— Тихо, тихо. — Ник быстро оказался рядом. — Держись за меня. Да за плечо держись! — Он скинул с себя руку Тины, судорожно ухватившей его за шею.

— Держись — за — плечо! — снова уйдя под воду из-за новой волны и выныривая перед Тиной, раздельно прокричал он.

Тина ухватилась, и в следующий миг их накрыла еще одна волна, опять разделив.

Вынырнув снова и увидев рядом Ника, Тина уже не разбирала, за что хватается.

— Отпусти! — услышала она. — Задушишь!

Руки Тины оторвали от того, во что она вцепилась. Тина, взвизгнув — когда сумела вынырнуть и отплеваться — ухватилась за Ника снова. И снова он решительно ускользнул из-под ее руки.

— Прости, — услышала Тина.

За секунду до того, как ей в висок прилетел удар.

Неаполь. Наши дни

— В себя я пришла уже дома. — Тина поставила на стойку опустевший бокал. — Лежала в постели, с холодным полотенцем на голове, Ник хлопотал рядом. Он объяснил, что я хваталась за его шею, руки, мешала плыть — все утопающие, сказал он, так делают, от того, что впадают в панику. Нику рассказывали парни, работавшие на пляже спасателями. И самый надежный способ, как они объяснили, ударить по голове, чтобы вырубить. Если бы Ник этого не сделал, мы утонули бы оба. А так он сумел вытащить меня, сказал, что я даже почти не нахлебалась воды.

Я проспала остаток ночи и половину следующего дня, Эндрю наврала, что перегрелась на солнце и плохо себя чувствую. К вечеру оклемалась… Только подойти к морю решилась не сразу, еще несколько дней на пляж не выходила.

Я почти забыла об этой истории и не вспомнила бы, если бы не рассказ Марии о муже. О том, как он ее ударил. И… в общем, я не стала звонить Нику. И он мне тоже не звонил.

Мы увиделись снова только через три года. И все эти годы я старалась забыть о нем. Выкинуть из головы, из памяти… Внушала себе, что первая любовь — всего лишь первая, будут и другие отношения, с гораздо более подходящими мне по духу и воспитанию людьми. Ведь объективно Эндрю, назвав Ника «полуграмотным бродягой», был прав!

С Ником нас не связывает ничего, кроме физического влечения, внушала я себе. Да и то, вероятно, связано с моей сексуальной неопытностью, ведь Ник был у меня первым. И на самом деле в том, что я принимаю за сумасшедшее чувство, нет ничего особенного, а Ник ничем не отличается от других парней. Даже наоборот, во многом им уступает, все-таки основной круг моего общения — это студенты лучших университетов страны, а Ник сбежал из дома раньше, чем закончил школу. Он грубый, неотесанный мужлан, и я совершенно правильно делаю, что не звоню ему…

Так я внушала себе и заводила один роман за другим. Максимальный срок, который сумела продержаться, полтора месяца, на большее меня не хватало. Мне становилось скучно, бесило понимание, что приходится тратить время на человека, который перестал быть интересным, а одна мысль о том, что после секса парень, возможно, захочет остаться у меня, приводила в ужас. Я увиливала от свиданий под любым предлогом, сказывалась то уставшей, то заболевшей, и постепенно либо вынуждала парня разорвать отношения, либо делала это сама — для того, чтобы тут же увлечься кем-то еще. Со временем освоила прием «дело не в тебе, дело во мне, давай останемся друзьями» и с удовольствием им пользовалась, это позволяло избегать долгого выяснения отношений.

Он просто не мой парень, внушала я себе про очередного наскучившего кавалера, не повезло, бывает. С новым точно повезет! Так продолжалось около года, а потом, когда появилась возможность взять в университете дополнительный курс, я вдруг осознала, что мне попросту жалко тратить время на парней.

Я ходила на лекции, семинары, тренинги, если их проводили бесплатно, много читала. Не раз набрасывала планы собственного бизнеса — к середине учебного года поняла, что думаю о владении собственной компанией куда чаще, чем о парнях, — и каждый раз упиралась в то, что любая моя идея требует начального капитала, пусть и небольшого.

Своих денег у меня в ту пору не было, наследство Маргариты по-прежнему оставалось недосягаемым, как и кредит в банке, мне ведь еще не исполнилось двадцать один. А просить денег у Эндрю казалось неэтичным. Кроме того, я догадывалась, что полноценно совмещать организацию бизнеса с учебой в университете не смогу, что-то одно непременно пострадает. Я положила себе целью пока набраться теоретических знаний, и в итоге с трудом выкраивала время даже на встречи с Брайаном, что уж говорить о других.

