Сабрина Джеффрис - Страсть по завещанию

Переводя взгляд с нее на Пинтера, герцог кивнул.

— Надеюсь, позже вы позволите мне пригласить вас на танец, дорогая, — произнес герцог с улыбкой, покоробившей Джексона.

— Разумеется. — Ее улыбающиеся глаза были устремлены на собеседника. — С огромным удовольствием.

Но сразу после ухода герцога улыбка исчезла, как будто ее и не было.

— Кто позволил вам лезть в мои дела! Вам надлежит быть наверху: проверять комнаты моих поклонников, или опрашивать их слуг, или делать еще что-нибудь стоящее, вместо того чтобы…

— Вы понимаете, что могло бы произойти, не окажись я рядом? — резко спросил он. — В этой оранжерее никого нет, она и стоит на отшибе, а благодаря печке здесь даже уютно. Все, что ему оставалось, это уложить вас на одну из этих чертовых скамеек, расставленных повсюду, и… — Он оборвал себя, но недостаточно быстро.

— И что? — дерзко бросила она. — Я бы позволила соблазнить меня, как последнюю распутницу, так, что ли?

— Я этого не говорил, — возразил Джексон.

— Но прозвучало это так. По-видимому, у вас сложилось убеждение, что я не в состоянии контролировать себя или противостоять вниманию мужчины, которого знаю с детства.

— Вы не представляете себе, что может сделать мужчина с женщиной! — воскликнул Джексон.

— Это был всего лишь поцелуй, — холодно пояснила она.

Не в силах справиться с безумием, которое вдруг охватило его, он шагнул к ней.

— Вот как это начинается. Сначала такой, как он, уговаривает вас на поцелуй, затем начинает ласкать вас, затем…

— Я бы никогда не позволила ему ничего, кроме поцелуя! — в бешенстве воскликнула она. — За кого вы меня, черт возьми, принимаете?

Он сделал еще один шаг вперед, заставив ее отступить к стене.

— За слишком доверчивую женщину, которая не понимает, что мужчина будет делать дальше. Вы не сможете полностью держать ситуацию под контролем, миледи. Некоторые мужчины, если хотят чего-то, добьются, непременно настоят на своем, и вы ничем, буквально ничем не сможете им помешать.

— Я больше знаю об истинной природе мужчин, чем вы думаете. — Она остановилась, почувствовав спиной стену. — И смогу позаботиться о себе.

— Неужели?

Он вытянул руки и уперся ими в стену, отчего она оказалась будто в ловушке.

Он думал о матери и о некоем знатном господине, который породил в ее душе иллюзии, разбившие ее сердце. Его охватило ожесточение при мысли о том, какие страдания будет испытать в подобном случае леди Селия — наивная, беззащитная, не понимающая, насколько она уязвима.

Наклонившись, он понизил голос:

— Вы всерьез верите, что сможете остановить мужчину, который попытается обидеть вас, даже невзирая на его силу и уверенность?

— Без всякого сомнения. — В ее глазах горел вызов.

Вот и представился случай доказать ей, что она беззащитна.

— Докажите! — хрипло воскликнул он и в следующее мгновение крепко прижался к ее губам.

Селия обмерла. Она не могла поверить. Совершенный Пинтер целует ее. Крепко, смело, с куда большим чувством, чем герцог.

О небо!

Приняв брошенный им вызов, она нащупала в сумочке пистолет, но лишь успела сомкнуть пальцы на рукоятке, как он прошептал, чуть оторвав губы от ее рта:

— Боже праведный, Селия!

Он никогда не называл ее просто по имени. Он никогда не говорил так… растерянно. Она колебалась, не решаясь вытащить оружие.

Он снова прикрыл губами ее рот, его поцелуй становился все более неистовым, всепоглощающим, и ее мир сдвинулся относительно своей оси. Теперь это был не вызов — теперь он целовал ее так, словно в ее губах была заключена тайна вечности. От этих восхитительных, пьянящих поцелуев ее кровь вскипела в жилах.

Его губы двигались, мяли ее рот с такой силой, что боль отдавалась в горле. Вспомнив поцелуи Неда, она раздвинула губы.

На мгновение он замер. Затем со стоном коснулся ее языка своим. О-о-о… Это было ошеломительно. Когда так делал Нед, это движение казалось ей грязным и вульгарным, но поцелуи мистера Пинтера и Неда разнились, как солнце и дождь.

