- Зачем потратила весь отцовский перевод? – мое удивление так очевидно, что она добавляет: - Почтальоншу встретила, она рассказала, что отец денег прислал.

Я и забыла, что они знакомы.

- Вместо того, чтобы хамоватых подруг тут откармливать, отложила бы немного. «Это я купила продукты, а то на гречке и макаронах она скоро вслед за бабушкой отправится», - передразнила мама Риту, зло, некрасиво кривляясь.

Я могу попытаться ее переубедить, но знаю, что зря потеряю время. Мама уже вынесла приговор, который обжалованию не подлежит.

- Саша… - замявшись, начинает она, - Окончишь школу – мы тебя выдадим замуж, - как-то неестественно в возникшей тишине прозвучал ее мягкий голос.

Сказать, что ей удалось меня шокировать – ничего не сказать. И даже не знаю, что больше: данное заявление или попытка изобразить заботу.

- Виктор тебе жениха хорошего нашел. Владимиром зовут. Механиком у них работает. Парень серьезный, не то, что нынешняя молодежь. Работящий, не пьет почти. Своей жилплощади пока нет, но это ничего, с родителями поживете, они у него замечательные.

Такое ощущение, что я получила удар под дых: хватаю ртом воздух, хотя на самом деле подбираю нужные слова для возражения. Мама говорит так, словно вопрос решенный, а я как минимум должна растаять от счастья.

- Вы меня забыли спросить, - все же успеваю вставить предложение.

Лицо родительницы меняется на глазах. Губы поджимаются, взгляд становится злым, колючим.

«Удивлена, что я не выказываю радости и не рассыпаюсь в благодарности?»

- Я не собираюсь выходить замуж. Окончу школу – и буду поступать в университет. И мужа себе сама выберу.

Твёрдость моего голоса маме явно не понравилась.

- Мы парню уже сказали, он согласен! – голос ее звучит на несколько октав выше.

А я не понимаю, в чем она меня пытается обвинить.

- Мама, на дворе двадцать первый век, - абсурдность данного заявления не могла вызвать ничего кроме недоуменной улыбки. - Если вам удалось засватать парня, я своего согласия на этот брак не дам.

- Саша… - начала она угрожающе, - Не порть и дальше наши отношения. Квартиру продадим! - выставив вперед ладонь, словно успокаивая буйно помешанную, она смягчила свой взгляд и тон. - Поможем вам приобрести отдельное жилье, если ты не хочешь жить с вовкиными родителями. Если он не станет возражать, пойдешь учиться.

Чем ласковее пыталась она говорить, тем яростнее поднимался во мне протест.

- А если станет, то я так и останусь без образования? Без специальности? – скрестив руки на груди, я возмущенно посмотрела на нее. - Я только на роль домохозяйки гожусь?

- Не начинай…

Но начав выплескивать затаенную обиду, остановиться уже не могла. Перебив ее гневный выпад, продолжила:

- А если ваш хороший жених уйдет к другой, меня вы содержать станете? Детей, которых я должна родить такому хорошему парню, вы кормить и одевать будете? – каждое мое движение, каждый жест окрашивали и подчеркивали слова, что сейчас лились из моего сердца. – А в случае развода, я к вам жить пойду? На порог пустите? Нет, за дверь выставите! - утвердительно, с грустной насмешкой ответила за нее.

- Будешь хорошей женой – не загуляет и не уйдет, и пить не станет, - махнула она рукой.

В очередной раз отмахнулась. Зачем пытаться услышать нелюбимого ребенка.

- Значит, ты была плохой женой, если отец из семьи ушел, а отчим спился? – спокойно задала вопрос, не пытаясь ее задеть или оскорбить. Я не испытывала надежды, что она поймет свою неправоту.

- Да как ты смеешь меня обвинять?! Это мне с ними не повезло! – резко оборвала она.

- Я не собираюсь выходить замуж. И даже знакомиться с вашим замечательным женихом не буду. Зря вы тратите свое драгоценное время: я с квартиры съезжать не стану.

- Не будь дурой, Александра! Парень красивый, работящий. Думаешь, в наше время легко встретить человека для жизни? Твой богатенький, школьный ухажер, что дверь новую поставил, думаешь, женится на тебе? Да сейчас! Попользуется тобой и пойдет дальше. А молодость и красота – это так себе достоинства, быстро проходят.

