Роберта Ли - Столкновение характеров

Небрежно облокотись на мраморную полку, поигрывая стаканом с виски, у камина стоял высокий интересный мужчина. Его задумчивый вид и атлетическая фигура резко контрастировали с элегантным французским будуаром, позолоченной мебелью и изящными безделушками.

– Ты на самом деле хочешь, чтобы я женился на Аманде Герберт? – В голубых глазах Пьера Дюбрея промелькнуло удивление. – Да ведь я в последний раз ее видел, когда ей было всего тринадцать!

– Это был бы идеальный выход из весьма щекотливого положения, – ответила мать.

– Я не виноват, что титул Генри по закону перейдет ко мне, – горячился Пьер, – и тебе не удастся уговорить меня взять в придачу его уродину дочку!

– Может, с годами она похорошела. Когда ты ее видел, она была гадким утенком.

– И речи быть не может, мама. Знаешь, я всегда считал, что разговоры о свадьбе всего лишь шутка.

– В какой-то мере да, но во всякой шутке есть доля истины. Подумай сам: Аманда – единственный ребенок в семье, родители заботятся о ее будущем и их волнует, где она будет жить.

– Не вижу никакой связи. В деньгах у нее недостатка не будет. – Пьер пригладил черные волнистые волосы и, взглянув на мать, помрачнел.

– Дело не только в деньгах, – возразила мадам Дюбрей. – Поместье Гербертов веками принадлежало их семье, а теперь, раз у них нет сына, оно переходит тебе, и, когда отец умрет, Аманде придется оставить отчий дом…

– Я все равно не соглашусь связать свою жизнь с девушкой, которую совсем не знаю.

– Ну вот и познакомься. Жаль, что ты в прошлом году не приехал на ее совершеннолетие.

– Мы же были в Калифорнии.

– Если бы захотел, вполне бы успел вернуться. Ну ради меня – поезжай к ним на выходные. Иначе как ты составишь о ней мнение?

– Мнение о ней я составил восемь лет назад. – Чувственный рот Пьера с полной нижней губой упрямо сжался. – Тогда она была маленькая дурнушка, а теперь, вне всякого сомнения, дурнушка большая!

– А Маргарет пишет, что она хорошенькая.

– Интересно, а что еще может сказать мать о своей дочке? – усмехнулся Пьер. – Ты бы только посмотрела на ее дивные глазки, мама. Она так бы и впилась в меня ими, если бы ей удалось их сфокусировать.

Мать невольно улыбнулась.

– Говорят, косоглазие теперь лечат.

– А фигуру? Да рядом с ней палка покажется статуэткой!

– Помилосердствуй, ей же было всего тринадцать! А теперь она расцвела! Маргарет уверяет, что Аманда красавица и умница. Окончила колледж, работает в журнале.

– Синий чулок! Час от часу не легче. – Пьер засунул руки в карманы брюк, обтянув мускулистые бедра. – Послушай, мама, я отлично тебя понимаю, но, повторяю, я не просил титул Генри, не говоря уже о его пресловутом особняке. Мой дом здесь – в этом замке на Луаре.

Он подошел к окну и с гордостью оглядел зеленые ухоженные лужайки, за которыми тянулись стройные ряды виноградников. В профиль Пьер казался моложе своих тридцати трех лет: кожа гладкая, без морщин, подбородок твердый, резко очерченный. Судя по живому блеску глаз и чувственному изгибу рта, это был азартный человек, любящий играть чувствами людей, но не из тех, кто позволяет играть своими.

– Я потратил двенадцать лет жизни, чтобы здесь, на Луаре, создать один из лучших сортов вин, – уже спокойно продолжал он, – да и наша винодельня в Нейпа Вэлли набирает обороты. Ну зачем мне еще дом и земля в Англии?

– Чтобы завещать своим детям.

– Когда у меня появятся дети, они будут жить и работать здесь, вот на этом клочке земли. – Он повернулся к окну. – Пойми, люди не шахматные фигуры, ими нельзя манипулировать, и я не намерен связывать свою жизнь с девушкой, которую не люблю. – Лихорадочный румянец на лице матери (верный признак тахикардии) заставил его смягчиться. – Знаешь, мама, пожалуй, пока есть время, я загляну к Генри и объясню ему, как можно тактичнее – даю слово! – что такой повеса, как я, не пара его очаровательной дочери.

– А может, ты еще не понравишься Аманде, – прервала его мать, хотя выражение ее лица говорило обратное.

– В таком случае честь будет удовлетворена и твоя совесть успокоится! – торжественно изрек сын. – Пожалуй, я приглашу с собой Люсьена. Вдруг они понравятся друг другу!

