Сколько длился этот поцелуй, она не заметила. Разомкнула объятия только тогда, когда дышать совсем уж стало нечем.

Дмитрий стоял теперь в полутьме, напротив окна – оттого черты его лица терялись в сумраке. Иванке ужасно хотелось знать, о чем он сейчас думает.

– Зачем ты пришел? – шепотом, задыхаясь, спросила она. – Зачем?..

– Ты хотела, чтобы я помог тебе… – тоже шепотом и тоже задыхаясь, быстро ответил он. – Я помогу тебе. Я скажу, где Алиса…

– Когда? – Иванка прижала ладони к щекам.

– Сегодня.

– Сейчас?

– Сейчас тебя никто не отпустит. Там, у входа, люди Крюкова… Я уйду первым, а ты приходи позже. Ко мне. Я буду тебя ждать. Принеси вещи Алисы, ее фото.

– Хорошо. Хорошо! Крюков обещал, что ночью будут фейерверки устраивать… Вот тогда, наверное, я смогу уйти.

– Я буду ждать.

– Ты будешь ждать?.. – обрадовалась она.

– Да, я буду ждать тебя. Я помогу. Я сделаю все… Я с тебя ни копейки денег не возьму. Только уезжай отсюда. И никогда не возвращайся!

Иванка схватила свой бокал, залпом осушила его, словно пытаясь шампанским загасить тот огонь, что горел у нее внутри.

«Господи! Я же именно этого целый месяц добивалась! Он согласился мне помочь… Да еще бесплатно!»

– Что же ты молчишь? – нетерпеливо спросил Гагарин. – Тебя что-то не устраивает?

– Нет, меня все устраивает! – испуганно ответила Иванка (только бы не передумал!).

– Тогда до встречи… – Экстрасенс шагнул назад, к выходу. Зашелестели листья пальм.

Иванка некоторое время стояла неподвижно, пытаясь успокоиться… Когда сердце стало биться чуть тише, а дыхание пришло в норму, она вышла из оранжереи.

– Иванка! – едва она вошла в зал, к ней подскочил Крюков. – Где ты была? Двенадцать уже пробило…

В голосе макаронного короля были злость и отчаяние. «Как, уже полночь?» – опомнилась Иванка. Она пропустила тот самый, важный момент, когда старый год сменялся новым. Или не пропустила? Когда били куранты, она целовалась с Дмитрием Гагариным.

Крюков отчитывал девушку, а она его не слышала. Они потом, конечно, еще выпили с Крюковым, потом танцевали, болтали с кем-то из гостей – к столику то и дело подходили какие-то люди… Рите от шампанского в конце концов стало плохо, и ее отвели в один из свободных номеров.

Иванка же ничего не замечала, ничего не слышала и не видела. Она словно находилась за стеклянной стеной, отделявшей ее от остального мира. Она непрерывно прокручивала в голове те минуты, что провела с Дмитрием, и ни о чем другом думать не могла.

Потом на площади перед гостиницей стали запускать фейерверки. Крюков, который боялся, что Эмиль опять устроит какую-нибудь провокацию, нервничал, то и дело давал указания своим людям… Он постоянно кому-то звонил, кто-то звонил ему на сотовый – и тогда Крюков отходил в сторонку и говорил по телефону, нервно постукивая ногой.

Около трех часов ночи, в разгар самого веселья, Иванка, воспользовавшись тем, что ее кавалер в очередной раз завис на телефоне, выскользнула из толпы и вернулась в гостиницу. Быстро собрала вещи, спустилась на ресепшен. Вместо знакомой администраторши за стойкой сидела новенькая – унылая прыщавая девица.

– Девушка, я съезжаю… Оформите все побыстрее! – потребовала Иванка.

Девица, заполняя документы, то и дело сандалила пальцем нос, озадаченно поглядывая на Иванку… Видимо, новенькую проинструктировали насчет приезжей журналистки, но как-то наспех.

– Погодите, я сейчас Тамаре Георгиевне позвоню! – Девица схватилась за телефон. Но Тамаре Георгиевне, видно, не до того было, почтенная администраторша к аппарату не подходила. – Не берет трубку… Вроде говорили, что вам можно не платить за номер, Владим Владимыч распорядился… Но я бы уточнила! – смятенно бубнила девица.

– Как это не платить? – возмутилась Иванка. – Я тут целый месяц жила! Давайте, девушка, побыстрее…

Наконец рассчитались.

Ивана подхватила свои вещи и побежала по коридору в сторону кухни. Повара толпились у телевизора, хохотали, чокались… Видимо, самое горячее время кончилось, гости закусок больше не требовали. Иванку не заметили – она, пригнувшись и прячась за шеренгами кастрюль, на цыпочках прошмыгнула мимо разделочных столов и через распахнутую дверь выскочила наружу. Пробежала по скверу, в котором ее подстерег когда-то Эмиль, потом спустилась по боковой улочке к трамвайным путям.

