– Ты сердишься? Мне хотелось бы, чтобы ты подружилась с моими родными.

– Подружимся потом, может быть. И вовсе не обязательно родственникам любить, дружить, нравиться друг другу, – не выдержав, призналась Алиса. – Да и не родственникам тоже! Главное – по-человечески друг к другу относиться, быть между собой вежливыми и честными. Доброжелательными. Я не понимаю этого мира, который поделен на своих и чужих, где либо друг, либо враг… Все обязаны вести себя нормально и доброжелательно, вне зависимости от того – нравится тебе твой собеседник или нет. И ругаться зачем? Мстить, злиться, обижаться? Если нет контакта, – проще отстраниться, ограничить общение. Я никогда ни с кем не ссорилась, знаешь? Даже с Толиком, – подумав, добавила она. – Просто перестала с ним общаться, как раньше, и все.

– Ты удивительная и странная. Ну хоть кто-то тебе нравится?

– Рыжик. И ты. Вы двое – для меня самые главные, – твердо произнесла Алиса. – И я только с вами двумя и близка… Только вам могу открыться. Хотя, вру. Рыжику не во всем могу открыться. Вот тебе – да.

– Я это очень ценю, – дрогнувшим голосом произнес Роман и обнял ее. – Только вот завтра к нам в гости напросился Иван. Очень хочет с тобой познакомиться. Отказать?

– Нет, нет, что ты… – засмеялась Алиса. – Он же твой лучший друг!

На следующий день пришел Иван – огромный красавец, настоящий Аполлон. По его мышцам можно было изучать анатомию, настолько заметно они прорисовывались. Актер, каскадер, спортсмен. Смотрел на Алису изучающе, исподлобья, долго, но, странное дело, с ним ей было проще общаться, чем с родней Романа.

– Ты ему понравилась. Я видел, – после визита друга заявил Алисе Роман. – Он на тебя пялился.

– Ну что ж такое, все не по тебе! – засмеялась она.

– Я слишком неравнодушен и меня волнует, как к тебе будут относиться мои родные и близкие… Я хочу, чтобы тебя все любили, как и я… Но любили по-дружески! – грозно возвысил он голос.

– Ты меня ревнуешь?

– Оказывается, да.

– Но повода нет!

– Нет, но… Если бы ты знала, как ты меня волнуешь… Веду себя как дурак… Взрослый дядька, а собой не владею. Я себя совсем не узнаю! – с трагикомической интонацией воскликнул он.

Реакции мужа и смешили, и вызывали у Алисы умиление. Кажется, Роман действительно был влюблен в нее и, что интересно, не умел обращаться со своей влюбленностью. Словно полюбил впервые в жизни.

Она и сама себя не узнавала, будто тоже влюбилась в первый раз. Это чувство изменило ее, заставило пересмотреть взгляды на многое. Иногда она вспоминала свое прошлое, отношения с Игорем. Безусловно, его Алиса когда-то любила, и любовь эта была настоящей, сильной, но – другой. Та любовь ничего не давала, а лишь отнимала.

Только теперь рядом с Романом Алиса по-настоящему, окончательно сумела простить Игоря. Она стала относиться ко всему происходящему, к людям легко и просто. И даже история с Идой больше не терзала Алису. Исчезло куда-то прежнее депрессивное настроение. Словно у нее за спиной выросли крылья… И все это сделала любовь. Не гипноз, не внушение, не сеансы групповой или индивидуальной психотерапии, не таблетки-антидепрессанты, а одно это чувство…

* * *

Когда-то давно Анатолию нравилось «вскрывать» человеческую душу и в глубинах подсознания пациента находить причины его страхов, зависимостей, фобий, нынешних психологических проблем. Найдешь причину – поможешь человеку изменить жизнь в лучшую сторону.

Хороший врач не делает пациенту внушение напрямую, а вводит его в гипнотическое состояние и сопровождает его во время транса. При этом врач ведет с пациентом непрерывный диалог, во время которого человек сам находит в своем подсознании проблему, причину недуга. И лишь после этого врач помогает больному подобрать ключи к устранению проблемы. Словом, врач лишь помогает своему пациенту закрепить правильные установки.

Но чем больше Анатолий работал, тем безразличнее ему становились людские проблемы. Человек – скучнейшее существо… и жалкое какое-то с этими своими слабостями.

Поэтому он все чаще стал прибегать к так называемому директивному гипнозу. Когда можно ввести пациента в глубокий транс и без всяких душевных копаний внушить ему определенные установки, дать запреты – не пить, не курить, не обжираться. Да, при этом причина заболевания, зависимости не устранялась с корнем, убиралось лишь проявление заболевания, да и еще, конечно, бывало, что одна зависимость сменялась другой… но зато это был очень эффективный метод. И эффектный. Врач сделал внушение – надо похудеть, и больной немедленно начинает сбрасывать вес.

