– Я об этом помню.

Бухгалтеры взбесятся, когда чужаки полезут в их дела, но придется потерпеть. Всего полтора месяца, а потом либо спокойная работа, либо увольнение. Трудно понравиться этому категоричному мистеру Дормеру, выбритому до синевы, так что увольнение более реально.

– Также я прошу вас оказать моим людям содействие в оценке перспектив развития.

Он не знает, что ему делать с модой, поняла Саманта и развеселилась. Консервативный мистер Дормер, запаянный в скучный костюм, как в доспехи, не понимает, насколько перспективной может оказаться та или иная линия одежды и что в этом новом для него мире хорошо, а что – плохо. О, я тебя еще вгоню в краску, мысленно пообещала ему Саманта. Ты у меня еще походишь по отделу, где моделируют нижнее белье.

Она улыбнулась милой улыбкой и сказала:

– Конечно, никаких проблем.

– Я надеюсь, что их не будет, мисс Хоук, – словно льдинку в коктейль обронил слова Дормер.

– Откуда бы им взяться, – парировала Саманта не менее холодно.

Разговор естественным образом зашел в тупик. Саманта держала паузу, мелкими глотками пила кофе и старалась не убирать с лица приветливое выражение. Мистер Дормер такой деловой, что даже не ослабит узел галстука, хотя сидит у самого окна, где через стекло жарит солнце. Там даже кондиционеры не спасали.

Пауза затягивалась, и гость не выдержал первым.

– Вы всегда приходите на работу в таком виде?

– Простите?

Саманта искренне удивилась. Этим утром она, конечно, не выглядела такой консерваторшей, как вчера на достопамятном совещании, однако ее не в чем было упрекнуть. Юбка-миди, золотисто-болотного цвета блузка от Нины Риччи, – коллекция нынешнего сезона, между прочим! – неброские аксессуары и туфли на высоком каблуке. Стиль «осенняя элегантность без эксцентричности».

– Вы находитесь в офисе и должны носить офисный костюм!

Дормер выразительно постучал пальцем по лацкану собственного пиджака.

У-у, как все запущено.

– Ваш мне будет великоват, – не удержавшись, огрызнулась Саманта. Да что этот выскочка себе позволяет?! Он смеет критиковать ее безупречный вкус?! – Я руковожу сетью модных магазинов и должна выглядеть соответственно.

– Вы выглядите, как фотомодель, а не как директор, – объяснил свои претензии Дормер.

– О, спасибо за комплимент! – кокетливо улыбнулась она.

– Это не комплимент! – отрубил Дормер. – Это недостаток!

– Еще никто и никогда не называл мой стиль недостатком, – нехорошо прищурилась Саманта.

– Все когда-нибудь случается в первый раз, – не остался в долгу он.

– Я забочусь о своем здоровье и не стала бы рисковать получить солнечный удар… как вы, – сладко улыбнулась Саманта.

– Благодарю, за мое здоровье можете не беспокоиться.

Вот и поговорили.

– Мистер Дормер, может быть, мы обсудим нечто более существенное, чем мою одежду? – предложила Саманта. – Я ни в одной детали не отступаю от дресс-кода «Данго». Ваши претензии беспочвенны.

Дормер открыл рот, явно намереваясь предъявить очередные претензии (Что ему на этот раз не понравилось? Маникюр? Педикюр? Может, мне вообще раздеться, если его так не устраивает мой внешний вид?), когда раздался вызов из секретарской и голос Эмили произнес:

– Мисс Хоук, пришел Остин. Впускать?

– О, разумеется.

Про Остина Саманта совсем забыла. Все правильно, сегодня он как раз возвратился из отпуска. Помощнику повезло: не присутствовал на эпохальном совещании и явился уже к разбору полетов.

Раздался символический стук, и дверь приоткрылась. Остин заглянул в кабинет и обаятельно улыбнулся.

– Тук-тук. К тебе можно, Сэм?

– Входи.

При Дормере Остин мог бы и не называть ее уменьшительным именем, но ничего не поделаешь, такой уж он есть – веселый, непредсказуемый и не признающий официальных рамок.

– Доброе утро.

Остин закрыл за собой дверь в секретарскую, где Эмили наверняка замерла, как заяц, ожидая результатов визита аналитика, прошествовал к столу и внимательно посмотрел на Дормера.

Тот ответил холодным взглядом.

– Сэм, не представишь нас?

– Остин Эверилл, мой заместитель. Ралф Дормер, руководитель команды аналитиков из «Мэтьюс лимитед».

Саманта понадеялась, что, пока Остин поднимался в офис, ему по дороге попался некто, кто просветил его насчет перемен в компании. Или Эмили справилась. Судя по тому, что Остин не удивился, так оно и было.

