Нина Роуэн - Страсть к удовольствию

– У вас необыкновенные глаза, – произнес Себастиан.

– Мой дедушка называл их глазами колдуньи, но он говорил это любя. – Клара усмехнулась и добавила: – Во всяком случае, я так думаю.

– Я в этом уверен, – сказал Себастиан. – Ваши глаза… просто безумно привлекательны.

– Спасибо. – Взгляд Клары скользнул по его губам.

Себастиан же мысленно улыбнулся. Не первый раз он ловил ее взгляд на своих губах. Интересно, что она в них нашла? А впрочем… Возможно, ему просто показалось, что она смотрела на его губы. Хотя лучше бы смотрела.

Себастиан заглянул в короб и, увидев в нем игрушки, спросил:

– Это все работы вашего дядюшки?

– Да. – Клара осторожно прикрыла крышку ящика. – Я берегу их для своего сына.

– У вас есть сын?

– Его зовут Эндрю. – Клара нервно сглотнула. – Ему семь лет, он живет с моим отцом в его поместье в Суррее.

Себастиану хотелось узнать побольше, но ответ Клары не располагал к дальнейшим расспросам: в ее словах, вернее – в интонациях, слышалось некое напряжение.

Несколько мгновений оба молчали, потом Клара спросила:

– Так чего же вы хотите?

Его сердце тяжело застучало в грудную клетку.

– Чего я хочу? – переспросил Себастиан.

– Да. От моего дяди и… от меня.

– Видите ли, я…

– Только не говорите, что хотите разобраться, как работают дядины механизмы. Я заметила, что вы несколько раз сдерживали зевок во время продолжительной лекции дядюшки.

– Вы правы. Я предпочел бы побеседовать с вами.

– Со мной? – Клара быстрым движением заправила прядь за ухо. – Почему вы так часто пытаетесь мне льстить? Почему вы целовали меня? Чего же вы все-таки хотите?

Несколько секунд Себастиан боролся с желанием открыться Кларе, но осторожность взяла верх. Ведь если бы он рассказал ей, что искал секретные чертежи, она, возможно, выгнала бы его из дома. И тогда он уже никогда не добрался бы до этих чертежей.

Но, с другой стороны, тактика уверток и лжи вела его в никуда. И потом… с Кларой у него все-таки больше шансов добиться результата, чем с мистером Блейком.

Клара по-прежнему смотрела прямо ему в глаза, но Себастиан заметил, что она все же волновалась, хотя старалась скрыть свое волнение.

– Возможно, я смогу вам помочь, но вы должны сказать мне правду, – заявила она неожиданно.

Правду? Пальцы его правой руки судорожно сжались, и Себастиан на мгновение потупился. Потом снова посмотрел в глаза Клары. В самом деле – глаза колдуньи, глаза, притягивавшие как подводное течение, а затем увлекающие пловца в бездонные глубины…

Намерение Себастиана очаровать эту женщину, чтобы узнать секрет шифровальной машины, практически сошло на нет. Он больше не мог обманывать Клару Уинтер – и не хотел, – но ему вдруг захотелось узнать секреты Клары, исследовать все самые потаенные уголки ее беспокойной души.

Себастиан сделал глубокий вдох, пытаясь унять гулкое биение своего сердца. Дарайус просил сохранять строжайшую конфиденциальность при поисках чертежей машины, но завоевать доверие Клары можно только откровенностью.

– Я ищу технические характеристики одного устройства, – проговорил он наконец. – Мне сообщили, что ваш дядя, возможно, обладает чертежами этой машины. Она была изобретена Жаком Дюпре, и у меня есть основания полагать, что он незадолго до смерти отослал чертежи вашему дяде.

– Откуда вам это известно?

– Об этом мне сообщил мой младший брат. Брат живет в Санкт-Петербурге, и одно время он переписывался с месье Дюпре.

– Что это за машина?

– Она передает телеграфные сообщения, но, по-видимому, каким-то… совершенно новым способом.

– Но зачем месье Дюпре понадобилось бы посылать чертежи моему дяде?

– Не знаю. – Себастиан пожал плечами. – Дарайус считает, что скорее всего это было сделано для того, чтобы обеспечить их сохранность. Вам об этом ничего не известно?

– Ничего, – ответила Клара не очень-то уверенно. – Но если бы я даже что-то знала… зачем бы я стала вам об этом рассказывать?

– Я готов хорошо заплатить за информацию.

– Это было бы решение дяди Гранвилла, но никак не мое.

Взгляд Клары вскользнул куда-то в сторону, и Себастиан понял, что в комнате появился Гранвилл Блейк.

