Не буди лихо, пока оно тихо. Это про Дениса. Именно такого состояния брата Таня боялась. Тогда он говорил все, что думал, не заботясь о резкости слов, о боли, что они приносят родным. И сейчас готова была болтать о чем угодно, лишь бы сбить его с этой волны. Денис с детства не любил скандалов и разборок, не любил давления и агрессивных выпадов в свою сторону. Ругаться с ним себе дороже.

— Как Юля? — Напрасно Тане показалось, что этот вопрос отвлечет брата от дурных мыслей. Такой он бросил на нее взгляд… — Что? — смутившись спросила.

«Какое твое дело?» — говорили его глаза, но губы были так же твердо сомкнуты. Потом он вздохнул и сказал неохотно:

— Юля, как Ленин на броневике… пытается устроить революцию.

Невольно Татьяна улыбнулась.

— Получается?

— Идеология слабовата. — Засобирался домой. Пружинисто вскочил с кресла, торопливо набросил пальто, пошарил в карманах, ища ключи от машины. — Звони.

Внезапно появился, так же исчез. Все сегодня стремительно, толком даже не поговорили.

Таня вздохнула, прикрыв за братом дверь. С этим длинным вздохом отпустила все внутреннее напряжение и тяжесть. В душе затаилась тихая грусть. Не было ее раньше, а сегодня появилась. Первый симптом осознания одиночества. Да, она в кругу родных, любящих ее людей, но именно сегодня какая-то часть ее неспокойного сердца заиндевела.

Она осталась одна.

…Юля.

С Юлей он сегодня поругался. Хотя, как сказать поругался… Не сошлись они во мнениях.

Монахов пригласил его на Новый год в свой загородный дом. Привычная компания, семейный ужин, наряженная во дворе елка. Юлька, услышав это обрадовалась, но бурных чувств, как и положено, не выразила.

А Денис отказался. Потому что, согласившись, Новый год встречал бы не с Юлей, а с Монаховым.

Тот уже и так связал его по рукам и ногам. Денис сам перестал понимать, какое положение занимает рядом с ним, и чьи обязанности выполняет. Монахов брал его с собой всегда и везде: на все сомнительные и несомнительные сделки, на встречи авторитетов и семейные ужины. То вместо водителя, то за идейного генератора.

И все бы хорошо, но почему-то галстук, который теперь так часто приходилось носить, стал казаться удавкой.

Встречался с Юлей уже год. Почти. Иногда это казалось невозможным. Нереальным, как сон.

Почти год. Его собственный рекорд.

После двух месяцев с Ольгой готов был лезть на стену: не хватало воздуха.

А с Юлей все иначе. Нельзя их сравнивать, но все же…

Хотя нет. Нельзя. Юля — его любовь, ее всегда мало. Ее еще не было.

Она обиделась. Пытался объяснить, почему отказался провести новогодние праздники с их семьей, но она не понимала. Знал, почему не понимала. Говорил не все, скрывал свое отношение к ситуации, не хотел ее разочаровывать.

Надо позвонить, чтобы не дать Юльке замкнутся в сомнениях. Ах, да, еще Лиля… Теперь нужно обязательно позвонить и узнать, поняла эта вертихвостка что-то или нет. Видел по глазам, что поняла.

Тогда волнение кровью ударило в голову, но сейчас был странно спокоен. Возможно, это долбанутый придурок — Танин бывший муж — сбил его с той стези.

Позвонил Юльке из дома. Она не ответила.

ГЛАВА 37

— Ну, крошка, ты даешь, я до сих пор в шоке... — со смесью восхищения и удивления в голосе говорила Лилия, роясь в шкафу.

— С чего бы это? — без каких-либо ответных эмоций спросила Юля, разглядывая свои ногти.

— Как это с чего? С Шауриным замутила… Как тебе это? — Приложила к себе платье и повернулась к сестре.

— Класс, — сказала Юля не поднимая глаз. Упоминание Шаурина проигнорировала намеренно, старалась не развивать разговор на эту тему, хотя скрыть от Лили, что между ней и Денисом что-то есть, не получилось. Что весьма и весьма удручало.

— Никогда бы не подумала, что ты на такое способна.

— Видишь, какая я удивительная, — ухмыльнулась Юля все так же без особого веселья. Сомнительно, что ей удастся переключить внимание сестры на что-то другое. Сильно долго та ждала возможности обсудить шокирующее открытие.

— Это круто, крошка. Просто круто. Теперь главное, чтобы родители ничего не узнали, — выразила Лилия свое одобрение.

Реакция сестры вообще вызвала у Юли удивление. Никак она не думала, что та, догадавшись об ее тайном романе, выразит такой бурный восторг.

