— Но ваш отец… то есть маркиз… признал вас. Как вы можете быть… как это вы выразились?

Ему нравилось, как она заикается, стараясь всеми силами понять ситуацию. Ей и вправду было неловко сознавать, что она находится под замком в одном помещении с распутником, который оставил своего побочного сына на попечение другого мужчины. Сам Гаррис испытал больше чем неловкость. Он получил еще одно очко не в свою пользу в этой бессмысленной игре сердец, в которую позволил себе по глупости ввязаться.

Пенелопа попятилась от него, как от прокаженного, отступив на шаг. Шаг был маленьким, но он знал, что это значит. Если, попав сюда, она не считала его окончательно безнадежным злодеем, — хотя, судя по словам отца, считала, — то правда о его рождении бесповоротно утвердила ее в этом. Он был в ее глазах безнадежным злодеем.

Но до настоящего момента Гаррису не приходило в голову сожалеть об этом.

— Согласно законодательству этой страны, я — лорд Гаррис Честертон, — объявил он. — Хотя в действительности мое имя должно было бы звучать куда скромнее. Гарри Олдем, согласно моему истинному происхождению.

Теперь Пенелопа перевела взгляд на Олдема.

— И это ваш отец? Простой… мистер?

К счастью, его отца было нелегко обидеть. Он лишь снисходительно улыбнулся в ответ:

— На самом деле я не такой уж простой, а профессор, с вашего позволения.

— Профессор? — О да, ее глаза сделались ее круглее. — Профессор Олдем?

— Да…

— О, я следила за вашей работой! — взвизгнула она внезапно и, забыв о проказе Гарриса, сделала к ним шаг. — Я читала все ваши публикации, и ваше «Руководство к раскопкам на Ниле» — моя настольная книга! Не могу поверить, что это в самом деле вы!

— Да, это я, — признался Олдем.

Старик застенчиво переминался с ноги на ногу. Очевидно, теперь ему стало неловко, Гаррис же, напротив, чувствовал, что его забыли. Пенелопа без умолку болтала о том, сколько замечательного слышала о знаменитом профессоре Олдеме и его разнообразных приключениях в далеком Египте. Проклятие, неужели девчонка не догадывалась, что ее чертов жених тоже принимал участие в большинстве этих приключений? Что был соавтором половины всех этих чертовых статей, пока его отец старательно пытался убедить местное население, что они не раскопают какое-нибудь древнее проклятие, способное наслать на них всех голод или чуму.

Но зачем такой девушке благородного воспитания, как Пенелопа, читать подобные статьи? Их ведь не печатали в «Ледиз мансли музеум» или в «Ла белль ассамбле». Или, может, у ее брата валялись повсюду научные журналы? Правда, он не замечал, чтобы тот интересовался подобными вещами. Мог ли интерес Пенелопы к египетским древностям выходить за рамки мишурного блеска?

Похоже, что да. В этот самый момент она описывала одно из сокровищ коллекции Берлингтона со скрупулезностью, несвойственной человеку, далекому от науки. Господи, девчонка понимала, о чем говорит! Гаррис поймал себя на том, что затаил дыхание. Надо же, она была не только красивой, восхитительной и соблазнительной, но и необычайно умной. И черт его подери, если он не дал этому уму повод презирать его.

Гаррис уже собирался вмешаться в их разговор и объяснить ей, что обладал не меньшими знаниями, чем его знаменитый отец, и разделял с ним все его приключения, как шум за дверью положил конец их спонтанной дискуссии. Пенелопа снова плотно завернулась в свою зловонную накидку. У Гарриса от дурных предчувствий зашевелились на голове волосы. Их похитители вернулись. Очень скоро они узнают, зачем их захватили, кто за этим стоит и что их ждет.

Он подошел к Пенелопе и встал между ней и дверью. Олдем стоял рядом. Правда, Гаррис сознавал, что против вооруженной банды наемных головорезов они ничего не смогут сделать.

Как только в комнате стало светлее, Гаррис быстро огляделся, оценивая обстановку. Притом, что бывать в подобных ситуациях ему не приходилось, он знал, насколько важно быть ко всему готовым.

Помещение без окон, с высоким потолком и одной дверью, по-видимому, изначально служило чуланом. В нем было сыро, ходили сквозняки, и пахло рыбой и гнилью. Чего еще можно было ожидать в порту? То, что это порт, он понял по звукам и запахам еще по пути сюда, когда похитители, завязав ему глаза, везли его в коляске.

