– А что насчет смертной женщины? – игриво по­интересовалась Мериэль, обняв Адриана и прижав­шись к нему.

У мужчины перехватило дыхание, он поцеловал жену.

– Наверное, тебе следует поработать над разви­тием новой религиозной теории для смертной жен­щины, – пробормотал он, поднял жену на руки и по­нес на постель.

– Я начну думать над этим позже, – она стянула с него рубашку. – Намного позже…


ГЛАВА 15


Бенжамин Левески закрыл книгу и откинулся на спинку кресла, потирая усталые глаза. Он начинает стареть. Купец лелеял надежду, что умрет прежде, чем не сможет читать талмуд. Когда кто-то другой, пусть даже сын, делает это за него, теряется что-то неуловимо важное.

Открылась дверь, но Бенжамину не нужно было смотреть в том направлении. Левески прекрасно знал, что вошла Сара, его жена, и принесла два кубка вина.

Женщина молча поставила один перед ним и, присев, мелкими глотками отпивала из второго. То, что в теплую летнюю ночь перед ним стояло подогретое вино, было вторым признаком старости. Муж и жена сидели молча. Им не нужно было разговаривать, они понимали друг друга без слов. Покончив с напитком, Бенжамин нарушил молчание.

– Я пришел к выводу, что нам следует перебрать­ся в Шрусбери. Из всех городов это наилучший. Ду­маю, мы не прогадаем.

Сара посмотрела на мужа. Этот вопрос они часто обсуждали в последнее время.

– Хорошо. Мне безразлично, куда мы отправим­ся, лишь бы подальше от Лондона. Этот город заставляет нервничать. В любом другом месте я буду чув­ствовать себя лучше – и безопаснее.

– Мир сам по себе довольно небезопасен, особен­но для евреев, но в Шрусбери нам будет лучше, чем здесь, – согласился Бенжамин. – Стивен заботится о нас, но я не склонен доверять его сыну Юстасу. Ко­роль уже не молод и может умереть в любой момент. Что тогда будет с нами? Все правители выжимают из евреев деньги, но Юстас может потребовать больше­го. Жизнь в городе, контролируемом одним из людей императрицы, окажется лучше. Говорят, сын импе­ратрицы довольно практичный и разумный юноша, не способный убивать своих сторонников. Если нам по­везет, он станет королем, – Бенжамин взглянул на свои морщинистые руки и вздохнул. – Если бы речь шла только о нас, я был бы спокоен, но Арон ведь еще очень молод.

– Да, и слишком нетерпелив и неопытен, чтобы понять, где нужно уступить, – Сара едва заметно улыб­нулась при упоминании о сыне. Поздний ребенок всег­да любим, а его родители уже отчаялись когда-либо иметь детей, поэтому рождение первенца являлось для них огромным, значительным событием, и они берегли свое дитя как зеницу ока. Вернувшись к теме разговора, Сара спросила:

– Так когда мы уезжаем?

– Ты можешь упаковать все вещи и организовать отъезд за три недели? – когда жена кивнула, Левески продолжил: – Сэр Венсан посоветовал нам ехать ста­рой римской дорогой, так как это кратчайшее рассто­яние. И предложил охрану из рыцарей графа.

Зная, о чем думает муж, Сара склонила голову набок:

– Но ты предпочитаешь поехать другим путем?

– Чем больше людей будут знать, какой дорогой мы отправляемся в путь, тем больше шансов встре­тить грабителей. Я считаю, лучше нанять людей для охраны и заплатить им самому.

– Вот что значит мудрое решение, – согласилась Сара.

– Если мы поедем через Оксфорд и Уорчестер, то можем остановиться у друзей, которых давно не ви­дели, – Бенжамин погладил свою черную бороду. – До Уорфилда мы сможем добраться южной дорогой. Жаль, что мне не удалось повидать Адриана де Лэнси, когда я был в Шрусбери. У него хорошая репута­ция, однако предпочтительнее личная встреча. Луч­ше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

И вновь Сара согласно кивнула. Ее муж сколотил состояние и стал таким удачливым дельцом неспрос­та, его трудно обвести вокруг пальца.

– И если он тебе не понравится, мы всегда можем вернуться или найти другое место, – однако в душе женщина надеялась, что все будет хорошо. Ей вовсе не хотелось возвращаться в Лондон.


Мериэль нравилась жизнь замужней женщины. Она не перегружала себя хозяйственными заботами, ибо постоянно руководить домочадцами и следить за выполнением приказов было не нужно. Девушка смут­но помнила, как она делала это в замке брата. К со­жалению, заботы на некоторое время отдалили от нее Адриана, но зато оставшуюся часть дня молодожены проводили вместе, ели из одного блюда и пили из одного бокала, разговаривали на общие темы и спали на одной подушке.

