В конце концов у нее больше не осталось слез. В немом оцепенении она упала на кровать, ища спасения от ужасов настоящего и неуверенности в будущем в грезах о прошлом.
Луч света, падавший сквозь полуоторванный ставень, побледнел и угас. Вскоре наступит темнота. А Маргерите снова захотелось есть. Она встала, окинула взглядом свою кладовку, глубоко вздохнула и стала готовить себе непритязательный ужин.
Сушеную селедку следовало замочить на ночь в воде, прежде чем ее можно будет сварить или поджарить, поэтому она налила в миску немного воды и поставила ее на стол, после чего замесила дрожжевое тесто, чтобы оно поднялось. Затем Маргерита налила в кастрюлю воды и опустила туда овощи, добавив к ним щепотку соли, и с вожделением уставилась на окорок. Шкурка была аккуратно надрезана снизу, поэтому она без особых усилий отодрала ее, и под нею обнаружилась темно-красная мякоть. Подумав немного, она впилась в мясо зубами, поскольку ничего иного ей не оставалось, ощутив во рту взрыв бесподобного вкуса. Она была так голодна, что оторвала зубами несколько кусков и жадно проглотила их, и только после этого, уже спокойнее, отщипнула несколько полосок ветчины и выплюнула их в суп. Затем она вернула на место шкурку, бережно разгладив ее, словно прося прощения — она вдруг испугалась того, что съела так много вяленого мяса за один раз.
«Еду нужно растянуть на месяц…» — подумала Маргерита. Она с некоторым испугом вновь окинула полки внимательным взглядом, и то, что совсем еще недавно представлялось ей изобилием, вдруг показалось ничтожно малыми запасами.
Ее угнетала тишина и молчание маленькой комнаты. Она успела привыкнуть к негромкому гулу голосов, едва слышному пению или звучанию музыкальных инструментов, бесконечному звону церковных колоколов, скрипу стульев, шуршанию подошв о камень, шороху одежды, сопению и вскрикам девочек в общей спальне. А здесь, высоко в башне, единственным звуком, нарушавшим тишину, был свист ветра да редкий пронзительный крик ястреба.
Поэтому Маргерита сначала замурлыкала себе под нос, а потом и запела. Звук собственного голоса немного успокоил ее, а запах супа и свежего хлеба вселил в нее еще бóльшую уверенность. Она съела ужин при свете очага, вымыла кастрюли и тарелки, а потом свернулась клубочком на кровати, ища утешения в своих любимых грезах. Вот завтра распахнется дверь, и в комнату вбегут родители, радостно крича:
— Маргерита, родная, наконец-то мы тебя нашли!
И они втроем обнимутся, плача. После чего отец посадит ее на плечи и они с ликованием покинут опостылевшую комнату.
Вот только двери здесь не было. Ни двери, ни лестницы.
«А ведь лестница должна быть обязательно, — вдруг подумала она. Гигант и La Strega просто не могли втащить сюда кровать, стол, стулья, шкаф, ванну и все остальное через окно. — Надо посмотреть под ковром», — решила Маргерита.
Она села на постели и уставилась на пол, покрытый изумительным ковром ручной работы. В то же мгновение ей захотелось немедленно спрыгнуть с кровати и начать двигать мебель, но было уже темно и холодно, и она устала. «Завтра», — сказала она себе. Маргерита вновь легла, укрылась покрывалом и, напевая себе колыбельную, заснула.
На следующее утро она с радостным нетерпением соскочила с кровати. Первым делом она сняла портрет колдуньи и развернула его лицом к стене. Колдунья, казалось, следит за ней, и это нервировало девочку. Затем она начала двигать стол, стулья и ванну. На это ушло много времени и еще больше сил, поскольку мебель была тяжелой, ей исполнилось всего двенадцать лет, да к тому же помочь ей было некому, но в конце концов вся обстановка была сдвинута к дальней стене комнаты. Маргерита скатала ковер и присела на корточки.
В плиты пола был врезан люк.
Он был каменным и в длину достигал четырех шагов.
Ручка отсутствовала напрочь.
Маргерите потребовалось одиннадцать дней, чтобы приподнять его с помощью кочерги и железных крюков.
Поначалу ее подгоняло нетерпение. Используя небольшую кастрюлю с длинной ручкой в качестве молотка, она стала колотить ею по ручке кочерги, скалывая камень вокруг люка в полу. Руки и плечи у нее вскоре заболели, поясницу заломило, но она продолжала трудиться, пока не обессилела совершенно, и тогда решила сделать небольшой перерыв, чтобы перекусить и отдохнуть. К тому же ей сильно мешала спутанная грива волос, которые выбивались из-под сеточки в самый неподходящий момент и так и норовили попасть под руку.
