Кейт Форсит - Старая сказка

– Очень хорошо. Вот что ставите вы. Если я выиграю, я увижу вашу грудь. Я должен увидеть вас и потрогать.

Он провел пальцем вниз по моей обнаженной коже, направляясь к ложбинке между грудей. Тело мое вздрогнуло от его прикосновения, как скаковая лошадь от удара хлыстом. Я едва сумела протолкнуть глоток воздуха в легкие.

Но все-таки я отрицательно покачала головой.

– Ставки слишком высоки. Я не верю в эти ваши духи.

– Поверьте мне, они работают. На меня они, во всяком случае, подействовали.

– Правда?

Он кивнул.

– Обещаю, что не сделаю ничего, о чем бы вы пожалели. Я… не стану брать вас силой. Я просто хочу взглянуть… и потрогать… и, может быть… попробовать на вкус.

Тело мое горело и таяло, как свечной воск. Если бы он захотел, то мог бы взять меня прямо здесь и сейчас, и я раскрылась бы для него, словно цветок перед голодной пчелой.

– Если вы выиграете, то сможете посмотреть, – хрипло прошептала я. – Но никаких прикосновений… и никаких… – Я не могла заставить себя выговорить это слово.

Маркиз улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать меня, будучи уверенным в том, что я отвечу. Он не ошибся. Голова моя откинулась на подушки, и он принялся нежно посасывать мой язык.

– Вы очень вкусная, – пробормотал он. – Сладкая как мед. Мне хочется испробовать вас всю, узнать, какая вы на вкус везде.

– Об этом… мы не договаривались, – выдавила я.

Каким-то непостижимым образом ситуация вышла из-под контроля, словно экипаж, увлекаемый лошадьми, которые понесли и уже не слушаются кнута.

Он улыбнулся.

– Значит, в следующий раз, – быстро произнес он, вставая. – Я сниму колоду? Нужен ли нам свет? Думаю, что нужен. Позвольте, я зажгу еще несколько свечей. Когда я выиграю, я хочу быть уверенным, что увижу… все.

Я проиграла и эту партию, что было неудивительно, поскольку я опьянела от шампанского, бренди и любовных игр. Маркиз заставил меня раздеться, сняв сначала мою украшенную лентами подвязку, затем – шелковые чулки, потом – верхнюю юбку, потом… очень медленно и робко… Я расстегнула корсаж и позволила ему упасть к моим ногам, оставшись в одном корсете и сорочке. Он испустил долгий прерывистый вздох.

– Вам придется расстегнуть мне корсет. Я не могу развязать его сама.

– С превеликим удовольствием, – отозвался он.

Он заставил меня присесть на краешек дивана, спиной к нему, между его расставленных ног. Я настолько остро ощущала его присутствие, что, казалось, воздух между нами искрил и дымился. Он убрал в сторону тяжелую гриву моих волос, чтобы она не мешала ему, поцеловав по очереди все позвонки у меня на спине. Затем маркиз медленно принялся расшнуровывать мой корсет, целуя обнаженную кожу и опускаясь все ниже. А потом он просунул руки вперед и накрыл мои груди ладонями, прижав меня к себе с такой силой, что я моментально ощутила, как в ягодицы мне впилась твердая выпуклость у него между ног.

– Пожалуй, самое время остановиться, – задумчиво протянул маркиз. – Просто позвольте мне… – Он медленно провел языком по моему плечу, а потом внезапно – настолько неожиданно, что я ахнула – повернул меня к себе и опрокинул на руку, и его губы нашли мою грудь. Он ласкал и покусывал ее, а я стонала и извивалась в его объятиях, будучи не в силах справиться с собой. Рука его задрала подол моей сорочки и безошибочно отыскала самое сокровенное местечко. Он погрузил в него палец и запрокинул голову, хватая воздух широко раскрытым ртом. Я застонала и попыталась отстраниться, прижимая расстегнутый корсет к груди.

– Простите меня. Я не мог удержаться. Просто вы такая… Шарлотта-Роза, пожалуйста. Я должен…

– Нет. – Я подняла с земли свою одежду и попыталась завязать шнурки.

– Я… пожалуйста…

– Нет.

Он обхватил меня за талию и упал передо мной на колени.

– Кажется, я схожу с ума. Я должен получить вас. Есть ли у меня надежда, если я пообещаю жениться на вас?

Я взглянула на него сверху вниз.

– Прошу вас… Я не лгу.

– Вы говорите серьезно? Вы женитесь на мне?

