Андрей громко и тяжело вздохнул, но промолчал, попридержав свои мысли.
— Не все так плохо, Андрюша. – Денис хлопнул его по плечу. – Есть такая поговорка: «Бог создал людей сильными и слабыми. Сэмюэл Кольт сделал их равными». Так что – в чем-то ты определенно прав.
— И то приятно. Сгребайся, Витек, — сказал Маркелов, просветлев лицом.
Витек подскочил с лавки, изображая на физиономии полную готовность.
— Андрей, — нахмурился Денис, — ты, действительно, давай там осторожней. И Игорю передай. Как-то все слишком мутно. И этого оставь, а? – Денис не взглянул в сторону Самарина, только лишь едва заметно качнул головой.
— Понял я, понял. А с этим что не так?
— Возьми кого-нибудь толкового.
— А я чем не толковый? – взбеленился Самарин из-за того, что говорили о нем, будто его самого в зале не было.
— А с тобой вообще никто не разговаривает. – Денис прожег его взглядом.
— Монах сам сказал!.. – не отступал Витек.
— Еще раз рот откроешь, снова пойдешь в автосервис гайки крутить, понял? – жестко полоснул его словами Шаурин. – Ясно, спрашиваю?
— Яснее не бывает, – насупился Самарин.
— Все, Витек, отбой тогда, — без сожаления Маркелов дал тому от ворот поворот и вышел.
Через несколько дней после этого разговора Денис сидел в своей машине и, прищурившись, напрягал зрение, всматриваясь в документы, которые ему некоторое время назад передал информатор Монахова, подсев к нему на автозаправке. За окном вечерело, а света в машине не хватало для свободного и непринужденного чтения.
Все, что находилось в пластиковой папке, — по душу Веселова. Хотя время дорого, Шаурин потратил на изучение бумаг целых пятнадцать минут. Содержащаяся в них информация не сшибала с ног своей новизной, но была не лишней и очень полезной. Мало просто предполагать, слышать, знать — лучше иметь основания в доказательствах.
Конечно Денис сообщил Сергею Владимировичу подробности своего разговора с Крапивиным, чем только подтвердил подозрения первого. Исходя из этого, Монахов решил подготовиться и припрятать в рукаве пару «тузов». Лучше бы они не понадобились, но сомнительно, что Веселов остановится на достигнутом раз возобновил войну.
Просмотрев все листы, Денис на секунду прикрыл глаза, опираясь затылком на подголовник, выстраивая мысли в удобоваримую систему. Память человеческая, как ящик, — не бездонна, не бесконечна. И дабы сохранить нужную информацию, укладывать ее лучше в виде небольшой конструкции, которую при необходимости можно широко развернуть.
Захлопнув папку и отложив ее на соседнее сиденье, тронул машину. Его наверняка уже давно ждут. И самому не терпелось покончить с этим и отправиться домой. Одолевала усталость – нормальное явление после семи вечера, характерное для любого человека. Особенность чисто физиологическая. Хотя, откровенно говоря, что такое полное расслабление Денис уже позабыл. Давно уже жил, будто в вечном тонусе.
Оставив машину у входа в ночной клуб, сразу поднялся в кабинет Монахова. Сергей Владимирович, как и ожидалось, был не один. Вуич и Шаповалов, словно по команде повернули головы в сторону открывшейся двери. Юра сидел в кресле, погрузившись в размышления. Самарин притих в сторонке.
— Урожай, – сказал Денис, тряхнув папкой.
— Вот и замечательно. – Монахов сразу же принялся изучать то, что оказалось перед ним на столе.
— Маркелов что? Тишина до сих пор? – Шаурин снял пальто и бросил его на спинку свободного кресла.
— До сих пор тишина, — медленно проговорил Монахов, внимательно листая документы вперемешку с фотографиями.
Раздался звонок телефона. Почему-то прозвучал он яростно и пронзительно. Наверное, потому что застал в кабинете минутную тишину. Странно, но именно в этот момент все шестеро находящихся в комнате мужчин посмотрели на разрывающийся аппарат. Словно ждали этого звонка.
Денис не успел присесть. Но, увидев лицо Монахова, когда тот ответил, — поднялся бы с места, не смог бы усидеть. Лицо Сергея Владимировича застыло, как восковая непроницаемая маска. Мелькнувшие искрой сомнения угасли быстро, в живых глазах заплескалась ярость. Он еще ничего не сказал, только слушал, но Шаурина словно обдало кипящей волной. Хоть убейте, знал, что скажет Монахов, будто на лбу у него прочитал. Это то, что называется интуицией. А интуиция Шаурину самая верная подруга – до сих пор ни разу не изменяла.