Пациенты, вернее, большей частью пациентки, желающие похудеть, безусловно доверяли Анатолию.

Конечно, он изначально многое делал для того, чтобы расположить к себе женщин, страдающих от пищевой зависимости… начиная с уютной обстановки кабинета, комфортной температуры в нем, приглушенного освещения, отсутствия посторонних шумов и заканчивая собственным поведением.

Да, поведением. Анатолий также следил за тембром своего голоса, интонацией, контролировал свою позу, жесты, мимику. Для того чтобы достичь максимального контакта со своими пациентами, он порой вторил ритму их дыхания, подражал манере их разговора… Сливался с ними. И лишь потом, завоевав доверие пациентки, Анатолий потихоньку перетягивал инициативу на себя и вводил даму в транс.

Однако, как показали время и опыт, можно было и не стараться специально. Пациенты, в основном дамы, мечтающие похудеть, изначально были готовы подчиняться.

Стоило очередной тучной даме просто приблизиться к гипнотизеру, как она после пары пассов руками, сделанных Анатолием, мгновенно впадала в транс. И дальше уже можно было делать ей внушение.

Не жрать. Не жрать. НЕ ЖРАТЬ!

Анатолия теперь мало интересовало, почему та или иная дама страдала от переедания. Были ли у нее какие-то детские травмы, или же она с раннего возраста привыкла заедать свои проблемы жирным, сладким и копченым… Какая разница? Анатолий и так видел каждого больного насквозь – едва тот (чаще – та) переступал порог его кабинета. Augenblick Diagnostic, как говорят немцы, то есть мгновенное определение диагноза. Видел и мысленно морщился. Все то же самое, надоевшее…

Мало того, и сами пациентки порой не хотели, чтобы в их подсознании кто-то копался, они не хотели думать, работать над собой. Это ведь сложно. Проще получить команду со стороны – не переедать!

Они приходили к врачу именно затем, чтобы не брать ответственность на себя. Чтобы врач все решил и сделал за них, дал им (в переносном смысле, конечно) по лбу с размаху!

И вот как после этого любить людей, как стремиться им – ленивым и наглым – помочь наилучшим, щадящим способом, позволяющим закрепить результат? Им скомандуют – а они не обижаются, наоборот, готовы руки лизать. Чем сильнее их унизишь – тем они покорнее и подобострастнее. Значит, что-то есть правильное в этой радикальной, авторитарной методике, которую избрал для себя Анатолий.


…В коридоре поликлиники навстречу ему попалась Алиса, с объемной папкой в руках.

– Привет, – коротко бросил он.

– Привет, – равнодушно отозвалась та, проходя мимо.

Что-то не то. Не так. Но что?

А, кольцо. Кольцо блеснуло на безымянном пальце Алисы, сроду не носившей никаких украшений. Неужели обручальное?

Анатолий спустился вниз, мило (а он умел, когда надо, быть милым) поболтал с гардеробщицей, которая была в курсе всех здешних сплетен. Оборонил осторожно:

– Что-то наша Алиса Николаевна грустной выглядит… Сейчас видел ее. Идет, чуть не плачет.

– Да ну что вы, Анатолий Георгиевич, показалось вам! – всплеснула руками гардеробщица. – Она же от счастья прям светится! А похорошела как, красоткой настоящей стала. В начале ж февраля у ней свадьба была, теперь она официально замужняя.

– Да? А она мне что-то не показалась счастливой. Вообще, Анна Ильинична, я вам честно скажу, как людовед и душелюб профессиональный, брак – это тяжелая вещь. В день свадьбы всегда веселятся, зато потом… сами знаете. Это тяжкий труд, попытка приспособиться к чужому человеку.

– Ну не у всех же…

– У всех, Анна Ильинична, к сожалению. И потом, кто в зрелом возрасте стремится брак заключить? Те, кто пытается с помощью супруга свои проблемы решить. Как я понял, муж Алисы – ее бывший пациент – мечтал себе бесплатного врача заполучить, сама же Алиса Николаевна – в жесточайшей депрессии после отъезда сына.

– Ну да, ну да… – сочувственным шепотом произнесла гардеробщица. – Слышала я про сына. Конечно, тяжело матери от сердца родное дитя отрывать…

– Я как психотерапевт вижу, что не по любви Алиса Николаевна в романтику бросилась, а от тоски… Говорил ведь ей, предупреждал, – вздохнул и Анатолий.

