Стелла Грей - Стон и шепот

Я прекрасно знаю, что большинство работников моей фирмы подворовывает, и терпеть это не могу, потому что, так или иначе, воруют они у меня, но есть некая грань. Одно дело, когда секретарь унесла домой пачку бумаги, и совершенно другое, когда со счетов фирмы испаряются десятки миллионов и оседают в карманах директора сочинского филиала и его заместителя.

Будь сейчас 90-е, за подобное и один, и второй чисто случайно утонули бы в ближайшем заливе с камнем на шее, но, к их счастью, я представитель другого времени и другого ведения бизнеса. Эти два идиота сядут далеко и надолго, чтобы другим неповадно было.

Три дня я убил на разборки с финансами, надеялся, что успею завершить все дела в срок, но, как говорится, мы предполагаем, а судьба располагает. Прежде чем уехать обратно в Москву, мне нужно было найти человека, который временно сможет принять на себя руководство филиалом, пока я не найду лучшего кандидата.

Я осмотрел тяжелым взглядом офис с сидящими передо мной сотрудниками, начиная от младших менеджеров и заканчивая главбухом. Пожалуй, эту старую прожженную бабку тоже нужно было отправить под суд вместе с бывшими руководителями звена, но ее спасла именно та самая прожженность. Именно она и прислала мне отчет с несоответствиями, видимо, решила сыграть на опережение. Знала, что рано или поздно все махинации вскроются.

Под моим взглядом сотрудники отводили глаза, даже здоровые мужики, и те стушевывались, пожалуй, только наглая девица в центре этой компании смотрела уверенно и даже выжидающе. Одета броско, в ярко-алое: стервозная юбка-карандаш, белая блузка с кокетливо расстегнутыми сверху пуговицами. Сразу видно уверенную в себе карьеристку, готовую на многое.

– Как зовут? – спросил, глядя на нее.

– Куницина Варвара Сергеевна, – с готовностью отчиталась она, я же невольно скривился от грубого, немного прокуренного голоса. – Заместитель директора по логистике.

– Прекрасно. – Я поманил ее за собой в кабинет. – Ты-то мне и нужна.

Оставлять во главе филиала пусть и на несколько дней бабу было наверняка не лучшей идеей, но акула акулу издалека видит. Пусть даже вторая акула мелкая и зубы у нее пока не выросли. В любом случае как-нибудь да справится.

Варвара оказалась девочкой сообразительной. Понимая свои перспективы, она внимательно записывала все указания, которые я оставлял, уточняла вопросы и вообще была сама покладистость и исполнительность.

Вот бы Еве с нее пример взять.

Взгляд скользнул по ладной девичьей фигуре: длинные ноги, узкая талия, аппетитная грудь, смазливая мордашка с рабочими губками. И сама в целом красивая, пока молчит. Я ведь хотел в этой поездке вытряхнуть Еву из головы, так может трахнуть Варвару, и все само пройдет?

Прогнав идиотские мысли из головы, я вернулся к рабочим делам.

Последние задания Варвара записывала, уже когда офис опустел, а часы показывали девять вечера.

– И мне нужны билеты завтра в Москву. Закажешь, – распорядился я, подходя к окну, где неожиданно начался проливной дождь.

– Как прикажете. – Ручка и блокнот опустились на столешницу с едва слышным звуком.

Чутким слухом я ощущал, как девушка осторожным шагом подошла к окну, невесомо заглянула за занавеску и с сожалением вздохнула, так близко, что дыхание коснулось моей щеки.

– Печально. Кажется, я забыла зонт дома.

Карьеристка.

Как я и думал.

Покосившись на Варвару, стоявшую гораздо ближе, чем положено для подчиненной, несколько долгих секунд размышлял: да или нет?

Все же я не ошибся в том, что девочка сообразительная, а она верно истолковала мои взгляды, изредка западающие у нее в декольте. Куницына была готова сделать многое, чтобы понравиться и задержаться на должности.

– Закрой двери, – произнес ей. – А после запомни одно главное правило: ты молчишь! Ни единого звука!

Повернулся, чтобы взглянуть ей в глаза. Если сейчас ответит вслух что-нибудь в духе “да, как скажете“ – прогоню.

Но Варвара просто кивнула.

Я ела впервые за несколько дней. Первая ложка далась с трудом, зато после, едва попробовав теплый бульон, накинулась на него, как голодающая из пустыни.

Для жизни и для борьбы нужны силы. Много сил.

И теперь я должна была их восстановить.