- Мама, мне заниматься надо. Своего решения я не поменяю.

Мы с ней вроде говорим на одном языке, а у меня четкое ощущение, что никогда друг друга не поймем.

- Такая же противная и упертая, как твой отец! А он мне предлагал аборт сделать, зря не послушалась!

Ее брошенные слова словно острые кинжалы врезались в плоть, причиняя ощутимую боль в груди.

- А ты знаешь, несмотря на всю твою нелюбовь, я не испытываю к тебе ненависти, - грустно улыбаясь, помотала головой, не разъединяя переплетённых рук на груди. - Мне тебя жалко. Я могла тебя любить не меньше, чем бабушку, но ты никогда этого не позволяла. Не пойму, если ты так желала меня родить, что отца слушать не стала, то почему не смогла полюбить? Почему не смогла стать настоящей, заботливой мамой? Что тебе сделал невинный ребенок? – голос мой звучал ровно, спокойно, я просто хотела понять.

- Родила, потому что отца твоего хотела удержать, - бросила она еле слышно, развернулась и вышла из спальни.

В напряженной тишине дома раздался ее голос:

- Дверь закрой.

Неужели, каждый разговор с ней будет заканчиваться очередной, тупой болью в груди?

Завтра в школу и лучше бы лечь спать, но я еще не получила мизерную дозу наслаждения от общения с моим мужчиной. Сообщения в вайбере и ночные разговоры – это все, что мы могли себе позволить.

Максим никогда не посвящал меня в тонкости своих проблем, но я представляла приблизительный масштаб неприятностей. Его короткая реплика: «Срыв крупных контрактов не позволяет мне сейчас оставить компанию».

Я старалась поддерживать Максима, не рассказывать о надоедливых коммунальщиках, полицейских с их допросами. Складывалось ощущение, что им легче обвинить меня, чем искать настоящего преступника.

На очередном допросе, когда им практически удалось довести меня до слез, кто-то позвонил одному из полицейских. Мужчина вышел в коридор. Вернулся в кабинет через несколько минут совсем другой человек. Перемена оказалась разительной: со мной разговаривали вежливо и на «вы», извинились за грубость и недопонимание, предложили чай с печеньем и лично проводили до входных дверей.

После этого ни разу не вызывали. Поинтересовалась у Макса, не его ли это рук дело, получила строгий выговор:

- Саша, почему о том, что у тебя неприятности, я узнаю от других людей? Все, что касается тебя, касается и меня! Я хочу знать обо всем, что происходит в твоей жизни! Ты не одна в этом гребанном мире, научись доверять мне и делиться проблемами. Я не мальчик для розовых свиданий, я – взрослый мужчина, и моя женщина должна это понимать. Я не останусь в стороне, когда вокруг тебя столько дерьма!

Не обиделась. Понимала и принимала его реакцию. Как бы мне не хотелось верить, что я сильная и со всем справлюсь – это не так. Удивительно, но, когда он меня отчитывал, я улыбалась. Мне действительно стало страшно, когда Макс заговорил со мной жестким, непререкаемым тоном, но в тоже время внутри меня лопались мыльные пузыри счастья.

«Моя женщина должна это понимать!»

Дальше он мог говорить все, что угодно, я перекатывала на языке эту фразу и радовалась как ребенок, получивший самый желанный подарок.

О сегодняшнем визите мамы Максим, скорее всего, уже осведомлен. А я весь день ломала голову: пересказывать ли ему наш с родительницей диалог или не стоит?


С Ритой мы помирились. Несмотря на легкий холодок и настороженность, мы старались вести себя как раньше. Хотя и ей я не рассказала, что мама мне жениха нашла. Слушать риткины возмущения настроения не было.


М: Не спишь?

Пришло почти в одиннадцать ночи. Я только что вышла из душа, даже одеться не успела. Накинув на обнаженное тело плед, тут же принялась печатать ответ:

Я: Нет, и еще не скоро усну.

М: Занимаешься?

Я: Принимала контрастный душ.

Созванивались мы намного чаще, а иногда, как сегодня, просто переписывались. И в этом есть своя прелесть общения.

М: Пришли фотку.

Я: Душа? 😊

Статус меняется, прыгающие точки подсказывают, что Макс тут же принялся печатать ответ.

М: Свою.