Вдоль них и побежала Иванка, катя за собой чемодан на колесиках – по утоптанному, гладкому снегу. Иногда навстречу ей попадались прохожие – разгоряченные выпитым, жаждущие общаться. И, в общем, доброжелательные: «Девушка! С наступившим вас! Куда так торопитесь?»

Церковь Святого Киприана. Окраина города. Здесь было тихо, безлюдно… В лунном свете мерцал снег на обочине, неподвижно стояли деревья – ветра не было, оттого и мороз не казался сильным.

В небольшой рощице перед усадьбой Гагариных Иванка остановилась, чтобы передохнуть. Она уже точно знала, что не вернется назад. «Крюков будет искать… Ну и что! Я ему ничего не обещала. Подарков не брала, слава богу, за номер в гостинице расплатилась. Он не имеет права меня задерживать, это уже насилие будет какое-то! Риту только жалко оставлять…»

Иванка перебежала дорогу и остановилась перед железными воротами. Тронула их рукой – упала со звоном цепочка, створки двинулись. «Открыто… Значит, ждет!»

Иванка поднялась на крыльцо у флигеля, постучала. Через минуту дверь распахнулась – на пороге стоял Дмитрий.

– Все в порядке? – пропуская гостью в дом, быстро спросил он.

– Да. За гостиницу расплатилась. Больше в Дольске меня ничего не держит.

– Отлично… – пробормотал Дмитрий, помогая Иванке снять куртку. Девушка все ждала, что он обнимет ее – как сегодня, в зимнем саду… Но нет, Гагарин вел себя довольно сдержанно. «Мне никто не нужен, я только хочу найти Алису, и все… Я и приехала сюда затем, чтобы Гагарин помог мне найти подругу!» – настойчиво напомнила себе Иванка.

– А Ибрагим где?

– Спит уже. Идем за мной… ты вещи своей подруги захватила?

– Да, да, конечно!

Гагарин провел Иванку в небольшую комнату, где стоял письменный стол с компьютером, кресло, кожаный диван, книжные полки тянулись вдоль стен… Кабинет, верно.

– Садись… – Он придвинул кресло, устроился напротив, с другой стороны стола. Иванка положила перед Гагариным фото Алисы и несколько вещей, принадлежавших подруге, – заколку для волос, платок, плющевого зайца.

– Это все ее. Хватит?

– Вполне, – сдержанно произнес экстрасенс. Взял в руки фото. Долго смотрел на него. Потом провел ладонью по глянцевому листу бумаги. Потянулся к платку. Затем долго вертел в руках заколку. Коснулся зайца.

– Ты только не мешай мне. Я должен сосредоточиться.

Иванка послушно, немного испуганно кивнула.

– Да! Имей в виду, что облегчения ты не испытаешь. Ты будешь разочарована при любом раскладе – жива твоя Алиса или нет, – холодно произнес Гагарин.

– Я так не думаю! – вздрогнула, нахмурилась Иванка.

– А я все эти дела наизусть знаю, – поморщился тот. – Если бог, или судьба, или что угодно, как хочешь называй высшие силы, скрывает что-то от тебя, значит, тебе и не надо это знать.

– Я ищу подругу, я ищу человека! – резко возразила Иванка. – Близкого, родного, любимого человека!

– Может, тебе лучше не знать о нем ничего. Ты же не в курсе, почему исчезла твоя подруга? У меня был случай, больше года назад, – заговорил Гагарин, не поднимая глаз. – Показательный случай, кстати. Женщина искала сына, которого она потеряла, когда тот был еще ребенком. Я вошел в транс, я увидел этого мальчика, вернее, уже молодого мужчину. Мне было видение, что он жив. Много подробностей, примет… Словом, скоро эта женщина по моим указаниям нашла своего сына. Это был ее сын, и генетическая экспертиза это подтвердила…

Иванка слушала Гагарина, замерев. Потом не выдержала, перебила его:

– Ну вот, мать нашла сына… Это же счастье!

– Это было счастье только первые мгновения, первый день, может быть, – жестко продолжил Дмитрий. – А потом несчастная женщина поняла, кто перед ней. Бандит, садист, негодяй. Преступник. Живодер. Она не сына нашла, а чудовище… Знаешь, что было потом? Через полгода, как я узнал, сын убил свою мать. Ради квартиры, ради денег, которые она ему оставила. Она не сразу умерла, еще мучилась несколько часов после того, как он ударил ее ножом. И, лежа в луже крови, она страдала. Не от боли физической, нет. Оттого, что сын лишил ее самого главного, что у нее было. Сын убил не ее… Он убил материнскую любовь. Если бы я не нашел этого негодяя, женщина бы еще долго прожила. Прожила счастливой, в любви к своему потерянному сыну.

– Счастливой?

– Да, счастливой. Пусть мучительно, но – счастливой… Любящей. С надеждой в сердце. В общем, нельзя искать то, что уже потеряно. Все само идет как надо.

– Кому надо? Зачем? Бред какой-то… – дрожащим голосом произнесла Иванка. – Я не понимаю, почему ты мне все это говоришь? Ты же обещал помочь!

