– А то, как Мэтт расплатился со всеми, – добавила она. – Вы знаете, мы все так приятно удивлены!

– Простите? – не поняла я.

– О, разве вы не знаете? – продолжала она, отпивая кофе. – Он вернул деньги всем своим друзьям.

– Неужели? Хорошо. Я… и не знала.

– Да. Он выиграл деньги.

– Выиграл деньги? Как?

– Играя в покер.

– Но он не играет в покер, – сказала я.

– Да нет же, играет, еще как. Он, несомненно, играет как профессионал. Говорит, его бабушка научила прошлым летом.

– Нет, миссис Томпсон, это не совсем так. Видите ли, она научила его всего лишь рамми. О боже, – медленно произнесла я. – О боже.

Есть ли предел маминым выходкам?

– Джонни говорит, Мэтт играл через интернет, пользуясь бабушкиной кредитной карточкой. Очень предприимчивый мальчик, миссис Смит. Он выиграл пять тысяч фунтов, к слову сказать. Это гораздо лучше, чем играть в азартные игры на этих глупых автоматах, вы не находите? Ну да ладно, давайте сменим тему, – деликатно предложила она, – я как раз хотела сказать вам…

– Да? – слабо произнесла я, дав себе слово поговорить с мамой, как только приду в себя.

– Пожалуйста, поймите меня правильно…

– Конечно…

– Я вам так сочувствую по поводу развода.

– О, – сказала я, и меня внезапно пронзила острая боль, – все в порядке.

Я вдруг поняла, что этого не оставишь в секрете, потому что дети так или иначе расскажут своим друзьям, если уже не рассказали.

– Держитесь? – спросила миссис Томпсон заботливо.

– О да, вполне, – солгала я.

– Вы обратились к Роури Читем-Стэббу, да?

– Да, именно. А как вы узнали, что именно к нему? – спросила я.

– Потому что я тоже его наняла! – заявила она.

– Как? – удивилась я. – Я и не знала.

– О да, – отвечала она. – Мой муж сбежал с любовницей, миссис Смит, но, честно говоря, вряд ли кому-то наплевать на это больше, чем мне. Мне теперь так хорошо! – добавила она, и ее голос звенел от счастья. – Я прекрасно провожу время. Мы были женаты двадцать лет, вырастили троих детей. Теперь я хочу пожить в свое удовольствие.

– Что ж… прекрасно! – рассмеялась я.

– Но разве он не прелесть? – сказала она, и взгляд ее затуманился.

– Кто? Джонни? О, разумеется.

– Да нет, не Джонни, – хохотнула она. – Я имею в виду Роури Читем-Стэбба.

– А… ну…

– Я считаю, он великолепен! – выдохнула она.

– Да, он высококвалифицированный адвокат, – отметила я. – Немного жесткий, – добавила я.

– О да, – с энтузиазмом подхватила она, – это именно так. Я так рада, что заполучила его, миссис Смит, – продолжала она. – Я хочу сказать, он действительно знает свое дело, вы не находите?

– э…

– Он – именно то, что мне нужно, – добавила она, и в глазах ее запрыгали чертики, – понимаете, что я хочу сказать?

– Да-да, – солгала я, – понимаю.

Мы обменялись заверениями в дружбе и вернулись в зал. Во втором отделении три пары уже не были уверены, так ли уж им хочется оставаться супругами. Теперь, когда вдруг оказалось, что фактически они все свободны, в душу каждого из них закрался червь сомнения. Муж Клары, Херберт, восстает первым, другие тоже подумывают об этом. Я сидела, глядя на сцену, внимая репликам, и вдруг вспомнила, как же назывались духи, которыми душилась миссис Томпсон. Это были «Ноу ригретс».[140]


На следующей неделе дети вернулись домой. Впервые мы встречали Рождество не всей семьей, и я постаралась сделать праздник как можно веселее. Мы сходили в церковь, потом пекли пирожки с мясом и вешали рождественские открытки. Потом, в воскресенье, дети провели день с Питером.

– Как он? – спросила я Кейти мельком вечером того же дня, когда мы украшали елку.

– Да нормально, – ответила она. – Кстати, мам, он рассказал нам об Энди. Теперь она крепко его зацепила.

– Он живет… с ней?

– Нет, что ты, он все еще живет у себя. Бедный папочка, – добавила она, распутывая гирлянду. – И бедная ты.

– Со мной все будет хорошо, – солгала я. Потому что правда заключалась в том, что я ощущала себя такой же хрупкой и пустой внутри, как стеклянная елочная игрушка, которую я сейчас держала в руках. Один удар – и она разлетится вдребезги.

– Кстати, ты была совершенно права насчет Джоса, – сменила я тему. – Все, чего он добивался, это чтобы его обожали.

– Похоже, он пытается таким образом возместить себе какую-то детскую утрату, – сказала она.

– Да, именно так.

