Моника Бернс - Страсть куртизанки

Блестящей лондонской куртизанке Рут Этвуд претит сомнительная жизнь дамы полусвета. Задумав порвать со своим прошлым, она неожиданно получает невероятное предложение… Барон Гаррик Стрэтфилд, убежденный холостяк, желая избавиться от великосветских сплетен, предлагает Рут стать его содержанкой — но лишь для видимости… Случается невероятное: опытная покорительница мужчин влюбляется в барона. Теперь Рут намерена употребить все свое искусство соблазнительницы, чтобы зажечь в сердце Гаррика ответную страсть…

Лондон, 1897 год

— Уверен, ты все понимаешь, дорогая. Мы с мисс Фицджеральд испытываем нежные чувства друг к другу, и это превосходит все то, что было между тобой и мной в минувшем году. Изумляет, что она поощряет мое ухаживание, хотя намного моложе меня.

Рут вздрогнула, стоя у окна спиной к Марстону. Он явно давал понять, что Эрнестина Фицджеральд моложе ее. В голосе любовника чувствовалось самодовольство, и было очевидно, что этот негодяй испытывает особое удовлетворение, говоря ей все это. За последние двадцать лет ей не раз приходилось переживать нечто подобное, но сейчас все выглядело гораздо хуже. Это был второй случай в течение минувших двух лет, когда любовник покидал ее ради более молодой красотки. И действительно, в сорок один год не так-то просто соперничать с юными девушками, разве не так? Ее руки дрожали, несмотря на то, что она крепко сцепила их. Рут изобразила на лице улыбку и заставила себя повернуться к Марстону.

— Конечно, понимаю, Фредди. — Она умышленно использовала его уменьшительное имя и посмотрела на своего бывшего любовника. Рут знала, что ему крайне не нравилось, когда кто-то называл его так. — Я уверена: мисс Фицджеральд очень подходит тебе. Насколько мне известно, она, как и ты, обладает несравненным талантом поддерживать содержательную беседу.

Марстон подозрительно взглянул на нее, но она была уверена, что он едва ли уловил сарказм в ее словах. Этот мужчина не настолько умен, как ему хотелось бы считать себя. Фактически он выглядел безнадежно глупым в интеллектуальном разговоре, если речь шла о чем-то, кроме охоты и рыбалки. Внезапно Рут возненавидела себя за то, что вступила в любовную связь с ним. Впрочем, она знала, почему поступила так, но не хотела признаваться в этом самой себе до настоящего момента. Она испытывала страх перед грядущим одиночеством. Боялась, что ее время безнадежно уходит.

— Естественно, я позабочусь, чтобы тебе, как обычно, было выплачено денежное содержание в конце месяца.

— Спасибо, — холодно кивнула Рут, стараясь не показывать, что была потрясена расставанием. Оно не явилось для нее неожиданным, но происходило крайне унизительно. — А как насчет Кроули-Холла?

— Извини, Рут, но это выглядело бы слишком экстравагантным прощальным подарком, как ты думаешь?

— Я думаю, ты должен выполнить свое обещание, которое дал несколько месяцев назад.

Она сузила глаза, глядя на него. Ей необходимо было заполучить это поместье. Сиротский приют на Астон-стрит был переполнен, и большинству ослабленных детей был бы полезен свежий воздух за городом.

— Я не помню такого обещания.

— В таком случае, может быть, следует позвать Уикома, чтобы освежить твою память. Он присутствовал в тот момент, когда ты согласился купить это поместье для меня.

— Ну, Уиком едва ли вспомнит об этом, — возразил Марстон с самодовольным высокомерием. — Кроме того, у тебя уже есть владение в сельской местности. Я не вижу причины, по которой ты нуждаешься в приобретении еще одного поместья. А если тебе требуются деньги, можешь продать драгоценности, которые я дарил.

Какая скотина. Этот негодяй прекрасно осведомлен, почему она хотела приобрести Кроули-Холл, хорошо знал, что ее дом вблизи Бата был слишком мал для целей, которые она ставила перед собой. А подаренных драгоценностей далеко не достаточно, чтобы купить даже небольшое поместье. Для покупки требовалось гораздо больше денег. Кроме того, хотя в данный момент ее финансовое положение было относительно прочным, следовало приберечь деньги. Ее будущее представлялось далеко не радужным, если не появится новый покровитель. Рут посмотрела на своего бывшего любовника с презрительной усмешкой.