– А что плохого, может, найдут они оба свое счастье?

– Да вряд ли по расчету можно счастливым стать. Когда каждый в паре решает свои проблемы, а о любви, о чувствах и не думают.

– Ну да, ну да! – горячо согласилась гардеробщица. – Без любви нельзя!

– Ладно, пойду. Ждут меня.

Анатолий повернулся и пошел прочь, оставив сентиментальную Анну Ильиничну в горестных раздумьях. И смешно, и глупо – вот так, на раз, провел пожилую женщину, внушил ей свою точку зрения. Получается, немного отомстил Алисе? Обесценил ее скоропалительный брак в глазах общественности? Ладно, ерунда…

У дверей Анатолия уже ждала очередная пациентка – немолодая дама необъятных размеров, вся в золоте и парче. С гривой черных, крашеных волос, «взбитых» по моде восьмидесятых, с броским макияжем и яростным огнем в глазах.

– Голубчик вы мой, Анатолий Георгиевич, на вас одного надежда… Сердце уже с весом не справляется, суставы отказывают, давление! – визгливым, давящим на барабанные перепонки голосом начала дама.

– Тихо-тихо! Сейчас разберемся, поможем го-рю, – солидным голосом прогудел Анатолий. А чем он, в сущности, отличается от Романа Катаева, супруга Алисы, занимающегося озвучиванием? (Да-да, он про него погуглил!) Тоже голосом работает… В общем-то, все люди работают голосом, если подумать.

С дамой Анатолию все было ясно. Достаточно одного взгляда. Когда-то красавица, королева из восьмидесятых. Вертела мужчинами, как хотела, властвовала миром. Потом связалась с крутым бизнесменом – тот в лихие 90-е зарабатывал много, но и позволял себе тоже многое. Настрадалась красавица. Вероятно, и бита была не раз. Вот тогда и начала жиром обрастать, словно защитной пеленой обертывалась. Судя по всему, муж умер или был убит. Денежки у вдовы остались, прежний гонор вернулся. Властвует. Ни в чем себе не отказывает – не жизнь, а вечный праздник. Ленива и зла. Мстительна. Злопамятна. Сентиментальна, как и все злые люди. Смотрит кино и плачет, поди, а соседям в спины шлет страшные проклятия, если кто из них осмелится музыку погромче включить. Утешает себя деликатесами. Страстно мечтает похудеть – и правда, здоровье уже изрядно пошатнулось… С такой надо обращаться спокойно и властно, но мягко – иначе взбрыкнет.

– Прошу, садитесь. Примите удобное положение. Смотрим сюда, на металлический шарик в моей руке. Я буду осторожно его покачивать. Смотрим, глаза от шарика не отрываем. Чувствуете волну приятного тепла, разливающегося по телу? А веки стали тяжелыми, тяжелыми… Блеск металлического шара притягивает ваш взгляд, вы не в силах оторваться от этого непрерывного сверкания. Ваши веки тяжелеют еще больше и окончательно смыкаются. Вы спите, вы погрузились в глубокий сон, освежающий и исцеляющий. Вы крепко спите… – Анатолий сделал паузу, затем продолжил жестко: – Вы чувствуете отвращение к еде. Вам неприятно чувство сытости! Вы больше не будете много есть!

Анатолий говорил, а дама сидела неподвижно, с расслабленным лицом, полностью находясь во власти гипноза.

В ближайшее время она перестанет обжираться. Похудеет. Ей станет легче двигаться. Она начнет трубить на каждом углу о чудесном докторе, который ей помог. Потом, правда, прежние килограммы вернутся, но и что с того… Снова придет, готовая отдать что угодно чудесному доктору за исцеление.


В конце рабочего дня Анатолий снова увидел Алису. Спускался по лестнице и вдруг заметил ее внизу у большого зеркала. Она как раз застегивала на себе пальто песочного цвета – стильное, приталенное, очень ее молодившее. Френч или тренч – как там эта модель называется… Копна рыжих волос, перекинутая через плечо. Тяжелые грубые сапоги черного цвета. Ноги тонкие, пора-зительно стройные, обтянутые черными плотными колготами.

Анатолий остановился на повороте, замер, вцепившись в перила. Эта Алиса ничуть не напоминала себя прежнюю…

Алиса затянула пальто поясом и принялась накручивать на шею пушистый и объемный шарф. Надо же, совсем по-молодежному стала одеваться. Так вот увидишь где на улице и не поймешь, сколько этой тонкой и звонкой особе лет.

Улыбаясь своему отражению, Алиса расправила шарф на плечах. Она выглядела счастливой.