Благодаря своевременной Юлькиной протекции, Марина обрела истинную уверенность в себе, и довольно скептически относилась к чужому мнению, относительно чего вопрос бы не стоял. Она оценивала все события по своей внутренней шкале, и практически не ошибалась что в вопросах бизнеса, что в вопросах отношений с другими людьми. Единственные, кому она доверяла и кого допускала в свой внутренний мир, были та же Юлька и тандем Костик-Вася. Они оказались верными и преданными друзьями, и других Марина себе и пожелать-то не могла.

Время от времени она с Юлькой заваливалась в какой-нибудь бар, где вполне отвязно проводила время, дегустируя различные виды коктейлей, и безобидно флиртуя с такими же случайными посетителями, как и они сами. Однажды они с Юлькой хохмы ради прихватили с собой и Костика с Василием. Такого чумового вечера Марина еще долго не могла забыть. Отношения Кости с Васей не оставляли окружающим ни единой возможности двусмысленного их толкования, а Юлька с Мариной так жарко перешептывались о чем-то, ведомом только им двоим, что бармен, видимо, посчитал их, по аналогии с их попутчиками, также нетрадиционно ориентированными особами. Бедолага весь вечер косился в их сторону и нервно ждал, когда же они пойдут танцевать. Видно думал, что мальчики и девочки будут танцевать отдельно друг от друга. Фигушки! Костик пригласил на медленный танец Юлию, а Марина не без удовольствия оказалась в объятьях Васи, которому искренне симпатизировала. Бармен решил, что на сегодня с него хватит, и опрокинул в себя стакан минералки, машинально вытерев свою блестящую от пота лысину фирменной салфеткой, которой до этого полировал бокалы. Кстати, после этого вечера Костик обрел себе еще одну подругу в лице Юлии, которая совершенно отказалась от своих былых воззрений на его счет, перестав воспринимать его, как недоразумение природы. Так что обедать, если позволяла работа, они теперь отправлялись втроем. Константин окончательно перестал быть в коллективе белой вороной, поскольку теперь и другие коллеги начали обращаться к нему по тому или иному вопросу, или просто заводили ни к чему не обязывающие разговоры ни о чем. И причиной этого была она, Марина. Первая, кто воспринял его как обычного человека.

Несмотря на то, что ее расходы находились на достаточно высоком уровне, она умудрялась откладывать часть своих заработков, открыв счет в надежном банке под умеренный, но вполне сносный процент, рассудив, что лучше уж та самая пресловутая синица в руках. Она не могла забыть повального краха банков после «черного вторника». Сюда же в банк она отнесла все то, что заработала с Димой, когда занималась переводами. Получилась достаточно приличная сумма. Ее личный фонд. Хранить деньги дома она опасалась. Всегда оставалась опасность того, что Дмитрий, будучи пьян, случайно натолкнется на ее заначку и пустит все коту под хвост. Да, потом он, конечно, постарается возместить ей все, что пропил, но береженого Бог бережет. Лучше пусть все остается так, как есть. Она не знала, на что потратит заработки, когда накопится достаточно солидная сумма. Может быть, купит машину. Или квартиру. Лучше квартиру. Всегда хотела иметь свое жилье. Может быть, лет через пять ей и подвернется что-нибудь подходящее? А может быть и раньше, как работа пойдет. Пока ей везло, но от падений ни один бизнес не застрахован. Лучше уж не зарекаться.

На Новый год Марина преподнесла Диме роскошный подарок — новый компьютер, обошедшийся ей весьма в кругленькую сумму (его старый комп уже не справлялся с тем массивом информации, которую обрабатывал его хозяин, упрямо не желавший признавать, что лучше одного может быть только два компьютера). Дмитрий отказывался принять его дня три, но Марина коварно уговорила его на нем поработать, и Дмитрий уже не мог оторваться от своей новой игрушки. Он давно уже не получал такого удовольствия от быстродействия системы! А если его еще и в сеть со старым компом объединить… А Марине же этот подарок был нужен не меньше, чем Диме. Только ему для работы, а ей — для собственного спокойствия. Теперь она могла уговорить сама себя, что хоть чем-то заплатила Дмитрию за его доброту и приют. Отношения между ними оставались ровными, но какая-то искра, горевшая в них раньше, погасла. Она уже не стремилась постоянно находиться неподалеку от Димы, поддерживать разговоры на темы, которые ее, собственно говоря, не сильно интересовали. Иногда она по старой памяти переводила для него очередную «халтурку», получая вознаграждение за свой труд зеленой купюрой с изображением того или иного американского президента и россыпью конфет на палочке.