– Да… Если только вы позволите мне…

Он обнажил мое плечо и стал ласкать его. Одной рукой он нашел мои ягодицы, а второй стал осторожно опускать на диван, прижавшись ко мне всем телом. Я легла на подушки и почувствовала, как он раздвигает мне бедра. Это было совсем нетрудно – откинуться и позволить ему вонзиться между моих ног, чтобы испытать освобождение.

Но я оттолкнула его и покачала головой.

– Сначала мы должны пожениться.

Он застонал.

– Но на это уйдут недели… Вы нужны мне сейчас.

Я сдвинула колени.

– Только когда мы поженимся.

Он уронил голову на руки и запустил пальцы в свою коротко стриженную шевелюру.

– Шарлотта-Роза, вы меня убиваете.

– Значит, женитесь на мне поскорее, – сказала я и, подавшись вперед, укусила его за голое плечо.

Он застонал и приподнял мне подбородок, чтобы поцеловать.

– Мы всегда можем сделать новую ставку. Особенно теперь, когда дьявольская удача на моей стороне.

Версаль, Франция – июнь 1678 года

Известие о нашей помолвке произвело настоящий фурор при дворе.

Улыбаясь, я вручила прошение об отказе от места герцогине де Гиз и осталась в Версале после того, как она, злая и оскорбленная, удалилась обратно в Нормандию. Атенаис была приятно удивлена и сообщила королю, что я всегда ей нравилась, и Его Величество одобрил наш союз. Мне было позволено сохранить за собой свою крошечную, душную комнатку размером со стенной шкаф, хотя теперь она выглядела еще меньше прежнего. Я не могла дождаться, когда же выйду замуж и обзаведусь собственным дворцом в Париже, поместьем в провинции и экипажем, запряженным шестеркой лошадей. Это будут чалые кобылы, решила я.

Семейство же маркиза буквально взбеленилось от ярости.

– Гугенотка! Бесприданница! Скандал! Позор! Это следует прекратить немедленно!

Но маркиз де Несль влюбился без памяти.

«Je t’aime, je t’adore, tu es mon amante, – шептал он, зарывшись лицом в мои в волосы. – Mia belle, mia douce, mon seul amour[156]».

От таких слов у меня кружилась голова. Я начала думать, что и сама полюбила его. Я бежала ему навстречу, когда он тайком пробирался ко мне в комнату поздно ночью, и счастливо смеялась, когда он подхватывал меня на руки. Я позволяла ему целовать свои груди и покусывать меня за мочку уха, а однажды даже разрешила взять стеклянную пробку от флакона с его дорогими духами и провести ею по ложбинке между моих грудей, разведя в стороны сорочку, так что взору его предстали мои набухшие соски, и он смог умастить их ароматом розы и жасмина. Он наклонился и обхватил сосок губами, а мне оставалось лишь запустить руки ему в волосы и постараться не стонать слишком громко.

Теперь ему дьявольски везло и в картах. Шаг за шагом он получил возможность познакомиться поближе с моим телом. Мы играли в пикет каждый вечер, далеко за полночь, и каждую ночь очередной выигрыш давал ему шанс поцеловать меня в новом месте.

– Еще партию? – предлагал он.

– На что играем?

– Если выиграете вы, я подарю вам агатовое ожерелье в тон вашим плутовским очам. Если же выиграю я, вы сядете ко мне на колени.

– Но я прекрасно себя чувствую здесь, в собственном кресле, – отвечала я.

– Обещаю, мои колени покажутся вам очень удобными.

– А я почему-то уверена, что мне там будет жестко, – отнекивалась я.

Он поперхнулся от возмущения.

– Mon Dieu[157], Шарлотта-Роза, вы не перестаете удивлять меня. Прошу вас, присядьте сюда.

– Не уверена, что это такая уж хорошая мысль.

– Завтра вечером я приглашаю вас в театр. И позволю прокатиться на своей чалой кобыле. И подарю вам агатовое ожерелье.

– Ну хорошо. Но знайте, что я соглашаюсь только потому, что хочу проехаться на вашей лошади.

Маркиз пробормотал что-то себе под нос – я не расслышала, что именно, но подозреваю, что он выразил желание поскакать на мне – и снял колоду. И, хотя я выиграла эту партию и следующую, в конце концов он все-таки добился своего и усадил меня себе на колени. Маркиз медленно потянул меня вниз, широко расставив ноги и крепко держа меня одной рукой за талию, а другая уже накрыла мою грудь под корсетом, и я сразу же ощутила, что он очень напряжен.

– Сидеть у вас не очень-то удобно, – заявила я, надув губы.

– Боюсь, вы правы. Кажется, еще никогда в жизни мне самому не было так неудобно. Господи милосердный, да не ерзайте вы так. Сидите смирно и не шевелитесь.

