– Нет, у меня встреча с трех до четырех.

– Надо обязательно перехватить бумаги, это срочно.

– Невозможно – я встречаюсь с председателем, Джеком Прайсом. Но могу выехать сразу после этого, – добавил он. – Тебе лучше взять такси.

– Не могу рисковать, вдруг я застряну в пробке. Нет, поеду на метро.

– Жди меня на станции «Ченсери-Лейн» в десять минут пятого.

Я выскочила из дома, чувствуя бешеный прилив адреналина, кровь стучала в ушах. Мне повезло, поезд подошел через две минуты, но каждый раз, когда он останавливался в туннеле, я начинала паниковать и смотреть на часы. В три сорок я была на вокзале Виктории, в три пятьдесят на «Оксфорд». Но я забыла, какой длинный переход с Виктории на Центральную линию. И естественно, народу была тьма тьмущая, и, естественно, эскалаторы шли только вниз. Так что к тому времени, как я добралась до «Ченсери-Лейн», было пятнадцать минут пятого. Питер уже ждал, он выглядел измученным.

– Пошли! – сказал он. – Мне кажется, нам в эту сторону.

Мы повернули налево, прошли мимо здания «Пруденшл»[147] из красного кирпича и устремились в направлении отеля «Сент-Гилз». Номера сорок два нигде не было видно, уже почти стемнело, потом я разглядела номер двести тридцать шесть.

– Питер! Мы идем в другую сторону! – сказала я. – Нам надо обратно.

Мы бросились обратно к метро, почти бегом. Мы пролетели мимо ресторана «Юнайтед Хаус», мимо телефонной компании «Райманс» и садика Грейз-Инн. Мы замедлили шаг перед массивным зданием со множеством вывесок, но номера сорок два не было. Мы остановились, подумав, что сорок второй номер, возможно, находится на другой стороне улицы.

– Простите…

Я обернулась. Передо мной стояла пожилая женщина и с любопытством меня разглядывала. Ей было лет восемьдесят, если не больше. Она была крошечная, немного сутулилась, волосы казались совершенно белыми. Она смотрела на меня с чуть смущенной улыбкой.

– Простите, – повторила она. – Мы не знакомы?

– Нет, я…

– Я где-то вас видела, я уверена, что видела.

– Нет, правда, мы не знакомы, и, честно говоря, я очень спешу…

– А, вспомнила! – воскликнула она. – Вы та девушка с телевидения! – Я вздохнула и кивнула в ответ. – Постойте, я только хочу вам сказать… – Я сжалась, готовая к тому, что вот сейчас она скажет что-нибудь неприятное, как тот парень в «Теско». – Я только хочу вам сказать, как вы мне нравитесь, – продолжала она. – Вы придаете мне сил на весь день. Да, придаете мне сил, – повторила она радостно, кладя сухонькую руку мне на запястье. Я взглянула на эту руку: под тонкой сухой кожей просвечивала сеточка голубых вен. – Да, – блаженно повторила она, – ваши прекрасные прогнозы погоды просто поднимают настроение.

– Как это мило с вашей стороны, – ответила я, – но боюсь, у меня сейчас нет возможности поговорить с вами, я…

– И знаете, особенно вы помогаете мне в последнее время, потому что три недели назад у меня умер муж.

– О!

– Мы соболезнуем, – сказал Питер. – Печально.

– Да, это печально, – сказала она. – Мы были женаты шестьдесят лет, – объяснила она. – Понимаете, мы поженились, когда нам было двадцать. Это не то, что в нынешнее время. – Она вытащила из рукава носовой платочек. – Теперь так поздно выходят замуж. Шестьдесят лет, – повторила она с тоской, промокая глаза.

– Это замечательно, – сказала я. – Но, видите ли, нам надо…

– А знаете, в чем секрет? – Я покачала головой. – В любви. Я всегда говорила мужу, как сильно я его люблю. Каждый день я повторяла ему: «Я люблю тебя, Гарри. Я всегда буду любить тебя». И знаете, так оно и было, так оно и есть. Надеюсь, вы не против, что я вам все это рассказываю, – добавила она. – Просто у меня такое чувство, будто мы старые знакомые, в каком-то смысле.

– Нет, что вы, я ничуть не против, – сказала я, чувствуя боль в горле. – И мне очень жаль, что вы остались одна, но дело в том…

– Вы женаты?

– Да, – сказал Питер. Я кивнула.

– Я так и подумала. У вас вид влюбленных. Я улыбнулась.

– Мы пока женаты, – сказал Питер. – Но, понимаете, нам надо спешить к «Фест Авеню Хаус», иначе будет оформлен наш развод, так что извините, не хочу показаться грубым, но нам надо бежать.