И я рассказала ей, что узнала о нем – она уже достаточно взрослая, чтобы понять.

– Ого! Так, стало быть, не Грэма надо было наказывать, – сказала она возмущенно, – а его! Хотя Лили он нравился, да? – добавила Кейти.

– Да, – сухо согласилась я, – нравился.

– Но это и понятно, она сама чем-то похожа на Джоса. Все еще не нашла взрослого внутри себя. Мам, – продолжала Кейти, украшая нижние ветки блестками, – в голосе ее звучало сомнение, – я никогда не спрашивала тебя об этом, но все же – как вы с Лили стали близкими подругами?

– Ну, честно говоря, бывают минуты, когда я сама спрашиваю себя об этом, – ответила я, вешая золотую звезду. – Я хочу сказать. Лили ведь может довести меня до белого каления.

– Ей все время необходимо быть в центре внимания, – рассуждала Кейти, укрепляя фею на верхушке елки. – И все время необходимо побеждать.

У меня глаза округлились. Это была чистая правда.

– Но ты, мам, абсолютно другая. Так что я иногда удивляюсь, как вы могли подружиться?

– В школе многие девчонки не любили ее, дразнили, а я этого терпеть не могу, вот я и решила стать на ее сторону. Потом, когда она поверила в себя, оказалось, что с ней очень весело и интересно. А так как я сама отличалась благоразумием и никогда не была авантюристкой, с Лили мне было легко, она вносила в мою жизнь свободу, в ней был ничем не сдерживаемый порыв.

– Противоположности притягиваются?

– Да, пожалуй, дело именно в этом. Для меня она была как тонизирующий напиток. Она была так бесстрашна. И я ей нравилась, потому что не представляла для нее никакой опасности. Мне всегда казалось, особенно после того как я вышла замуж, что мы в конце концов пойдем каждая своей дорогой. Но этого не случилось. Более того, к моему величайшему изумлению, она никогда надолго не пропадала, все время стремилась поддерживать отношения.

– Ну, тогда просто очевидно, что ты нужна ей, мама.

– Да, возможно.

– Подумай, ты же ее единственная настоящая подруга. И именно из-за того, что вы подружились в детстве, когда она была еще маленькой девочкой, ты напоминаешь ей о том, что она ушла далеко вперед и очень многого добилась в жизни.

– Возможно, ты права, – вздохнула я, вешая на елку крошечный блестящий шар.

– И еще совершенно ясно, что она тебя обожает. Моя рука вдруг замерла в воздухе.

– Это совершенно ясно? – удивилась я.

– О, конечно. Никаких сомнений. Ты – очень важный человек для Лили. Да и дружите вы уже двадцать пять лет. Может, вам стоит устроить серебряную свадьбу вашей дружбы? – рассмеялась она.

– Ммм… может, и стоит. Чем дольше дружишь с кем-то, Кейти, тем важнее и дороже становится эта дружба.

– Она, без сомнения, ревнует тебя к папе, – заметила она. – Как будто она знает тебя лучше, чем он. Может, из-за этого он ее недолюбливает, – предположила она. – Трое в комнате – уже толпа.

– Ну, не знаю, – сказала я, – я думаю, он считает ее немного легкомысленной и тщеславной. Он восхищается ее умом, – добавила я, – но думает, что она понапрасну разбрасывает свои таланты. Он говорит, она могла бы стать отличным хирургом или ученым. А она продалась миру моды и мишуры.

– Но это ее дело, как распоряжаться своей жизнью. Папа тут ни при чем.

– Да. Конечно, ты права.

– Мне очень нравится Лили, – сказала Кейти веско. – Она смешная. И непредсказуемая.

– Непредсказуемая?. – пробормотала я. – Да.

– Она сложный человек, очень неоднозначный, – добавила Кейти. – Она такая увлекающаяся, прямо горит на работе. Кстати, папа тоже много работает.

– Он всегда много работал.

– Нет, сейчас он работает особенно много, но он не сказал над чем, хоть мы с Мэттом и спрашивали.

– Возможно, ведет переговоры о покупке нового дорогого автора, – предположила я, – или какой-нибудь зарубежный проект. Что ж, вы справитесь без меня завтра вечером? – спросила я, оглядывая елку. – Я уйду ненадолго.

– Все будет в порядке, – ответила она беззаботно. – Ты же видишь, мы уже почти что взрослые.

– Да, – грустно вздохнула я, – очень хорошо вижу. Слишком хорошо.

Кейти включила гирлянду, она замигала разноцветными лампочками, а я с тоской представила, как вскоре они с Мэттом уедут от меня. Питер хотел, чтобы у нас с ним был еще один ребенок. А теперь он родится у Энди.

– Веселая будет вечеринка? – спросила Кейти, когда мы убирали коробки.

– Да нет, пожалуй – ответила я. – Обычно это не очень интересно.