Обернувшись, Себастиан увидел, что Гранвилл внимательно смотрит на них с Кларой, и в его глазах за стеклами очков мерцает беспокойство.

– Все в порядке, дорогая? – спросил мистер Блейк.

– Да, дядя Гранвилл.

Себастиан ожидал, что Клара спросит дядюшку о чертежах машины, но она этого не сделала. И она пристально смотрела на него, Себастиана, – призывала его не раскрывать своих намерений. Он едва заметно качнул головой, и ее губы дрогнули в улыбке. При этом ему показалось, что она уже приняла какое-то решение, – вероятно, пришла к выводу, что можно будет использовать его интересы с пользой для себя. Но эта мысль не вызвала у него раздражения: напротив, она даже обрадовала Себастиана: у него возникло ощущение, что он, рассказав Кларе о чертежах, сделал то, что она ждала от него. И теперь, что бы она ни попросила взамен, он был намерен пойти ей навстречу.

Несколько минут спустя, стоя у окна, Клара наблюдала, как Себастиан спускается по ступеням к ожидавшему его экипажу, и ей казалось, что в душе ее словно раздвинулась плотная занавеска, пропускающая потоки света. Надежда, которую она обрела в тот момент, когда Себастиан Холл поцеловал ее, превратилась в нечто почти реальное. Вера в то, что он сможет помочь ей, постепенно перерастала в уверенность, поскольку иного и нельзя было ждать от такого человека, как Себастиан Холл. Но Клара понимала, что из этой запутанной ситуации был только один выход… Если она сможет найти необходимые Себастиану чертежи, у нее появится возможность заключить с ним сделку, касавшуюся Уэйкфилд-Хауса. Да, конечно, суд принял решение, по которому она не могла ни продать, ни завещать поместье, но она сможет сделать так, чтобы закон перевел его на имя другого лица. На имя Себастиана. А уж ему ничто не помешает передать Уэйкфилд-Хаус ее отцу – при условии, что тот откажется от опеки над Эндрю. Но для этого…

Клара прижала руку к груди. Для этого ей необходимо выйти замуж за Себастиана Холла.

– Дядюшка, но они должны быть у тебя. – Клара заглянула в очередную коробку. После отъезда Себастиана она большую часть дня провела в поисках – рылась в шкатулках и ящиках, которыми была уставлена вся мастерская дяди.

– Моя милая, если бы месье Дюпре намеревался отправить мне что-то важное, он непременно предупредил бы меня, – сказал Гранвилл.

– А письма не было? – Клара достала из коробки стопку бумаг.

– Насколько мне помнится, нет. – Гранвилл открыл один из ящиков и вытащил оттуда несколько мотков медной проволоки. – Впрочем, здесь можно найти все, что угодно. Дюпре не любил расставался с вещами и поэтому предпочитал ничего не выбрасывать. Он часто повторял, что, мол, никогда не знаешь, что может понадобиться.

– Но при этом он раздавал свои вещи. – Клара просматривала бумаги, которые вытащила из коробки. – По крайней мере тебе. Как ты думаешь, он и другим своим ученикам что-то отправил?

– Трудно сказать. – Гранвилл пожал плечами. – У него было несколько учеников, так что вполне вероятно. Но чертежи телеграфного аппарата… – Он покачал головой. – Ума не приложу, зачем ему потребовалось отправлять их мне. Я уверен, что другие его ученики гораздо лучше разбираются в телеграфных аппаратах… и тому подобном.

– А ты переписываешься с другими учениками месье Дюпре? Не могли бы мы написать им и спросить, не получали ли они подобные чертежи.

– Попробовать можно. – Гранвилл снова пожал плечами.

Однако оба понимали, что это займет какое-то время, а результат может оказаться нулевым. «И чем больше времени мы потеряем, тем дольше Эндрю будет оставаться в руках Фэрфакса», – подумала Клара. При мысли об этом она с силой сжала стенки деревянного короба, так что в ладонь ей впилась заноса. Но она еще сильнее сжала короб – боль физическая притупляла боль душевную. Трудно было представить, как долго она сможет выносить эту ужасную неизвестность. Ведь она не знала, как ее отец обращается с Эндрю. Не знала даже, как питается ее сын.

– Дядя Гранвилл…

– Да, милая.

Клара сняла руку с ящика и стерла с ладони капельку крови.

– Я должна найти чертежи. – Она окинула взглядом ящики, коробки и свертки, занимавшие добрую половину комнаты. – Я совсем не уверена, что узнаю их, когда найду, но надо продолжать поиски.