— Там и знать особо нечего. Мы просто общаемся, — пожала Юля плечами.

— Так уж и просто? — хихикнула сестра. — И что — ни-ни?.. Вообще?

Юлька подавила все нарастающее раздражение.

Не хватало еще такие интимные подробности обсуждать!

— Нет, конечно, я ж не сумасшедшая. Много чести. Так… флиртую просто, дергаю его время от времени. Я бы даже сказала — раздражаю, — старательно она играла безразличие. Так что скулы сводило.

— А он?

— Что — он? Развлекает меня всякими прибаутками. Куда ему деваться.

— Это точно. Любой бы потерялся на его месте. Но он заметный, конечно, тут я с тобой согласна. Он мне прям мозги взорвал тогда.

— Чем взорвал? — От злости у Юли в газах потемнело. Она поднялась с кровати и схватила с туалетного столика первый попавшийся лак для ногтей. Попался ей вишневый.

— Да как сказать… темный он какой-то, мрачный. Есть что-то в нем такое, не могу объяснить. Притягивает.

— Ничего особенного в нем нет. Это ты просто впечатлительная, вечно какие-то остросюжетные истории придумываешь. Приключения ищешь на свою задницу.

— А иначе скукотища. Нет, правда, будь с ним поосторожнее, а то он говорит-говорит, а хрен его знает, что он там себе думает.

Слава богу зазвонил телефон и отвлек Лилю от столь глубокомысленных рассуждений. Юля уже устала поддакивать сестре и выслушивать советы, в которых не нуждалась. Но еще тяжелее было вести себя поверхностно, как Лиля, и тщательно скрывать всю глубину ее отношения к Денису. Совсем незачем ей это знать.

— Ленка, вот — коза! — злобно проговорила сестра и положила трубку. — Я так и знала, что нельзя на нее рассчитывать.

— По голосу слышу, что тебя постигло горькое разочарование, — нарочито протянула Юлька, не в силах сдержать язвительную ухмылку.

— Еще какое! Блин, я так не хотела ехать туда одна.

— Так и не надо значит.

— Да ну, ты что!.. Дома сидеть, что ли? — тут ее лицо озарилось счастливой улыбкой: — А поедем со мной?

— Я?

— Да! — воскликнула Лиля воодушевленно. — Я позвоню тёте Наташе, уговорю ее отпустить тебя.

— Она не согласится, — уверенно сказала Юля, надеясь, что именно так все и будет.

— Это смотря что говорить. Ты же знаешь, я могу. Им вообще не обязательно знать, что мы куда-то поедем. Тем более им не до нас сейчас. Своих дел полно, а мне эти монашеские посиделки в семейном кругу уже надоели. Хочется повеселиться и отдохнуть. Потусим и вернемся. Компания проверенная, все свои.

Это смотря для кого — «свои».

Компанию сестры Юля «своей» никогда не считала и вряд ли когда-нибудь будет. Слишком разные у нее с этими людьми мироощущения.

Лиля ко всему относилась с легкостью, жила стремительно, поступала противоречиво. Брала от жизни все и никогда не говорила за это спасибо. Никому. Ни судьбе, ни Богу, ни родителям.

— Лиль, не хочу. Настроения нет.

— Так вот и поднимем тебе настроение. Или ты боишься, что Спартак против?

— Кто против?

— Начальник «Гладиатора».

Юлька посмотрела на сестру и рассмеялась. Взорвалась хохотом. И сама не знала, почему слова Лилии так подействовали. Странно, будто удар.

— При чем здесь он? — Снова опустила глаза и подула на накрашенные ногти.

— Вот именно. Тем более, я смотрю, он тебя не особенно балует вниманием.

— А ты за меня не переживай, я как-нибудь этот безрадостный факт сама переживу.

— Я в тебе и не сомневаюсь. Короче…

Лилия взяла телефон и стала набирать номер.

Клясть себя на чем свет стоит за то, что согласилась пойти на эту вечеринку, — бессмысленное теперь занятие. Хотя, как только покинули пределы Лилиной квартиры, в душе поселилось неприятное предчувствие — неконтролируемое и охватывающее все тело неприятными колкими мурашками.

По большому счету и выбора то не было. Так, иллюзия, будто Лиля позвала ее с собой и дала возможность подумать. Наигранная невинность не могла скрыть хитрого блеска в глазах сестры. Юля прекрасно знала ее эксцентричную натуру.

Это сейчас Лилия с воодушевлением поддержала ее, выразила свое единодушие и понимание, но стоит только слово против сказать, как все обернется совершенно в другую сторону: без особых переживаний по поводу последствий своего поступка Лиля выдаст ее и Дениса родителям. Для нее личные интересы всегда были и будут превыше всего.