Отсюда их могли легко переправить по воде в любое другое место, и это было бы очень плохо. Бежать они могли лишь до того, как их свяжут и бросят в лодку. Среди воды и бог весть какого числа головорезов шансы на побег сводились к нулю. Нужно было срочно понять, какими средствами они располагают, и придумать, как вырваться отсюда сейчас.

В комнату вошел хорошо одетый мужчина в сопровождении все тех же злодеев. По его виду Гаррис понял, что прибыл главный похититель. Ввиду того, что свет от лампы падал сзади, его лицо оставалось в тени. Проклятие. Он должен был точно знать, с кем предстоит бороться.

— Здравствуй, Гарри, — произнес вошедший, выдержав соответствующую паузу для создания напряжения.

Этот голос Гаррис узнал незамедлительно.


Глава 19

Он назвал его Гарри. Пенелопа поежилась. Кем бы этот господин ни был, лорд Гарри хорошо его знал. Она видела в желтом свете его лицо. Глаза лорда Гарри были холодными, и на щеке дергался мускул. О да, он знал этого человека. И не очень любил.

— Добрый вечер, дядя, — ответил он.

О, значит, это был его дядя. Теперь стало понятнее, почему Недли Честертон относился к своему племяннику с такой ненавистью. Ведь тот на самом деле не был ему племянником.

— Вот он любимый наследник Кингсдира, — сказал человек, презрительно усмехнувшись. — Надо же, титул моего отца может перекочевать к столь никчемному ублюдку, как ты. Меня мутит при одной мысли об этом.

В самом деле, если больной старший брат лорда Гарри умрет без наследника, — что представлялось весьма вероятным, — все родовые титулы перейдут к нему. Неудивительно, что его дядя никак не мог успокоиться из-за этого. Он лишался наследства из-за какого-то ублюдка, которого его брат-рогоносец предпочел признать своим. Пенелопа боялась, что это обстоятельство давало дяде все основания желать утопить лорда Гарри в Темзе. Река протекала поблизости.

Но зачем сюда еще бросили профессора Олдема? Хотя Пенелопа, безусловно, была безмерно счастлива наконец познакомиться с ученым, пусть и не в столь благоприятной обстановке, как надеялась. Беседа при сложившихся обстоятельствах получится несколько натянутой.

— Олдем, ты мне нужен, — вдруг произнес сердитым тоном Недли. — Идем со мной. Живо!

Профессор Олдем хотел подчиниться, но лорд Гарри остановил его, взяв за локоть.

— На черта он тебе нужен? Когда причина твоей злости — я, дядя?

— Без него не было бы тебя, — ответил дядя. — С тобой я еще успею разобраться. А пока мне нужна экспертиза твоего… э-э-э… отца по поводу одной маленькой отправки, которую я должен подготовить.

— Отправки чего? — справился профессор Олдем.

— Тех милых, очаровательных раритетов, разумеется, которые вы как нельзя кстати раскопали в Египте. Мой добрый друг Берлингтон любезно хранил их у себя в доме в счет погашения кое-каких довольно скандальных карточных долгов. Но теперь мы нашли покупателя, и настало время упаковать вещички и отправить по назначению. Поскольку в половине из них я ничего не смыслю, мне нужен Олдем, чтобы убедиться, что все в порядке и готово к путешествию во Францию.

— Твой покупатель во Франции? — спросил лорд Гарри.

Его дядя усмехнулся:

— Где в ближайшее время окажутся все твои прелестные безделушки. Тебя это бесит?

Он разразился таким неприятным смехом, что Пенелопа невольно поежилась. Как же не повезло бедному лорду Гарри с таким родственником! Неудивительно, что они не ладят.

— Они принадлежат Египту, — сказал лорд Гарри. — У нас договоренность с их властями. Ты не имеешь права красть чужие древности. Их и так уже обокрали.

— Да, да, я все это знаю. Лорд Элгин со своим мрамором обобрал народ Греции; твои глупые египетские друзья думают, что имеют на это право… Боюсь, это старая история, и выслушивать все снова я не имею ни малейшего желания. К счастью, мне и не придется. Идем, Олдем. Для тебя и так все потеряно. В профессиональной деятельности. Не усугубляй дело, давая мне повод начать стрелять в твоих близких.

Профессор Олдем виновато опустил голову. Было невыносимо смотреть на то, что с великим человеком так грубо обращаются! С другой стороны, Пенелопа была рада, что он не стал спорить. Оба злодея в дверях держали в руках пистолеты и готовы были воспользоваться ими.