Продаться своему пленителю ради призрачной надежды на воскрешение мечты. Это и есть меньшее из зол. Теперь я это понимала. Мне было плевать, как он меня возьмет, даже если станет издеваться и насмехаться. Лишь бы после привел в исполнение обещанное.

Я подавилась очередной спешно проглоченной ложкой бульона и закашлялась, едва не выплюнув, кажется, и печень, и желудок. Боль скрутила меня пополам, из глаз брызнули слезы.

Черт! Как я могла так себя запустить? Да что вообще я творила все эти дни? Выбрала добровольную смерть, позабыв даже о единственном родном человеке.

Выпрямившись, смахнула слезы, отодвинула тарелки и сама потянулась за лекарствами. Я вылечусь! И даже если Руслан выбросит меня на улицу, когда наиграется, сама заработаю на специалиста. Буду работать дни и ночи, если понадобится, но больше никто не собьет меня с пути.

Выпив все необходимое, я сжала кулаки и, прихватив полотенце, приготовленное горничной, отправилась в душ.

Так приказал Руслан.

Он не говорил, что придет сегодня, но и обратного тоже не обещал. Передал через прислугу, чтобы я привела себя в порядок.

Мерзавец. Хотя правда в его словах была. Едва взглянув на себя в зеркало, отшатнулась и покачала головой. Измученная голодом и мыслями о спасительной смерти, я превратилась в тень себя прежней. Волосы свалялись колтуном, глаза ввалились и лихорадочно поблескивали из огромных глубин-впадин. Просто кошмар. В последний раз я выглядела так ужасно после смерти родителей. И снова стало мучительно больно. И стыдно. От этого сравнения, от воспоминаний, слабости и собственного отражения.

Собравшись с духом, скинула с себя одежду и прошла в душ, там включила самый сильный напор воды, подставляя под него руки и лицо. Холодный поток быстро сменился на теплый, а затем и горячий, чуть обжигающий.

Я только засмеялась.

Схватив первый попавшийся пузырек, оказавшийся женским шампунем, выдавила его содержимое на руки и с усердием начала втирать в кожу на голове, на плечах, груди, животе… всюду. Мне захотелось смыть с себя болезненность и слабость, вернуть силу телу, стойкость духу.

От шампуня пахло умопомрачительно, и я наслаждалась, вдыхая аромат фруктов и восточных пряностей, снова и снова задаваясь вопросом: с чего вдруг я решила умереть?

Хватит! Больше никакой жалости к себе, никакого нытья и попыток свести счеты с жизнью.

Что бы ни случилось, я буду просто идти к своей цели. Возможно, мне повезет, и я быстро надоем Руслану. Тогда он выставит меня вон. Я найду работу и буду копить деньги… Пусть через пять лет, десять, но найду способ вернуть голос и снова буду петь.

Как раньше.

Нет, лучше прежнего!

Так, улыбаясь, я вышла из ванной комнаты, кутаясь в огромное полотенце, и застыла на месте.

– Оживаешь? – хриплым, чуть вибрирующим голосом проговорил Руслан. Он сидел в одном из кресел, закинув ногу на ногу, и смотрел на меня так, будто собирался съесть. Не прожевывая.

Захотелось попятиться, и я даже ногу едва-едва оторвала от пола, чтобы сделать шаг назад. Но замерла.

Моя мечта впереди, а не за дверью этой ванной. И я не стану больше сворачивать. Тяжело вздохнув, приподняла подбородок, поджала губы и медленно потянула полотенце в стороны. Оно упало к моим ногам, скользнув по спине и животу, а я осталась стоять перед своим пленителем. Совершенно обнаженная, готовая на все. Только его тяжелый взгляд, облизав меня с ног до головы, остановился на губах. Голова Руслана медленно качнулась, после чего он поднялся и холодно проговорил:

– Ева, поставь себя на мое место. Я уже несколько дней пытаюсь добиться от тебя конструктива, а ты сначала истерила, после изображала из себя беспозвоночное, а сейчас настолько явно даешь понять, что делаешь все это только из-за голоса, что меня морально-психологически воротит. Детка, запомни: я не извращенец. Я предпочитаю видеть в постели довольных и ухоженных женщин. А в последнее время ты настолько активно себя жалела, что забила на все.

Я была готова к чему угодно, кроме этого.

Не удержавшись, прикрыла грудь руками, нахмурилась и спросила, начиная злиться:

– Зачем тогда вы здесь? Раз я настолько дисгармонирую с идеалом.

Он молчал какое-то время.

