— Когда имя одной не сходит с уст мужчины, а та отдает предпочтение другому, воин может сойти с ума, — заметил Отважный Ястреб, и в его глазах загорелись огоньки ревности.

— А я говорю, ты ошибаешься, — отрезал вождь. — Давай или сменим тему, или помолчим.

Проехав через небольшой лесок, индейцы обнаружили хорошее укрытие, образованное самой природой при помощи скал. Привязав коней, мужчины перекусили сушеной говядиной, не отрывая глаз от окружающей местности и разговаривая вполголоса.

Наконец, их ожидание увенчалось успехом, к небольшому озерцу у скал вышли четыре оленя. Шайены осторожно поднялись, стараясь двигаться бесшумно.

— Брат Олень, подари нам свою жизнь, — натягивая тугую тетиву лука, тихо произнес Храбрый Орел. Взглянув на своего товарища, он понял, что тот тоже готов к стрельбе.

Выждав мгновение, вождь отпустил тетиву. Отважный Ястреб выстрелил одновременно с ним. Глава племени поразил цель прямо в грудь, и стрела, пробив крепкую кожу животного, попала в сердце. Его товарищ свалил второго. Уцелевшие олени бросились прочь от страшного места.

— Мой друг, а ведь мы хорошо потрудились, — заметил Храбрый Орел, положив лук на землю.

Мужчины с благоговейным страхом приблизились к поверженным животными, опустившись на колени, осыпали землю табаком, принося жертву небу и четырем сторонам света.

Отважный Ястреб занялся приготовлением оленей к транспортировке в деревню. Храбрый Орел не принимал никакого участия в этой работе, снова погрузившись в раздумья.

С приближением вечера индейцы отправили мясо домой. Лошадь разведчика-шайена нагрузили отдельными кусками добычи, а на мустанга взвалили целую оленью тушу.

Въехав в селение, охотники направились в разные сторона. Храбрый Орел проскакал мимо своего жилища, словно кого-то разыскивал. Иногда, когда ему доводилось убивать хорошего жирного оленя, он угощал своего друга шамана, чтобы тот хорошенько молился за него Великому Духу.

Сегодня глава племени хотел увидеть Молодого Медведя, ибо на сердце тяжелым грузом лежали мрачные думы. Брат жены, убивавший ради выгоды или удовольствия, никак не выходил из головы.

Могущественный вождь шайенов не мог не испытывать тревоги, когда такой большой отряд белых солдат находится в непосредственной близости от селения. Если им придет в голову напасть на индейцев, в живых останутся единицы. У бледнолицых есть даже пушка, залп из которой способен снести полдеревни.

Никому и ничему нельзя полностью доверять, хотя между командованием форта и индейцами был подписан мирный договор.

Тревожные думы Храброго Орла мог рассеять только шаман.

Сегодня плата за молитвы вполне достойна их важности и значимости — это мясо оленя, превосходное, свежее и жирное.

Вождь натянул поводья, спешился и, отвязав оленью тушу, с трудом донес ее до входа в типи Молодого Медведя. Скрестив руки на груди, он ждал появления шамана. Ведь тот должен слышать его приближение и заметить тень у дверей.

Слуга Великого Духа, приподняв шкуру, заменявшую дверь, сначала взглянул на тушу, затем тепло улыбнулся другу.

— Ты решил сделать подарок старику? — Выглядел индеец, прямо-таки, неважно — его волосы побелели и обрамляли изможденное лицо, а голос совершенно ослаб.

— Я буду рад, если ты примешь мой дар, — заявил Храбрый Орел. Едва дыша, он наблюдал, как шаман с трудом приподнял голову оленя и повернул ее так, чтобы глаза мертвого животного смотрели на восток.

Вождь отчетливо слышал свое бешено стучавшее сердце — это Молодой Медведь таким образом дал знать, что дар принят. Затем шаман достал нож и, разрезав брюхо оленя, достал правую почку. Он вручил ее Храброму Орлу со словами:

— Мой сын, живи так же долго, как и я. Пусть тебе всегда сопутствует удача в охоте. Пусть и твоя семья живет долго и не знает горя.

Выслушав слова благословения, Храбрый Орел вскочил на мустанга и отправился к своему типи, предварительно вернув почку шаману.

Испытывая огромное облегчение, вождь по пути заехал на реку, чтобы смыть с крупа коня кровь и грязь. В это время деревенский глашатай уже сообщал жителям о новом подвиге главы племени.

Мужчина взглянул в сторону хижины, где сейчас находилась Бекки. Она, наверняка, должна услышать объявление вестника и, может быть, порадуется за своего любимого мужа.