Я удалила из телефона номер Ника, в очередной раз повторив себе, что этот парень — ошибка юности, и сейчас он мне абсолютно безразличен. Потом-то поняла, что лукавила. В глубине души знала, что не забуду его номер никогда.

Тина уронила голову на руки и замолчала.

— Такси, сеньора? — предложил бармен.

Он любовался этой женщиной давно.

Пьянея, она становилась все красивее. Ярче разгорались глаза, румянились щеки и полные, чувственные губы.

В первый раз женщина заказала виски три часа назад, сразу после того, как ушел мужчина. Два бокала спустя она пересела за барную стойку и почти сразу начала говорить. Что ж, когда мужчины уходят, с женщинами такое бывает.

Наметанным глазом бармен видел, что еще бокал — и женщина уснет за стойкой. Разбирайся потом… Хотя выгонять ее не хотелось, красивая. И голос приятный. Бармен вздохнул и повторил:

— Такси, сеньора?

Женщина будто вернулась с небес на землю. Встряхнула головой, подтянула ближе к себе сумочку. Достала телефон, посмотрела на экран. Потом снова на бокал.

— Да. Такси. Будьте любезны. — Глаза у женщины потухли, она стала серьезной и некрасивой.

А жаль, подумал бармен, что он не понял ни слова из того, что она рассказывала. Коренной местный житель, по-английски он умел только ругаться и считать до десяти.

* * *

— Здесь всего сто двадцать.

Ник небрежно перекидал пачки банкнот в потрепанный рюкзак. Встречаться в кафе он отказался, ждал Тину на парковке торгового центра, за рулем прокатной малолитражки.

— В чем дело?

— Я же сказала, что не смогу заплатить так много. Деньги лежат в банке, если я сниму сразу четыреста тысяч, это вызовет ненужную панику. Кроме того, — Тина постаралась улыбнуться как могла доброжелательно, — сто двадцать — это ведь тоже неплохой кусок, правда? Для того, чтобы тебе прийти в себя, подняться на ноги…

— Не надо за меня решать, сколько мне надо. — Ник холодно смотрел на нее.

— Ну, пожалуйста. — Тина тронула его за руку. — Прошу, пожалей меня! Ты один, а у меня дочь.

— Ты — бизнес-леди с миллионным капиталом, а я — вчерашний зэк, — парировал Ник. — И я должен тебя жалеть?

— О боже. — Тина вздохнула. — Начитался в сети про мои капиталы, и теперь думаешь, что для меня отдать четыреста тысяч — как высморкаться? Так вот, это неправда. Мои деньги не лежат просто так, они работают. Выдернуть сейчас из оборота такую сумму — это потерять впоследствии гораздо больше, пойми… Пожалуйста, Ник. Забирай сто двадцать, и давай на этом расстанемся.

— От кого у тебя дочь?

— Господи, при чем тут это?!

— Я задал вопрос. Отвечай.

Тина почувствовала, что злится.

— Я могла бы сказать, что это не твое дело, но о’кей. Он американец, мы познакомились в Сан-Франциско. Собирались пожениться. Потом я узнала, что он… обманывает меня. Что его капитал дутый, и, женившись на мне, он собирался таким образом поправить собственные дела. К тому моменту я была беременна и решила оставить ребенка.

— И ничего-то мужику не обломилось, — закончил Ник. — Что ж, молодец. Ты всегда была расчетливой. Дочь без отца, зато денежки при тебе… Какая ж ты сука, Ти.

— Я — сука?! — взвилась Тина, — хочешь сказать, что это я тебя шантажирую?!

— Хочу сказать, что собираюсь получить то, что мне причитается.

— И где гарантия, что потом не попросишь еще?

— А нет никаких гарантий. — Ник расплылся в ухмылке. — Сиди и мучайся, приду я еще или нет.

— Сволочь! Гад!

— А ты красивая, когда бесишься. — Ник с прищуром смотрел на нее. Положил руку Тине на колено. Потянулся губами.

— Не смей! — Тина влепила ему пощечину. — До чего ж ты мерзкий!

— Да? А три дня назад ты орала, как мартовская кошка, и твердила, что соскучилась.

— Это никогда не повторится.

— Да не больно и хотелось. — Ник откинулся в водительском кресле, глядя перед собой. — Или, думаешь, на тебе свет клином сошелся? Были бы деньги, кого трахать сами прибегут. — Он побарабанил пальцами по рулю. Отрезал: — Я жду еще два дня. Потом хоум-видео отправляется путешествовать.

— Чтоб тебе провалиться, тварь. — Тина распахнула дверцу машины.

— Не дождешься, — усмехнулся Ник. — Я не проваливаюсь.