Однако же работа оказалась исключительно тяжелой, а усилия ее приносили столь незначительный результат, что в конце концов она пала духом. Однажды она не нашла в себе сил подняться с постели и так и пролежала весь день, глядя на каменную плиту, окруженную со всех сторон отбитым камнем. Она более не могла выносить тишину и одиночество. Маргерита свернулась клубочком, глядя на узкую полоску света, проникавшую сквозь разбитый ставень, машинально накручивая на палец прядь волос и то и дело уносясь мыслями в прошлое. Она негромко напевала себе под нос:
— Баю-баюшки-баю, не ложися на краю. Придет серенький волчок и укусит за бочок… — Из-под припухших век вновь побежали слезы, и она зарылась лицом в подушку, от всего сердца желая, чтобы кто-нибудь пришел и спас ее.
Но никто не пришел.
В ту ночь Маргерита встала на стул и стала высматривать в щелочку луну. Колдунья пообещала вернуться к следующему полнолунию. Сейчас луна убывала, превращаясь в тоненький серпик. Но скоро она начнет прибывать снова.
От страха у нее перехватило дыхание. Она едва не упала со стула, и тот опрокинулся. Подбежав к люку в полу, девочка вновь схватила свои инструменты. Она долбила и долбила камень, работая практически вслепую, на ощупь, поскольку в ее маленькой комнате властвовали тени. Остановилась она только тогда, когда руки у нее свело судорогой от боли, а из ранок на сбитых пальцах выступила кровь.
Утром Маргерита вновь принялась за работу. Она обнаружила, что, держа кончик кочерги под определенным углом, можно отбивать бóльшие куски камня. К вечеру ей удалось пробить такую канавку, что она сумела приподнять каменную плиту люка на несколько дюймов, но та оказалась слишком тяжелой и, рухнув на прежнее место, едва не отдавила ей руку. Девочка вновь приподняла ее и закрепила в таком положении, просунув в щель железную кастрюлю с длинной ручкой.
В лицо ей ударило зловоние, да такое, что ее едва не стошнило, и она поспешно отодвинулась в сторону, с содроганием глядя на черную щель.
На мгновение она дрогнула и заколебалась. Поднять плиту выше она не осмеливалась. В памяти у нее ожили детские страхи и услышанные истории о вампирах и гоблинах; она подумала о крысах, пауках и змеях. Стемнело. Мысль о том, чтобы исследовать подземелья башни ночью, повергла Маргериту в трепет, хотя внизу наверняка будет царить кромешная тьма, даже если снаружи будет белый день. Но и заснуть с открытой черной щелью, глядящей на нее, девочка тоже бы не смогла. Спустя некоторое время, она выдернула кастрюлю, и плита легла на прежнее место.
На следующее утро она проснулась с первыми лучами рассвета. Спала она, впрочем, плохо. Всю ночь в голове у нее крутились планы, тревоги и страхи. Будет лучше, решила Маргерита, если она подготовится к тому, что найдет выход. Сейчас на ней была лишь пропитавшаяся потом и перепачканная ночная рубашка. Ноги ее были босы. А ведь ей понадобятся еда, огонь и другие предметы первой необходимости, если она намерена выжить в лесу. Поэтому она приготовила завтрак, потом опустошила мешок и уложила в него припасы. Сняв с кровати стеганое покрывало, она закуталась в него, как в накидку, а потом взяла дрожащей рукой свечу в подсвечнике.
Затем, действуя своим импровизированным рычагом, она приподняла плиту так высоко, как только смогла. В темноту уходила крутая винтовая лестница. Маргерита подперла люк железной кочергой, чтобы он не захлопнулся и не похоронил ее внизу, собрала все свое мужество и на цыпочках начала спускаться вниз по ступенькам. Волосы поползли вслед за нею, оставляя чистый след в пыли и паутине.
Пламя свечи у нее в руке затрепетало. Воздух был влажным и спертым. Она предпочла бы зажать нос, но, поскольку руки у нее были заняты, ей оставалось лишь не часто дышать через рот. В стенах по обе стороны то и дело попадались узкие бойницы. Она прижалась к одной из них ртом и полной грудью вдохнула свежий весенний воздух, а потом заглянула в нее, но увидела лишь клочок неба.
