– Так и есть, буду защищать… Я не брошу тебя, малыш…

Не знала, перевели ее слова или нет, но, как показалось, мальчик и так все понял, обнял еще крепче девушку и поцеловал…


Они еще долго ходили по комнатам и знакомились с постояльцами этого центра… Валерии казалось, что она никогда в жизни не видела столько горя и… столько надежды, столько тяги к жизни… Было и больно, и гордо смотреть на этих людей. Личностей, которых пытались сломать обстоятельства, амбиции деспотичных правителей, трагедии, лишения и болезни, но они выстояли, они справились вопреки всему…

Только когда они сели в машину, Валерия дала волю своим чувствам… Стащила с головы абайю, словно она ее душила… Ее трясло, в буквальном смысле слова. Руки, плечи, голову. Тело находилось в состоянии бесконтрольного тремора…

– Почему?  – прошептали ее пересохшие губы. Когда она волновалась или нервничала, ее губы почти всегда пересыхали и бледнели. Он давно заметил это, еще в их первую встречу… И сейчас увидели вспомнил…

– Почему что, Валерия…

– Почему этот чертов мир так несправедлив, Нур?  – спросила она, в очередной раз полоснув его своим именем из уст. –почему одним дано все, а другим –  вот это…

Он молчал, тяжело дыша… У него и у самого не было ответа на этот вопрос…

Слезы не прекращались. Она плакала и плакала, словно разом наружу вышла вся боль и растерянность от увиденного… Никогда происходящее с людьми не вызывало в ней столько боли, столько сожаления… Ей всегда казалось, что люди сами виноваты в своих бедах, что это животные –  те, кого нужно защищать, что человек –  на вершине пищевой цепи, гений, наделенный разумом и интеллектом, который способен только на зверства… А теперь… теперь она понимала, что есть на свете сокрушительная злая сила –  не важно, это война, болезнь, чрезвычайное бедствие –  что человек для нее превращается в песчинку, уничтожить которую не стоит ничего…

Валерия сама не поняла, как уткнулась лицом в его грудь, все еще рыдая. Почувствовала на плечах обжигающие ладони… а потом они заскользили по ее спине, гладя, лаская, утешая…

– Девочка моя, успокойся…  – шептал он ей горячо. И Валерия сама не поняла, как его губы накрыли ее… Как она оказалась у него на коленях, а его горячая рука заскользила по ее ноге под абайей…

Она выдохнула в его губы… Устало, обреченно, неизбежно. Дала себе пару секунд насладиться этой такой желанной и такой пьянящей близостью, такими утешающими жаркими объятиями, стирающими на мгновение все –  и боль прошлого, и ужас настоящего, и неизвестность будущего… Как же ей не хотелось разрывать этого контакта, как не хотелось прекращать эту сладкую, томительную пытку… а потом в голове набатом начал бить разум  –  жена, жена, у него жена… Только было собралась с силами, чтобы отстраниться от него, но он ее опередил…

Мучительно застонал, возвращая ее на место, но все еще целуя. Громко выдохнул, оторвав, наконец, свои губы от ее и, приложившись к ее лбу, прошептал…

– Я люблю тебя… – прохрипел, ожидая ее реакции…

Она молчала в ответ… Ей нечего было ему сказать… Ее ответ останется там, глубоко в сердце…


Они разошлись по своим комнатам сразу, как добрались обратно… В голове Валерии все еще крутились слова того маленького мальчика… Она видела его глаза, полные пережитой боли и надежды… Он потерял самых близких… а когда – то она обрекла своих близких на такую же боль… И сердце невольно скукожилось от пронзительного сожаления и стыда… Как можно было страдать и считать себя несчастной, когда в мире столько боли?! И когда только она стала столь эгоистичной! Завтра же она переговорит с Корсаном, если б только он разрешил им видеться с малышом Абедом… А сейчас пойдет и расцелует родителей, обнимет до хруста в костях Адама… И поблагодарит Бога за свое счастье, за то, что она имеет…


После теплого вечера с родителями и сыном ужасы увиденного за день немного отступили, но стоило вернуться в свою комнату, оставшись с собой один на один, перед глазами снова заиграли шокирующие кадры из памяти о сегодняшнем дне… Заснула, вся поглощенная этими мыслями, напряженная и разбитая… И впервые за долгое время не боялась преследовавшего ее во сне кошмара, хотелось забыться от кошмара реальности… Сегодня сон стал облегчением… Он накрыл лаской и страстью… Все подавляемые эмоции в реальности теперь вылились в болезненную негу между ног там, в иллюзиях… Сегодня в своих мечтах она, наконец, была с Ним… Чувствовала его горячие руки и язык, его мощное тело, нависающее над ней, жаждала ощутить внутри себя… Она так отчетливо помнила его ласки, хотя так отчаянно мечтала забыть…

