«Благодарю, Ваше Величество. Я, кажется, и правда поправилась».

Оставив арфу, королева поднялась на ноги, и Энити опять поразилась её росту. Под два метра, наверно... Кожа Таори в закатных лучах отливала бронзой, солнце обнимало и подчёркивало изумительные, совершенные линии её гибких рук, стройного стана, длинной шеи. Вечер тихо, умиротворённо сиял в её зрачках тёплыми искорками, прятался в уголках губ и играл шелковистыми бликами на волнистом водопаде её волос. Она была словно какая-то древняя богиня – богиня затерянного мира. Онемевшая Энити почувствовала, как у неё «в зобу дыханье спёрло» – все слова, все мысли, все вопросы разбежались в разные стороны, испарились перед ликом этого божественного света.

«Давай прогуляемся немного, – предложила королева. – Вечер чудесен, а тебе, я чувствую, не терпится побольше узнать о месте, в котором ты очутилась».

Они бродили под сенью плодовых деревьев. Королева собственноручно собирала с кустов ягоды и угощала Энити. Потерянная странница узнала, что в этом мире нет разделения полов, а дети у влюблённой пары зарождаются сначала в духовной сфере с помощью Импульса Любви, а потом перемещаются в чрево одной из родительниц. В этом мире нет денег, а нужные вещи создаются в процессе Игры Созидания. В ходе этой игры высвобождается созидательная энергия, из которой можно извлекать любую необходимую вещь. Как человек потрудился, сколько усилий вложил в Игру, столько благ он и «заработал». Вещь, пришедшая в негодность или ставшая ненужной, может вновь обращаться в энергию, и, таким образом, ничто не пропадает зря и не тратится впустую, а мир не захламляется. Здесь нет войн, нет голода, нет болезней. Последней из хворей был недуг «чёрного зверя», его победили много веков назад. Сейчас о нём напоминают лишь угрюмые Обители Покоя – каменные храмы-склепы, куда уходили больные, чтобы погрузиться в вечный сон. Уже много столетий «население» Обителей Покоя не пополняется.

«И вот спустя века в наш мир снова шагнул человек, заражённый “чёрным зверем”, – вздохнула королева, глядя на Энити с грустноватой вечерней лаской в глубине солнечных зрачков. – Мои советницы опасаются, что недуг возвратится и снова захлестнёт нас. Но я верю, что этого не случится, и ты исцелишься».

При упоминании «чёрного зверя» нутро Энити содрогнулось, объятое леденящим дыханием мертвящей пустоты. Чёрная дыра жила и пульсировала у неё в груди, требуя пищи. Она пожирала её изнутри по кусочкам. С каждым днём её становилось всё меньше и меньше. Сейчас, в этом чудесном месте, могильный голос Пустоты притих, но Энити очень боялась, что он опять заговорит в полную громкость.

«Не будем о грустном, – улыбнулась королева, и на Энити будто тёплый ветерок подул, заключив в незримые щекочущие объятия. – Понемногу ты узнаешь наш мир, и, возможно, тебе здесь понравится. Мне очень хотелось бы, чтобы ты осталась».

От её слов веяло благоуханием цветов, в них звенели голоса райских птиц и шелестели тёплые летние ливни. Утопая в их нежных отголосках, Энити сама не заметила, как её руки очутились в руках королевы. Пространство между ними пело золотой струной арфы и неумолимо сокращалось.

«Я, кажется, слишком тороплюсь, – сказала Таори, когда между их лицами мог пройти разве что цветочный лепесток и стало жарко от дыхания. – Я должна набраться терпения».

«А мне очень хотелось бы узнать, о чём поётся в Вечерней Песне Предчувствия Зарождающейся Любви, – охваченная сладостным головокружением, выдохнула Энити. – Поскорее бы выучить язык».

«Ты уже сейчас можешь узнать это», – ласково просияв золотыми искорками в глубине глаз, ответила королева.

Песня изящным ручейком заструилась снова, и одновременно в голове Энити шёл телепатический «перевод».

«О прекрасная земля моих предков! Восславляю твою щедрость и красоту, посылаю поцелуй твоим цветам и объятия могучим стволам деревьев.

Выслушай же, земля, мою радость и порадуйся вместе со мной!

В недрах моей души зажёгся огонёк. Он ещё очень мал, с булавочную головку, но сверкает ярче самого ослепительного рубина.

Моё сердце трепещет, чувствуя, как он растёт и распускается, словно цветок рассветной дилалии. Он слаще мёда, собранного пчёлами в горных лесах. Он прозрачнее и чище росы, что выпадает на траве тихой ночью.