Тина, уже собравшись выходить, обернулась. Прищурилась.

— Ах, ну да. Конечно. Ты ведь только ронять умеешь! Если бы я знала, что ты… что так…

— И что бы ты сделала? — Ник повернулся к ней. — Сказала бы мне: не трогай Кларка? Тебя посадят, потому что я тебя сдам?

— Я тебя не сдавала!

— Может, и не сдавала. Но нашла меня в Милане — ты. Знала, что я ненавижу Кларка, а тебе это было на руку.

— Ты с ума сошел?! — Тина отшатнулась. — Мне в голову не могло прийти, что ты его убьешь!

Ник глумливо покивал:

— Ну, конечно. Скажи еще, что ты и про наследство не знала! Про то, что собственный капитал Кларка втрое больше того, который должен был тебе перепасть от матери. Не знала, что Кларк тебя официально удочерил, что ты — его единственная наследница… Ты ничего не знала, вся такая белая и пушистая! Просто прибежала всплакнуть в жилетку старому дружку — ах, злобный отчим выдает меня замуж за нелюбимого.

— Откуда я могла знать, что ты воспримешь это так?! Что тебя ни с того ни с сего обуяет бешенство?!

— Ах, вот оно что. — Серые глаза Ника знакомо потемнели. — Значит, ни с того ни с сего?

— Без понятия. В тюрьме с тобой наверняка беседовал психолог, у него бы и спросил.

— Проваливай. — Ник распахнул дверь. Кажется, едва сдерживался, чтобы не ударить Тину.

Она поспешно выскочила из машины. Малолитражка рванула с места с пробуксовкой, на асфальте остался след.

Когда Тина подъезжала к дому, на телефон пришло сообщение: «Два дня. И ни минутой больше».

— Будь ты проклят, Ник, — отталкивая от себя телефон, пробормотала Тина. И залилась слезами. — Будь ты проклят!

Глава 11

Девять лет назад. Неаполь.

— Надо же, как тесен мир. — Молли улыбнулась. — Мало ли на свете Кларков! Мне бы в голову не пришлю, что этот Кларк, которым тетушка Белла все уши прожужжала, и твой отчим — одно и то же лицо.

— Да, я тоже никогда бы не подумала. — Тина выдавила из себя улыбку. — Действительно, тесен мир… Сколько, ты говоришь, он пожертвовал на этот приют?

— На художественный дом для сирот, — поправила Молли, — уж я-то помню! И хотела бы забыть — не получится. — Она расхохоталась. — Двадцать тысяч евро. Мне бы столько пожертвовали! Я, между прочим, тоже художественная натура. Видела мои последние фотки в фейсбуке?

— Видела, ага.

— А лайки где? — тут же надулась Молли.

— Поставлю, обещаю. Вот, прямо сейчас поставлю, пока буду домой ехать.

Молли изумленно вскинула идеально подведенные брови:

— А ты что, уже уходишь?

— Ты же недавно пришла?

— Так редко собираемся — и опять Ти срочно надо бежать!..

К Молли присоединились все сидящие на полукруглом диване, перед столиком одного из модных неапольских клубов, подруги.

— Извините, девочки, — покаялась Тина. — Мне, правда, очень надо! — Она понизила голос. — Брайан только что написал, что у него для меня сюрприз.

— Подарок на помолвку! — взвизгнула Молли.

— Приглашение в путешествие! — присоединилась толстушка Айрис.

— Вероятно. — Тина загадочно улыбнулась.

Она прощалась с подругами еще минут десять, обещая всем написать, на все ответить и наставить лайков везде, куда дотянется. После этого наконец удалось уйти.

Уличным пробкам Тина радовалась. Нужно было хорошенько переварить полученную информацию.

Она злилась. Она была невероятно зла, а злость — плохой советчик, когда нужно принять решение. Закрыв глаза, Тина вспоминала последний разговор с Эндрю.

* * *

— Мне очень жаль, Ти. Я бы с удовольствием помог — уверен, что в сомнительное предприятие ты не ввяжешься, и когда-нибудь эта компания начнет приносить доход. Но сейчас, поверь, у меня совершенно нет свободных денег. Едва наскреб нужную сумму на то, чтобы заплатить налог за «Шиповник»… Попробуй обратиться к Боровски? Что такое тридцать тысяч для Альфреда? Тем более, что они нужны тебе не на новое платье, а для вложения в перспективный бизнес. Я понимаю, что попрошайничать неприятно, но ты ведь уже почти часть их семейства, так? И всего лишь собираешься воспользоваться частью дохода, для того, чтобы потом вернуть деньги сторицей.