Светлана Воинская - Стервятница

Моника задержала дыхание и сверкнула на Валентино глазами. Тот встал и подошел к кресту на стене, а Моника стала стаскивать с пальца старика перстень. По ее щекам беззвучно катились слезы. Архиепископ отдал бы рецепт сам, не требовалось усыплять его. Но Монти хотелось все сделать по-своему. Теперь заслугу в краже рецепта он целиком присвоит себе, сославшись на то, что добровольно старик ни за что не отдал бы им рецепт.

Моника стискивала палец старика, кольцо застряло.

— Говори что-нибудь! — прошипела она по-итальянски.

Валентино вернулся по скрадывающему шаги ковру и произнес заученную фразу:

— Бюро военнопленных получает списки пропавших без вести солдат из германских и французских лагерей и передает эту информацию семьям солдат.

Он подхватил бесчувственное тело и оттащил архиепископа к стене, пока Моника звонко повторяла фразу.

— Бюро организовало обмен тяжелораненых военнопленных и перевод на нейтральную территорию Швейцарии отцов многодетных семейств.

Они приложили камень перстня в углубление в центре креста и повернули безвольную руку. Деревянная панель бесшумно открылась, архиепископа положили на ковер. Звонкий голос Моники чеканил слова.

Ее прервал грохот распахнувшейся двери. Сигнализация сработала! Моника зло сжала губы и продолжила обыск сейфа, пока Монти в два прыжка оказался у двери. Когда рецепт оказался в ее руках, она бросилась к выходу, перескочила через катающихся по полу мужчин с задравшимися рясами и бросилась по коридору. В саду было пустынно, лишь в здании взбудораженного дворца раздавались крики. Парик с аккуратно выбритой тонзурой[19] сорвался, за плечами клирика развевалась каштановая шевелюра.

У распахнутых настежь ворот лежали оглушенные привратники. Люди Монти приготовили оружие. Когда Моника достигла автомобиля, со стороны дворца раздались выстрелы. Она обернулась. В сырой мрак сада выскочил нунций, на бегу он срывал сутану. Отбросив кусок фиолетового шелка, он слился с окружающей его тенью и легким бегом преодолел аллею. Ближе… Сердце Моники сжалось. Ближе… Выстрел словно расколол стеклянное пространство, разорвал сумерки. Подкошенный пулей, Валентино упал у колес «фиата».

Моника не успела опомниться, как его люди проворно втащили раненого в автомобиль. Мотор взревел, через мгновение они мчались к Вене.

— Рецепт у тебя? — прошептал Валентино сквозь зубы. Даже изнемогая от боли, Монти хотел забрать его себе.

— Мы отвезем тебя к врачу, — ее рука провела его по спине, нащупывая рану. Лишь на левом боку рубашка вымокла от крови. Моника замерла, обнаружив дыру, пробитую пулей. В растерянности она глянула на водителя — телохранителя Вегетарианца, и «нотариуса», сидящего на переднем сиденье рядом с ним. Стреляли не в спину. Кто-то из его же людей послал пулю навстречу Вегетарианцу.

Моника вжалась в кресло, наблюдая за непроницаемыми лицами двух итальянцев. Кто из них займет место главы венской банды? Думают ли они убить ее? В молчании они выехали на дорогу к городу. Ее шеи касалось слабое дыхание Валентино. Они не дадут ему выжить.

Моника судорожно стала ощупывать карманы Монти, медленно вытащила флакон. Задержав дыхание, она брызнула, еще и еще. Нотариус заснул первым, вскоре о руль ударилась голова водителя. Автомобиль продолжал двигаться вперед, и Моника перегнулась через спинку кресла, чтобы дернуть рычаг тормоза. «Фиат» замер.