– Не бойся, я тебе помогу. Просто я тебя предупредил. Всё, теперь молчи, не мешай! – Гагарин закрыл глаза, положив ладонь на фото Алисы.

Иванка, у которой в душе царил хаос, затихла, напряженно глядя на экстрасенса.

* * *

Туман. Влажный, густой, тяжелый – он клубился вокруг Дмитрия, не давал дышать и двигаться. Гагарин с трудом заставил себя сделать шаг вперед.

«Алиса?» Его голос гасил туман. «Алиса!» – закричал он что было сил. Туман не пускал его, лишал сил. Но экстрасенс все равно пошел вперед, с трудом дыша. Прямо или повернуть назад? Влево или вправо?

Где-то справа туман стал чуть прозрачней, светлее… Значит, надо идти туда! Через некоторое время сделалось чуть легче, туман здесь был не таким плотным. «Алиса!»

То ли шорох, то ли чей-то вздох. «Алиса!» Он уже бежал, разгоняя руками клубы тумана. «Алиса, ты где? Отзовись, выйти из своего Зазеркалья!»

Раз – и туман уже плыл легкими клочьями, расходясь в стороны, в стороны… И Дмитрий наконец увидел чей-то силуэт. Она. «Алиса!» Он сделал еще шаг навстречу смутному образу, выплывшему из небытия… И – уперся взглядом в женщину, молодую женщину, чем-то похожую на Иванку. Совсем как на том фото, что он разглядывал перед тем, как войти в транс.

Алиса была тоже светловолосая, тоненькая, но, вглядевшись внимательно, Дмитрий обнаружил, что овал лица у этой девушки, в отличие от Иванки, другой, более тяжелый, и тяжелый же, насмешливый взгляд. Алиса с Иванкой похожи только внешне, на самом деле они – существа с разных планет. Но что там, с этой Алисой? Жива она или мертва?

Дмитрий подошел ближе к фантому и обнаружил, что глаза у Алисы были живыми. Живыми…

Еще несколько видений промелькнуло перед Дмитрием – окрестности, дом, в котором сейчас находилась Алиса, ствол раздвоенного дерева, на котором висела кормушка для птиц, сделанная из пакета молока…

…Дмитрий выскочил из транса стремительно, точно пробка из бутылки шампанского. Быстрее, чем надо – даже голова закружилась.

Он сглотнул, потер виски.

Ночь. Тусклый свет лампы. Его кабинет. Девушка в кресле напротив… Иванка.

– Она жива, – глухо произнес Гагарин.

– Алиса жива?!

– Тихо ты! Жива. С ней все в порядке. Она сейчас в хорошем настроении… Наверное, Новый год отмечает.

– Откуда ты про настроение знаешь?.. Не может быть… если она жива, то почему скрывается от меня? Где она?..

– Погоди, не так быстро. – Дмитрий разложил на столе карту. Провел над ней рукой, почувствовал тепло – ладонь замерла над местом, располагающимся между Дольском и Москвой. – Она где-то здесь, в этом районе. Живет в частном доме… Вокруг люди. Ей хорошо. Рядом мужчина, которого она любит. Вот железнодорожная станция, вот река, мост…

– Бред какой-то… А как же я? Она не могла забыть обо мне! Я тебе не верю.

Иванка заплакала. Дмитрий уже окончательно отошел от транса, и, мрачный, выпотрошенный, он смотрел на девушку. «Ну вот… Она своего добилась. Что я теперь потеряю, интересно? Чем расплачиваться буду – за то, что заглянул туда, куда заглядывать нельзя?..»

– Она не могла уехать, не предупредив меня, не сказав ни слова… Ты ошибся! Этого не может быть! – всхлипывая, твердила Иванка.

– Может, – произнес он, встал, заставил себя дойти до дивана и упал на него.

– Поезд завтра, в три часа дня… Послушай, я останусь тут до утра? – всхлипывая, спросила девушка. – Мне больше некуда идти…

– Хорошо, оставайся, – ответил Дмитрий и провалился в сон.

…Сколько он спал – экстрасенс не понял даже. И это не сон был, а тяжкое, мучительное забытье. Называемое грубым словом – «отходняк». Наконец Дмитрий, едва сдерживая стон, открыл глаза и уперся взглядом в окно, за которым сиял молочно-белый, первый январский день, абсолютно новенький и чистый – как лист бумаги, на котором еще никто не успел написать ни единой строчки.

А потом Дмитрий увидел Иванку – девушка спала, свернувшись клубочком в кресле, одна ее рука свисала с подлокотника, вьющиеся светлые волосы разметались, рот беспомощно и трогательно полураскрыт, тени от ресниц лежат на высоко поднятых скулах. «Она совсем ребенок… Маленькая девочка, отправившаяся в опасное путешествие! Герда, вступившая в сражение со Снежной королевой. Иоанна… Жанна д’Арк. Милая, очень инфантильная. Эгоистка и самоотверженная – одновременно».