— Она скорее всего у себя в комнате, плачет, — заметил Шон, давая понять, что не задерживает Венди.

— И мы все можем опоздать.

— Где старая миссис Как-ее-там?

— Миссис Миннивер, — ответила Венди. — Не знаю. Видимо, тоже опаздывает. Погода мерзкая… Пожалуйста, возьми малышку, тогда я наконец приму душ.

Она подала мужу ребенка. Девочка вцепилась в его жесткие, настоящие мужские волосы (семь лет назад Шон сделал пересадку волос, за которую заплатила Венди) и радостно потянула их, Шон же столь же радостно потерся носом о ее носик. Венди помедлила, тронутая согревающим сердце созерцанием отца и дочери — есть ли отец лучше Шона? — но это настроение сразу же улетучилось, когда Шон сообщил:

— Сегодня тебе придется отвезти детей в школу. У меня встреча.

— Какая встреча? — недоверчиво спросила Венди. — Встреча в девять утра?

— В девять тридцать. Но это в ресторане. Поэтому у меня не будет времени возвращаться туда через весь город.

— А перенести ты не можешь?

— Нет, Венди, — с притворным терпением ответил Шон, как если бы уже не в первый раз объяснялся с женой. — Это встреча с подрядчиком. И с жилищным инспектором. Представляешь, как трудно добиться встречи с этими людьми? Но если ты хочешь, чтобы я перенес ее, я так и сделаю. И тогда ресторан откроется не раньше чем через два месяца. Но какая разница, это же твои деньги.

«О Боже, — подумала она. — Теперь он будет дуться».

— Это наши деньги, Шон, — мягко заметила Венди. — Я миллион раз тебе говорила. Я зарабатываю деньги для нашей семьи. Для нас. Для тебя и для меня. — Если бы ситуация была иной, если бы Шон зарабатывал все деньги, а Венди не получала ни цента, ей не хотелось бы, чтобы муж постоянно напоминал: деньги принадлежат ему. Она помолчала. — Я просто думаю… может, тебе неинтересно заниматься рестораном. Не лучше ли тебе снова начать писать сценарии…

Это было равноценно тому, чтобы помахать перед быком красной тряпкой.

— К черту, Венди! — резко оборвал ее Шон. — Чего ты хочешь?

Она опять помолчала, стиснув зубы. Венди чуть не ответила, что хочет отдохнуть от него и от детей, но быстро сообразила, что ей не нужен отдых, она стремится снимать новые фильмы. Себе Венди признавалась: она мечтала, чтобы один из ее фильмов завоевал «Оскара» в номинации «Лучший фильм» (до сих пор пять ее лент были номинированы, но ни одна не победила). Венди мечтала пройти по красному ковру, подняться на сцену и всех поблагодарить («И я хочу сказать особое спасибо моему любящему мужу Шону, без чьей поддержки я не добилась бы этого»), а потом отпраздновать. Но Венди лишь тихо произнесла:

— Я только хочу, чтобы ты был счастлив, Шон. — И добавила: — Чтобы и все мы были счастливы.

Венди пошла в ванную комнату, пустила воду и встала под душ. Господи Боже, что же ей делать с Шопом?

Моргая под горячей водой, Венди нашарила бутылочку с шампунем и поднесла к глазам — спасибо, шампунь еще остался. Намыливая волосы, она размышляла о том, чем помочь мужу. В конце концов, он взрослый мужчина. Ему тридцать девять лет. (Хотя Шон казался моложе. Много, много моложе. Венди нравилось в шутку называть его своим четвертым ребенком.) Не в преддверии ли сорокалетия он чудит? Или все дело в деньгах и в том, что за последние десять лет Шон не заработал ни доллара?

Но ситуация не новая. Венди содержала его почти пятнадцать лет, с самого дня их встречи. Она работала на киностудии — проявляла пленку, а он собирался стать крупным кинопроизводителем. Не режиссером, а именно кинопроизводителем. Шон был на три года младше Венди, и тогда это казалось довольно смелым — двадцатисемилетняя женщина и мужчина двадцати четырех лет, и он был так красив, что мог стать актером. Но актерское ремесло представлялось ему недостаточно интеллектуальным. Шон был выше этого. Снимал вместе с тремя парнями развалюху на пешеходной улице в Санта-Монике, что мешало развитию отношений (или даже романа), поэтому через две недели Шон переехал к ней. Он считал себя творческим гением. Практическая сторона жизни легла на плечи Венди. Она не возражала. Шон был так великолепен. И мил. Но всегда чуточку взвинчен. Он писал сценарий и пытался раздобыть денег на свой независимый фильм. Венди помогла ему. Создание фильма заняло два года и потребовало трехсот тысяч долларов, а потом Шон поехал с ним на «Санденс»[2] , лента имела успех, и тогда они поженились.