Беда подкралась к ней в конце февраля. Как и год назад. Проклятый сезон, не иначе. Марина вернулась домой с работы, открыв дверь своим ключом, включила свет в коридоре, разделась. Судя по всему, Дмитрий был дома. По крайней мере его куртка и ботинки стояли здесь.

— Эй, Дима, ты не спишь?

— А, явилась? Проходи, будь как дома. Пить будешь?

— Нет Дима, как-нибудь в другой раз. Я сегодня сильно устала. Сейчас под душ и баиньки.

— А со мной, значит, и поговорить уже не хочешь? Я тебя уже не интересую, верно? У тебя в мыслях твое светлое будущее видится, а мне в нем места нет, это однозначно. Использовала меня, и в помойку. Ну и правильно. Я же кто? Алкаш и заурядный компьютерщик. А ты? Звезда местного значения. Кому звезда, а кому и … А кому? Мне.

— Дима, ты пьян. Будь добр, дай мне пройти в комнату.

— Вот так значит? Дай пройти, подвинься! А я не хочу двигаться! Это моя квартира, и я волен вести себя в ней так, как захочу. А вот кто ты здесь — это вопрос. То ли жена, то ли любовница? Любовница мне ни к чему, это вещь одноразовая, как презерватив. А единожды использованная вещь меня уже не интересует. Если жена — то изволь вести себя, согласно своему положению. То есть люби меня любым. Даже пьяным. И говори со мной тогда, когда я этого хочу. Или выметайся отсюда. Иди, собирай вещички и адью!

— Дима, я очень хочу спать, дай мне пожалуйста пройти.

— Нет, ты ответь, ты мне жена или любовница? Я тебя спрашиваю?

— Жена я тебе, жена. Успокоился?

— Тогда иди сюда.

— Зачем?

— Буду тебя любить, как свою верную, ненаглядную жену. И ты меня будешь любить, как своего обожаемого мужа. Что такое? Почему у тебя лицо так скривилось? Отвечай! Хотя можешь молчать. Я все равно все узнаю, как ты ко мне на самом деле относишься. Это же просто.

С этими словами Дмитрий привлек к себе Марину, обнял ее, словно сжал в тисках, и начал целовать, жестко запрокинув ей голову. Марину обдало таким крутым перегаром, что внутри помимо воли поднялась жаркая и горячая волна тошноты, подкатилась к горлу… Она попыталась вырваться, но Дима сжал ее еще крепче, а поцелуи его стали еще неистовее. Мариной овладела паника, она задыхалась, ей катастрофически не хватало воздуха. И она оттолкнула Диму от себя, с силой толкнув его в грудь. Он не раздумывая ни секунды, словно ждал подобного исхода, коротко, без замаха ударил Марину по лицу. Сплюнул на пол и ушел к себе в комнату.

От удара Марина закачалась, перед глазами все поплыло. Кое-как она добралась до ванной, пустила холодную воду и посмотрела на себя в зеркало. Левый глаз заплывал буквально с каждой секундой. Марина сделала себе холодную примочку, но все бесполезно. Сейчас она могла ей помочь, как мертвому припарки. Марина выключила свет в ванной и ушла к себе. С головой как в детстве забравшись под одеяло, она тихо плакала. То, что случилось сегодня, было столь неожиданно. Марина еще и еще раз прокручивала в голове всю ситуацию и не могла объяснить самой себе, где же она сделала ошибку, где просчиталась. Она же была уверена, что справится с Димой в любой ситуации, что знает все его «острые углы». Ан нет, просчиталась девочка. За что и поплатилась. Ну почему все так вышло? Зачем?

С утра Марина на работу не пошла. В принципе, обязательного посещения и отсидки в офисе от девяти до шести от агентов никто не требовал, делали бы свое дело, и ладно. Поэтому она даже не стала туда звонить, предупреждать о том, что остается сегодня дома. Из зеркала на нее смотрела то ли базарная торговка, то ли вокзальная бомжиха. Глаз приобрел изумительный сине-багровый оттенок и окончательно закрылся. Пошарив в личной аптечке, Марина достала специальную мазь от ушибов и растяжений (покупала ее на всякий случай, мало ли что в тренажерном зале случится). Намазала ею опухоль. Мазь оставляла на коже янтарно-рыжий оттенок, но терять здесь уже было нечего. Лишь бы отек побыстрее спал, а синяк — это уже не такая большая проблема. С той косметикой, которой она сейчас обладала, Марина могла загримировать даже негра под натурального северянина.