Эта ночь – Ночь Предчувствия Любви. Она плачет, но её слёзы светлы. Это слёзы счастья – счастья, готового вот-вот настать.

Почувствуй же, о земля, мой восторг и моё томительное предвкушение! Оно заполняет меня так же плотно, как мёд проникает во все трещинки и морщинки деревянной кадушки. Оно делает мою душу лёгкой и пористой, как хлеб. Оно заставляет её таять и размягчаться, как масло на солнце.

Выпей же, земля, слёзы радости, что блещут в моих глазах, потому что я стою на пороге великого Чуда. Солнце озаряет тебя закатными лучами, земля моих предков. Вместе с закатом закончится моя прежняя жизнь, а утренняя заря ознаменует начало Нового Смысла.

Я предчувствую...

Я предвкушаю...

Я жду...

Я улыбаюсь...»

Энити очнулась оттого, что тёплые солёные ручейки катились по её щекам. Она вынырнула из нежного океана Песни, волны которого мягко перекатывали и укачивали её, властно владели ею. Его могучая сила не была разрушительна, она лишь ласкала и исцеляла. И она любила эту огромную стихию, разумную и всезнающую, как Бог. Пальцы Таори смахнули с её щёк слёзы.

Солнце озаряло струны арфы, прекрасные, совершенные, наполненные тысячами песен – мыслями о песнях, отголосками песен, мечтами о них. О, если бы Энити умела обращаться с этим чудесным инструментом! Королева, угадав порыв её сердца, возобновила игру, и звуки музыки, как стайка бабочек, защекотали всё тело потерянной странницы. Их легчайшие, как пух, поцелуи побуждали закружиться и помчаться на носочках ног, и у Энити вырвался танец.

Её руки взлетали к светлому небу, и оно улыбалось ей, не осуждая за неуклюжесть. Плечи ёжились совсем не грациозно, но падающие лепестки осыпали их аплодисментами за самое главное – за искренность. Её ноги не обладали изящной силой мышц балерины, но казалось, будто сама земля несла её, щекоча атласным ковром травы.

Королева оставила арфу, но музыка продолжала звучать. Белое покрывало на её правом плече реяло в лёгком ветерке, когда она раскрыла руки, словно крылья, навстречу Энити, но не обняла, а обвила ответным танцем. Её движения повторяли движения странницы, угадывая их с мудрой, тактичной чуткостью и ясновидением, какие бы странные и чудные коленца Энити ни выкидывала в порыве своего душевного экстаза. В исполнении Таори они уже не казались нелепыми и неуклюжими, приобретая грацию и красоту. Королева будто переводила на свой язык сбивчивую танцевальную «речь» гостьи, и танец превращался в песню. Куда бы Энити ни кинулась – к деревьям ли, к беседке ли, Таори следовала за ней, порой ограждая её от самых странных причуд, которые грозили неумелой плясунье падением. Её руки ловили и разворачивали Энити, и она была им благодарна за их деликатную мудрость.

В какой-то миг Энити почудилось, будто они с королевой плясали по верхушкам деревьев. А может, так и было... Белое покрывало реяло в розовых лучах и ловило ветер, будто парус, а листва щекотала их ступни. Внезапно испугавшись высоты, Энити потеряла этот летящий, необузданный восторг и ухнула в холодящую бездну бескрылости, но упасть на землю ей не дали объятия королевы. Подхватив её на руки, Таори снесла её вниз по невидимым ступеням и бережно поставила на траву. Твёрдая почва казалась страннице непривычной, будто она шагнула с качающейся палубы корабля на недвижимый берег. Колени подкашивались, грудь захлёбывалась дыханием, сердце грохотало и надрывалось.

«Вот видишь, танцевать вовсе не так трудно, как ты думала, – прозвучало в голове Энити. – Нужно только отдать себя во власть чувств и следовать за ними».

«Следовать, как корабль следует за ветром», – вырвалось у Энити. Ого, а она и не знала, что в душе она – поэт!

«Да, примерно так», – и дыхание королевы коснулось её лба.

Энити осмелилась дотронуться до точёного бронзового плеча Таори.

«Я не знаю, какое название дать этому танцу. Ничего не приходит в голову, в мыслях – одна сумятица и сумбур...»

Глаза королевы ласкали её вечерним теплом.

«Он родился как отклик на мою Песню. Это лучше, чем тысячи хвалебных слов».

Её золотистая рука поймала пальцы Энити и легонько сжала их. Королева вся была мерцающая и золотая, как статуэтка, покрытая звёздной пылью.

«Назовём его танцем искренности», – сказала она.