— Ты говоришь о драгоценностях, которые подарил мне? Фредди, дорогой, за эти безделушки можно выручить лишь ничтожную сумму. Если ты отказываешься выполнить свое обещание относительно Кроули-Холла, я вынуждена усомниться, имеешь ли ты понятие о чести. — Рут бросила взгляд на его побагровевшее от гнева лицо и отвернулась, слегка пожав плечами. — И поскольку нам нечего больше сказать друг другу, полагаю, тебе пора удалиться.

В следующее мгновение грубая рука схватила ее за волосы, и голова Рут откинулась назад. Рут никогда не выказывала страха перед Марстоном, но его захват оказался слишком болезненным, и она вскрикнула не только от удивления, но и от боли.

— Послушай, старая перечница, если ты полагаешь, что моя забота о тебе недостойна уважения, я покажу, каким благородным могу быть.

Внезапно дверь отворилась, и в комнату вошел дворецкий. Высокий и достаточно внушительный, чтобы любой мужчина опасался противостоять ему, Симмонс иногда исполнял роль телохранителя в дополнение к своим другим многочисленным обязанностям.

— Я слышал крик, миледи. У вас все в порядке? — Это был не вопрос, а скорее скрытое требование дворецкого, чтобы Марстон отпустил женщину, что тот и сделал, грубо оттолкнув ее.

— Не забывай, что я сказал, Рут. Я никому не позволю марать мое доброе имя.

Она промолчала, хотя испытывала огромное желание высказать все, что готова была сделать с ним начиная с кастрации. Боже, как могла она счесть этого мужчину привлекательным? Вероятно, потому, что он оказался единственным, кто заинтересовался ею настолько, что вступил в любовную связь. Испытав тошноту от этой мысли, Рут слегка качнулась на ногах.

Когда Марстон покинул гостиную, она пересекла комнату и, ухватившись за подлокотник дивана, медленно опустилась на подушки. Симмонс, ничего не сказав, вышел из комнаты вслед за ее бывшим любовником, очевидно намереваясь выпроводить того из дома. Дрожь в руках Рут распространилась по всему телу, и она закрыла глаза, испытывая невероятную душевную боль. По щеке ее скатилась слезинка, затем другая.

Она знала, что рано или поздно наступит этот день, но не могла представить, что он будет таким ужасным. Возраст всегда был ее врагом, и она не знала, как одолеть его. Склонившись, Рут закрыла лицо руками и тихо заплакала. Неожиданно теплая рука коснулась ее плеча. Рут подняла голову и увидела обеспокоенное лицо служанки.

— Он причинил вам боль, миледи?

— Нет, Долорес. — Рут достала носовой платок из бокового кармана юбки и, тряхнув головой, вытерла слезы. — В основном пострадало мое самолюбие.

— Мне никогда не нравился этот человек. Он обращался с вами не лучшим образом, был груб.

— Я хорошо знаю твое отношение к Марстону. — Рут слегка усмехнулась, уловив явную неприязнь в голосе служанки. — Жаль, что не прислушалась к твоему мнению раньше.

— Все потому, что вы очень самоуверенная женщина. Вы нисколько не сомневались, что именно этот человек лучше всех остальных.

— Насколько я помню, в свое время он оказался единственным мужчиной, который хоть сколько-нибудь заинтересовался мной, — сказала Рут с грустной улыбкой. — Я не могу больше обманывать себя, Долорес. Мой возраст стал слишком заметным.

— Ерунда. — Служанка пренебрежительно фыркнула. — У вас фигура молодой девушки и миловидное лицо, как у ангела.

— Спасибо, Долорес. Ты настоящая подруга, преданная и по доброте душевной не желающая замечать очевидное.

Рут поморщилась, сознавая истинное положение вещей. Нет необходимости смотреть в зеркало, чтобы убедиться, что ее внешность уже не та, какой была когда-то. Она знала, что все еще достаточно привлекательна, однако те дни, когда ее красота вызывала восхищение у мужчин, давно прошли.

— Бросьте, мэм, я на зрение пока не жалуюсь. — Служанка расправила плечи, сложила руки на груди и ободряюще посмотрела на хозяйку. — Думаю, найдется немало джентльменов, которые сочли бы за счастье появиться с вами в обществе. Вы слишком критично относитесь к себе. Это несправедливо.

