Три дня, проведенные в Милане, уже казались далекой сказкой. В «Шиповнике» ей свободы не дадут, это Тина хороша понимала. Здесь придется строить из себя воспитанную барышню, постоянно оглядываясь на «что подумают соседи» — сплошь близкие и дальние знакомые Эндрю.

— Не сомневаюсь, что, с твоим обаянием, ты легко вскружишь голову Брайану, — закончил месяц назад разговор отчим. — А заодно понравишься его родителям. Особенно матери, это важно. Ты меня понимаешь?

Тина вздохнула.

— Конечно, Эндрю. Все предельно ясно.

Она действительно понимала. И от понимания сводило скулы.

Тина успела полазить в сети, вдоволь налюбовавшись фотографиями «жениха» и его родителей — лысого пузатого отца и сухопарой, тонкогубой матери в жемчужном ожерелье. Судя по фотографиям, жемчуга эта сеньора не снимала с самого рождения.

Тина с тоской посмотрела на соседний пляж — там компания молодежи затеяла игру в мяч. После чьего-то неудачного удара мяч полетел в море, на провинившегося накинулись хохочущие товарищи по команде. На песке образовалась веселая куча-мала из загорелых тел.

Тина завистливо вздохнула. Такие забавы — не для нее, увы. Ее ждет развлечение иного рода: вечером в гости к Эндрю — совершенно случайно, разумеется — зайдет «проведать старину Кларка» тот самый банкир. И получит приглашение на празднование дня рождения Тины. Пригласят банкира вместе со всем семейством, конечно.

Интересно, какой он, «жених»? По фотографиям — вроде ничего, даже симпатичный. Хоть и похож немного на каракатицу-мамашу.

Тина еще раз вздохнула и закрыла журнал.

Ладно, переживет. И сегодняшний вечер, и последующие два месяца. Она достаточно насмотрелась на сокурсниц, подрабатывающих официантками и по полгода копящих деньги на новый телефон. Для того чтобы жить, ни в чем себе не отказывая, ей нужны средства. И если ее очарование поможет их раздобыть — что ж, она готова стать самой очаровательной девушкой на побережье.

Тина с детства гордилась своей рассудительностью. Внешне — вылитая мать, она, сколько себя помнила, старалась думать, что характером пошла не в Маргариту.

«Моя внучка», — любил приговаривать, восхищаясь разумностью суждений маленькой Тины, сэр Джозеф. И еще тогда, в детстве, Тина поклялась себе: такой, как Маргарита, не будет никогда. Ветреность и легкомыслие матери причиняли ей слишком много неудобств.

В шесть лет Тина научилась вызывать такси — адреса, в отличие от Маргариты, не путала. В восемь лет самостоятельно выбирала отели и заказывала билеты на самолет, а с десяти начала проверять гостиничные и ресторанные счета, с удивлением обнаружив в них немалое расхождение с действительностью. Знакомство Маргариты с Эндрю Тина сочла настоящим подарком судьбы: наконец нашелся тот, кто был готов взвалить на себя безалаберность матери.

Эндрю заботился о Тине в детстве, и продолжал хлопотать о ее судьбе сейчас, банкирский сын тому подтверждение. Эндрю — не Маргарита. У него все рассчитано на много ходов вперед, это умение отчима Тина всегда высоко ценила.

Подумаешь, лежит тут в одиночестве вместо того, чтобы присоединиться к молодежи на соседнем пляже. Подумаешь, предстоящий скучный вечер — весьма вероятно, что не единственный! Зато какая цель на горизонте. Ради сына миллионера можно и не так пострадать. А скука… Если включить мозги, то тоже решаемо.

Надо отыскать этого пройдоху Ника и попросить, чтобы приволок вина или травки. Тогда Тину будет приятно греть мысль о том, что рано или поздно вечер в компании банкирского семейства закончится, она вернется в гостевой домик — и уж там!..

Да, там все будет так, хочется ей, без оглядки на Эндрю и производимое на гостей впечатление. Сериал, бокал-другой вина, болтовня по телефону… В общем, найдет, чем заняться.

Повеселевшая Тина принялась сворачивать пляжное полотенце.

Глава 4

Дорожка к гостевому домику вела через сад. Ветви абрикосовых деревьев, в детстве казавшихся высоченными, смыкались над головой, даря тенистую прохладу.

Кустарник в саду Тина помнила аккуратно подстриженным, траву — тщательно выкошенной. Сейчас кусты и молодые деревца буйно разрослись, трава доставала до пояса. В относительном порядке садовник, если таковой в «Шиповнике» все еще имелся, содержал только газон и клумбы перед домом.

