Кристина Майер - Сто оттенков неба

- Макс, ты на машине?

- Нет, такси сейчас вызову.

Саша достает ключи и закрывает дверь.

- Не замерзнешь? Ночь прохладная.

- Нет. Подождем машину во дворе.

- Что случилось, Котенок? – поднимаю ее лицо к себе, при тусклом свете лампы умудряюсь рассмотреть боль в глазах.

- Не хочется там оставаться, - чуть не плача, произносит она. - Все такое серое, сырое, чужое… Когда-то эта светлая квартира была наполнена любовью и теплом, а сейчас… - Саша не заканчивает, подходит и прижимается ко мне.

- Малыш, документы все забери, завещание тоже.

Пока курил, решил посоветоваться с Алмазом. Вопрос с квартирой пора закрывать.

- Я их отвезла к тебе. Ты не против? – устало произносит она.

- Ты умница, - целую ее в висок, беру за руку, и мы спускаемся.

Вызываю такси. Ждать машину придется минут пятнадцать. Чтобы Саша не замерзла, прижимаю ее спиной к себе. Все это время возбуждение меня не отпускало, а сейчас и вовсе, упираясь в ее теплую попку, медленно схожу с ума. Откидываю голову назад, закрываю глаза, мысленно пытаюсь воспроизвести в своем сознании кровавые баталии! Когда-то в прошлой жизни это помогало, но не с ней! В моей башке просто не могут всплыть никакие другие образы кроме одной единственной картины, где наши тела страстно переплетаются!

Макс

По дороге заказываю большую пиццу с двумя порциями бекона, какие-то салаты. Не запоминаю названия, меня интересует только одно: в них должна быть ветчина.

Заезжаем в супермаркет, покупаем все, что понадобится Саше утром для завтрака. Котенок обещает побаловать меня блинами. Мне кажется, я успел забыть их вкус.

Кладу в корзину морковь, ветчину, а еще мороженое, молоко, бананы – это для молочного коктейля. Котенок его любит.

Долго ходить не хочется. Саше надо отдохнуть. Потом закажу продукты, как делал это раньше, просто уже на другой адрес.

- Рука не беспокоит? – как бы ни нравилась ее хозяйственность, перенапрягаться ей не позволю.

- Нет, - отвечает малышка, но я замечаю, как она старается не морщиться, когда я большим пальцем поглаживаю тонкую, только затянувшуюся кожу.

Чувствую, как брови напряженно сходятся на переносице, от того, что она от меня скрывает боль.

- Утром посмотрим. Если также будет болеть, блины откладываются, - безапелляционно заявляю ей.

Малышка улыбается. Она верит, что ей удастся настоять на своем.

Я готов во многом уступать, но только не в вопросах, касающихся ее здоровья и безопасности.

Сейчас я напоминаю себе голодного хищника. Хищника, оставшегося наедине с робкой ланью. Между нами даже воздух наэлектризован. Котенок чувствует мое желание, которое проскальзывает в каждом движении, взгляде, в голосе.

А я замечаю, что Саша не боится, а предвкушает нашу возможную близость. Ее глаза азартно блестят, словно она сделала ставку и ждет, сыграет ли эта ставка?..

«Даже не сомневайся!»

Насколько легче было в прошлый раз, когда я знал, что она не останется тут ночевать. Да, это произошло почти месяц назад. Теперь наши отношения больше, чем вздохи на скамейке и поцелуи при луне. Я эти две недели заснуть не мог, часами вспоминал, как ее упругая грудь приподнималась в полоске света, как малышка грациозно выгибалась на каменном члене… появление Сереги тогда помешало сделать ее своей! А сегодня никто не сможет нам помешать.

Приказал себе не думать об этом. Ей еще два месяца учиться!

«Твою… два месяца! Да я рехнусь!»

Я совсем не монах. Месяц воздержания – это мой новый личный рекорд! Да мне на Красной площади памятник можно начать воздвигать "За выдержку". Саша, замечая смену моего настроения, настороженно посматривает.

- Макс, я… я в душ, можно? – осторожно спрашивает она.

- Котенок, это сейчас что было? – стараюсь говорить спокойно, не выдать голосом напряжения. – Иди сюда, - протягиваю ей руки. Малышка подходит, делаю шаг в ее сторону, приближаюсь почти вплотную. Поднимаю пальцами подбородок: мне необходимо видеть ее глаза. – Я не рад тому, что твою квартиру затопило, но я солгу, если скажу, что не рад твоему переезду ко мне. Котенок, начинай чувствовать себя здесь хозяйкой, а не гостьей. Берешь, что хочешь, делаешь, что считаешь нужным, свои вещи ставишь, где тебе нравится.