В небе парил орел, отбрасывая огромную тень на волнующуюся траву, где-то далеко в степи выли койоты.

Выкупав мустанга и вымывшись сам, вождь направился в типи и устроился на ложе из бизоньих шкур, затем коснулся места на одеяле рядом с собой. Здесь обычно лежала Бекки.

— Скоро ты присоединишься ко мне, моя женщина, — хрипло прошептал он, — и когда этот час настанет, мы будем страстно любить друг друга.

ГЛАВА 31

Солнце вставало и заходило четыре раза, прежде чем Бекки, проснувшись утром, с облегчением отметила, что ее недомогание окончательно прошло. Настроение сразу улучшилось, а сердце забилось сильнее при мысли о скорой встрече с Храбрым Орлом. Все эти дни она видела его лишь издали, через дверь хижины.

Интересно, скучал ли он по ней так же сильно, как и она? Ждал ли ее возвращения?

Встав, мисс Вич нашла кувшин с водой, который принесла Водопад. Это уже вошло у нее в привычку — каждое утро обмывать тело чистой водой и тщательно расчесывать волосы.

Затем приходила ее индейская подруга, обучавшая белую женщину вышивать бисером, готовить и говорить на языке шайенов. Это еще больше сближало их.

Торопясь покинуть хижину, Ребекка поспешно собиралась, понимая, что не все так просто. Водопад объясняла ей о необходимости обряда очищения. Иначе это убежище покидать нельзя.

— Интересно, что мне придется делать? — прошептала мисс Вич, теряясь в догадках, потому что шайенка отказалась объяснять основные правила этого обычая, ссылаясь на табу в данной области.

Расчесывая волосы, Бекки с нежностью вспоминала свою индейскую подружку. Как много она сделала для нее! Кстати, она не поленилась прийти утром и разжечь огонь, так как первый сентябрьский морозец давал о себе знать.

— Интересно, выживут ли мои цветы в Сент-Луисе? — прошептала мисс Вич, вспомнив свой ухоженный цветущий сад. Однако, она отказалась и от дома, и от сада, уехав в Вайоминг, но не жалела об этом. В объятиях Храброго Орла Бекки познала счастье. Правда, пока усадьба находится в ее собственности, связь с прошлым не исчезла.

— Бекки, скоро ты воссоединишься со своим мужем, — возбужденно произнесла Водопад, входя в хижину. Она принесла поднос с аппетитно пахнущим завтраком.

Мисс Вич вскочила.

— У меня нет больше сил ждать этого момента, — заявила она, принимая принесенную еду. — Ты видела сегодня Храброго Орла? Как думаешь, он с нетерпением ждет моего возвращения?

— Не-хайо… да! — хихикнула индианка. — Когда я набирала воду в реке, то заметила его… Он натягивал кожу лося на каркас из ивовых прутьев, собираясь соорудить парилку.

— Я читала об этом, когда училась в школе, — сказала Бекки, усаживаясь возле огня. Сегодня она с особым удовольствием поглощала фрукты, почти не притрагиваясь к мясу. — Только вот не знаю, смогу ли выдержать такую жару.

— А если я предложу тебе пойти со мною и другими женщинами, ты не откажешься? — поинтересовалась индианка, бросая большой кусок мяса вбежавшему в хижину Пеблзу. Его мех еще не просох от утреннего купания.

— Разве они тоже ходят в парилку? — удивилась мисс Вич, давая щенку еще кусок.

— Не часто, но бывает.

Ребекка взглянула на небольшой кожаный мешочек, свисавший с пояса шайенки.

— Там лежит все необходимое для церемонии очищения?

— Не-хайо, — улыбнулась Водопад.

— Но сумочка такая маленькая, — удивилась Бекки и взяла на руки щенка, тот приветливо закрутил хвостом.

— Наоборот, слишком большая, — заметила индианка и взяла тарелку, на которой осталось немного мяса и фруктов. — Я унесу это, а потом начнем обряд.

Мисс Вич с отчаянно бьющимся сердцем согласилась, от всей души желая быстрейшего завершения формальностей. Ей хотелось немедленно броситься в объятия любимого человека.

* * *

Храбрый Орел, раздевшись донага, вошел в сооруженную им маленькую парилку и зажег огонь, чтобы разогреть камни, лежащие посередине.

Когда булыжники накалились докрасна, он поднял кувшин с водой и вылил содержимое на них. Немедленно маленькое помещение начало заполняться паром. Температура начала быстро подниматься. Его мускулы расслабились, словно из них выжали всю силу.