Но в типичной для Голливуда манере за успехом на фестивале ничего не последовало. Шону заказы-пали сценарии, но ни один из них не был реализован. О том, что они не очень хороши, Венди молчала. Она говорила себе, что это не важно — Шон помогает ей, он отличный отец, им весело вместе, поэтому Венди не обращала на это внимания. А ее карьера — по причинам, которых она до конца не уразумела, — все шла и шла в гору. И сейчас Венди находилась, между прочим, на вершине успеха, но не любила об этом задумываться. Ее положение было важно только с той точки зрения, что им не приходилось беспокоиться из-за денег, хотя втайне Венди продолжала о них беспокоиться. Она боялась, что ее уволят или деньги кончатся. Что тогда им делать? И теперь Шон, перейдя от написания сценариев к созданию романа (неопубликованного), пытался открыть ресторан. Венди уже выложила двести пятьдесят тысяч. О проекте она имела смутное представление, потому что ей было некогда разбираться в этом. Вероятно, он провалится. Но тогда она вычтет эти деньги из налогов…

Когда Венди приняла душ, в ванную вошел Шон с ее мобильным телефоном. Она вопросительно посмотрела на него.

— Это Джош, — поморщился он.

Венди раздраженно вздохнула. Джош, один из трех ее помощников, высокомерный двадцатитрехлетний парень, считал, что это он должен занимать место Венди. Она старалась вдолбить Джошу, что раннее утро — это время для семьи, поэтому она не станет отвечать на звонки до девяти часов, кроме экстренных случаев. Но Джош никогда не слушал и обычно звонил Венди не меньше трех раз между половиной восьмого и девятью пятнадцатью, когда она приезжала в офис.

Прижав телефон плечом, Венди вытирала ноги.

— Как всегда, спозаранку, Джош, — сказала она. Последовала секундная пауза, прозвучавшая как обвинение. Джош не понимал, что у людей может быть жизнь помимо работы, а если она есть, то, по его мнению, подобные люди не должны руководить — особенно им.

— Только что звонил Вик-тор Мэт-рик, — сообщил Джош, произнеся имя и фамилию по слогам для усиления эффекта. — Я подумал, что вы, вероятно, сочтете это важным.

«Черт! — хотелось крикнуть Венди. — Черт, черт, черт!» Виктор Мэтрик — исполнительный директор компании «Сплатч Вернер», владевшей «Парадор пикчерс», президентом которой была Венди.

— Что ты ему сказал?

— Я сказал ему, что в настоящий момент вас нет, но пообещал связаться с вами. — Он помолчал. — Перезвонить ему теперь?

— Дай мне минутку, хорошо?

Завернувшись в полотенце, Венди выбежала из ванной и прошмыгнула мимо кухни. Миссис Миннивер приехала и, хмурясь, кормила детей булочками со сливочным сыром; каким-то чудом Тайлер и Магда были одеты и готовы идти в школу.

— Доброе утро, — проговорила миссис Миннивер со своим отрывистым английским акцентом.

Ей платили сто пятьдесят тысяч в год, и Венди шутила, что, тогда как большинство нянь получают сто тысяч, за акцент миссис Миннивер платят дополнительные пятьдесят тысяч. Венди энергично помахала в ответ и поспешила в маленькую дальнюю комнату, которую они называли кабинетом. Там стоял металлический стол с компьютером новейшей модификации, несколько нераспакованных коробок, игрушки, DVD-диски, большой тренажер — беговая дорожка (использованная один раз) и три пары лыж. Венди села на мягкий офисный стул.

— Теперь звони Виктору, — сказала она в трубку. Полотенце соскользнуло, и Венди посмотрела на свою грудь. М-да, она и в самом деле обвисает. Раньше груди Венди были ее гордостью и радостью, а теперь походили на две сдутые груши. Надо всерьез заняться ими…

— Виктор Мэтрик на линии, — прозвучал ехидно-угодливый голос Джоша.

— Здравствуйте, Виктор, — произнесла Венди приподнятым тоном.

— Надеюсь, я не побеспокоил тебя? — осведомился Виктор.

— Ничуть.

— Я насчет фильма, который мы снимаем. «Пятнистая свинья». Своих внуков я могу на него повести?

Какого черта? О чем это он?

— Это зависит от того, сколько лет вашим внукам, Виктор, — осторожно ответила Венди. Неужели он не знает, о чем фильм? — Эта наша грандиозная романтическая комедия выходит в декабре…

— Значит, это фильм не для детей, — заключил Виктор.