Улыбка расцветает на ее устах, в глазах появляется хитрый блеск. Моя девочка слишком быстро взрослеет. Я почувствовал подвох прежде, чем она спросила:

- А спальню мне тоже можно выбирать?

- Озвучь полностью свое желание, - улыбаюсь своей малышке, хотя сердце пропускает удар, а в голове шумит кровь.

Но ее смелость сводит с ума.

- Я хочу спать в твоей спальне, на твоей кровати. Чтобы твой запах окутывал меня и успокаивал, - с каждым словом ее голос звучит тише, она мурлычет слова, разгоняя бешеной скоростью по моим венам кровь.

- Ты только в одном случае будешь там спать, - приковываю ее к себе взглядом.

- Каком? – выдыхает она.

- С этого дня мы всегда спим вместе, когда я прилетаю к тебе, - на её щеках появляется румянец. – Саша, я не даю гарантий, что мы будем только спать.

Хочу, чтобы она все понимала.

- Согласна, - тихо мурлычет она.

Я готов прямо сейчас утащить ее в постель, но...

- А теперь никакого душа! Ты примешь горячую ванну. Полдня провозилась в холодной воде!

Котенок не понимает, что ей нужно убегать, стоит и продолжает проверять степень моей выдержки.

- Иди, скоро пиццу принесут, - разворачиваю ее в сторону ванной комнаты.

Пока малышка принимает ванну, курьер приносит пиццу и салаты. Готовлю ей молочный коктейль, нарезаю любимую ветчину.

«Много колбасы не бывает» - посмеиваюсь про себя.

- Котенок, все хорошо? – стучу к ней в ванную.

Надеюсь, малышка там расслабилась, а не утонула.

- Да! – слышу ее довольный ответ.

- Не спеши тогда.

Пока Котенок купается, звоню Игнату. Врачебный совет услышать не помешает.

После второго гудка он берет трубку:

- Да?..

- Привет! Не занят?

- Только с операционной, двенадцать часов на ногах, - кряхтя, произносит он, а следом раздается протяжный стон. – Сильнее можешь? – это Игнат уже не мне.

- Надолго не отвлеку, - вклиниваюсь в паузу.

- Спрашивай, пока руки Галины Петровны разминают мне затекшие мышцы.

- Если человек переохладился, что в таком случае надо делать?

- Где, в горах? Обморожения нет?

- Нет-нет. Квартиру затопило холодной водой.

- Русская баня и хороший секс. А если все это недоступно, то…

Слушаю несколько минут врачебные рекомендации, запоминаю самые простые и понятные.

- Следи за температурой, если что – сразу к врачу.

- Понял. Спасибо, Ворон.

- У тебя все нормально? Вы все еще с Алмазом без выходных работаете?

- Я в Питере, Игнат.

- Да? Я завтра на конференцию туда лечу, встретишь?

- Во сколько?

- В двенадцать дня.

- Постараюсь, - мысленно проделываю путь от Сашиной квартиры до аэропорта. – Ворон, давай я Роме наберу – мне его помощь тут нужна – может, вы вместе прилетите?

- Я только «за». Договаривайся, потом мне позвонишь.

С родительницей Саши пора разобраться. Пусть она мать, но свою женщину никому обижать не позволю.

Ромка телефон в отличие от Игната не поднимает, но через две минуты перезванивает.

- Шеф?.. – устало звучит его голос.

- Алмаз, привет! Я к тебе с просьбой.

Чувство вины перед Ромкой растет с каждым днем.

- Слушаю.

- Помощь нужна юридическая одному важному для меня человеку.

- Обрисуй ситуацию.

Всех тонкостей я не знаю, поэтому сообщаю только то, что мне известно.

- Документы на почту вышли, – моего рассказа Ромке явно недостаточно.

- Сканера у меня тут нет, могу фотки сделать... - начинаю я, но тут же себя обрываю. Мне он здесь нужен. - Ром, Игнат завтра в Питер летит на какую-то конференцию, давай, ты с ним? Этот вопрос нужно срочно решить на месте.

- Не обещаю, Шеф, - Алмаз выдерживает паузу и добавляет: - Но постараюсь.

- Я твой должник.

- Сочтемся.

Прощаюсь, кладу трубку.

В это время Саша выходит из ванной комнаты.

«Котеенооок!»