– Нур… – шептали ее губы, как когда – то, изнемогая от страсти и голода по нему… – Нур… –  все тело извивалось в экстазе…

Ее словно вырывают из блаженной неги. Девушка неохотно размыкает глаза, все еще наслаждаясь той сладкой иллюзией, которую ей дал сон, и с растерянностью распахивает глаза…

Перед ней, в кромешной темноте Он, такой горячий, такой взволнованный, что дух захватывает… Его белоснежная рубашка распахнута на груди, рукава закатаны… Он все еще в деловом костюме… Работал допоздна… а еще он пьян… И в руках у него опять бокал… Глаза горят даже сквозь тьму… Взгляд девушки невольно опускается ниже… Она видит его возбуждение, подтвержденное порывистым дыханием…

Смотрят в темноте друг на друга… Не шевелятся.

– Что тебе снилось, Валерия?  – хрипло спрашивает он, разрывая тишину…

А она только дышит тяжело… Грудь через пеньюар просвечивает, он невольно пожирает ее глазами и облизывается…

– Что ты делаешь в моей спальне, Корсан?  – спрашивает с опаской, а он словно и не слышит ее…

– Ты шептала мое имя во сне, Златовласка… –  отвечает за нее на свой же вопрос, от чего ее взгляд смущенно опускается вниз…

Боится смотреть на него, не смеет. Слышит, как расстегивает порывисто молнию. Невольно снова поднимает глаза и видит, как он высвобождает свой каменный член и накрывает его своей рукой…

– Ты вообще понимаешь, какая это мука, Златовласка… –  говорит и ритмично двигает рукой по стволу, шипя и скалясь,  –  какой соблазн… С ума схожу от этого стояка…Изнемогаю… Думать ни о чем не могу… Как избавиться от этого сумасшествия, а? Сколько еще мне придется передергивать, как малолетке  –  в душе, в спальне, за рабочим столом! Я больше не могу так! Я ведь мужчина, в конце концов, не робот… Это самая страшная пытка, Златовласка! А ты сделала из меня идиота – маньяка, который ночью прокрадывается в твою спальню, чтобы сидеть, как пес, у твоей постели и считать дыхание…

Так вот откуда она то и дело ощущала его запах в своей спальне… Он приходил, пока она спала… И что еще делал, интересно… –  в голове Валерии судорожно забегали мысли…

– Если ты хотела меня наказать, то поверь мне, хуже наказания не придумаешь! Что ты хочешь от меня? Что тебе еще надо?

– Ничего не хочу!  – отвечает ему сквозь подступающие слезы, а сама чувствует, как от одного взгляда на него по ее изголодавшемуся телу тоже проносится волна жара… – То, что я хочу, ты мне дать не можешь, Корсан! – обиженно выплевывает ему в лицо…

Нур продолжает ритмично водить по своему члену, не отрывая от нее сумасшедшего, остервенелого взгляда.

– Валерия… – шепчет он, откидываясь блаженно назад… Его накрывает кайф… Звериный, болезненный… И не хрена не такой, какой бы был в ней…

Несколько минут сидит, откинувшись. Глаза закрыты. Сердце болезненно стучит в висках… Он кончил автоматически, а удовлетворения нет. Внутри все скручено, словно в рог… Она тоже не решается даже шелохнуться.

– Уверена?  –  хрипло бросает…

– В чем?

– Уверена, что не могу дать?

– Уверена… –  ее глаза все еще застилает пелена из слез, и она их отводит… Больно, как же больно…

Он подходит к ней…Нависает сверху, как исполин. Трогает своей широкой ладонью ее за лицо. Собственнически…

– В этом мире есть одна вещь, которую я не смогу дать тебе, Валерия… И эта вещь – свобода… Обещал, но сейчас понимаю, что едва ли смогу… Остальное все твое… Забирай…

– Ты ведь обещал… Что отпустишь… –  не выдерживает, срывается… Слезы катятся по глазам, застилая взор…

– Обещал… И потому, что держу свое слово  –  отпущу, если захочешь уйти… Но сам это не переживу… Убью себя…Только так смогу тебя освободить…

– Врешь…

– Проверим?  – усмехается горько, обреченно…

– Нет, Корсан, не только свободу. Не только ее ты не можешь мне дать… –  говорит искренне и протягивает руку к его покрытому щетиной лицу,  –  себя… Ты не можешь дать мне себя… Одной мне, без остатка…

– Разве я не твой?  – его лицо искажает боль… –  разве ты хотя бы что – то мне оставила от себя самого?

– А твоя жена?

Он улыбается… Печально, безысходно…

– Ты и есть моя жена, Валерия… Другой у меня не будет… Только разве это что – то для тебя меняет?

Она с секунду смотрит на него, часто моргая, порывисто дыша, утирает нос…

– Опять ложь во имя благой цели?

Он опускается на кровать рядом. Притягивает ее к себе, порывисто целует.