Распахнув дверцу, она с шумом втянула в легкие воздух. Ее всю колотило, зубы стучали. Почему только теперь ее обуял страх? Когда все позади? С трудом она взяла себя в руки и принялась вытаскивать из салона лишних пассажиров. Слабые руки дрожали от напряжения, прохладный ветер продувал влажную от пота рясу. Наконец, обмякшие туши оказались на земле. Моника села за руль, и автомобиль медленно покатил к городу. Через полчаса Моника уже трезвонила в дверь герра Борна. На крыльце появились доктор и Ромео. Они внесли Валентино в дом. Но, растаяв в ночных переулках, она не видела, что Ромео вернулся на улицу и еще долго звал ее, оглашая спящую улицу тщетными криками.

<…>

Феликс подозвал продавца газет и купил экземпляр утренних новостей.

— Ты только посмотри, Фред! Что здесь творится! Первая полоса целиком посвящена твоим друзьям и родственнице! Из обители архиепископа похищен бесценный рецепт императорского бальзама, что-то вроде «живой воды». Полиция считает это преступление делом рук итальянской банды и незабвенной героини Моники Каттнер. Преступники изображали послов от Ватикана. Каково? «Убит известный банкир герр Аустер. В его смерти обвиняется его сын Патрик, действующий в шайке Стервятников при поддержке Германа Борна и Моники Каттнер. Перед смертью банкир отписал все свое имущество на счет Министерства обороны для победы в войне. К сожалению, полиция не смогла получить показания Германа. Он повесился в тюремной камере на собственных подтяжках. Недавно он сжег в своем доме архив, документы из которого полиция тщетно пытается восстановить. Охранник утверждает, что все время, что Герман Борн находился в тюрьме, он плакал и кричал». Фред, ты все так же горишь желанием встретить с сестричкой? Еще денек, и она от Вены камня не оставит.

— Нам надо поторопиться.

— Как, по-твоему, мы ее найдем?

— Есть одно место. Мне надо будет обеспечить нас всех документами, в твоем распоряжении час.

Моника стояла на краю крыши, прижимая к себе дочь. Темная юбка развевалась под порывами утреннего ветра. У ее ног простирался город. Восходящее солнце омывало окна красными и оранжевыми волнами. Казалось, Вена объята пожаром. Враждебная, она покорилась ей.

Услышав шаги, молодая женщина обернулась. На ее лицо, лицо победительницы, легла печать равнодушия. Феликс замер. В нем снова проснулась злость разочарования. Немного тепла, и он простил бы ей… Моника и притягивала его к себе, но и пугала, отталкивала. Столько темного таилось в глубине ее глаз!

— Здравствуй! — его тон не был приветливым.

Она молча разглядывала его, потом отвернулась.

— Когда я летела сюда, я много думала о вас. Я все поняла. Вы ведь не из тех, кто дает брачные объявления в газетах? Нет, не из тех. И к Томе вы попали не случайно — меня искали. Вы из разведки, из подобных Макгрегору.

— Кстати, что с ним?

— Его загрыз тигр, там, на «Крыльях».

И как он мог подумать, что между ними что-то возможно?

— Но вы, следует отметить, превзошли своих коллег. Ваша игра, каждый ход доставили мне большое удовольствие, — в ее голосе чувствовалась горечь. — Даже про это место вызнали… Надо же! Я могла бы побороться с вами, да только слишком устала. Вы не представляете, насколько я за эти дни устала!

В его сердце шевельнулась жалость. Она не ожидала встретиться с врагом как раз тогда, когда все препятствия преодолены. Боже, она считает его своим врагом! Бедная девочка.

Феликс заметил, что она сделала шаг к краю.

— Что вы делаете?

— Хочу уйти. Вы ведь не дадите мне уйти по-другому. А у меня сил не осталось изворачиваться.

— Изворачиваться… Вы сами создали себе такую жизнь… жизнь преступницы.

Она устремила взор к небу.

— Невыносимо. Единственное преступление я совершила вчера! Украла рецепт. Бумажку, которая спасет жизнь! И, надо сказать, жизнь прекрасно подготовила меня к этому! — Еще шаг…

— Моника, зачем? Я не враг вам. Если хотите уйти, уходите. Я не чиню вам препятствий. Моника! Перестаньте! Вы убьете не только себя, но и ребенка!. Вы так хотели ее спасти!