Мадам Дюбрей рассмеялась.

– Что ж, тогда Аманде повезет. Твоя беда, Пьер, в том, что ты слишком красив и по этой причине крайне избалован!

– Ну раз так, постараюсь не выпадать из образа и не буду тебя слушаться! – Пьер наклонился и поцеловал мать в лоб. Его черные кудри оттенили ее седину. – И больше ни слова об этой дурацкой свадьбе, договорились?

– А ты поедешь к ним на выходные?

– Поеду. Хотя бы для того, чтобы Генри и Маргарет перестали считать цыплят, которым не суждено вылупиться – на меня пусть не рассчитывают!

Мать улыбнулась, а когда сын ушел, вздохнула. “Ох уж эти дети! – думала она с нежностью. —Сколько с ними хлопот!”

– Ты это серьезно? – Аманда тряхнула рыжеватой копной волос. – Чтобы я вышла замуж за Пьера Дюбрея?! Да я его с детства не видела!

– Тогда он тебе очень понравился, – заметила мать, – и с тех пор он вряд ли сильно изменился. Через неделю он приезжает, так что сама во всем убедишься.

Аманда не забыла свою детскую любовь к троюродному брату: он как-то приехал к ним отдохнуть на каникулы, а заодно и познакомиться с поместьем, уготованным ему в наследство.

– Я помню, вы с папой поговаривали о нашей свадьбе, но я думала, вы шутите.

– Да, шутили, но… – Маргарет Герберт открыто взглянула дочери в лицо. – Это было бы весьма кстати, дорогая моя. Ты ведь любишь этот дом, и если вы с Пьером понравитесь друг другу, он останется твоим. – Она помолчала. – Если ты полюбишь Пьера, само собой разумеется. Хотя он так хорош собой и умен, что многие женщины спят и видят, как бы его заполучить. – – Особенно замужние, – уточнила Аманда. – Я так полагаю, они его слабость.

– Ты не должна верить всему, что прочтешь в прессе. Тем более во французских журналах: они обожают скандалы. Между прочим, Элиана пишет, что Пьер отзывается о тебе с большой нежностью.

"Не говоря уже о моих деньгах”, – подумала Аманда, но, чтобы не огорчать мать, сказала:

– Разве влюбляются только в красивых и умных? Даже науке пока неизвестно, что привлекает людей друг в друге. Говорят, это связано с половыми аттрактантами, феромоном и…

– Пощади мои уши! – прервала ее мать. – Ведь ты же не научную статью пишешь!

– Кстати, мне нужно закончить статью. На прошлой неделе я задержала работу, так Лиз меня чуть не съела.

– Я еще не закончила разговор, – попыталась настоять на своем Маргарет Герберт.

Но Аманда, вскочив на длинные стройные ноги, уже подлетала к двери. Выйти замуж за Пьера Дюбрея? Да она скорее всю жизнь будет одна! Если она кого не переносит, так это бабников – а Пьер в этом деле не имеет равных!

Она улыбнулась, вспомнив, как разнюнилась, когда он приехал к ним на две недели на каникулы: она ходила за ним тенью, как влюбленный щенок, и впадала в восторг, если он удостаивал ее улыбкой. Ну что же, хотя бы с этим глупым увлечением покончено. И все же она опять вернулась к мыслям о свадьбе.

Несколько лет назад мать сказала, что Пьер поправил семейное состояние, подорванное отцовским неумением вести дела. Аманда была убеждена, что Пьера привлекают не ее прелести, а весьма солидное наследство. Ведь он – истинный француз, а они славятся тем, что женятся на деньгах и заводят любовниц на стороне.

Однако интересно взглянуть на его физиономию, когда он увидит, как она изменилась. Аманда улыбнулась, вспомнив, какой невзрачной и угловатой была тогда. Но теперь тощая жердь превратилась в стройную и гибкую лозу, жесткая поросль морковного цвета – в золотисто-рыжую пышную гриву, зубы выровнялись, косоглазие вылечили. Словом, если раньше она вызывала жалость, то теперь – зависть и восхищение!

– Ну и когда приезжает наш красавчик? – спросила она, открывая дверь.

– В пятницу. И будь с ним полюбезнее, моя дорогая! Элиана – одна из самых близких моих подруг.

– Да ты ее сто лет не видела!

– Только потому, что она проводит много времени в Калифорнии с Пьером. Аманда, ты, в конце концов, дашь мне договорить?