Остин протянул Дормеру руку.

– Приятно познакомиться, сэр. Вы будете оценивать перспективы нашей компании продавать юбки на каждом углу?

Саманта с удивлением отметила, что Дормер усмехнулся. Казалось, присутствие Остина его обрадовало. Ну точно, шовинист, причем наихудшего разбора. Она не понимала, почему ее так злит отношение аналитика. Ведь он посторонний человек. Конечно, не совсем посторонний, раз он будет решать ее карьерную судьбу, но все же ей с ним серебряную свадьбу не справлять, соответственно, в деловой сфере он мог бы вести себя просто вежливо. И это было бы профессионализмом, а не упреки по поводу фасона ее блузки.

– Вроде того, Эверилл. – Дормер помолчал и добавил, прищурив серые глаза: – Ваше лицо кажется мне знакомым. Не могли мы встречаться раньше?

– Я думаю о том же, – откликнулся Остин. – Вы не ходите в клуб «Патриарх», сэр? Мне кажется, я видел вас среди его посетителей.

Лицо Дормера мгновенно просветлело, и Саманта даже подавила неуместное желание выругаться.

– Верно! Так я вас встречал именно там?

– Наверняка, – кивнул Остин. – Отличное местечко, не правда ли? Особенно этот их воскресный чай и сигары.

Саманте оставалось только скрипеть зубами и пытаться сохранять милую улыбку на лице. Ей часто приходилось присутствовать при разговорах, когда мужчины рассуждали о развлечениях, которые считали исключительно своей прерогативой, но клуб «Патриарх» относился к разделу особо ненавистных тем. Остин ей уже два года пел о нем в уши.

В «Патриарх» женщин не пускали – даже длинноногую фотомодель с бюстом пятого размера туда не пропустят, можно и не стараться. И даже миллионершу и бизнес-леди. Клуб считался исключительно мужским бастионом. Там, в респектабельных интерьерах, словно сошедших с картин английских художников девятнадцатого века, мужчины общались, читали газеты, курили сигары и пили виски, наслаждались изысканной кухней и обсуждали дела. Членство в клубе стоило недешево, однако многие стремились туда попасть, потому что это было престижно и выгодно – можно было завязать очень полезные знакомства.

Остин стал членом клуба в прошлом году и чрезвычайно этим гордился. Он считал, что это подчеркивает его принадлежность к нью-йоркской элите, и даже некоторое время задирал нос, но Саманта быстро осадила помощника. Ей не было дела до мужских игрушек: чем меньше обращаешь на это внимание, тем скорее от тебя отстанут. Но клуб «Патриарх», будь ее воля, она закрыла бы без промедления. Очень уж шовинисты-самцы гордились местом ритуального обнюхивания.

– Вы были на прошлой неделе на «Вечере английских бисквитов»? – поинтересовался Дормер у Остина.

– К сожалению, пропустил, уезжал в отпуск. Но, надеюсь, нынешние выходные пройдут не зря!

С энтузиазмом поддержал разговор Остин.

Саманта решила, что пора положить этому конец, взяла ручку и постучала ею по столу.

– Господа, – холодно произнесла она, – давайте вернемся к делу.

Дормер посмотрел на нее с неудовольствием, а Остин – немного виновато.

– Прости, Сэм, я увлекся. Так что у нас на повестке дня?

– Размещение аналитической команды и предоставление им подобающих условий для работы, – любезно напомнила Саманта.

– Ах да! Ты не против, если этим займусь я, Сэм? Это моя прямая обязанность, а у тебя и без того работы хватает, – проявил похвальное рвение Остин.

Остин как нельзя кстати предлагает избавить ее от неприятного общества Дормера. Ну и пусть. Саманта не хотела признаваться себе, что, похоже, ее помощник гораздо лучше поладил с пришлым аналитиком, чем она сама.

– Ладно, – сурово произнесла она, – только проследи, чтобы все было сделано как следует. Мистер Дормер, если я вам понадоблюсь, я до вечера в своем кабинете.

– Что, даже обедать не сходите? – съязвил аналитик, поднимаясь.

– Нет, обед мне приносят сюда. Желаете присоединиться? – мило улыбнулась Саманта.

– Благодарю, но нет. Многие мои родственники работают в юридической сфере, и я, наслушавшись их историй, не обедаю в непроверенных местах, – ядовито сообщил Дормер.

– Как жаль! А я уже приготовилась вас отравить, – рассмеялась Саманта, стараясь не показать Дормеру, как же он ее бесит.

Самодовольный, наглый папенькин сынок. Он знает, что она ему ничего не может сделать, и наслаждается этим.

– Сегодня не получится.

