Сабрина Джеффрис - Страсть по завещанию

Желание, подлинную страсть она увидела в его глазах, когда он уложил ее на постель и принялся расстегивать пуговицы на своих панталонах. Но потом вдруг замер и тихо проговорил:

— Ты уверена?

Она приподнялась на локте и начала помогать ему расстегивать пуговицы.

— Я вполне уверена.

Он-то был в себе уверен, ибо в ту минуту, как она расстегнула его панталоны, его плоть зримо это доказывала.

После своего замужества Минерва подробно объяснила, что происходит в спальне между мужчиной и женщиной, сказала, что мужской придаток может быть весьма внушительным и он ничуть не похож на те, которые Селия видела у быков, жеребцов и охотничьих кобелей.

Да, он был иным, не таким уж внушительным. Скорее по-своему красивым, когда слегка покачивался, словно от легкого ветерка.

— Может, ты хочешь увидеть и остальное? — протянул с легкой усмешкой Джексон.

— Как, есть и еще что-то? — Он приспустил панталоны, обнажив то, о чем она спрашивала. — Ох, я и забыла, — тихонько рассмеялась Селия.

Рассмеявшись, он прилег рядом с Селией.

— А я-то знаю, что у тебя спрятано между ног, — сказал он, прикрывая ладонью сокровенное место внизу ее живота.

— Ох-ххх, — выдохнула она, вдруг осознав, насколько они близки друг другу как душевно, так и физически, насколько символичен их союз, ниспосланный им судьбой.

Он начал поглаживать ее. Теперь ее ощущения были несравнимо острее, чем те, что она ощутила недавно, лежа в своей постели.

— Джексон… о боже… Джексон… То, что ты проделываешь со мной, это и есть одна из непристойностей?

Его рука замерла.

— Тебе не нравится, милая?

— Нет, нет, конечно, нравится, — простонала она. — Я мечтала… я представляла себе, что я буду чувствовать, когда ты меня целуешь… когда ласкаешь так, как сейчас…

Он продолжал поглаживать ее бедра.

— Правда? — Его ласки стали настойчивее.

Она выгнулась под его рукой.

— О да. Именно так.

Ее искуситель улыбнулся.

— Это ты видела в своих грезах?

— Да-да-да, — выдохнула она.

Он склонился к прелестным округлостям и стал ласкать языком соски. Она судорожно вздохнула, дрожь прошла по ее телу, но она еще крепче прижала его к себе.

Он целовал ее грудь, затем его рука скользнула вниз, к мягкому треугольничку волос, потом его палец пробрался в ее лоно, дотронулся до самого чувствительного бугорка…

— Может быть, и это? — прошептал Джексон.

Селия не понимала, что с ней происходит, где она — страсть захлестнула, вознесла на гребень волны…

Ее дыхание участилось, тело устремилось навстречу порочному пальцу.

— Еще, еще… — твердила она. — Я просто не знаю… — Ей хотелось, чтобы никогда не кончалось это неописуемое ощущение. Но она понимала: наверное, он тоже ждет от нее таких ласк, которые и его могли бы вознести на такую же высоту. — Ты говорил о… непристойных шалостях… что могу сделать я?

Он молча взял ее руку и положил на возбудившуюся плоть.

— Погладь меня, милая, — попросил он.

Его дыхание участилось, он простонал:

— О боже, прекрати… прекрати!

— Я делаю что-то неправильно, тебе неприятно? — встревожилась она.

— Нет-нет, слишком правильно, — хрипло усмехнулся он. — Я так долго хотел тебя… и теперь хочу подольше наслаждаться тобой. — Он нежно провел губами по ее груди. — Не надо, больше не прикасайся ко мне, иначе я не смогу сдержаться.

Они замолчали и предались молчаливым ласкам. Она наслаждалась, прикасаясь к его теплой коже, ощущая, как напрягаются его мышцы при каждом ее прикосновении. Он отдавал себя в ее власть, с благодарностью принимая все, что она дарила, и щедро отзываясь на ее дары. Сердце ее трепетало. И оно покатилось куда-то вниз, его рука мягко раздвинула ее колени, потом она почувствовала, как он осторожно лег на нее, и что-то опустилось между ее ног.

— Ты самое замечательное создание из всех, что я видел! — услышала она, и мгновенное ощущение смущения и неловкости исчезло.

И как это у него получается: сказать самые нужные слова в самый нужный момент? Она пробежала пальцами по его сильным плечам.