Я замерла, как статуя, но он принялся раскачивать меня, буквально насаживая на каменный стержень, торчавший подо мной. Я вырвалась, запыхавшаяся и трепещущая внутри, и отбежала в противоположный конец комнаты.

– Мы так не договаривались. Я больше не буду с вами играть.

Он рассмеялся мне в лицо.

– В самом деле? Вы отказываетесь от пикета? Вы уверены?

– Совершенно уверена, – ответила я.

Он поднялся и одернул жилет.

– Что ж, так тому и быть.

– Ладно, сыграем еще одну партию. Но сидеть у вас на коленях я больше не буду.

– Что вы ставите на кон? Я хочу получить ваши чулки, оба, и хочу сам снять их. А чего хотите вы?

– Поцелуй? – слабым голосом предложила я, ощущая себя маленькой растерянной девочкой.

– Но тогда я в любом случае останусь в выигрыше. Отлично, играем.

Ему нравилось выигрывать у меня предметы туалета – сначала подвязки, затем одну туфельку, потом – другую, затем – мое ожерелье, потом – одну из моих юбок. Впрочем, с такой же радостью маркиз избавлялся от собственной одежды, но меня мутило от вида туго набитого мешочка, висящего у него на шее. А его запах или прикосновение к моему телу вообще были мне невыносимы. Одно время он делал ставки на свой туалет, предлагая мне раздеть его, но ни в одной из этих партий я не позволила ему выиграть. Однажды мы с ним лежали в моей постели, маркиз был полностью одет, а я – почти полностью раздета, и он пытался направить мою руку к поясу его панталон, чему я сопротивлялась изо всех сил.

– Вы сводите меня с ума, Шарлотта-Роза. Я хочу почувствовать, как вы прижимаетесь к моему телу.

– Я не могу доверять вам, – ответила я, и это была правда.

Маркиз вечно подталкивал меня зайти чуточку дальше оговоренного. Если он выигрывал право поцеловать меня в губы, руки его жадно шарили по моему телу, пока он наслаждался поцелуем. Если он получал шанс снять с меня чулки, рука его неизменно скользила выше, стремясь коснуться того моего сокровенного местечка, что так возбуждало его. Мне приходилось все время быть настороже, сводя бедра вместе, а он все время старался ослабить мою бдительность, подпаивая арманьяком, воспламеняя духами и деликатесами, разжигая во мне огонь желания поцелуями и бесстыдными прикосновениями.

Как-то ночью мы доигрались до того, что на мне осталась одна лишь сорочка.

– Еще партию, – предложил он. – Пожалуйста. Я хочу видеть вас обнаженной. Я не прикоснусь к вам. Обещаю. Только посмотрю.

Я покачала головой.

– Я ставлю на кон свою чалую кобылу. Я знаю, как она вам нравится.

К стыду своему, должна признаться, что я едва не поддалась искушению. Но потом все-таки покачала головой.

– Нет. Иначе в брачную ночь вам не на что будет смотреть.

– Пожалуйста, Шарлотта-Роза.

– Нет.

Он выскочил из комнаты, с грохотом захлопнув за собой дверь, а меня охватила паника, не потеряла ли я его своей неуступчивостью. Но на следующее утро маркиз явился ко мне с букетом цветов и рондо, посвященным моим глазам, которое он наверняка сочинял всю ночь напролет. И если даже в стихотворении было слишком много вздохов, упреков в бездушии и намеков на мои бедра, то ведь никто, кроме меня, не смог бы прочесть его. В ту ночь он целовал меня до тех пор, пока у меня не ослабели колени, и не закружилась голова. Я не протестовала, когда он распустил шнуровку моего корсета. Я не остановила его, когда он принялся покрывать мое тело поцелуями, опустив сорочку и освободив мои груди, и прошелся губами вниз, до самого живота. Я не останавливала его. Откинувшись на подушки, я вздыхала и прижимала к себе его кудрявую голову, вслух жалея о том, что мы еще не женаты.

– Когда? – спросила я его. – Когда мы сможем пожениться?

– Скоро, – пообещал он. – Мне нужно получить разрешение моего кузена.

– Но у нас уже есть позволение короля.

Он вновь склонился надо мной и кончиком языка лизнул впадинку пупка. Я подняла его лицо, чтобы взглянуть ему в глаза.

– Когда же? – повторила я свой вопрос.

– Уже скоро, обещаю.

Я села и прикрылась платьем.

– Скоро – это не ответ.

– Назначьте дату, – вскричал он и притянул меня к себе, покрывая поцелуями мое обнаженное плечо. – Назначьте дату, и я все устрою. А сейчас позвольте мне прикоснуться к вам вон там… внизу.