И едва ли что-то изменится в будущем. Лиля слишком предсказуема.

***

— Шаурин, ты в своем репертуаре! Почему именно сегодня? Может, у меня дела, свидание… — как обычно возмущалась Верочка, — алло, чего молчишь?

— Я жду пока ты до конца выскажешься. Сегодня, потому что у меня у самого дел по горло. Но, возможно, ты найдешь для меня время. Это и в твоих интересах тоже. Мне нужны твои мозги.

— Да? — Верочка проявила неподдельный интерес, внутри уже готовая отбросить свои сомнения. Показалось, что говорил Денис непривычно мягким тоном. С чего бы это вдруг? — Что у тебя произошло? — спросила она, позабыв о своем негодовании.

— Это не телефонный разговор.

— Дрожь по телу, пульс участился. Умеешь ты заинтриговать.

— Дело не в моем умении и ты это прекрасно знаешь, — усмехнулся Денис. — Откуда тебя забрать? А главное — когда?..

***

— Приве-е-т, — пропел знакомый голос сзади, и Юля содрогнулась от отвращения. Это совпадение? Или все-таки злая шутка?

Возникло желание убить сестру.

— О, Стёп, привет, — не сильно стараясь выглядеть дружелюбно, поздоровалась и тут же поспешила избавиться от общества своего не очень приятного знакомого.

Того недолгого времени, что ей довелось с ним пообщаться, хватило, чтобы принять решение не подпускать его к себе на пушечный выстрел. Странный он какой-то. И взгляд его, который она так часто на себе ловила, немного пугал. И жесты, попытки потрогать и прикоснуться отзывались неприятной волной по телу. Во всем этом сквозила озабоченность. Маниакальность, что ли.

Может, все Юлька не так понимала и преувеличивала, но возникало именно такое ощущение. Бывают люди, после общения с которыми хочется пойти в душ и отмыться. Степан Корнеев именно такой человек.

Безопаснее и лучше, если бы он не вызывал вообще никаких чувств. Если бы Юля испытывала к нему равнодушие. Но, нет. Как только «Стёпа-патологоанатом» приближался к ней на расстояние вытянутой руки, девушка ощущала неловкость и дискомфорт. Причем испытывала их только Юля. Степана, по всей видимости, такой расклад вполне устраивал.

Зато он не устраивал Юлю. Уже начинала ненавидеть себя за… трусость, что ли. Потому что сразу вспоминалось детство и собственные страдания из-за приставаний Шеина. Страх. Ощущение загнанного в угол кролика. Полное бессилие и затравленность. Неспособность дать отпор. Невозможность сопротивляться.

После обмена приветствиями уверенность, что вечеринка ничем хорошим для нее не закончится, усилилась стократ. Разве теперь Степан отстанет от нее? Здесь некому будет его остановить. А сам он, судя по выражению лица и маслянистому взгляду, останавливаться не собирался.

— Какого черта ты не сказала, что он тоже тут будет? — накинулась Юля на сестру. Ведь знала же она, что Корнеев должен присутствовать на вечеринке! Стопроцентно знала!

— А ты не спрашивала. Да расслабься! Чего всполошилась? — Лиля отмахнулась от Юльки как от назойливой мухи и снова приложилась к бокалу с шампанским. — Выпей лучше чего-нибудь.

Как раз-таки пить Юля не собиралась. В этой компании к спиртному лучше вообще не притрагиваться. И не заметишь, как накачают чем-нибудь и в кровать уложат. То, что выпивка и закуска всего лишь прелюдия перед взрослыми играми, Юля поняла сразу.

Такая в этом доме царила атмосфера. Атмосфера разврата.

Нет, никто не танцевал на столе стриптиз, не занимался сексом на глазах подвыпившей компании. Нет. Всего этого не было. Зато было другое. Общее на всех, написанное на лицах чувство пресыщенности. Вседозволенности.

Невольно Юлька задумалась: если бы отец не держал ее в черном теле, не запрещал ходить на подобного рода вечеринки, у нее тоже была бы на лице такая печать? — полный пофигизм, сытость и ощущение власти по праву рождения.

Вот у Лили она была. Каждое ее движение и каждый взгляд были пропитаны высокомерием. Только вот достоинства не хватало, что печально. Но ее родители не воспитывали в такой строгости. Сестра была почти свободна в своих передвижениях. Сейчас, когда жила и училась в Москве, а домой приезжала только на каникулы, так вообще. Да и когда приезжала, жила в отдельной квартире.