Елена Колядина - Сто осколков счастья

В коридоре послышались шаги.

Варя подскочила к двери и вновь навалилась на косяк.

Но Николай прошел мимо.

Из кухни послышался грохот, что-то падало на пол.

«Господи, он сейчас все там разнесет! Что я наделала? Стыд какой: с посторонним мужиком в чужой квартире пила!» – корила себя Варя.

На кухне воцарилась тишина.

Девушка присела на край кровати и уставилась в темноту, а через полчаса неподвижного ожидания осторожно, чтобы не смять постель, прикорнула поверх покрывала.

* * *

Варя открыла глаза: на стене, прямо перед ней, играл солнечный зайчик. Девушка пошевелила затекшим плечом и вдруг вспомнила, почему оказалась на чужой постели – прямо в одежде, кое-как укрытая углом покрывала. Она в ужасе прижала ладони к лицу, так что под веками начали быстро вращаться алые круги, со всхлипом втянула воздух.

«Как теперь выйти в коридор и встретиться глазами с Николаем?! Пьяная валялась с ним на полу, роняла стулья! Что ему сейчас сказать: «Доброе утро, Коля, как спалось?» А вдруг он вчера ушел, дверь нараспашку? Или до сих пор сидит в соседней комнате, но на трезвую голову вспомнил слова: «Ты у меня первый»? Неужели я это говорила? О-о-ой!»

Во дворе загрохотал мусоровоз, опрокинулся контейнер. Мусор посыпался Варе на голову.

Она, пошатываясь, подошла к трюмо, поглядела на себя в зеркало: розовые глаза, волосы колтуном, на щеке отпечаталась пуговица, от футболки разит потом.

«Хороша, пьянчужка! Иди теперь в таком виде, пусть посторонний мужчина полюбуется!» Родители Маргариты Святославовны сурово посмотрели с фотографии и поджали губы.

Сначала Варя решила скрываться от Николая: «Буду сидеть здесь, взаперти, пока Коля не уйдет!» Она даже крепко уселась на стул, но голову начала сверлить мысль, вздорная, маловероятная, пугающая: «А вдруг Анна Кондратьевна придет со своим ключом проверить квартиру и обнаружит на кухне разгром?! Доложит Маргарите Святославовне или, что еще ужаснее, донесет Екатерине? А та подстроит новую пакость? Нет, надо быстрее выходить и все убирать…»

Варя подскочила, трясущейся рукой отперла дверь, осторожно вышла в коридор.

Из комнаты доносился храп Николая.

Девушка на цыпочках пробралась в ванную, начистила зубы, плеснула ледяной водой в лицо, причесалась. На душе посвежело. Варя приободрилась и решительно вошла к гостю. Он спал одетым, сжав в объятиях Варину подушку. К белому носку прилипла фольга от шампанского.

Варя тихо засмеялась, почему-то вид кусочка серебряной бумаги на затоптанном носке принес облегчение, сблизил, словно между ней и Николаем больше не было неловких секретов, исчезло все, чего нужно было стыдиться.

Девушка отправилась на кухню, охнула при виде липкого стола и растоптанной клубники, энергично принялась за уборку. Через полчаса кухня сияла, запахло горячей пиццей и чаем с мятой.

На пороге появился всклокоченный Николай:

– Привет! О-о, пицца! Правильно, так и надо встречать мужчину и мужа!

– Привет, – засмеялась Варя. – Тоже мне муж, объелся груш.

– А что – нет? – осторожно спросил мужчина. – Ну, вчера?.. Было что-нибудь?

– Было: ты напился, ронял стулья и в конце концов крепко уснул.

Николай стукнул себя по голове кулаком и застонал басом.

– Хватит рычать, умывайся, садись завтракать: у меня мало времени, зато много дел.

– Я могу помочь? – поинтересовался Николай и подхватил кусок пиццы.

Варя обреченно вздохнула:

– Вряд ли. Хочу съездить к одному из сценаристов, познакомиться, поговорить… Надо выяснить кое-что о сериале.

– А чего мрачная такая? Сценарист – мерзкий тип?

– Не знаю, я его ни разу не видела, вот съезжу и все выясню.

– Не вопрос, машина под окном.

– Правда? Ты меня отвезешь?

– Хоть на край света. Куда едем? В самую северную точку страны?

– В самую северную точку Москвы, если карты не врут: улица Лихоборские Бугры.

* * *

Утренние воскресные улицы были пусты. Машина Николая летела по городу, как лихая казачья песня, и с такой же бешеной скоростью мчалась навстречу Варе злая судьба – сын ее отца…

– Коля, не гони так! – попросила Варя и с непонятным отчаянием добавила: – Лучше бы я на метро поехала или вообще пешком пошла!

– Да ладно тебе, боишься, что ли?

– Да, боюсь! – истерично взвизгнула Варвара.

Николай с недоумением покосился на девушку:

– А орать-то зачем?