Шаг за шагом она осторожно спускалась вниз, пока не достигла подножия лестницы — гулкого темного помещения с тяжелыми балками перекрытия на потолке и плотно утрамбованной землей под ногами. Здесь, внизу, было совершенно темно, хоть глаз выколи, так что снаружи вполне могла царить темная ночь вместо белого дня.
Маргерита подняла свечу повыше, но тут же, дико вскрикнув, выронила ее. Со всех сторон ее обступила темнота. Она упала на колени, закрыв лицо руками. Неровное дыхание с хрипом вырывалось у нее из груди.
Подвал был полон скелетов.
Глядя на луну
Скала Манерба, озеро Гарда, Италия — апрель 1595 года
Маргерита замерла, боясь пошевелиться, стараясь расслышать хоть что-либо сквозь грохот своего сердца.
Тишина.
Спустя долгое время она нашарила в темноте свечу, вставила ее обратно в подсвечник и принялась рыться в мешке в поисках огнива. Она попыталась высечь искру, но слишком уж сильно дрожали у нее руки. Она вспомнила дыхательные упражнения, которым научила ее Елена, чтобы успокоить нервы перед тем, как запеть с figlie di coro. Сделав несколько глубоких вдохов, Маргерита почувствовала себя достаточно спокойной, чтобы вновь попытаться зажечь свечу.
В ее неверном свете она увидела восемь скелетов, выложенных в круг на полу. Головами к стене, ногами друг к другу, они походили на отрезки радиуса, расходящиеся от центра окружности. Их костлявые руки были скрещены на пустых грудных клетках, а костлявые ноги были аккуратно вытянуты ровной линией. Под скелетами лежали полусгнившие останки богатого бархата и парчи, очень похожие на то стеганое одеяло, в которое закуталась сама Маргерита. Их пустые глазницы безмятежно смотрели в потолок.
В дальнем конце комнаты, за скелетами, виднелась тяжелая дубовая дверь. Маргерита с трудом перевела дух. Мысль о том, что придется пересечь комнату, ступая по костям, повергла ее в ужас. Тем не менее это был единственный способ выбраться отсюда. Затаив дыхание и двигаясь на цыпочках, словно боясь разбудить спящих стражников, она двинулась вперед. Взгляд ее перебегал со скелета на скелет. Один был совсем маленьким, примерно такого же роста, как и она сама. В пустой грудной клетке у него лежал спутанный клубок грязных волос, увидев который, Маргерита едва не вскрикнула от ужаса. Остальные были повыше ростом. Некоторых густо опутывала паутина и пыль, но на скелетах, оказавшихся к ней ближе всего, их было совсем немного, словно они пролежали здесь не так долго, как те, что виднелись у дальней стены.
Маргерита подобрала свою длинную косу, которая волочилась по земле, словно шлейф платья утонченной дамы, содрогаясь при мысли о том, что ей предстоит потревожить кости. Ей было тяжело и неудобно держать одновременно и свечу, и мешок, и тридцать ярдов волос, но, ступая медленно и осторожно, она все-таки проделала этот путь. С невероятным облегчением Маргерита добралась до дальней стены и вновь выпустила из рук свою косу.
Дверь была старинной, сработанной из толстых дубовых плах, обитой железными полосами. Маргерита потрогала ручку, но та не поддалась. Она наклонилась и заглянула в замочную скважину, но не увидела ничего, кроме темноты. Порывшись в своем мешке, она извлекла оттуда ложку и сунула ее черенок в отверстие. Сердце у нее упало, когда она почувствовала что-то твердое по другую сторону двери. Она покрутила черенком и услышала, как ложка заскрежетала о камень.
С другой стороны двери грудой были навалены камни. Даже если бы Маргерита каким-либо способом ухитрилась взломать дверь, выбраться отсюда она не сможет.
Она соскользнула спиной по стене и опустилась на грязный пол, уткнув голову в колени. Все ее усилия оказались бесполезными. Убежать из башни не получилось.
Ей было нелегко вновь пройти на цыпочках по костям, но иного выбора у Маргериты не было. Пронося груз волос над скелетами, она спросила себя, а кем они были? Такими же девушками, как и она сама, которых заперла здесь колдунья? Сколько они прожили в башне? Им она тоже царапала запястья шипами роз и купалась в их крови? Как они умерли? От несчастного случая, старости или болезни? Или они покончили с собой, выбросившись из окна башни? Или, быть может, умерли от голода? Или ведьма сама умертвила их?
"Старая сказка" отзывы
Отзывы читателей о книге "Старая сказка". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Старая сказка" друзьям в соцсетях.