В их жизни не происходило никаких знаменательных событий, да те и не были им нужны. Молодые люди гуляли, охотились, беседовали и смеялись, а однажды Мериэль заметила, что Адриан приказал прорубить отверстие внизу двери, чтобы Кестрел могла в любое время зайти и выйти. Дыру прикрывал кусок кожи, который шуршал, когда кошка выходила на поиски приключений. Но гораздо чаще Кестрел оста­валась в комнате и быстро поняла, когда можно при­ласкаться к хозяевам, а когда лучше полежать в сто­ронке.

Через солнечные дни и бурные ночи Мериэль про­несла тайное убеждение, которое пришло ей в голову еще в первую брачную ночь. Она немного подождет и, только убедившись, расскажет Адриану, чтобы на­верняка не разочаровать его. Мериэль молила Бога, чтобы ее предположение подтвердилось. Ребенок – самый лучший подарок мужу за все, что тот дал ей.

Дважды Уорфилд выезжал из замка с рыцарями, облаченными в полное боевое снаряжение, а однажды уехал почти на неделю. Молодая графиня с ужасом думала о том, что вокруг замка царит совсем другой мир, действуют совсем другие законы, властвуют на­силие и жестокость. Муж совершенно спокойно отно­сился к сообщениям о стычках и небольших сражени­ях, вел себя абсолютно непринужденно, но Мериэль не могла не волноваться за его безопасность, особен­но после того, как узнала о кровной вражде между ним и Ги Бургонем. Но Уорфилд всегда возвращался живым и невредимым, и она встречала его как самого дорогого человека, каким он и был для нее.

Каждый день она молилась, прося у Бога поща­дить мужа, и все чаще думала, что такое безоблачное счастье не может длиться вечно. Однако Мериэль старалась подавить такие мысли, боясь накликать беду.

Но все же это не смогло удержать меч, занесен­ный над их головами.


День подходил к концу, когда Адриану сообщили, что Бенжамин Левески желает видеть графа Шропширского. Уорфилд с Мериэль гуляли по саду, строя планы на будущее.

Конечно, существовали определенные законы гос­теприимства, но владельцу большого и богатого по­местья не было нужды лично приветствовать гостя, к тому же, де Лэнси без особого энтузиазма воспринял известие о неожиданном визите. Адриан поинтересо­вался у слуги:

– Имя кажется знакомым, но никак не могу вспом­нить. Кто такой Бенжамин Левески?

– Еврей, милорд. Он сказал, что вы знаете его.

Заинтригованный такой уверенностью посетите­ля, Адриан приказал:

– Раз так, приведите его сюда.

Когда слуга ушел, Мериэль поинтересовалась:

– Это ростовщик, у которого ты занимал деньги?

Муж покачал головой.

– Когда строил замок, я брал деньги у другого ростовщика, Жерве из Корнхилла, но долг давным-давно уплачен, а я больше ни с кем не имел дела. Не могу представить, почему Бенжамин Левески так уве­рен, что я жду его.

Через несколько минут слуга вернулся. За ним следовали темноволосый смуглый пожилой мужчина и юноша, несомненно, его сын.

– Я расстроился, когда не смог встретиться с вами в Шрусбери, лорд Адриан. Мне очень приятно, что вы согласились принять меня сегодня, чтобы я побла­годарил вас за ваше предложение.

Удивленный, де Лэнси ответил:

– Простите меня, уважаемый Бенжамин, но я что-то не помню, чтобы приглашал вас к себе. У вас ка­кие-то дела к моему управляющему?

– Не думаю, что сэр Венсан – ваш управляющий.

Адриан нахмурился.

– Вы говорите о сэре Венсане де Лаоне?

– Конечно, – в свою очередь удивился Левески.

– Он не живет в моем замке и не принадлежит к числу моих друзей. Сэр Венсан – лейтенант стражи Ги Бургоня, графа Шропширского, назначенного коро­лем Стивеном, – Уорфилд еще больше помрачнел. – Скажите, в чем дело?

Старик вкратце рассказал о посещении де Лаона, о предложенном гостеприимстве, описал дом в Шрус­бери и сообщил, что повозки с его имуществом нахо­дятся во внешнем дворе замка.

Де Лэнси грубо выругался, но, видя, что встрево­жены не только посетители, но и Мериэль, постарал­ся взять себя в руки.

– Уважаемый Бенжамин, вы стали жертвой заго­вора. Дом, о котором вы упомянули, по описанию по­хож на дом Бургоня. Несомненно, и приглашение исходило от него. Зная Бургоня, я могу заверить вас, что ничего хорошего он для вас не придумал, – мгно­вение помедлив, Уорфилд продолжил: – Сэр Венсан знает, какой дорогой вы сюда отправились?