Утомленная подъемом с пляжа по бесконечным каменным ступенькам — они, казалось, вобрали в себя весь жар сегодняшнего дня — Тина остановилась передохнуть. И замерла. В глубине сада кто-то негромко, приглушенно застонал.

В первый момент Тина решила, что ей показалось. А услышав странный звук снова, сообразила, что стонут явно не от боли.

Ай да Эндрю, — мелькнуло в голове у Тины, — ай да джентльмен! И почему в саду, интересно?.. Чтобы в доме прислуга не спалила?

Тина на цыпочках, прячась за кустами, прокралась в глубину сада.

Пара устроилась на качелях — широком полосатом диване под навесом. Тина зажала ладонью рот, задавив изумленный возглас.

«Вот гад!» — чуть не вырвалось у нее.

На диване ласкал незнакомую девушку Ник. Рубашка-поло валялась рядом на траве. Ник расстегнул на незнакомке платье и целовал ее грудь. Глаза девушки были закрыты, она приглушенно стонала.

— Ни-ики… — донеслось до Тины. — Что ты де-елаешь…

Ответа этот риторический вопрос не предполагал.

Ник рывком поднял девушку и усадил к себе на колени — лицом к лицу. Рука с татуировкой-пантерой скользнула девушке под юбку. Снова жаркие объятия, поцелуи.

— Ни-ики… — Девушка застонала громче.

— Тс-с, — услышала Тина.

Рука с татуировкой потянула вниз кружевные трусики. Пара завозилась, устраиваясь поудобнее.

— Nikita! — от странного возгласа Ник, незнакомая девушка и Тина вздрогнули. Кричали со стороны дома. — Nikita! Ty gde? — Мария добавила еще несколько слов по-русски.

Тина поспешно опустилась на корточки и постаралась слиться с кустами. В голове мелькнуло, что, наверное, именно так зарабатывают инфаркты. Девушка вспорхнула с колен Ника и замерла рядом с ним.

— Иду! — раздосадованно крикнул в глубину сада Ник. Испуганным он не выглядел, удивленным тоже. Поднялся. — Я ночью прискачу, о’кей? — Наклонился к девушке, поцеловал в губы. — Сразу, как освобожусь. Свекровь на работе сегодня?

— Нет. Но она крепко спит, ничего… По боковой лестнице поднимайся.

— Помню. — Ник улыбнулся.

— Nikita!

— Да иду, блин!

Ник подхватил с травы рубашку. Напяливал ее уже на ходу. Он прошел совсем рядом с притаившейся в кустах Тиной.

Незнакомая девушка — судя по всему, из местных — встала, оправила платье и собрала в пучок растрепавшиеся волосы. После чего направилась в сторону, противоположную той, куда побежал Ник, мгновенно пропав среди деревьев.

Тина обалдело открыла рот. Она не сразу вспомнила про то, что в ограде есть задняя калитка. После ухода девушки подошла к качелям, рухнула на них и сидела до тех пор, пока не перестали дрожать ноги.

* * *

Ника Тина до ужина не встретила. И хорошо, что не встретила — вряд ли смогла бы с ним разговаривать, не обронив случайно что-нибудь едкое. А лысый, пузатый мистер Боровски оказался вполне сносным дядькой.

Тине он добродушно поулыбался, с грустью вздохнул о красоте ее покойной матери — мы были знакомы в молодости, вы очень похожи на Маргариту — и быстро переключился на обсуждение с Эндрю земельных налогов. Тина старательно делала заинтересованное лицо и улыбалась шуткам гостя. Не прошло и часа, как она превратилась в «прелестное дитя». Когда мистер Боровски отвернулся, раскуривая сигару, Эндрю показал Тине большой палец.

После ужина он вызвался проводить «старину Альфреда», Тина дошла с мужчинами до ворот. В очередной раз прощебетала, что будет счастлива снова увидеть мистера Боровски и познакомиться с его семьей. Дождалась, пока мужчины скроются в темноте, и лишь после этого позволила себе убрать с лица улыбку.

Вернулась в столовую. Коньяк, который пили отчим с гостем, и початую бутылку вина, которым угостили Тину — к своему бокалу она, как положено благовоспитанной барышне, едва притронулась — уже убрали. Впрочем, даже если бы выпивка осталась на столе, утащить бутылки Тина не рискнула бы. Она догадывалась, что одной из святых обязанностей прислуги является негласный пригляд за ней.