— Вы и сами очень привлекательны, сэр, — отозвалась она, как будто не замечая крепкой плоти, вселившейся в нее.

— Не так, как вы, миледи, — пробормотал он.

В ответ она еще крепче прижалась к нему, сведя колени, отчего он тихонько застонал.

Потом он приподнялся над ней на локтях, вгляделся в ее лицо.

— Все, больше не могу. Не бойся. Слышишь! Не бойся.

— Почему ты думаешь, что я не готова к этому?

— Я боюсь, тебе будет больно, — прошептал он.

Она притянула его голову к себе, поцеловала в губы и напряженным шепотом произнесла:

— Возьми меня. Я хочу стать твоей.

Он крепче прижал ее к себе, тяжело задышал. Потом накрыл ее рот поцелуем и вошел в нее.

Она задохнулась от мгновенно пронзившей ее боли и потом ощутила, как он медленно и осторожно начал двигаться внутри нее. Он вглядывался в ее лицо и тяжело дышал, и его убыстряющиеся движения становились все ритмичнее. Потом, на каком-то всхлипе, он затих и опустился на нее. Затем — кажется, она и не успела почувствовать тяжести его тела — лег рядом.

— Все… хорошо? — прошептал он, не выпуская ее из своих объятий.

— Прекрасно, — солгала она, хотя еще не могла определить своих ощущений.

— Я столько раз воображал тебя такой… обнаженной в моей постели, — шептал Джексон. — Ты себе не представляешь!

— Представляю, — отозвалась Селия, тоже шепотом, будто кто-то мог их подслушать, — потому что и я мечтала о том же.

— Правда? — недоверчиво прошептал он.

— Правда, хотя… я не знала… самого лучшего.

Огонь погас, и наступившая темнота и только что свершившееся чудо любви, казалось, еще теснее объединили их. Их тела и души.

— А теперь, когда знаешь?

Она задумалась. Как описать то, что она испытала? И вдруг в ней словно взыграла прежняя девчонка-озорница.

— А теперь, когда знаю… — протянула она. — Ну знаешь… — Селия помедлила: — Все происходило, будто в ритме вальса.

Он усмехнулся, услышав столь неожиданное сравнение.

— Очень похоже. И вел в этом танце я.

«Ты двигался между моих ног, — промелькнуло у нее в голове. — Так вот почему вальс считается неприличным танцем!»

— Теперь всякий раз, когда я буду вальсировать, я буду вспоминать об этом нашем «вальсе», — прошептала она.

— Тогда следующий тур за мной, — отозвался он.

И они любили друг друга еще раз, а потом еще. И каждый тур ослеплял своей остротой, яркостью, мгновенным приливом невыразимого восторга.

— Джексон… О, Джексон… — шептала она.

— Все время вальс… отныне и навеки… — шептал он.

Она парила вместе с ним в безоблачных высотах, в звездном небе, где существует только красота.

— Да! — вскрикивала Селия каждый раз, достигнув пика блаженства. — Да, Джексон, да! Я твоя… я твоя… твоя.

— А я — твой, — прошептал он ей на ухо. — Твой навсегда.

Перед обедом Хетти и Оливер сидели в его кабинете и потягивали бренди. В комнату вошла Минерва вместе со встревоженной служанкой.

— Вы должны услышать то, что мне только что рассказала Джилл, — взволнованно проговорила Минерва, подталкивая испуганную служанку вперед. — Я велела ей, чтобы она сама повторила вам свой рассказ.

— Что случилось? — живо спросила Хетти, поскольку Селия подозрительно отсутствовала весь день.

Джилл стояла в нерешительности. Тогда заговорила Минерва:

— У Селии не болела голова. И она не спала в своей комнате весь день с темной повязкой на глазах.

— Что же в этом удивительного? — рассмеялась Хетти.

— Простите, мэм? — Джилл не сводила глаз с Хетти.

— Ну, хватит. Я еще не выжила из ума. Я знаю, твоя госпожа всегда жалуется на головную боль, когда ей хочется пойти пострелять. До сих пор я воспринимала ее жалобы как уловку, но… — Она выдохнула. — Я устала бороться с ней и решила делать вид, что ей удается обмануть меня.

— Я этого не знал, — нахмурился Оливер. — Тебе следовало сказать мне об этом.

— А что бы ты предпринял? — поинтересовалась Хетти.

— Нет, но…

— Она до сих пор не вернулась домой! — выпалила Джилл.

Хетти сдвинула брови.

— Что ты имеешь в виду? Она всегда возвращалась до наступления темноты.