Левески покачал головой.

– В такие смутные времена никому нельзя ни о чем рассказывать.

– Ваша осторожность выручила вас и, скорее все­го, спасла жизнь, – видя, что старик совершенно потрясен, де Лэнси предложил: – Вам лучше присесть. Я слышал, Ги очень нуждается в деньгах и, возмож­но, решил, что проще украсть их, нежели занять под проценты. Вам следует побыстрее уехать из Шроп­шира, и другой дорогой.

Юноша беспокойно склонился над отцом, чье лицо стало серым. На соседней скамье стояли два кубка, и Мериэль один из них подала Бенжамину.

– Выпейте немного вина, вам станет легче.

Вино вернуло нормальный цвет лица, щеки купца порозовели, и через некоторое время Левески нере­шительно произнес:

– Лорд Адриан, вы позволите нам остаться в Шрус­бери? Хотя намерения Ги Бургоня не относились к раз­ряду добрых, но мысль сэра Венсана имела под собой резонное обоснование. Ваш город находится в удобном месте и будет процветать с помощью моей торговли.

Просьба застала Уорфилда врасплох. Нахмурив­шись, он повернулся и зашагал по траве, сложив руки за спиной и обдумывая предложение. Действитель­но, Шрусбери только выиграет от расширения тор­говли, и теперь, вспоминая отзывы о Левески, он поду­мал о его связях с Англией, Нормандией и Францией.

Но его посетитель – еврей. Адриан не принадле­жал к числу тех, кто возлагает бремя ответственнос­ти за распятие Христа на иудеев, хотя, как сказал аббат Вильям, кто-то должен отвечать за смерть Иису­са. Евреи не были католиками – единственная общи­на неверующих в Спасителя в царстве христиан. Они отвергают обвинения, не понимая, какие муки грозят их душам. Из-за евреев опасности могут подвергать­ся души других людей. Никакое экономическое бла­гополучие Шрусбери не стоит такого риска. Де Лэн­си повернулся к гостям.

– Вы можете поселиться в Шрусбери только в том случае, если вы и ваши родные примут христиан­ство.

Бенжамин вздохнул, и Мериэль показалось, буд­то он стареет на глазах.

– Вы думаете, я соглашусь на такое условие?

Адриан покачал головой.

– Нет, но надо же мне хотя бы предложить это. Евреи – упрямый народ, уважаемый Бенжамин.

– Если бы мы не были упрямыми, нас уже давно стерли бы с лица земли, – с помощью сына старик поднялся со скамьи.

Юноша вызывающе посмотрел на графа.

– Неужели христианская вера настолько слаба, что одна еврейская семья может угрожать целому го­роду?

– Арон! – старик сжал руку сына. В темных муд­рых глазах появился страх. – Простите его, милорд. Он слишком молод и дерзок.

Адриан прищурился, но в его голосе не слыша­лось ни гнева, ни раздражения.

– Христианство вовсе не слабая и беззащитная вера, но среди слуг господних много языческих пред­рассудков. Я не желаю рисковать.

Старый еврей покорно склонил голову.

– Мы немедленно уезжаем из замка.

Мериэль, встав на цыпочки, что-то горячо шепта­ла на ухо мужу. Уорфилд кивнул, затем повернулся к гостям

– Моя жена напомнила мне, что я нарушаю законы гостеприимства. Оставайтесь на ночлег вместе со своими домочадцами, а еще лучше, располагайте моим домом столько, сколько нужно. Может, придумаете другой выход. А когда соберетесь уезжать, позвольте дать вам эскорт, который будет охранять вас на об­ратном пути.

Юный Арон хотел что-то возразить, но суровый взгляд отца остановил его.

– Уже поздно, мы с радостью примем ваше пред­ложение, однако у меня есть своя собственная охра­на, и ваши люди не понадобятся.

– Вы уверены? Если Ги Бургонь узнает о вашем прибытии, то вполне возможно, бросится в погоню.

– Мы здесь долго не задержимся, – в голосе Левески слышались нотки грусти. Он поднялся и вы­шел из сада, тяжело опираясь на плечо сына.

Когда посетители скрылись, Адриан, повернув­шись, встретился глазами с женой, смотревшей на него очень серьезно.

– Неужели ты и вправду думаешь, что их присут­ствие может развратить христиан?

– Не знаю, – честно признался де Лэнси. – Но не хочу испытывать судьбу.

Девушка отвернулась и, сорвав розу, вдыхала не­жный аромат.