Знает ли Эндрю о том, что в компании друзей, если уж случается посетить вечеринку, падчерица ведет себя не как примерная девочка?.. Догадывается, наверное. Но неписаные правила «Шиповника» тверды, как окрестные скалы, здесь Тине до старости придется изображать благовоспитанность.

— Что, не успела? — сочувственно окликнули из-за спины.

В столовую вошел Ник, держа в руках вазу со срезанными в саду розами. Водрузил ее на стол, расправил скатерть, принялся придвигать стулья.

Тина сделала удивленное лицо:

— О чем ты?

— Да ни о чем. Просто так болтаю. — Закончив со стульями и проходя мимо Тины, Ник шепнул: — Вино — тридцать евро, виски — пятьдесят.

Тина постучала согнутым пальцем по лбу. Прошипела сквозь зубы:

— В ресторане дешевле!

— В ресторан ты не пойдешь, в магазин тоже. Думай быстрее, я скоро сваливаю.

«К девке, у которой свекровь крепко спит?» — сумела удержаться от язвительного вопроса Тина.

Ник, как ни противно было это сознавать, ее положение обрисовал верно. В местные магазины и лавочки ей хода нет — о любой покупке немедленно доложат Эндрю, — в ресторан тем более. На часах без пяти десять, выспалась она днем…

— О’кей, — выдавила Тина.

Ник кивнул:

— Пошли.

Выйдя из столовой, направился почему-то не в левое крыло дома, где обитала прислуга, а на улицу. Тронув Тину за руку, указал направление. Скоро девушка с удивлением поняла, что ее ведут к дровяному сараю.

* * *

Сарай называли дровяным по традиции — там хранили что угодно, только не дрова. В этом Тина убедилась, войдя внутрь вслед за Ником.

Язвительно осведомилась, обводя взглядом захламленное помещение:

— Алкогольный склад? А это — транспорт для доставки? — кивнула на стоящий у входа мотоцикл.

— Претензии к сервису отправляйте на наш электронный адрес, — осклабившись, предложил Ник. И направился к деревянной лестнице у дальней стены.

Скоро спустился с чердака, держа за горлышко квадратную бутылку. Он успел переодеться: рубашку-поло и брюки сменили драные джинсы и футболка, на руках появились знакомые перчатки. Голову Ник обвязал банданой и снова превратился в миланского раздолбая-байкера.

Бутылку он, спустившись, замотал в извлеченное откуда-то посудное полотенце.

— Чтобы не спалили, пока через двор идти будешь, — пояснил Тине. Протянул руку: — Ну?

— Что — «ну»?

— Бабло гони. — Ник кивнул на клатч в Тининой руке.

— У меня нет с собой денег. Завтра отдам.

— Не, подруга, — Ник покачал головой. — «Завтракать» с женихами будешь.

Тина фыркнула:

— Не веришь, что отдам?

— Я, крошка, пять лет в таких местах провел, какие тебе ни в одном сериале не показывали. Там от доверчивости быстро лечат… Бабки.

— Сказала же, нету с собой! Подожди здесь, принесу.

— Давай, ага! Приноси. Там как раз Роберта вышла, розы возле гостевого домика поливает. Она глазастая, мимо не проскочишь. Как думаешь, через сколько минут Кларк узнает, что барышня ночью в сарай лазила?

Тина поджала губы.

— Я отдам деньги завтра утром. Обещаю.

— Хм-м…

— Не валяй дурака! — Тина, не выдержав, притопнула ногой. — Ты прекрасно знаешь, что я отдам.

— Откуда это я знаю, интересно? Я тебя шесть лет не видел, а когда видел, ты бухло не попрошайничала.

— Дурак. — Тина развернулась и пошла к выходу.

— Ладно, стой. — Ник ее догнал. Непонятно прищурившись, предложил: — Поцелуешь — отдам.

Тина расплылась в снисходительной улыбке. Парни, все-таки, удивительно предсказуемы.

— И денег не возьмешь?

Он ухмыльнулся:

— Возьму, а как же! Это, типа аванса будет.

— Тогда с меня тридцать евро, — объявила Тина, — если я аванс сейчас отдам.

— Сорок, — прищурился Ник.

— Тридцать пять.

— Ладно, по рукам. — Ник протянул Тине руку.

Она ее холодно проигнорировала. Шагнула к нему и быстро коснулась губами губ.

Движение было отработано еще в старших классах школы и носило кодовое название «крыло бабочки». После этого от парня следовало отпрянуть — ах! — и ужасно смутиться. При излишней настойчивости с его стороны, горько расплакаться. До сих пор прием работал без сбоев, и Тина искренне удивилась, когда Ник, вместо того чтобы тоже отшатнуться, придержал ее за плечо.