– Я не ору! – закричала Варя, отчаянно борясь со слезами.

Мелькали улицы, скверы, эстакады, но девушка не видела ничего вокруг от страха и мучительной мысли: сейчас она узнает всю правду о своем отце и назад, в счастливую прежнюю жизнь, вернуться будет уже невозможно.

– Коля, погоди, останови, давай завтра! – вскрикнула она и вцепилась в руку водителя.

– Приехали уже, руку отпусти! Вот они, твои Лихоборские углы.

– Как – приехали? Кто тебя просил?!

Николай возмущенно запыхтел, сбросил Варину руку и свернул во двор.

Машина резко затормозила и остановилась возле клумбы с огромными анютиными глазками.

Варя сидела, безвольно уронив руки.

Николай поднял стекло, вынул ключ зажигания и взял из бардачка борсетку.

Варя испуганно посмотрела на водителя и попросила:

– Коля, слушай… съезди, пожалуйста, в магазин, купи попить, ужасно пить хочется…

Николай нахмурился.

– Наверное, после вчерашнего, после шампанского, – уверяла Варя. – В горле пересохло.

Николай обвел взглядом двор, внимательно поглядел на анютины глазки, потом посмотрел Варе в глаза и спросил:

– Ты меня за идиота держишь? Не хочешь, чтобы я с тобой шел, так и скажи. «К сценаристу, насчет фильма поговорить! Ты у меня первый!» Врать-то зачем?

На шее у Вари вспыхнули пунцовые пятна.

– Я имела в виду, ты у меня первый… первый мужчина после рождения Джульетты. И я не вру насчет сценариста! Хорошо, пошли вместе, если ты мне не веришь.

Николай открыл дверь и хмуро бросил:

– Чего купить: сока или фанты?

– На твой вкус, – жалобно вздохнула Варя и попросила: – Давай не будем ссориться, пожалуйста! Ты у меня в Москве единственный друг.

– Ладно, пойду прогуляюсь до магазина.

Он надел солнцезащитные очки, посмотрелся в зеркало заднего обзора и, не глядя на Варю, хлопнул дверью машины.

Варя услышала за спиной свист сигнализации, выждала и осторожно повернула голову: Николай, не оборачиваясь, вразвалку шагал через двор.

Девушка подняла голову: судя по стеклопакетам и спутниковым антеннам, в старой панельке, окруженной тополями, жила вполне приличная публика.

Дверь в подъезд открылась, вышла пенсионерка в халате и вязанной крючком панаме, и Варя с облегчением (не пришлось кричать в домофон: «Я артистка, откройте!») заскочила в тамбур.

В подъезде было холодно, на лестнице клубился тополиный пух, от Вариных шагов он взлетел и коснулся ног.

Девушка покрылась гусиной кожей.

Она медленно поднималась по ступенькам, осматривая двери. Перед квартирой номер двенадцать Варя замерла и прислушалась.

Тишина, только откуда-то сверху доносится детский плач и крик матери.

«Похоже, никого нет, – с надеждой подумала Варя и позвонила. – Ну и отлично: с самого утра было ясно, сегодня неудачный…»

Послышались шаги, дверь приоткрылась.

– Простите, вы к кому? – спросил полный мужчина лет пятидесяти, с узкими темными глазами и женственным подбородком.

– Здравствуйте, Илья Пак здесь живет?

– Здесь, – ответил мужчина и открыл дверь пошире. – А вы, простите, кто?

– Я Варвара Кручинина, исполняю главную роль в сериале, вместо Галаниной.

– А-а! – улыбнулся мужчина. – Заходите-заходите! Простите, что не сразу впустил: не ожидал вашего визита.

Варя вошла в светлую прихожую: зеркальный шкаф-купе, кресло, кошачий домик на курьей ножке-когТэдерке.

– Очень рад знакомству! – склонил голову мужчина и жестом указал на дверь в комнату.

– Вы, наверное… – Варя хотела сказать «отец», но запнулась и поправилась: – Наверное, родственник Ильи?

– Да нет, я и есть Илья Сергеевич Пак.

– Вы? – растерялась Варя и уточнила: – А вы сценарист сериала «Вся правда о моем отце»?

– Увы, я – сценарист, а вы, судя по всему, ожидали увидеть мужчину помоложе? – весело спросил Илья Сергеевич. – Вынужден разочаровать! Присаживайтесь!

Варя вспыхнула от радости, опустилась на диван и затараторила:

– Нет-нет, что вы! Я… я просто счастлива, что вы – не мой ровесник! Все-таки писать сценарий – это не рэп сочинять, тут нужны жизненный опыт, знание людей, богатое воображение.

Она снова вскочила и возбужденно закружила по комнате, краем сознания отмечая полки с книгами, афиши и дипломы в рамках, яркие прозрачные шторы, раскрытый ноутбук с текстом на экране.

– Просто вы так замечательно раскрыли образы молодежи шестидесятых годов, такие выпуклые детали, все так узнаваемо! Прямо один к одному про моих родителей!