— Валерия?… Ей и так напророчили слишком короткий век.

— Еще одно убийство, Моника?

— Убийства, преступления! Да ведь это вы хотите толкнуть меня на преступления, лишить меня жизни, всего, что мне дорого! Нужна ли я вам, разведке, чистая, незапятнанная, добропорядочная? Нет, не выйдет у вас, господин дю Шандер, повышения по службе, — она заметила, что он кинулся к ней. — Не двигайтесь!

— Моника, не надо так. Я искал вас по другой причине. Я…

— Любите меня? Вот и вы, Феликс, ради чьей-то жизни готовы на маленькое преступление — ложь, — она обхватила рукой Валерию и шагнула в никуда…

Феликсу показалось, что его крик слился с ее криком. Он упал, небо расцветало над ним яркими красками. Они расплывались перед его глазами, небо ломалось на куски, как фарфоровая чаша. Он не знал, сколько он пролежал так: минуту, часы, когда услышал голос:

— Феликс!

— Фред, твоя сестра… Прости… Моника бросилась вниз, — он болезненно поморщился.

— Встань. Пошли.

— Фред, ты не понял… Она разбилась. Умерла. И девочка…

Фред безмолвно тащил его к краю.

— Хочешь столкнуть меня? Хорошая мысль. И я бы так сделал.

Когда они достигли края, Феликс вдруг остановился. Под ними в метре от крыши из стены выпирала плита.

— Что это?

— Крыша балкона, единственного балкона в этом доме. Его сотворили специально для квартиры хозяина. Над плитой маленькое окно чердака. Когда Моника впервые проделала этот трюк, Патрик описался. Видишь эту цепь, свисающую с карниза? Она держалась за нее. Если бы не я, ты упустил бы мою сестру. Я встретил ее на лестнице. Она ждет нас в машине, пойдем, — он внимательно посмотрел на Феликса. — Господи, да ты на человека не похож!

— Как она могла так рисковать?

— Могла выстрелить и убить тебя, у нее с собой «барракуда». Моника чуть мне голову не снесла, думала — облава.

Позади осталась мистически прекрасная Прага, дорога петляла по зеленой равнине с замком на холме.

— Если бы не моя подруга, что ведет хозяйство, эти поля погибли бы, а соседняя деревня умерла бы с голоду.

Моника первая выскочила из автомобиля, исчезла за крепостной стеной в пустом дворе с каменным колодцем. Феликс следовал за ней, неся на руках Валерию. Обогнув помещения старинной кухни, они очутились на скотном дворе. У конюшни он заметил молодую женщину в амазонке.

— Стеф!

Девушка обернулась.

— Ты уже здесь? И не одна…

— Позволь представить тебе моего жениха Феликса дю Шандера.

— Феликс, прошу прощения, — Стеф сняла перчатку и протянула руку для поцелуя. — Моника знает, здесь нет телефона. О ее приезде я узнала десять минут назад, — Стеф уже строила забавные рожицы Валерии, которая за время странствий с матерью успела ее позабыть. — Во время прогулки верхом я заезжаю к местному священнослужителю, — Стеф успела чмокнуть Монику в щеку. — Он и сообщил мне новость. А кто это там, у автомобиля? — Хозяйка владений прищурила близорукие глаза.

— Не могла же я, упиваясь счастьем, позабыть о тебе? — тихо сказала Моника. — Оставить Стеф в одиночестве? Мы привезли тебе кавалера.

Стефания побледнела и схватила подругу за руку, ее глаза не отрывались от приближающегося к ним мужчины, высокого, чуть сутулого.

На полпути Фред замер.

— Добро пожаловать… домой…

© Copyright Воинская Светлана Валерьевна (apendix@comtv.ru), 06/11/2003.