Выходить на кухню не было никакого желания. Очень не хотелось видеть сейчас Диму. Обида на то, что он сотворил с ней, еще была очень и очень сильна. Скорее всего, он еще спал, но рисковать не стоило. Еще услышит, как она сковородками гремит, проснется чего доброго. Жаль, что в таком виде даже на улицу не выйдешь. Никакие черные очки не спасут. А выносить любопытные взгляды прохожих — хуже этого себе ничего и вообразить нельзя.

Марина взяла в руки книгу и попыталась, представив себя одноглазым пиратом, прочесть то, что в ней было написано. Детектив был, безусловно, очень неплохим, с лихо закрученной интригой, но мысли то и дело отвлекались от сюжета, так что ей приходилось перечитывать одни и те же страницы по два, а то и по три раза. Может быть, любовный роман лучше пойдет? В последнее время она пристрастилась к чтению выдуманных зарубежными писательницами историй о страстной и пылкой любви юных девственниц благородного происхождения к суровым воинам, рыцарям и прочим выдающимся представителям мужского пола. Красавица непременно попадала в какую-нибудь трудную ситуацию, зачастую благодаря своему же будущему избраннику, долго выясняла с ним отношения, потом тихонько начинала в него влюбляться, где-то между первой и второй третью книги теряла в его объятьях свою девственность, еще некоторое время они наслаждались своей любовью. Потом возникал какой-нибудь злодей, похищал красавицу или грозил влюбленными всеми карами. Конечно, злодея стирали в порошок, красавица снова падала в руки к своему рыцарю, и обычно сообщала о том, что ждет ребенка, который и появлялся где-нибудь в эпилоге. Хорошо, если не один. Шаблонность любовных авантюр по-своему даже забавляла Марину, которая теперь расставляла на полке книги этого жанра от наиболее предсказуемых к вполне оригинальным вещицам. То, что было предсказуемым, через пару месяцев можно было спокойно перечитывать заново. Книжные страсти подобного уровня не оставляли в ее голове никакого следа, никаких воспоминаний о сюжете. Сказки о чужой любви помогали скрашивать собственную жизнь, не очень-то впечатляющую в отношении данного вопроса. Мужественный рыцарь все как-то не торопился к ней на выручку, а вот злодеев ей хватило бы ни на одну книгу.

От чтения любовного романа она оторвалась, только когда часы с кукушкой, висевшие в коридоре и каким-то чудом все еще продолжающие нести свою бессменную вахту, пробили полдень. Хочешь — не хочешь, а пора было идти и готовить себе что-нибудь поесть. Желудок уже громко протестовал против отсутствия в нем хоть каких-нибудь маломальских булочек с сыром и порции кофе, чая или просто минеральной воды. Доводить же себя до того состояния, в каком она находилась в последние месяцы ее жизни вместе с родителями Марине что-то больше не хотелось. Медленное самоубийство в ее планы теперь не входило.

В морозильнике обнаружились пельмени, которые Марина сразу же поставила вариться, майонез и кетчуп тоже пока не закончились. Гип-гип ура! Вот с чаем была проблема, закончился, собака страшная. Придется выпить кофе. Сварить или просто развести растворимый? А, надо себя, несчастную, хоть чем-нибудь побаловать! Лучше сварить в турке, по всем правилам.

Конечно, как только она налила себе в чашку кофе, выложила пельмени на тарелку и собралась приступить к трапезе, в кухне по закону подлости появился Дима. Он тряс головой, видимо пытаясь прийти в себя, увидев в холодильнике бутылку с остатками водки (как вчера еще ее не обнаружил и не выжрал!), дрожащими руками налил себе стопочку, выпил ее, и скорее всего, почувствовал себя значительно лучше. Только сейчас он заметил Марину, расположившуюся за столом перед ароматно дымящейся тарелкой.

— Доброе утро! А чего не на работе? Отдохнуть решила? Тоже правильно, незачем себя излишне работой мучить. Хочешь — работай, не хочешь — отдыхай. Правильно я говорю, а Мариша?

— Конечно правильно! — отозвалась она. Судя по всему, Дмитрий не имел никакого представления о том, что он натворил вчера вечером. В принципе, для него это было обычное дело. Только ей-то что с этого?

— Что-то ты какая-то грустная, на работе проблемы? Не переживай, со всеми бывает. Ну-ка, не прячь ясные глазки, улыбнись, чтобы я успокоился!

Марина медленно подняла голову от тарелки и повернулась так, чтобы Дима воочию мог рассмотреть свои «художества» на ее лице. Судя по тому, как он вздрогнул, Дмитрий совершенно не ожидал увидеть, то что увидел.