– Потому что все еще хочу. Но да, мне надоело с тобой бороться и уговаривать. Ева, у тебя не получится лежать подо мной, смотреть в потолок и думать, какой я подлец, а ты несчастная жертва. Та самая первая ночь была взаимной. И в этом доме, на рояле, ты получала удовольствие от моих прикосновений. Но сейчас тебе надо самой делать шаги навстречу, а не ждать, пока их совершу я. В общем, инициатива, Ева. Будет инициатива – будет и фониатр.

Я почувствовала, как лицо заливает краска стыда. И снова в душе взметнулся гнев на этого человека, отчего я забылась и спросила, едва не шипя:

– Значит, я вас еще и соблазнять должна?!

Мгновение, и я остыла. Тут же стала жалеть о выпаде, понимая, что так себя не ведут, если хотят добиться своего. Так нельзя.

Вот только Руслан усмехнулся и ответил совершенно без раздражения, даже более спокойным и довольным тоном, чем раньше:

– О да. Именно это. – Он пружинисто встал, поправил манжет и рассеянно добавил: – Николай пришлет к тебе специалистов по всей этой девичьей лабуде… Говорят, что ничто не радует женщину так, как новый маникюр. Проверим?

Он вышел, удовлетворенно кивнув и осторожно прикрыв за собой дверь. А я так и стояла: голая, злая и униженная.

Поганый извращенец!

Сволочь!

Негодяй!

Значит, хочет, чтобы я привела себя в порядок и сама умоляла взять? Что ж, я смогу и это! Я смогу.

Я вышел из комнаты Евы довольный, как никогда.

Наконец-то прошла ее апатия, и птичка снова начала ругательно чирикать. Помнится, меня это вначале не устраивало. Теперь я понимаю, что злость и ярость и правда можно обернуть в любую другую эмоцию, а вот добиться страсти от амебы, валяющейся поперек кровати – сложно.

Всегда ненавидел людей, впадающих в состояние жертвы. Надо бороться, даже когда от тебя ничего не осталось. Если бы я всякий раз, когда наступал жизненный пиздец, складывал руки и шел ко дну, то мои кости уже давно обчистили бы рыбы.

Бизнес не терпит слабаков. А жизнь мало от него отличается, если смотреть в самую суть.

Ну, а Ева – это нежная птичка, которой я даю последний шанс.

Кстати, наверное, не помешает смотаться в Гнесинку.

Кивнув своим мыслям, я вышел из дома, сел в тачку, завел двигатель и с ходу выжал максимум. Хотелось скорости и страсти. Или бешеного секса, чтобы снять напряжение. Так как последнее мне пока не светило, пришлось довольствоваться первым.

До академии Евы я доехал через полтора часа и отправился в ректорат. Двигаясь по коридору, замечал, как студенты расступаются в стороны, едва меня увидев, хотя до этого в узком пространстве царила толкотня. Сдержанно усмехнулся уголками губ, понимая, что в людях все же есть очень многое от животных. Они чуют сильного хищника и предпочитают убраться с дороги.

Но вместе с уже привычными чувствами из самого дальнего, затерянного на просторах тундры моей души уголка начали подниматься совершенно другие эмоции.

Я ведь тоже когда-то бредил этим местом… Так давно, что теперь все кажется неправдой.

К самому ректору меня проводила обширная дама преклонных лет, которая сначала встретила сурово, но растаяла буквально через пару искренних комплиментов. Я не солгал, голос у мадам и правда был приятный, хоть уводи в качестве личного секретаря в свой офис.

В просторном кабинете, отделанном ореховыми панелями, полном антикварной мебели и безделушек, за массивным столом сидел сухонький импозантный старик.

– Здравствуйте, – вежливо поприветствовал он меня, поднимаясь.

Верно истолковав вопросительную паузу и изогнутую бровь, я представился:

– Руслан Коршунов. Рад с вами познакомиться, Виктор Захарович.

– Взаимно. – Профессор с достоинством склонил седовласую голову и указал на кожаное кресло напротив, приглашая присесть. – Что вас ко мне привело?

– Одна из ваших студенток, – сразу перешел к делу я и пояснил: – Ева Демина. К сожалению, она сломала ногу. Перелом сложный, и в ближайшие месяцы девушка не сможет вернуться к занятиям, потому хотела бы взять академический отпуск. У меня есть все нужные справки.

Я достал из папки файл со сфабрикованными доктором Нестеровым документами и аккуратно положил на стол.

Ректор взял бумаги, нацепил на нос круглые очки и внимательно изучил все предоставленное.