Я: Придётся подождать, я еще не успела одеться.

М: Не смей!

Приходит очень быстро. Я не успеваю придумать ответ, как получаю еще одно смс.

М: Я хочу видеть свою девочку полностью обнаженной! Котенок, я жду.

Жар проходится по всему телу, нервные окончания остро вибрируют, посылают сигнал к женскому началу.

Фото? Где я полностью обнаженная?

Кровь стучит в висках, мысли и желание лихорадочно мечутся, не помогают принять решение. Надо только включить свет в спальне, сделать снимок и отправить. Не смущало, когда он снимал с меня одежду, а тут не могу.

М: Малыш, я видел твою грудь, ласкал ее. Она каждую ночь мне снится! Прекращай смущаться.

Я: Легко сказать. Макс, я тоже хочу видеть тебя обнаженным.

У меня даже уши горят от такой смелости.

М: Твои неискушенные глазки пока не готовы к такому зрелищу. Обещаю, скоро ты лично познакомишься со всем, что тебя так интересует.

Мое сердце ускоряет бег, хотя кажется, что это уже невозможно.

М: Котенок, пока не заболела, одевайся!

Я так и делаю. Надеваю хлопковые трусики, отделанные нежно-голубым кружевом и… все. Прикрываю пики груди рукой, делаю снимок и, пока не передумала, отправляю Максу.

Все! Я прыгнула в пропасть и лечу…

И чем дольше не приходит ответ от Максима, тем страшнее.

Статус вечно меняется: то Макс печатает, то он в сети, но ответ не приходит. Гипнотизирую экран, а он не поддается.

Закутываюсь в плед и забираюсь с ногами на диван. Снова Макс что-то там печатает, а мне не посылает.

Неужели, все так плохо?

М: Котенок, эту пытку я устроил себе сам. Впервые готов нарушить слово: два месяца — это слишком долго. Лимит моего терпения давно исчерпан.

М: Хочу попробовать тебя на вкус. Я не забыл своего обещания, просто откладывал. Твоя ягодная сладость в следующий раз наполнит мой рот.

Наверное, я неправильная девственница, но слова Максима меня не смутили и не напугали. Они возбуждали. Пальчики на моих ногах поджались, тугой узел внизу живота доставлял дискомфорт, кожу покалывало, и успокоить ее могли только ласки этого мужчины. Пальцы не слушались, напечатать сообщение в ответ не получалось.

М: Малыш, совсем скоро я услышу твои музыкальные, хрипловатые стоны. Догадайся, где в это время будет мой язык?

Я представила! Трусики моментально стали влажными. Такого со мной еще не было. Максу удалось каким-то образом затронуть во мне все нервные окончания.

М: Котенок, руки поверх одеяла. Даже тебе не позволяю себя ласкать. Это только мое право. Я буду слышать каждый твой стон страсти!

Вот сейчас ему удалось смутить меня по-настоящему. Хорошо, что он не видит, как горят мои щеки. Как он догадался?

М: Постарайся поспать, малыш.

Легко сказать!

Я: Добрых снов, Макс.

Отправляю сообщение, прячу телефон под подушку и накрываю себя, а руки кладу поверх одеяла, хотя и понимаю, что он этого не увидит.



Глава 26


Макс


Почти две недели я не видел свою девочку. Дела на работе требуют постоянного присутствия. Саша справляется со всеми бедами в одиночку.

Малышка не показывает, но я чувствую, что нервничает. Достали ее с этим поджогом проверяющие органы и полиция. А Котенку заниматься надо! Стараюсь вечерами не отвлекать. Короткие разговоры перед сном – это все, чем приходится довольствоваться.

За ее экзамены начинаю переживать. Меньше месяца остается. За вычетом майских праздников – недели три. Саше нужна комфортная, спокойная обстановка, и что бы никакая тварь ее не дергала.

Сегодня малышку ждет сюрприз. Я специально не сказал, что прилетаю. Последнее время я зарываюсь на работе, и ей почти не уделяю внимания. Моя не по годам взрослая девочка все понимает и даже старается не говорить «я скучаю». Она не понимает, что проскакивающие изредка фразы типа: «Я скучаю», «Я думаю о тебе», «Мой идеальный мужчина» помогают мне не слететь с катушек. Котенок словно маяк в бушующем море, и только желание быть вместе заставляет держаться на плаву.