– О, я понимаю, – сказала она. – Не позволяйте мне больше болтать. Бегите, милые. Удачи, – добавила она. – Это придало мне сил. Встреча с вами. Надеюсь, вы тоже проживете вместе шестьдесят лет.

Теперь, когда мы повернулись и бросились вперед, мы наконец увидели нужное здание.

– Вот оно! – крикнул Питер. – Вот оно! Быстрее! – И в ту же секунду мы услышали два долгих звучных удара колокола. Мы продолжили путь, словно на эшафот, зная, что пробило половину пятого. И вот мы остановились перед тяжелыми дубовыми дверями. Они были заперты.

– Опоздали, – пробормотала я. Питер кивнул. – Слишком поздно, Питер. Слишком поздно. Мы разведены, – добавила я, качая головой. – Мы никогда не хотели, чтобы это случилось.

– Никогда.

– Мы разведены, – повторила я со слезами в голосе.

Мы стояли перед тяжелой дверью, несчастные и беспомощные. Питер взглянул на меня. Его лицо было абсолютно серым.

– Господи боже, – прошептал он.

В тяжелом молчании мы побрели прочь, туда, откуда пришли. Питер неожиданно вынул из кармана красный конверт и протянул мне.

– Это поздравление с годовщиной свадьбы, – сказал он. – Может, сейчас это совсем не к месту Мы разведены, – добавил он, не веря. Питер выглядел таким же несчастным, как и я. – Но, с другой стороны, – продолжал он, обнимая меня за одно плечо, – с другой стороны, мы же не расстаемся. Да, возможно, формально мы в разводе, Фейт, но мы по-прежнему вместе.

– О да, это правда. Мы вместе.

– Фактически, мы никогда еще не были настолько вместе, а?

– Не были, – сказала я. – Никогда.

– И вообще, что такое брак в конечном счете? – добавил он, оживляясь. – Всего лишь штамп на бумаге!

– Конечно.

– Я хочу сказать, миллионы людей просто живут вместе.

– Да, конечно.

– Так что мы можем пожить в гражданском браке, а, дорогая?

– Да, – шмыгнула я носом, – можем. – Я почувствовала, что настроение начинает потихоньку подниматься. Мы шли по улице, а над нами в чернильном небе висела абсолютно круглая серебристая луна. Что там предсказывал мне гороскоп? Что к январскому полнолунию я пойму, почему один человек продолжает любить меня, несмотря ни на что. А гадалка сказала, что я разведусь. Все так и случилось.

– Поживем гражданским браком, – повторил Питер, беря меня за руку. – А потом знаешь, что можно будет сделать?

– Нет. Что?

– Ну, это же очевидно. Мы сможем снова пожениться.

– Ммм.

– Сделала же так Элизабет Тейлор, так почему бы и тебе не выйти замуж за бывшего мужа? Что нам мешает это проделать, милая? Давай-ка снова зарегистрируемся. Или тебе больше по душе венчание в церкви?

– Ну…

– А, нет, этого мы сделать не сможем, – добавил он, – католикам не разрешается повторно венчаться в церкви. С другой стороны, – продолжал он весело, – возможно, для нас сделают исключение, как для разведенных, которые желают соединиться узами брака друг с другом. Попробуем, дорогая? Я мог бы написать Папе Римскому.

– Ммм…

– Будет очень приятно отпраздновать еще одну свадьбу, правда? – продолжал он. – Мне нравится эта мысль. Как ты думаешь, Лили согласится снова быть подружкой невесты? И как, ты считаешь, я должен быть одет? Грэм может быть нашим шафером. У него хорошо получится. Мы повяжем ему белый бантик – дети будут в восторге, – да, я так и вижу это. И на этот раз мы можем устроить по-настоящему шикарный прием, в дорогом отеле. Наймем джаз-бэнд, – продолжал он мечтательно. – Закажем отличное марочное шампанское, конечно. И есть еще один плюс – мы получим много подарков. Да, Фейт, мы можем отлично повеселиться. Тебе нравится эта идея? Прекрасная свадьба. И конечно, волшебный медовый месяц. Давай же, дорогая, скажи что-нибудь. Ты что-то притихла. Как ты на это смотришь? – Я взглянула на него снизу вверх и улыбнулась.

– Питер, – сказала я осторожно. – Это звучит восхитительно. И я очень польщена, поверь. Но не слишком ли ты… торопишься?

– Тороплюсь?

– Видишь ли, милый, я действительно думаю, нам не стоит принимать необдуманных решений. В конце концов, замужество – это очень серьезный шаг.