Медленно и чувственно его язык толчками проникал внутрь, заставляя ее желать и желать этих движений. Как подобное могло произойти с ней? С ним? Кто бы мог догадаться, что бесстрастный мистер Пинтер может гореть такой страстью?

Она совершенно безотчетно обвила рукой его шею. Он прижался к ней, распластав по стене, беззастенчиво лаская ее рот. Его бакенбарды царапали ей подбородок, дыхание отдавало шампанским, а вокруг царил сладкий запах апельсиновых деревьев.

Это было чудесно… пьяняще. Это был рай.

Она забыла о пистолете в руке, забыла, что их мог увидеть любой, кто заглянул бы в окно оранжереи, забыла, что он только что разговаривал с ней, как с последней дурочкой. Потому что сейчас он целовал ее, словно она была ангелом. Его ангелом. Ей хотелось, чтобы эти поцелуи длились вечно.

В печке с грохотом раскололось полено, похоже, это привело его в чувство. Он оторвал свои губы от ее рта и, тяжело дыша, посмотрел на нее безумными глазами.

Его лицо внезапно изменилось и обрело холодное и твердое выражение.

— Вот видите, леди Селия, — хрипло сказал он, — мужчина наедине с женщиной может сделать с ней все, что захочет.

Яркого острого наслаждения словно и не было. Неужели он всего лишь преподал ей урок?

Ее обуял гнев. Как он посмел? Вспомнив о пистолете, она вынула его, приставила к его подбородку и взвела курок.

— Но если он попытается это сделать, у женщины есть право защищаться. Вы не согласны?

На лице его появилось выражение крайнего удивления. Но затем мгновенно исчезло. Его глаза превратились в щелочки, он наклонился к ней, чтобы яснее был слышан его шепот:

— Ну, вперед. Огонь!

Она проглотила возникший в горле комок. Хотя заряд был холостым, но и пламя от выстрела могло быть опасным. Она никогда не смогла бы…

Пока она колебалась, он аккуратно вытащил пистолет из ее рук.

— Никогда не размахивайте оружием, если твердо не намерены его применить, — назидательно и очень убежденно проговорил он.

Она сложила руки на груди и вдруг почувствовала себя совершенно беззащитной.

— Большинство мужчин струсили бы от одного вида оружия, — пробормотала она.

— Я не струсил.

— Вы не из большинства, — твердо сказала она.

Он признал это кивком головы. Затем подошел к одной из кадок, направил дуло в почву и выстрелил. Когда дым рассеялся, он заметил, что следов от пули нет, и повернулся к ней.

— Холостой заряд, — констатировал он и пристально посмотрел на Селию.

— А вам не приходило в голову, что если вы попытаетесь лишь попугать мужчину, направив на него незаряженное оружие, вы лишь разозлите его?

— Оно понадобилось бы мне, только если бы мужчина подошел вплотную.

— Все равно в следующий раз, когда вам нужно будет защитить себя, забудьте про пистолет, а лучше изо всех сил ударьте мужчину коленом между ног. Вы эффективно решите проблему, и у вас будет достаточно времени, чтобы убежать.

Краска залила ее щеки. Благодаря своим братьям она знала, о чем он говорит, но никогда так не поступала и не собиралась поступать. Жаль, она не воспользовалась этим приемом на свидании с Недом.

— Зачем вы мне это говорите?

— Хочу научить вас, что делать, если кто-то перейдет границы.

— Даже если этот кто-то будете вы?

Странный огонек зажегся в его глазах, когда он опускал пистолет себе в карман.

— Особенно если это буду я.

Что он имеет в виду?

— Мистер Пинтер, что касается нашего поцелуя…

— Я просто доказал справедливость своих слов, — сухо пояснил он и добавил: — Можете пожаловаться братьям и разорвать со мной контракт. Но не волнуйтесь, как бы вы ни поступили, подобное никогда не повторится.

У нее прервалось дыхание. Как он может быть таким невозмутимым! Он действовал так убедительно и доставил ей столько удовольствия…

«С Недом все начиналось так же, но для него это ничего не значило. Он просто хотел покрасоваться перед приятелями».

Мистер Пинтер направился к дверям. Задыхаясь от обиды, она воскликнула:

— Куда вы?

Он остановился и бросил на нее ледяной взгляд.

— Мне еще нужно осмотреть комнаты ваших поклонников и расспросить слуг. Надеюсь, вы об этом не забыли?

— Верните мне пистолет, — потребовала она.