Она придвинулась ближе к лорду Гарри, и он обнял ее за талию. Чему, учитывая сложившиеся обстоятельства, она была рада, как никогда прежде.

— Поскольку мне придется заниматься их отправкой, я позабочусь о том, чтобы древние реликвии не пострадали, — сказал профессор и повернулся к сыну с жалкой улыбкой. — Жаль, что здесь нет наших египетских друзей. Они могли бы поехать ко мне в гости и остаться в старом доме, где мы с ними встречались.

Что это было? В глазах профессора промелькнуло тайное послание, когда он поймал взгляд лорда Гарри. Тот кивнул. Кивок был почти незаметен, но Пенелопа, находясь радом, все же заметила его. Очевидно, мужчины обменялись каким-то скрытым сообщением. Что прочла она по лицу лорда Гарри? Его рука еще крепче сжала ее талию.

— Как только закончим, — сказал гадкий человек, — я вернусь за тобой, Гарри. И твоей прелестной мисс. Будем надеяться, что за это время никто не наделает никаких глупостей.

Очевидно, последние слова содержали предупреждение. Олдем кивнул. Он понял. Если не будет сотрудничать, с его сыном произойдет что-то ужасное. Пенелопа разумно предположила, что это касалось также и ее. Их держали здесь для гарантии, что все пойдет по плану. Но что потом? Ей не хотелось думать о том, что произойдет дальше, когда в них больше не будут нуждаться.

Судя по тому, как эти два бандита смотрели на нее, они тоже об этом задумались и, кажется, остались довольны плодами своих усилий. Какая мерзость! Она еще сильнее прижалась к лорду Гарри.

Дядя Честертон подтолкнул профессора Олдема к двери и махнул одному из своих вооруженных бандитов.

— Оставайся здесь и не своди с них глаз.

Тот радостно улыбнулся. Пенелопа поежилась. Было очевидно, что он с удовольствием будет наблюдать за ними, особенно за ней.

Если бы это было возможно, она бы еще плотнее прижалась к лорду Гарри.

Дверь захлопнулась, и комната снова погрузилась в темноту. Они остались наедине со своим охранником с бегающими глазками. Ситуация не слишком комфортная.

— Полагаю, что, когда все закончится, мой дядя велит вам нас убить, — сказал лорд Гарри охраннику, ничуть не успокоив Пенелопу.

Человек пожал плечами:

— Если повезет. Но опять же он может сделать это и сам.

— Может. В любом случае мы хорошо понимаем, что после всего он просто так нас не отпустит.

— Насколько я понимаю, вам и вашей дамочке особенно не на что надеяться, да?

— Не думаю, что тебя заинтересует сделка того или иного рода.

Разбираемый любопытством, мерзкий тип вскинул брови. Ага, лорд Гарри что-то замышляет! На мгновение у Пенелопы появилась надежда, но тут же угасла при виде того, как изменилось лицо человека.

— Насколько я наслышан, вы не в том положении, чтобы заключать сделки, — проворчал бандит. — Я слышал, что у вас нет за душой ни гроша, кроме того, что считает возможным дать дядя. К тому же один вонючий лорд не прочь всадить в вас пулю за то, что забавлялись с его половиной. Как-то непохоже, чтобы вам было о чем торговаться, осмелюсь сказать.

— Найдется не один десяток разгневанных мужей, мечтающих нашпиговать меня свинцом, — сказал лорд Гарри. — За все эти годы я не получил от своего чертова дяди ничего, однако живу довольно сносно. Поэтому не намерен сегодня здесь проститься с жизнью. Если окажешь мне услугу и позволишь выйти из этой двери, я в долгу не останусь.

— Ваш дядя хорошо мне платит за то, чтобы я выполнял его приказы. Что есть у вас такого, что могло бы меня заставить пойти против его воли?

Пенелопе не терпелось услышать ответ. Неужели у него есть средства, о которых ей неизвестно? Неужели перед тем, как его притащили сюда, он успел затолкать в карманы какое-то бесценное сокровище? Или, может, у него там имелся пистолет? Что мог он предложить во имя их спасения?

— Она.

Что это было?

— Если отпустишь меня, — пояснил он, — я оставлю ее тебе.

Поскольку других женщин в комнате не было, Пенелопа могла лишь предположить, что речь идет о ней. Боже правый, неужели он мог это сделать? Предложить ее в обмен на свой побег? Значит, он еще подлее, чем она думала, хотя какие только гадости она о нем не думала?