Сэм тоже встала, чтобы проводить гостя, и обнаружила, что Дормер выше ее на голову, даже учитывая то, что она на каблуках. Каланча. Оглобля. Надеясь, что эпитеты, которыми она про себя награждала аналитика, так и останутся при ней, Саманта протянула Дормеру руку.

– До свидания, было очень приятно с вами познакомиться.

– Взаимно.

Он неохотно пожал ее руку и удалился следом за Остином.

Саманта посмотрела на закрывшуюся дверь и шепотом выругалась. Кажется, дела идут не слишком хорошо.

4

Ралф Дормер заглушил мотор новенького «мерседеса» и некоторое время сидел не шевелясь. Мимо проносились машины, по тротуарам текли реки прохожих – вечер в самом разгаре. Нью-Йорк не спит до глубокой ночи, а когда угомонятся самые удалые гуляки, уже проснутся трудоголики. И все начнется по новой. Круговорот людей в природе.

Нужно было встать, подняться в квартиру, включить там свет… Ралфу не хотелось все это проделывать. Не то чтобы он слишком устал за сегодняшний день, но утро началось неприятно, да и после настроение не улучшилось.

И дернул же черт Котмана направить его именно в этот филиал! Ралф отлично знал нью-йоркских бизнес-леди: таким палец в рот не клади, они умны, стервозны и обладают поистине гигантским самомнением. Дормеру оставалось надеяться, что он вывел из себя эту холеную красотку мисс Хоук точно так же, как она вывела его самого.

Она не понравилась ему с первого взгляда. Уверенная в себе акула с милой улыбкой – даже любопытно, почему у нее не острые зубы в три ряда, как у морских хищниц. Не то чтобы Ралф ее боялся, нет. Но с ней будут сложности, и от предчувствия этих сложностей у него на душе становилось тоскливо.

Все эти игры в женскую эмансипацию с самого начала следовало запретить. Теперь-то уже поздно. Длинноногие красотки полагают, что могут все, что им принадлежит мир и бизнес и что иногда бюст и милая мордашка важнее, чем деловые качества. Возможно, эта Саманта Хоук и не из таких, но первое впечатление производит типичное.

Это не крупные неприятности, это даже не мелкие неприятности, – это просто раздражающий фактор, от которого не удастся избавиться в ближайшие полтора месяца. Котман просит своих аналитиков дать объективную оценку происходящего в компании «Данго» – что ж, аналитики справятся с заданием. Итак, что же мы имеем на данный момент?

Отделением в Нью-Йорке руководит мисс Хоук, и все, что про нее пока может сказать Ралф, – это то, что у нее длиннющие ноги, вызывающий стиль в одежде и толковый заместитель. Остин Эверилл Дормеру понравился. Он быстро и непринужденно справился со всеми поставленными задачами, разместил аналитическую команду в требуемых условиях и попросил обращаться, если им что-нибудь понадобится. Обед доставили вовремя, карточки на проход сделали в считанные минуты, доступ к базам данных открыли. И все без участия надменной шатенки с карими глазами.

Ралф вспомнил, как она вошла в кабинет, и невольно поморщился. Рэд, старая лиса, мог бы и предупредить. Котман знает, как плохо Ралф срабатывается с целеустремленными женщинами, делающими карьеру, и знает почему. Нужно еще поинтересоваться у непосредственного начальника, почему он выбрал для Ралфа именно это отделение. Впрочем, Рэд отделается шуткой или раздраженной фразой, показывающей, что ему некогда разговаривать о подобной ерунде. Еще бы, сейчас, когда Тони Мэтьюс женился и укатил в свадебное путешествие, на плечи Котмана легли все обязанности по управлению корпорацией.

Ралф улыбнулся. Тони Мэтьюса любили не все, но старший Дормер когда-то общался с основателем компании Дэвидом Мэтьюсом, и, хотя дружбой в полной мере это назвать было нельзя, приятельствовали они вполне. Ралф помнил, как Тони сначала не ставили ему в пример, когда тот устраивал зажигательные вечеринки и больше не занимался ничем, а потом начали ставить – когда он начал управлять компанией после смерти отца. Бэзил Дормер иногда любил упрекнуть сына в том, что он не достиг таких высот. Кажется, отца по-прежнему раздражало, что Ралф не пошел по его стопам и не стремился к прокурорской деятельности. Или хотя бы к сколько-нибудь значимому юридическому посту, откуда можно с гордостью взирать на окружающий мир. Но Ралфу не нравилась такая власть и такие перспективы. Он был жестким человеком, однако не стремился взгромоздиться на вершину мира и гордо там сидеть, как орел на макушке Эвереста. Если, конечно, орлы долетают туда – этого Ралф не знал.