— Вы получите его завтра. Пока вы пребываете в глупом убеждении, что с ним будете в безопасности, вам лучше некоторое время обойтись без него. Возможно, это остановит вас от случайных встреч наедине с неучтивыми мужчинами.

— Единственный неучтивый мужчина, от которого мне нужна защита, это — вы. В следующий раз, если вы попадетесь мне на глаза, я убью вас.

— Прошу вас, не промахнитесь. В противном случае я вынужден буду арестовать вас за покушение на служителя закона.

Пока она, не в силах вымолвить слово, глотала воздух, как рыба, вытащенная на берег, он покинул оранжерею. Она схватила сумочку и с силой швырнула ее в закрывшуюся за ним дверь. Животное! Чудовище! Из-за него она даже забыла спросить, узнал ли он что-либо полезное о ее поклонниках.

Ее глаза заволокло слезами. Это так… так обычно для него — унизить ее, наговорив столько ужасных вещей. Она могла поклясться, что он сделал это нарочно. Он всегда тиранит ее. Страстно поцеловав, через минуту обещает арестовать ее — истинный дьявол.

Она упала на скамью, изо всех сил стараясь сдержать слезы. Он не заставит ее плакать. Ни за что! Мужчины ужасные создания. И Ба настаивает, чтобы она вышла за одно из таких созданий!

О боже, что же ей делать? Девонмонта брак явно не интересует. Виконт де Басто приедет только завтра, и, если он сделает ей предложение, Ба может плюнуть на свой ультиматум, только чтобы в семье не появился иностранец.

Остается герцог. Его поцелуй не взволновал ее, но, во всяком случае, он вел себя вполне прилично, и на Ба его предложение может произвести впечатление. Но Селия не была уверена, что ей это нужно.

Ничего, она как-нибудь выберется из этого глупого положения. И тогда мистер Пинтер горько пожалеет о том, что так гнусно поступил с ней.

Джексон вышел за дверь и затаился в прихожей, чтобы не встретиться со слугами, бегущими через двор в сторону оранжереи, — их привлек звук выстрела. Пускай Селия сама объясняется с ними. Он сейчас не в силах говорить.

Какой же он идиот! Неужели он думал, что можно безнаказанно поцеловать дочь маркиза?

И не просто дочь маркиза. Селию, которая выглядит так призывно в роскошном лиловом наряде. Разгневанную красавицу Селию.

«Леди Селию», — поправил он себя. Но он больше никогда не сможет про себя называть ее так, потому что ее вкус и запах переполняют его.

Услышав за спиной голоса, Джексон вошел в пустую комнатку, чтобы хоть немного привести чувства в порядок. Бесполезно! Он все еще ощущал, как ее тело приникает к нему, слышал ее частое дыхание, когда держал ее в объятиях.

Будьте прокляты ее мягкие губы, и сладкие вздохи, и ее пальцы, ерошившие волосы у него на затылке, от чего у него родилось неодолимое желание повалить ее на скамью и…

— К черту все! — Он схватился за волосы. На что он рассчитывает?

И почему, между прочим, она позволила ему поцеловать себя? Почему она ждала, пока он проявит себя последним дураком, прежде чем вытащить этот проклятый пистолет?

Ага. Вот почему. Чтобы выставить его дураком. Притворилась беззащитной, чтобы потом доказать ему, что может контролировать любую ситуацию.

Он удачно выкрутился, но это слабое утешение. Он вел себя как идиот, жадно целуя ее и чувствуя себя волком, а ее своей добычей. Позволь он ей потом высказать свое мнение об этом поцелуе, возможно, она бы назвала его бесцеремонным грубияном. И предупредила бы, чтобы подобное никогда больше не повторялось.

Но ей и не было нужды все это говорить. Он и так получил урок.

Хороший урок.

На него нахлынули воспоминания о ее губах, раскрывшихся под напором его языка, и руки непроизвольно сжались в кулаки.

Нет, урок не пошел впрок. Он понял, что желает ее сильнее, чем прежде. Он снова хочет целовать ее. И не только в губы. Он хочет целовать изящно изогнутую шею, тонкие плечи, нежные возвышенности грудей…

Джексон выругался. Это безумие! Он должен прекратить сходить с ума, думая о том, как она…

— Вот вы где, сэр, — послышался сзади чей-то голос. — Я подумал, именно вы могли оказаться здесь.

— Кто здесь, черт возьми? — рявкнул Джексон, поворачиваясь, чтобы посмотреть, какой идиот осмелился спустить его с небес на землю.