– Очень рад, приятно слышать, польщен! – живо откликнулся Илья Сергеевич.

– Я почему-то думала, вы примерно одного со мной возраста, удивлялась, как точно вы передали атмосферу эпохи, – жестикулировала Варя. – Но теперь понятно, откуда все эти факты: вы – ровесник моего отца, тоже, наверное, первое слово сказали «спутник»?

– А-а, вот вы о чем… Нет, мое первое слово было «баба», – улыбнулся Илья Сергеевич. – Но не потому, что я бабник, просто рос с бабушкой и дедушкой. А эти, как вы правильно сказали, яркие детали привнес не я. Мы ведь работаем втроем: кроме меня, еще Ольга Колесова и наше юное дарование Женька Петров.

«Значит, моего брата все-таки зовут Евгений», – горестно подумала Варя и с усилием улыбнулась собеседнику:

– Простите, что ворвалась без звонка.

– Ну что вы, Варвара, всегда пожалуйста, в любое время. Мы ведь дома работаем, готовый материал отсылаем по электронной почте, со съемочной группой видимся редко, так что я очень рад вашему визиту. Мои как раз в Анапу уехали…

– В Анапу? Здорово! – перебила Варя. – Тогда я пошла?

– А кофе? С коньячком?

– Нет-нет, спасибо, меня ждут внизу…

– А вы позовите тех, которые ждут!

– Спасибо, в следующий раз.

– Ловлю на слове! – отозвался сценарист. – Может, у вас, Варвара, есть пожелания насчет сценария? Что вам хочется видеть в дальнейшем?

– Правду, всю правду о моем отце.

– Будем стараться, – заверил Илья Сергеевич, распахивая дверь. – Женька нам истории подкидывает пачками, на два сериала хватит. Рад был увидеться!

Николай остановил машину у подъезда, положил руки на руль, помолчал и с суровой обидой сообщил:

– Приехали. Прошу!

– Может, зайдешь, посидим, чаю попьем? – вяло предложила Варя.

– Не слышу энтузиазма в голосе, – хмыкнул Николай. – Чай без вина – пей без меня, Варенька.

– Нет, правда, отдохнешь… – Варя запнулась. – Немного.

– Опять надурить хочешь? «Будь нежным!» А потом – спокойной ночи, Кипятков? Ладно, все понял. Я, конечно, не сценарист, фигура помельче.

Водитель не договорил.

На крыльцо вышла Анна Кондратьевна и сладко улыбнулась.

– О, Петросян на стреме, караулит, – кивнул Николай. – Иди, а то Кондратьевна настучит Кате, что мужиков в квартиру водишь.

– А ты куда? – виновато спросила Варя.

– Домой: машину вымою, отосплюсь, а с утречка пораньше в Правду, за Маргаритой и Джульеттой.

– Коля, честное слово, там, у Ильи Сергеевича, было совершенно не то, что ты думаешь. Просто у меня сейчас нет сил все рассказывать… Всю правду о моем отце… Ладно, я пошла, можно?

– Хозяин барин, – хмуро сообщил водитель.

– Спасибо тебе, Коль, до встречи.

Николай демонстративно промолчал.

Варя дождалась, пока машина уедет, торопливо кивнула Анне Кондратьевне и пролетела через холл, заполненный пением птиц.

В квартире бесцельно побродила по комнатам, перебрала и протерла безделушки и полки в стенке, съела шпроты из банки и наконец уселась за вышивку.

Очнулась Варя в сумерках, когда поняла, что нанизывает бисер почти вслепую. Оторвалась от мерцающей цветочной гирлянды, попила кофе со сгущенкой, подошла к окну. Небо еще было прозрачным, но дома уже уронили тяжелые тени винного цвета, и в квартире стемнело. Девушка включила ночник и вновь взялась за иголку. На рассвете, щурясь, завязала узелок под последней пайеткой и рухнула на тахту. На джинсах самоцветами переливался пышный венок полевых цветов.

* * *

Телефонный звонок раздался ровно в семь утра.

Варя подскочила на тахте, сон улетел, словно его унесло ветром.

Девушка вылетела в прихожую, схватила телефон. В трубке раздалось кукареканье.

Девушка поглядела на светящиеся кнопки: «Кто это? Что за глупые шутки?!» Мелькнула мысль о дочери Маргариты Святославовны: «Екатерина пытается напугать? Угрожает? Ну нет, не на ту напала!» Варя решительно поднесла трубку к уху, набрала в грудь воздуха, еще раз выслушала: «Кукареку!» – и только собралась дать гневную отповедь неизвестному шантажисту, как вспомнила: это же будильник! Она сама поставила встроенный в телефон будильник на семь утра! Когда сердце перестало испуганно трепыхаться, Варя вздохнула: «Да что же это такое? Будильника испугалась! Скоро от вороньего крика и тележного скрипа буду шарахаться!»