– Конечно же, я тебе помогу. – Гранвилл выпрямился, снял очки и протер стекла рукавом рубашки. – Но, Клара, если месье Дюпре все-таки отправил мне эти бумаги… тогда у него наверняка имелась на это веская причина. Я не уверен, что имею право передать их мистеру Холлу.

– Даже если это поможет мне вернуть Эндрю?

– А мистер Холл сможет помочь тебе в этом?

– Честно говоря, не знаю…

Клара закусила губу, внезапно сообразив, что действительно не знает, поможет ли ей участие в этом деле Себастиана Холла. Ведь не было никакой гарантии, что лорд Фэрфакс действительно согласится вступить во владение Уэйкфилд-Хаусом в обмен на отказ от опеки над Эндрю. С другой же стороны, ее отец очень хотел заполучить поместье, а самой Кларе терять нечего.

– Сначала тебе надо встретиться со своим отцом, – проговорил Гранвилл, с беспокойством глядя на племянницу. – Постарайся уговорить его согласиться на сделку, и, может, нам не придется прибегать к столь крайним мерам.

– Он не станет со мной встречаться, – ответила Клара. – Но даже если встретится… что, если он воспротивится вовлечению Себастиана в это, в общем-то сугубо семейное, дело? Вдруг он попытается этому воспрепятствовать? – Она покачала головой. – Нет, когда я встречусь с отцом, я должна иметь возможность предложить ему Уэйкфилд-Хаус от имени мистера Холла. Только в этом случае он не выставит меня за дверь.

Клара решительно открыла очередную коробку. Она пыталась не думать о том, что предпримет, если чертежи все-таки найдутся. Вот когда они у нее появятся, тогда она и сможет изложить Себастиану свое предложение.

Предложение о женитьбе.

При мысли об этом Клару окатила волна жара, и ее сердце на мгновение замерло, потом гулко забилось. Если бы не сугубо практическая подоплека этого авантюрного предприятия, она никогда не смогла бы представить себя женой такого человека, как Себастиан Холл, – женой необычайно красивого и обаятельного мужчины с чарующей улыбкой… Но сейчас все это не имело для нее ровным счетом никакого значения, имело значение только одно…

– Я должна найти эти чертежи, – то и дело повторяла Клара. – А когда найду – выйду замуж за Себастиана Холла и верну своего сына.

Но сначала ей придется убедить Себастиана в правильности такого решения. И ей удастся его убедить, если только… Ну, оставалось лишь молиться, что эти чертежи оказались необходимы Себастиану настолько, чтобы он согласился на столь необычную сделку.

Несколько часов спустя, когда Гранвилл уже лег спать, Кларе пришлось признать, что этот день закончился ее поражением. На нее навалилась ужасная усталость, но все же она затушила камины, потом погасила свечи, оставив только одну, чтобы осветить себе путь в спальню. Там она поставила мерцающую свечу на столик у кровати. Затем умылась холодной водой и надела ночную рубашку. Расчесав волосы, Клара забралась в постель. Руки болели от возни с бесчисленными коробками и ящиками, а ладони были в царапинах и ссадинах. Несмотря на усталость, ей долго не удавалось заснуть – ее не оставляли мысли о браке с Себастианом Холлом и обо всем, что под этим подразумевалось. И постоянно возникал перед глазами яркий образ – ее сын, ее сокровище, так долго скрываемое от нее по злой воле отца. После стольких месяцев бесплодной борьбы с ним Клара боялась надеяться, что на этот раз все сложится по-другому. Ведь вполне вероятно, что даже Себастиан не сможет уничтожить препятствия, мешавшие ей воссоединиться с Эндрю.

Прижав руку к груди, Клара почувствовала гулкое биение сердца. Хотя разум пытался убедить ее, что брак с Себастианом Холлом своим практицизмом не будет отличаться от союза с Ричардом, сердце страстно протестовало против такого сравнения. Возможно, внешне это будет союз двух вполне прагматичных людей, который поможет ей исполнить свое самое заветное желание. И не исключено, что брак этот окажется сложным и в каком-то смысле даже опасным. Вероятно, ей придется делать выбор: стать образцовой и послушной женой или попытаться раскрыть душу этого человека. Клара чувствовала, что с Себастианом середины быть не должно. Они получат друг друга целиком – или не получат ничего. Даже сейчас Клара понимала, что иначе быть не могло.

Занялся рассвет, красный как розы и постепенно таявший в серовато-голубом небе. Звуки окружающего мира уже проникали в гостиную – грохот экипажа на улице, крики мальчишки, торговавшего газетами, и тихая птичья трель.