— Ребят наших расстреляли, — наконец раздалось в тишине.
Слова были негромкие, но, тем не менее, прозвучали тяжело, разрывая установившееся молчание как выстрел. Они оглушили, на какое-то время затмив разум.
Вот теперь наступила поистине мертвая тишина.
Никто не шевелился, не говорил ни слова, казалось, что не моргал. Все смотрели на Монахова, а он глядел перед собой, в никуда. Стоял, чуть покачиваясь взад-вперед, опираясь ладонями о темную лакированную столешницу.
— Всех? – тихо выдавил из себя Шаповалов, справившись с собой быстрее всех.
— Всех. – Сергей Владимирович распрямил спину и совладал с голосом. Говорил уже привычно твердо, четко, так что напрягать слух не приходилось. – Андрея, Игоря, остальных троих. И твоего паренька тоже. – Монахов посмотрел на Дениса.
— Как всех? – Лёня вскочил. Подлетел с крутящегося стула, опрокинув его. Стас тут же рванул его за футболку, заставляя сесть на место. Долго не мог справиться с упирающимся парнем, сыпавшим ругательства.
В конце концов Вуич успокоился, сел на стул, поерзал на нем, словно хотел ввернуть его в пол как шуруп. Все это делал, глядя на Дениса тревожно горящими глазами, раздуваясь от вопросов и эмоций. Чтобы успокоиться Лене понадобились усилия и внушения Стаса.
Шаурин с места не двигался, хотя очень хотелось рухнуть в кресло. Сказал Крапивину, что сам еще в состоянии удивляться, но почему не удивился? Да, новость шарахнула отбойным молотком, но не удивила.
— Что теперь думаешь? – спросил Юрий брата, выходя из короткого оцепенения.
— А что тут думать? Отвечать надо. Говорил же Андрею, чтобы тихо все было.
— Сначала ребят похоронить нужно, Сергей. Чтобы все как положено, потом уже… остальное.
— Это, само собой. Юра, Денис, давайте… сообщите родственникам, денег дайте. Похороны на себя возьмем. А мне теперь нужно кое с кем встретиться. Правильно, ты, Юра, говоришь: потом все остальное.
— Сделаем, — сказал Юра.
Денис только кивнул в знак согласия, так и оставшись стоять у кресла, на которое кинул пальто. Ему предстояло еще все осмыслить. Сказанные Монаховым слова постепенно начали проникать в сознание. Говорить он пока готов не был. Да его и не спрашивали.
— Ну все тогда, — вздохнул Сергей Владимирович. Сначала хотел всех отпустить, потом вспомнил, что не сделал главного. – Нет, не все. – Открыл дверцу шкафчика, но захлопнул ее и обратился к Самарину. – Водку принеси из бара.
Витя откликнулся не сразу. Сидел бледный как смерть, испытывая ощущение, что его ни много ни мало вернули с того света. Однако сегодня никто не подгонял его, не рявкал. В кабинете снова воцарилась удушающая тишина. Давящая.
Шаурин ощущал, как его желудок скручивается в узел, и из его глубины поднимается тошнотворная волна. Хорошо знакомая. Дышал Денис глубоко. Но воздуха все равно не хватало. Во рту пересохло. А на горло будто набросили удавку.
Похвальное самообладание Вуича закончилось, как только они с Денисом покинули стены «Эгоиста». Пробыли у Монахова недолго. Ничего не обсуждали. Выпили по стопке за усопших и разошлись. Лёня увязался следом и сел в его «Мерседес» с явно написанным на лице намерением серьезно поговорить.
Шаурин не сразу тронул машину с места, а, погрузившись в мысли, потер шероховатый подбородок и закусил кулак. Молча и долго смотрел в темноту перед собой – за линию освещения фонарей, в глубину между домами. Будто кого-то ждал.
Только когда Лёня достал сигареты и подкурил, он сказал:
— Сигарету убери.
— Чего?
Ухо резанул ровный тон товарища. Лёня даже подумал, что ослышался.
— Говорю: сигарету убери. Не кури в машине, — повторил Шаур, чем еще больше взбесил Лёньку. У того почти пар из ушей повалил, он схватил друга за грудки и рванул на себя, встряхивая того, как трясут баллончик с аэрозолем.
— Шаур, ты что совсем охренел? – заорал он. – Маркелов да, ладно… Но Женька же!.. Мне эти братки до задницы! Женька же!.. Как ты можешь?.. Это же не утку на охоте подстрелили!
— Ты меня на глотку не бери! – рявкнул Шаурин так, что Лёньке почудился треск осыпавшегося стекла. – Сядь, не ори! – Отбросил от себя взбунтовавшегося друга и подождал, пока тот, фыркая и отдуваясь, усядется. Отдышался сам и только потом проговорил: – Потом плакать будем, не время сейчас. Убьем уродов, потом поплачем.