— Не-е-ет, — все так же осторожно протянула Венди. — Действие этой романтической комедии происходит в модном ресторане в Уэст-Виллидже. В главных ролях Дженни Кейдайн и Тэннер Коул…

— Я знал, что в нем снимается Дженни Кейдайн, и все удивлялся, почему она согласилась играть свинью! — воскликнул Виктор и («Слава Богу», — подумала Венди) расхохотался.

— Уверена, этот фильм захочет посмотреть большинство американцев, но вообще-то, Виктор, «Пятнистая свинья» — это название ресторана.

— Что ж, Венди, — заключил Виктор, справившись с приступом смеха, — с нетерпением жду нашей встречи в пять.

— Да, Виктор, в пять часов, — спокойно ответила она, едва сдерживаясь, чтобы не завопить. Последние две недели съемки начинались в четыре часа.

— Мне казалось, что съемки в четыре, — прошипел Джош, как только Виктор дал отбой. Помощники обычно оставались на линии, чтобы при необходимости делать пометки по ходу беседы.

— Верно, — с сарказмом подтвердила Венди. — Но теперь, полагаю, в пять. Так что тебе придется позвонить всем и сообщить об изменении времени.

— А если они не смогут?

— Смогут, Джош, поверь мне. Просто скажи им, что Виктор Мэтрик изменил время.

Она повесила трубку и со стоном откинулась на стуле. Уже не один год поговаривали, что Виктор Мэтрик, которого все называли Старик, сходит с ума, и сегодняшний звонок, похоже, это подтверждает. Только этого ей не хватало: если Виктор спятит и его заставят уйти с поста исполнительного директора, компания найдет ему замену, и Венди скорее всего будет первой кандидатурой на увольнение. Обычное дело для работников в ее положении. На каком бы хорошем счету она ни была, выбор президента «Парадор пикчерс» станет вопросом самолюбия для нового исполнительного директора. И что тогда ей делать? Что станет с ее детьми? С Шоном?

«Проклятие!» — подумала Венди, подбирая полотенце. Это означало, что ей придется работать еще усерднее и не ударить в грязь лицом. Пожалуй, Виктора заменят кем-то из компании, поэтому Венди нужно начинать окучивать президентов отделов и исполнительных директоров, отчитывающихся перед Виктором. Более неудачного момента не придумаешь. «Парадор» выпускает шестнадцать картин в год, и все они проходят через ее руки — от покупки прав на материал и подбора сценаристов, режиссеров, актеров и съемочной группы до согласования бюджетов, посещения мест съемок, наблюдения за ежедневным процессом и передачи пожеланий монтажерам; затем определение бюджетов на рекламу и промоушен и, наконец, посещение премьер. Но помимо всего этого, сейчас Венди работала над подготовкой к съемкам фильма, который считала самым важным в своей карьере. Он назывался «Пилигримы поневоле», и съемки должны были начаться через два месяца. «Пилигримы поневоле» был фильмом с большой буквы — фильмом, какой мечтает снять любой киношник… Ради такого фильма живут люди, подобные Венди. Ради такого фильма ты в первую очередь и приходишь в кинобизнес. Но в данный момент «Пилигримы» напоминали младенца, постоянно требующего внимания — купания, кормления и смены пеленок, — если ему суждено начать новый этап своей жизни. И сейчас Венди имела меньше всего времени для пустой болтовни…

Зазвонил телефон, и, глянув на номер, Венди попила, что опять звонят из «Сплатч Вернер». Снова Виктор?

— Алло-о-о? — бодро отозвалась она.

— Венди? — неуверенно проговорил на том конце негромкий голос. — Это Миранда. Миранда Дилейни. Помощница Нико О'Нилли…

Девушка говорила так, словно в ее распоряжении был весь день (что вполне возможно), поэтому Венди перебила ее:

— Да, Миранда, как ты?

— Все хорошо… — медленно ответила Миранда. И затем, прочистив горло, продолжила: — Нико попросила меня уточнить, сможете ли вы пообедать с ней сегодня «У Майкла»?

— Ах да, ленч, — обронила Венди. Она забыла о ленче и, вероятно, отменила бы его из-за съемок, но быстро одумалась. Если Виктор на грани самоуничтожения, поддержка Нико окажется бесценной. Нельзя же забывать о восхождении подруги в «Сплатч Вернер» с тайным прицелом на кресло президента всего издательского отдела, что поставит ее на второе место после Виктора в структуре власти. Оставалось надеяться, что Нико получит эту работу прежде, чем Виктор окончательно потеряет разум.