Прекрасно выспавшись, Энити не чувствовала потребности в ночном отдыхе, и королева осталась бодрствовать вместе с ней. Над их головами раскинулся космос – завораживающий, бездонный, полный чудес. А потом над горизонтом показалась жутковато огромная планета, в очертаниях материков которой Энити с трепетом узнала Землю... Планета занимала почти полнеба, похожая на гигантский глобус. Европа, Средиземное море, Каспий, извилистые вены рек – всё проступало отчётливо, как на спутниковых снимках. Ватные завитки облаков прикрывали Сибирь.

«Это ваш мир, – сказала Таори, стоя плечом к плечу с потрясённой Энити. – Мы можем наблюдать его каждую ночь».

«Как же я оттуда... – палец Энити, дрожа, указал на планету, а потом на землю под ногами, – попала сюда?»

«Наши миры соединены Колодцем. Он открывается пять-шесть раз в год».

«А вы бывали у нас?»

«Мы изучали вас. Честно сказать, не хотелось бы мне жить в вашем мире».

«И мне... – У Энити вырвался зябкий вздох. – Меня там никто не ждёт. Никого не осталось».

Королева двинула бровью, посмотрев на неё пристально и серьёзно.

«Так ли уж никого?»

«Ну... Есть один человек... Вернее, был. – Энити поёжилась, обнимая себя за плечи. – Но он слишком намучился с моим недугом. Если бы мы остались вместе, “чёрный зверь” поглотил бы и его. Он заслуживает того, чтобы жить счастливо. А недуг... Он затягивает тех, кто рядом, как чёрная воронка, ведущая в пустоту».

Она смолкла, закрыв глаза. «Чёрный зверь» поднял голову и выл свою песню: «Тебе не победить меня. Я сожру тебя и искорёжу жизни тех, кто попытается тебе помочь. Они тоже станут моими жертвами. Они будут вращаться вокруг тебя, как вокруг чёрной дыры, медленно втягиваемые ею. Из её недр нет возврата. А ты хохочи и плачь, глядя, как их любовь и сострадание к тебе завлекают их в капкан, в котором их жизни будут стёрты в порошок!»

Ласковое объятие вывело её из мертвящего созерцания этих космических картин гибели галактик и планет, оторвало от межзвёздной драмы, разыгрывавшейся на внутренней стороне её сомкнутых век. Королева обхватила её, озябшую от ночной свежести, за плечи и шепнула на ухо:

– Ты победишь его, я верю. Я знаю.

Энити вздрогнула. Таори сказала это вслух, а она поняла! А в следующий миг странница догадалась, как это произошло: просто королева одновременно со словами отправила ей телепатический «перевод».

Королева, как и обещала, приставила к Энити наставниц, которые приступили к обучению. Дело пошло удивительно легко: смысл произносимых слов странница узнавала из сопровождавшего их телепатического перевода, а правила грамматики запоминались сами собой. Это происходило так же быстро, как её исцеление от бронхита. Казалось, будто здешний воздух был пропитан знаниями, Энити вдыхала их каждую секунду.

Иногда учительниц сменяла сама королева. Гуляя по саду, они беседовали вслух, и даже если Энити чего-то не понимала, она просто наслаждалась моментами этого общения. Она утопала сердцем в голосе Таори, а глаза королевы смотрели на неё день ото дня всё ласковее. Когда Её Величество покидала дворец по государственным делам, Энити считала минуты до её возвращения.

Ей очень хотелось познать суть Игры Созидания – движущей силы этого мира. Благодаря ей люди здесь получали всё необходимое для жизни, а если и занимались трудом, то лишь для собственного удовольствия. Если кто-то выращивал хлеб, то только потому что ему нравилось это занятие. Королева, например, любила сажать деревья и радовать окружающих прекрасным урожаем фруктов. Питались здесь, к слову, в основном фруктами, овощами и злаками, а животных разводили только ради молока. Мяса и рыбы в пищу не употребляли.

Королева познакомила Энити с Игрой. Для погружения в неё не нужно было сидеть в офисе с восьми до шести; Игре предавались в любом удобном месте – хоть у себя в саду, хоть в кресле-качалке, хоть на циновке, расстеленной на веранде дома. Приняв удобное положение, следовало закрыть глаза и призвать Энергию Созидания.

Энити очутилась в пространстве, наполненном золотистым светом. Вокруг неё плавали радужно переливающиеся сгустки. Пространство изобиловало летучими островками земли, на которых люди воздвигали дворцы – мерцающие шедевры. Строительным материалом им служили эти радужные сгустки.