Саша входит на кухню в тонких, плотно облегающих лосинах и широкой футболке. Ничего удивительного, что мой взгляд ласкает ее стройные, ровные ножки.

- Я все вещи закинула в стиральную машинку. Где их потом лучше развесить?

Горло сдавило, и я тупо ткнул на балкон. Чуть позже вытащу и установлю бельевую сушилку.

Саша, не подозревая о моих мучениях, подходит к столу. Широкая футболка не скрывает пики заострённых сосков. А эти длинные ноги, обтянутые тонким слоем материи…

Она и не думает о том, что творит со мной! Жажда так велика, что я реально дурею. Малышка улыбается, закусывает губу, внимательно рассматривает сервировку на столе и выдает:

- Пиццу и ветчину не хочу. Можно я выпью молочный коктейль?

- Они оба твои, - начинаю смеяться, замечая ее радость.

Как мало ей для счастья надо! Так улыбается, словно я к ее ногам мир положил.

- Спаси… - обрывает себя, подходит и целует в край губы, как было оговорено когда-то.

А я не тянусь к ней, знаю, чем закончится наш поцелуй, пусть сначала поест и выпьет свои детские напитки.

- Что ты сегодня ела? – голос звучит ровно, хоть и приходится для этого прилагать усилия.

Она долго вспоминает, и мне это совсем не нравится.

- Садись и ешь, - кладу ей на тарелку кусок пиццы.

Ее бледный цвет лица и круги под глазами вызывают тревогу, а еще она явно похудела за последние две недели.

- Котенок, если ты не станешь нормально питаться, я найму злую и вредную кухарку.

Саша посмеивается, отщипывая кусочек от пиццы.

- Я не шучу, - произношу как можно строже.

- Чем ближе экзамены, тем сильнее я нервничаю, аппетита совсем нет.

Если она думает, что успокоила меня, то очень ошиблась.

- Купим витамины. Я позвоню другу, спрошу, какие лучше. Авитаминоз, умственные нагрузки, а ты еще и не ешь нормально.

Саша нехотя съедает один кусок и тянется за коктейлем.

- Давай еще один кусок? – предлагаю я, а она яростно мотает головой.

Котенок выпивает один стакан, а второй уговаривает выпить меня.

Расстегиваю верхние пуговицы на рубашке и стаскиваю ее через голову. Звон разбившегося стакана доставляет мне колоссальное удовольствие. Не мне одному мучаться. Разглядывать все это время ее грудь через тонкий хлопок поистине было мучением.

- Все в порядке? - подмигиваю застывшей у крана малышке.

- Ты это специально сделал?

- Это тебе за то, что ты не надела лифчик, - подхожу к ней вплотную, в ее глазах замечаю страх и восторг. - Я не чувствовал вкус еды и вкус твоего коктейля, все это время я хотел попробовать на вкус тебя, - поднимаю ее лицо за подбородок. – Всю тебя! Пробовать тебя здесь… - касаюсь большим пальцем губ. – Здесь… - веду кончиком пальца от ушка к шее. - Я знаю вкус твоей груди, - произношу я, глядя в ее широко распахнутые глаза. – А сегодня я хочу, чтобы мой язык оказался между твоих широко разведённых ног. Я попробую тебя там. Помнишь, я уверено заявлял, что там ты сладкая с ягодной кислинкой? Сегодня я это проверю.

Малышка облизывает пересохшие губы, я склоняюсь над ней, но вовремя себя останавливаю.

- Я в душ.

Желательно холодный, нужно немного остыть, а лучше передернуть, чтобы оказавшись с ней в одной постели, не сорваться.

- Если не готова – ляжешь в гостевой спальне, я пойму.

Саша сама должна принять это решение.

Котенок, одетая, сидит на моей постели, пытается выглядеть расслабленной и искушенной, но скрыть смущение ей не удается. Восхищенный взгляд блуждает по моему телу. На меня смотрит не девочка, а женщина, испытывающая интерес. Мне это безумно льстит.

Я специально оставил на бедрах полотенце, больше ничего на себя не надевая. Просушил немного волосы, но недостаточно хорошо: капли воды стекают по тренированным мышцам – и малышка, затаив дыхание, прослеживает их путь. От этого взгляда я дурею. Чтобы разрядить атмосферу и немного остыть, достаю легкие домашние штаны из шкафа, разворачиваюсь к ней спиной, влажное полотенце летит на стул. Ее громкий выдох заставляет улыбнуться, но Котенок этого не видит.

- Понравился стриптиз? – разворачиваюсь и подхожу к ней.