Положа руку на сердце, я всегда считала рождественские вечеринки на работе страшным занудством. Стоишь себе, как истукан, с бокалом дешевого вина посреди зала заседаний. Нет, это не кажется мне веселым. Но там будут мои коллеги, уговаривала я себя по дороге на работу в понедельник утром, и с моей стороны было бы нечестно не прийти.

Я налила себе привычный эспрессо из автомата и, прежде чем приступить к работе, решила просмотреть газеты. Я взяла сперва «Мейл», потом открыла «Индепендент» – и тут пластиковый стаканчик замер в моей руке. «БИШОПСГЕЙТ» И «ФЕНТОН И ФРЕНД». Я быстро пробежала глазами текст, чувствуя, как кровь приливает к сердцу. Удачная сделка… «Фентон и Френд» перекуплен… «Бишопсгейт» заплатил 35 миллионов фунтов… слухи появились полгода назад… подтвердились во Франкфурте… Смит продемонстрировал настоящий финансовый талант и чутье… Место управляющей делами Чармиан Дюваль практически свободно… Оливер Спрол на очереди. Я отложила газету, руки тряслись. Так вот над чем Питер работал, поняла я. В прошлом декабре Чармиан чуть не уволила его; теперь, всего лишь год спустя, Питер уволил ее.

Пока я пыталась сосредоточиться над снимками, одна мысль никак не оставляла меня – мысль, что Питер, очевидно, был прав, подозревая Оливера в передаче ядовитой информации прессе. Теперь я поняла, что у него действительно был мотив, ведь он знал о плане Питера возглавить издательство. Я вновь посмотрела на статью. Там говорилось, что Питер собирается выкупить «Фентон и Френд» за полгода. Брат Оливера был банкиром и мог легко подсказать тому, в чем все дело. Непрекращающиеся подкопы Оливера под Питера теперь приобрели смысл. Я вспомнила, что Питер намекал на это, когда звонил с Франкфуртской книжной ярмарки. Я еще сказала ему, что он – тот, кто смеется последним, а он ответил: «Пока еще не совсем». Но теперь, поняла я, это так, а Чармиан и Оливер получили то, чего и заслуживали. Я так радовалась за Питера, так гордилась им, что сердце, казалось, готово выпрыгнуть. Потом меня снова захлестнула волна печали, как только я вспомнила, что мы уже каждый сам по себе. Сегодня вечером Питер будет праздновать свой успех – но не со мной.

– Ты в порядке? – спросил Даррил.

– Что?

– Ты выглядишь немного грустно.

– О нет, – пробормотала я, – все в порядке.

– Придешь на рождественскую вечеринку? – спросил он радостно.

– Да, да, – заверила я, – разумеется, приду.

Так что вечером, в половине восьмого, я уже стояла среди коллег, сжимая в руке бокал дешевого шардоне.

– …чертовски весело!

– …поющий хорек?

– Принцесса Диана, да, такая трагедия.

– Вы видели Софи в «Вечерних новостях»?

Терри был в приподнятом настроении и торжествовал, потом зазвучала музыка и я услышала песенку «Со счастливым Рождеством». Она просто-таки действовала мне на нервы. Между прочим, далеко не для всех оно счастливое, подумала я про себя, и уж точно не для меня.

Рождество, рождество, все люди улыбаются…

А я нет, подумала я. Мне совсем не весело.

Рождество, рождество, жизнь только начина-аааа-еееее-тся.

– Фейт! – это был Икки. Мы поцеловались. – Как ты, дорогая?

– Хорошо, – я пожала плечами. И добавила, потому что он всегда такой внимательный и добрый: – Честно говоря, ужасно – развод фактически получен.

– Бедная моя, – произнес он голосом, исполненным сочувствия. – А я только что расстался с Уиллом.

– Неужели? – удивилась я. – Что ж, это правильно. Судя по тому, что ты рассказывал, он с тобой ужасно обращался.

– Да уж, – вздохнул он. – Я решил, что больше не в состоянии это выносить, и сказал, что на этот раз все кончено. Счастливо оставаться!

– А это значит, что теперь ты обязательно станешь счастливее, – улыбнулась я.

– Да, Фейт. И ты тоже.

Я кивнула и подумала, что никогда в жизни не чувствовала себя менее счастливой, чем сейчас. У меня слегка кружилась голова, вино и музыка сделали свое дело. Икки отошел поболтать с другими, я перебросилась парой слов с Мэриан и Джейн, но постаралась не столкнуться с вечно жалующейся Лизой, которая когда-то испортила телесуфлер Софи. В любом случае, она была сильно увлечена разговором с Татьяной. Теперь я оказалась рядом с девушкой по имени Джан, которую взяли на временную работу неделю назад. Она явно уже выпила лишнего и была не прочь поговорить. Выяснилось, что она уже имела опыт временной работы. До прихода на телевидение она сменила несколько газет и журналов.