— Это меня и волнует, миссис Пламтри, — воскликнула служанка, заламывая руки. — Она ушла из дома на рассвете, а это на нее не похоже. Ведь она очень любит поспать. И до сих пор ее нет…

— Кроме того, — вступила в разговор Минерва, — куда-то пропал мистер Пинтер.

— Не пропал, — вступил в разговор Оливер. — Он уехал, чтобы провести расследование как раз на… — Он оборвал фразу.

— На рассвете? — Минерва подняла брови. — Он, случайно, не говорил, куда собирается?

Сердце Хетти сжалось.

— Нет. Только упомянул, что его поездка связана с убийствами Льюиса и Пру.

— Полагаю, здесь не последнюю роль играет Селия, — бросила Минерва.

Хетти пришло в голову то же самое.

— Почему? — не понял Оливер.

— Прошлой ночью, — сказала Минерва, — Селия призналась мне, что она проводила наедине с мистером Пинтером — или, как она назвала его, Джексоном — гораздо больше времени, чем мы все могли предположить.

Хетти рассердилась. Все зашло так далеко? И прямо у нее под носом?

— Молодец Пинтер! — пробормотал Оливер.

— Оливер! — вскинулась Хетти.

— Что? Ведь ясно, как божий день, что они бредят друг другом. Слава богу, они хоть что-то предприняли в этом направлении. По-видимому, Пинтер взял все в свои руки и пригласил ее на пикник или просто прогуляться. Из-за ее поклонников у них совсем не было возможности побыть вдвоем.

— Ты хочешь сказать, тебя совершенно не волнует, что твоя сестра провела целый день наедине с мужчиной, который мог с ней сделать невесть что? — возмутилась Хетти.

— Это называется ухаживанием, — не глядя на нее, произнес Оливер. — И не говори мне, что ты не одобряешь этого. На протяжении долгого времени ты сама делала все, чтобы выдать ее замуж. Наконец, она нашла подходящего человека, он ей очень нравится, и я приветствую это.

— А что, если у него и в мыслях нет жениться на ней? — фыркнула Хетти, раздраженная тем, что ее внук пытается найти оправдание тому непристойному, что может случиться между Селией и следователем с Боу-стрит.

— Не будь смешной. Пинтер — благородный человек. Он не причинит Селии зла.

— Думаю, он и в мыслях не держит подобного, — бросила реплику Минерва. — Мне кажется, они просто сбежали.

— Что? — воскликнула Хетти. — Почему ты так думаешь?

Джилл сделала протестующий жест.

— Госпожа сказала бы мне что-нибудь, если бы собралась сбежать с этим джентльменом. Я не думаю…

— Она тебе рассказывала, что мистер Пинтер целовал ее? — спросила Минерва.

Джилл встревоженно посмотрела на Минерву.

— Нет, но…

— Мне больше нечего сказать, — закончила Минерва.

— Я же говорила, никаких побегов! — выкрикнула Хетти в ярости.

— Ты была готова отменить свое требование в отношении Гейба, — заметил Оливер. — Почему тебе не сделать этого и для Селии?

— А тебе не приходило в голову, что мистер Пинтер хочет жениться на твоей сестре из-за ее приданого? — вскипела Хетти.

— Кто угодно, только не Пинтер!

Хетти удивило, что Оливер так горячо защищает Пинтера. Она знала, что Оливеру нравится этот человек, но и предположить не могла, насколько сильно.

Правильно ли Оливер оценивает этого человека? Похоже, Айзек с ним согласен. Она ведь предупреждала Пинтера, что лишит Селию наследства, если он будет преследовать ее. Получается, их побег подтверждает тот факт, что его совершенно не волнует приданое Селии.

Хотя это может означать, что он не поверил в ее угрозы. Или…

Вдруг ей в голову пришла ужасная мысль:

— Боже мой, какая же я глупая!

— Кто бы стал возражать! — пробормотал Оливер.

Она оставила без внимания слова дерзкого внука, потому что ее вдруг охватила тревога. Разговаривая с мистером Пинтером, она хотела, чтобы он проявил свою истинную сущность. Но что, если он просто решил обвести ее вокруг пальца? Предположим, он похитил Селию, но жениться на ней не собирается. Тогда Хетти придется соглашаться на любые его условия и отдать в его руки наследство Селии, спасая тем самым репутацию внучки.

Хотя, конечно, возможно, Оливер прав: он действительно влюблен в Селию, и они сбежали вместе из-за того, что она пыталась их разлучить.