Слова Долорес немного улучшили настроение Рут. К тому же она вспомнила, как несколько дней назад лорд Маккелсби осыпал ее комплиментами. Марстон даже на какое-то время покинул Эрнестину Фицджеральд, чтобы прийти и заявить о своих правах на нее, как будто она являлась частью его имущества. Правда, в то время это соответствовало действительности. Марстон оплачивал ее счета и потому имел право требовать полного внимания к себе с ее стороны.

Но теперь он оставил ее, лишив ежемесячного денежного пособия. Рут снова вздохнула. Ее не столько огорчала потеря денег, сколько тот факт, что Марстон, как и предыдущий любовник, бросил ее ради более молодой женщины. Как ни старалась она побороть чувство горечи, мысль об этом приводила ее в отчаяние.

Она с трудом сдержала вновь выступившие слезы. Что толку грустить? Есть более важные вещи, чем ее уязвленное самолюбие. Она быстро встала и принялась расхаживать по комнате перед камином. Прежде всего надо думать о детях. Она должна найти средства, чтобы купить Кроули-Холл или другое подобное поместье. У нее имелись еще кое-какие драгоценности в дополнение к тем, которые Марстон подарил ей, но все это составляло лишь половину суммы, в которую оценивалось поместье. Было еще имущество, которым она могла бы пожертвовать, — возможно даже городской дом.

— Думаю, пришла пора продать мои инвестиции, — заявила Рут.

— Что?! — ужаснувшись, воскликнула Долорес и недоверчиво улыбнулась.

— Драгоценности Марстона составляют менее половины цены за Кроули-Холл. Продажа инвестиций обеспечит нужную сумму для покупки поместья. А если я к тому же продам дом вблизи Бата, полученные средства позволят сделать в поместье необходимые улучшения.

— Но вы приобретали все это, чтобы обеспечить свою старость, миледи. Где вы будете жить?

— В Кроули-Холле, где же еще? — Рут слегка махнула рукой и замерла, увидев реакцию своей давней компаньонки. Она быстро подошла и взяла за руки пожилую женщину. — Ты поедешь со мной, Долорес. И Симмонс тоже. Ты ведь хочешь этого, не так ли?

— Да, миледи. — Выражение смятения на лице служанки исчезло. — Я вдруг подумала, что, возможно, вы больше не будете нуждаться во мне.

— Не говори глупости. — Рут села рядом с женщиной и сжала ее руки. — Я не представляю, как буду обходиться без тебя. Кто будет направлять меня на стезю добродетели?

— Это верно, миледи. Хотя, думаю, у вас слишком любвеобильное сердце.

— Кто еще позаботится о детях, Долорес? Я не могу просто бросить их, как Марстон только что бросил меня.

Эти слова живо напомнили ей о ее нынешнем положении, и она с трудом сдержалась, чтобы волна жалости к себе вновь не захлестнула ее. Несмотря на желание поддаться эмоциям, Рут тем не менее подавила его. Появление Симмонса в дверном проеме гостиной прервало размышления Рут.

— К вам леди Пембрук, миледи.

Дворецкий сделал шаг в сторону, и в комнату быстро вошла Аллегра Камден, графиня Пембрук, а Долорес направилась вслед за Симмонсом к выходу из гостиной. Улыбка на лице более молодой подруги подчеркивала ее красоту. Аллегра протянула руки и поцеловала Рут в щеку.

— Извини за опоздание. Шахин и дети задержались дольше обычного за завтраком.

— Ничего. — Рут, в свою очередь, нежно поприветствовала подругу и повернулась к служанке. — Долорес, приготовь нам чай, пожалуйста.

Пожилая женщина кивнула и покинула комнату. Рут легким жестом предложила подруге присесть. Аллегра элегантно опустилась в кресло с подголовником, а Рут заняла место на диване напротив. Подруга озабоченно посмотрела на ее хмурое лицо.

— Что-то случилось? Тебе нездоровится?

Тревога в ее голосе заставила сжаться горло Рут, и она отрицательно покачала головой.

— Нет. Я в порядке.

— Ты выглядишь слишком изможденной. — Аллегра подалась вперед и внезапно охнула: — Ты плакала. Я же вижу.

Прежде чем Рут успела ответить, подруга вскочила на ноги и, шурша дорогим шелком, присоединилась к ней на диване. Взяв Рут за руки, Аллегра внимательно посмотрела на нее с явным намерением выяснить до конца, что так обеспокоило ее.

— Рассказывай.

Рут не удивил ее требовательный тон: Аллегра всегда была готова прийти на помощь подругам, так же, как и они, если понадобится, ей. Она вздохнула.