– Потом, ма. Сейчас мне некогда. Наступила пятница, статья дописана и отослана, и Аманда, хотя она и не признавалась в этом даже самой себе, с нетерпением ждала встречи с человеком, в которого была когда-то по-детски влюблена. С некоторым удивлением она узнала о том, что Пьер приезжает с приятелем, и ей впервые пришло в голову, что, пожалуй, Пьер, так же как и она, побаивается встречи с ней.

Она как раз раздумывала над этим, когда в гостиную вбежала Мэнди (девушка, которую приглашали помогать по дому, когда приезжали гости) и доложила, что приехали два француза.

– А ты успела их разглядеть? – спросила Аманда.

– А то! Они оба такие обалденные, особенно ваш кузен. Во всяком случае, я почти уверена, что это он – видели бы вы, как граф молотил его по спине! – Мэнди мечтательно закатила глаза. – Я бы работала здесь целыми днями, если бы знала, что он будет тут поблизости. – Спохватившись, она прикрыла рот рукой. – Извините! Я не хотела…

– Все в порядке, – сказала Аманда. “Да у меня мороз по коже, как подумаю об этом хлыще, терпеливо поджидающем папин титул и все прочее”. Отогнав неприятную мысль, она выключила фен. – Мне бы хотелось взглянуть на гостей тайком, прежде чем нас представят. Постарайся узнать, куда они пойдут, когда распакуют вещи, а я попробую их увидеть.

– Будет сделано! – весело отрапортовала Мэнди и убежала, а через четверть часа вернулась с сообщением, что гости пьют чай на террасе.

Облачившись в темно-зеленое платье и такой же шарф (чтобы замаскироваться), Аманда, крадучись, спустилась по черной лестнице и обошла дом с тыла.

Низко пригибаясь к земле, кошачьим шагом она обогнула террасу и увидела за столом двух мужчин. Они были увлечены беседой, и, подойдя совсем близко, Аманда притаилась среди зарослей рододендронов, настолько густых, что ее нельзя было заметить даже с расстояния нескольких шагов.

Чтобы получше их рассмотреть, Аманда осторожно отогнула ветку.., и чуть не задохнулась! Перед ее глазами возник самый красивый мужчина из всех, кого ей доводилось видеть. В том, что это был Пьер, не могло быть и капли сомнения, и детская любовь, которая, как она думала, растаяла в тумане забвения, вновь ожила. Ее захлестнула волна чувственности, исходящей от высокого гибкого тела и выразительных черт мужественного лица. Медленно, словно стараясь вобрать в себя, Аманда рассматривала тонкий аристократический профиль, большой, красиво очерченный рот, высокие скулы, придававшие загорелому лицу некоторую надменность, и изогнутые черные брови над глубокими голубыми глазами.

С незнакомым до сих пор чувством незащищенности Аманда еще полюбовалась им, потом нехотя перевела взгляд на его собеседника.

Кроме роста и телосложения он был полной противоположностью Пьеру – яркий блондин с волосами медного оттенка и светло-карими глазами, с мягкими чертами лица и, как решила Аманда, с податливым, легким характером.

По правде говоря, оба представляли собой достойные образцы мужской фауны и без труда могли привести в трепет любую женскую особь. Кроме того, оба отличались отменным вкусом:

Пьер был одет в голубых тонах, подчеркивающих цвет его глаз, а его друг, соответственно, в коричневых.

– Я так и не понял, зачем ты меня сюда притащил, – говорил друг Пьера на французском с характерным парижским прононсом (несмотря на быструю речь, Аманда все прекрасно понимала).

– Полюбоваться на меня в роли послушного сына и быть свидетелем обручения с очаровательной Амандой.

– Твоего обручения? Вот рассмешил! Да еще не родилась та женщина, которая способна заставить тебя расстаться с холостяцкой жизнью!

– Именно так я и сказал матери, да разве она станет слушать! Чтобы ее успокоить, я согласился приехать и познакомиться с Амандой, а заодно представить и тебя, мой друг, одной из самых красивых юных леди в Англии.

Аманда довольно улыбнулась. А еще говорят, что, если подслушивать, ничего хорошего о себе не узнаешь! Но радость ее была недолговечной.

– Боюсь, тебя ждет разочарование, старик, – сказал Пьер. – Если Аманда и сейчас такая же уродина, как и в тринадцать лет… – Он вздохнул и закинул ногу на ногу. – Но мать не переупрямишь!

– А может, она похорошела?

– Ну и куда же, по-твоему, подевались ее кривые зубки и косые глазки?

– Тяжелый случай! – согласился Люсьен. – Что будешь делать?

– Со свойственным мне шармом и тактом я дам понять ее родителям, что хотя и нахожу их дитя прелестным созданием, но в обозримом будущем не имею ни малейшего желания жениться на ком бы то ни было.