Мужчина посидел некоторое время с закрытыми глазами, наслаждаясь теплом и одиночеством. Он предвкушал скорое возвращение жены. Как хорошо, что из сотни женщин выделил именно ее, златокудрую, зеленоглазую красавицу. Сладким сиропом тает ее имя на губах. Пусть никогда не омрачится память о ней горькими воспоминаниями и ненавистью.

Огонь медленно умирал, и Храбрый Орел, выйдя из парилки, окунулся в реку, ощущая, как приятно холодит вода его разгоряченное тело. Поплавав немного, шайен вышел на берег и оделся.

Сердце вождя гулко стучало, когда он шел домой, потому что скоро в его типи войдет самая любимая и самая дорогая ему женщина на свете. Губы мужчины раздвинулись в улыбке — сын уйдет на целый день к ребятам, и они с Бекки могут наслаждаться объятиями друг друга все это время. Уж теперь-то влюбленные наверстают упущенное за четверо суток!

* * *

— Давай начнем церемонию очищения, — произнесла Водопад, разгребая сено на полу и выделяя участок земляного пола. — Я освободила место для горячих углей.

Индианка вышла из хижины и взяла какой-то предмет, принесенный еще рано утром, когда белая подруга спала. Мисс Вич с удивлением посмотрела на великолепное одеяние, сшитое из шкурок белого кролика. Шайенка набросила его ей на плечи.

— Завернись в него, — приказала Водопад, делая шаг назад.

Бекки исполнила приказание и, укутавшись поплотнее, наблюдала, как индианка роется в своей сумочке, вытаскивает какие-то снадобья и бросает их на угли.

— Что это? — выдавила из себя мисс Вич.

— Это смесь сладкой травы, иголок дикобраза и белого песка, — объяснила подруга, продолжая разбрасывать порошок. От него поднялся густой ароматный дым, пахнущий специями и чем-то сладковатым. — А теперь, Бекки, подними накидку и перешагни через угли, чтобы очистить себя.

— Боюсь… Боюсь наступить на огонь, — испуганно произнесла белая женщина. Действительно, в хижине от дыма почти ничего не было видно.

— Великий Дух направит твои ноги, — успокоила ее Водопад и взяла подругу за руку. — Ты должна решиться и сделать это. Огонь и дым очистят тебя.

Мисс Вич нерешительно улыбнулась, затем поставила одну ногу, затем — вторую, опираясь на плечо индианки, перешагнула через угли. Она не поняла, что произошло, но внезапно туманная завеса перестала мешать, а наоборот, дала ощущение свободного полета. И только когда Водопад вывела ее из круга, Ребекка словно вышла из транса и широко открытыми глазами посмотрела на подругу.

— Что это… было?

— Ты очистилась, — спокойно произнесла шайенка.

В этот момент раздался громкий мужской голос, звучавший гневно и требовательно.

— Вот моя жена! Я прогоняю ее!

Последовало напряженное молчание. Мисс Вич растерянно посмотрела на подругу, затем — вновь на дверь, откуда доносились крики.

— Вместе с женщиной, что больше не является моей, я отправляю лошадь!

Бекки с трудом перевела дыхание:

— Я не понимаю, что имеет в виду этот человек, говоря такие слова.

— Он разводится с женой, — пояснила индианка, снимая с нее меховую накидку.

— Разве это можно сделать так легко? Он ведь говорит, что прогоняет ее, словно выбрасывает ненужную вещь… Неужели все происходит по-настоящему?!

— Не совсем, — медленно складывая одеяние, произнесла Водопад. — Пока ты проходила церемонию очищения, в другом типи шла другая. Все женщины, желающие посмотреть на это, отправляются в жилище мужчины. Они поют песню о праве выбора, а хозяин держит в руках палку и бьет в барабан. Затем он выбегает на середину типи и бросает дубинку, выкрикивая, что бросает или выгоняет жену. Кто поймает брошенное, имеет право взять женщину. Но если мужчина кричит о женщине и лошади, как сейчас, то человек, поднявший палку, получает только животное.

— Как странно, — пробормотала мисс Вич; ей явно не понравился развод по-шайенски.

— А как происходит подобное у вас? — поинтересовалась Водопад.

— Ну, прежде всего, ни при таком стечении свидетелей. И мужчина не может вот так легко избавиться от своей половины, к которой относится с уважением, ценя ее права. Иногда инициатором развода становится сама женщина. Такое возможно у шайенов? — спросила Бекки и тут прикусила язык, вспомнив слова Храброго Орла его жена сама ушла от него.