– Только ты, Златовласка… Я ведь говорил… Как я могу снова на ком – то жениться, если я уже женат на тебе? Под луной и звездами…

– Не верю… – плачет у него на груди… –  а что на второй половине дворца тогда? Инана ведь говорила…

– Там пустота… Все ждет тебя… Хочу, чтобы ты оттуда начала ремонт и переделала этот идиотский золотой канделябр под наш вкус… Мы ведь любим другой стиль… Сделаем все вместе… А Инане, как и всем остальным в окружении было запрещено тебе что – то говорить на эту тему…

– А почему до сих пор молчал?  – продолжает она допрос.

– И дальше бы молчал… Что бы исправило твое понимание, что мы женаты? Мне любовь твоя нужна, а не этот формализм… Я не собирался тебя привязывать насильно какими – то статусами… Хотел, чтобы вернулась та Валерия, которая полюбила меня, несмотря ни на, что –  ни на жестокость, ни на мое отвратительную деятельность, ни на огромный гарем… Да что уж говорить, ты полюбила во мне гадкого пирата, удерживающего в плену твоего горе – муженька…

– Ты прав… Это бы мало что исправило… –  отвечает, утирая глаза и немного отстраняясь. На секунду ему показалось, что на ее губах появилась легкая улыбка, но потом понял, что нет… се – таки показалось… –  И это мало что меняет теперь… Я больше не верю тебе, Нур… Где гарантии, что ты ради важной цели снова не сотрешь меня ластиком из своей жизни? Я больше не хочу той боли, пойми… Я знаю, ваши женщины другие… Они безмолвны, они молча сносят все, что вы им даете… Они не играют никакой роли, с ними не советуются… Их удел – рожать и удовлетворять… Но лучше пусть я буду одна, чем позволю относиться к себе как к спальной принадлежности… Уж извини…

Он усмехается с загоревшейся искоркой надежды… В ее глазах уже больше тепла… Или ему так кажется… И этот тон… В нем нет сухости, как в Руб – эль – Хали (прим. – пустыня на Аравийском полуострове), в этих нотках капризности и решительности слышится та Валерия, которую он так отчаянно полюбил в том числе за эту самую дерзость…

– Поверь мне, теперь тебя стереть будет намного сложнее… Завтра я тебе докажу…

Она молчит задумчиво… Обхватила ноги руками у колен, насупилась…

– Там на острове ты бы мог оставить мне хоть какой – то намек, хоть какой – то сигнал дать, что все это фарс, игра на публику… а ты…

– Не мог, Златовласка,  –  отрицательно качает головой, –  слишком большой риск… Ты тоже оставила сигнал родителями что получилось? Я нашел тебя по нему… а что бы было, если бы на моем месте был враг? Если бы о твоем послании узнал кто – то еще? Исключено… В нашей ситуации все было слишком опасно, девочка…

Валерия глубоко вздохнула…

– Хочу поспать и обдумать твои слова…

Нежно проводит по ее щеке.

– Прогоняешь?

– А ты на что – то смел надеяться?  –  поднимает бровь с вызовом и не может скрыть злорадной улыбки на лице…

– Златовласка, Златовласка… Я же сожру тебя потом… – шепчет, наклоняясь и вдыхая аромат ее волос,  – ты хоть понимаешь, как я доведен? Места на тебе живого не оставлю…

Она лишь хмыкает и отворачивается, пытаясь скрыть прокатившуюся по телу волну острого возбуждения… а как только дверь за Корсаном захлопывается, начинает метаться по посетили, как тигрица, с ума сходя от его запаха, от его близости, от его тепла, который все еще витали в этой комнате…

Глава 29

Инана сообщила, что сегодня они на закате посетят еще какое – то учреждение. Сейчас его высочества во дворце не было и у девушки было свободное время… Как только Валерия услышала, что Корсан отсутствует, облегченно выдохнула… Сам факт, что он рядом заставлял каждое нервное окончание в ее теле напрячься… Его вчерашние слова многое перевернули в ней… Девушка понимала, что все эти дни отчаянно цеплялась за мысль, что он женат, что есть другая… Чувство боли, обиды, ревности изводило ее и не давало открыть сердце, снова впустить его обратно… А сейчас она понимала, что этот засов пал, что нет больше этой искусственной ширмы… И появился страх… Страх перед неминуемым, неизбежным.. Тем, что и так давно сидит в ее сердце… Всегда сидело, никогда не уходило… Просто было глубоко спрятано вместе с той, другой Валерий, которую она оставила в США, а может быть и раньше –  на Сокотре… И в то же время, она не хотела быть просто его игрушкой, пусть и с кольцом на пальце… Или в ее случае, видимо, ошейником на шее… Он будет с ней считаться, иначе она не могла представить свою жизнь с ним… Никаких больше решений у нее за спиной, словно она неразумная домашняя кошка или маленький ребенок…