— Вот такой расклад мне нравится, — с мрачным удовлетворением сказал Вуич и вытер со лба выступившую испарину. – Это меня устраивает.
— Устраивает? Тогда работай, раз устраивает! Пора уже. Посидел, присмотрелся, прощупал народ, теперь действуй – чтобы говорили тише, чем думают. И чтобы я знал, о чем думают! – Голос Дениса утратил обычные мягкость и спокойствие, стал резким, жестким. Низким. В нем появились такие нотки, которые даже у Вуича мороз по коже вызывали.
А, казалось, должен был привыкнуть. Но к такому Шаурину привыкнуть нельзя. Слишком редко он в этой личине показывался. Это то же, что спящий вулкан разбудить.
Вот сейчас Лёня ощущал, как из друга рвалась неуемная энергия. И сила, которая всем нутром чувствовалась. От этого у самого сердце заходилось в бешеном ритме, и все сомнения таяли, как первый снег. Готов был горы свернуть.
Потому что знал его и видел сейчас того Шаура, который его задницу когда-то прикрывал. И голову. А голова намного важнее, чем задница. Вместе они были в таких местах, откуда некоторые живыми не выбираются. А они выбрались. Вместе со Стасом и Женькой выбрались. Только Женька…
При мысли о Женьке сердце Лёньки буквально замирало, отказывалось работать. Голова лопалась от мыслей и грудь разрывало. Только когда притянул Дениса к себе, заметил, что глаза у того слишком блестящие, наверное, от слез влажные. И молчал он, потому что говорить не мог. Один Бог знает, как ему тяжело сейчас было. Ведь не Лёнька пообещал ему решить проблемы. Не Лёнька обещал, что все будет хорошо…
— Не вопрос. Кто бы только дал мне, где развернуться. А Шип?
— Ты разворачивайся — самое время. Шип пусть к Юрику пристегивается. А мне нужно кое-что узнать – одну небольшую, но очень важную деталь. После этого действовать будем.
— Узнать — что?
Шаурин сначала помолчал, собирая разрозненные мысли, затем холодно выдал:
— Я ни за что не поверю, что Маркелов полез в разборку. Он, конечно, взрывной малый… был. Но он очень исполнительный. Инициативы проявлял мало и крайне редко нарушал приказы.
***
Погода радовала. К середине апреля солнце растопило весь снег. Сошел он быстро, почти незаметно. Все вокруг ожило, хотя было еще серо и бесцветно. Ароматный влажный воздух можно было черпать ложками, такой он стал густой и насыщенный. Волной окатывал с самой макушки и даже в ботинки спускался.
Весна давала надежду. Но эта надежда не находила места ни в голове, ни в сердце.
Лезли воспоминания о прошлой весне со всеми планами и волнительным ожиданием перемен. Вот они – перемены. И года не прошло, а все у него в жизни изменилось до неузнаваемости.
Монахов приказал всем сидеть тихо и не делать лишних движений. Это правильно, потому что теперь каждый шаг нужно просчитывать на десять раз. Прошли похороны, потом поминки...
Сергей Владимирович, естественно, не бездействовал. На своем уровне решал кое-какие вопросы, встречался с нужными и важными людьми – готовился дать ответ Веселову. От этого ожидания у Дениса извилины в тугие спиральки закручивались. Он-то на месте тоже не сидел, что называется, работал с людьми. Был почти уверен, что Маркелова слили. Но на это маленькое «почти» у него еще не было фактов. Однако очень скоро будут.
Шорох за дверью заставил его пошевелиться в кресле. В кабинет заглянул Самарин. Затем неловко протиснулся, словно все еще раздумывая, входить ему или нет.
— Я это… — в несвойственной ему несмелой манере начал парень. Солнце, проникая сквозь бело-зеленые вертикальные ламели, располосовало комнату. Витя прищурился, попав в яркий просвет, и шагнул чуть в сторону.
— Чего надо? – Денис расслабившись, забросил руки за голову и сжал затылок.
— Поговорить хотел.
— Говори.
— Только не знаю, с чего начать. Еще раньше, наверное, нужно было это сделать. Вроде как поблагодарить хотел.
— Вали отсюда, — ответил ему на это Денис, указав взглядом на дверь. – И свои нервные мысли при себе оставь, не нужна мне твоя благодарность.
— Шаур, ну чего ты меня как малолетку гоняешь? – вздохнул Витек, словно обидевшись.
"Стая" отзывы
Отзывы читателей о книге "Стая". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Стая" друзьям в соцсетях.