– Вы ведь супруг Алисы Николаевны…

– Да. Алиса в тяжелом состоянии, и врачи пока не могут что-либо гарантировать…

– Очень сочувствую! Мы, ее коллеги, очень сочувствуем, и…

– Да погодите вы сочувствовать! – перебил его Роман. – Карташов – последний, с кем она встречалась вчера, он ее увез на своей машине, и я хочу…

– Послушайте, у нас уже был следователь, я в курсе, давайте спокойно поговорим.

– А давайте! – со злостью согласился Роман. Он был готов на все, лишь бы найти Карташова.

– Пройдемте ко мне.

Они прошли в кабинет главврача, и через некоторое время в разговоре выяснилось следующее. Оказывается, Карташов представил все дело так: Алиса якобы давно была в депрессии, и Анатолий как специалист готов это подтвердить. Алиса считала свой брак по расчету неудачным и страдала. Еще она сильно переживала из-за своей разлуки с сыном. Карташов пытался ей помочь, спасти от скороспелого и ненужного брака (как друг детства, коллега и специалист опять же), но Алиса его не слушала и даже поссорилась с ним, чему свидетелем был весь коллектив поликлиники.

Вчера у Алисы и Карташова состоялся очередной разговор, который ни к чему положительному не привел. Алиса не стала слушать доводы своего старого друга, и во время прогулки прогнала его. Карташов (с его слов) психанул и уехал, за что, кстати, очень себя корит. А Алиса бросилась в воду…

– То есть Карташов представил дело так, будто он пытался спасти Алису, а она сопротивлялась? И это была попытка самоубийства с ее стороны? Ну и бред! – с мрачным отвращением произнес Роман. – Я должен срочно поговорить с этим человеком. Сколько чудовищной лжи он умудрился вывалить на людей…

– Понимаю, у вас стресс. Я слышал, вы самоотверженно спасали свою супругу. Но поверьте, Анатолий Георгиевич ни в чем не виноват. Я ему, кстати, сегодня утром, когда все это завертелось, предложил взять отпуск за свой счет. Вы его не найдете, Роман Петрович. И не пытайтесь свалить на него всю вину… Держите себя в руках, пожалуйста.

– А я и держу, разве не заметно? – пожал плечами Роман. – Только вас всех этот товарищ, похоже, за нос водит. Я еще приду к вам сюда. И докажу, что Карташов лгал.

Не прощаясь, Роман вышел на улицу. Вызвал такси, назвал адрес больницы. Надо быть рядом с Алисой, когда она очнется.

* * *

Анатолий мысленно уже простился с Алисой, отпустил эту ситуацию. Да, в ближайшее время наверняка начнется расследование, и выяснится, что он видел эту женщину последним… Но и что с того? Достаточно рассказать всем хронику событий, то есть правду! Да, встретились они с Алисой после работы, да, поехали на Камышинскую набережную, в те места, где прошло их детство… Да, гуляли, спорили, Анатолий пытался доказать своей подруге, что она губит себя этим браком, Алиса возражала (а кому охота признавать свои ошибки!), затем гнала его от себя, потом они окончательно рассорились, и Анатолий, махнув рукой, уехал.

Что в этой истории неправда? Да все правда, от первого до последнего слова. Любой свидетель, видевший их вместе, подтвердит, любая видеокамера, запечатлевшая движение машины Анатолия в сторону набережной, – тоже…

В этой плотно пригнанной, один фрагмент к другому, мозаике отсутствовал лишь один крошечный элемент. Тот самый эпизод, когда Анатолий одним стремительным и ловким движением бросил Алису с моста. Этот эпизод длился не дольше двух секунд, но кто мог это заметить, какой свидетель? Камер поблизости не было, разве что где-то очень далеко, на стройке, но с такого расстояния… Нет, вряд ли камеры там с хорошим разрешением…

Лгать не надо. Это неразумно. Умный человек никогда не должен лгать и скрываться. Надо всегда говорить правду, оперировать только фактами… Но, разумеется, сместив при этом легонечко акценты.

Приехав утром в поликлинику, Анатолий разделся в гардеробе, прошел по широкому вестибюлю и, тяжело вздыхая, стал подниматься по лестнице.

– Что, Анатолий Георгиевич, так невесело? – догнала его завотделением.

– А что веселиться, я вчера с Алисой опять разругался в пух и прах.

– Да? А в чем причина?

– А причина все та же… Ах, лучше не спрашивайте, я умываю руки, – с желчью в голосе произнес Анатолий. – Ее жизнь – это ее дело. Она, значит, на моем плече рыдать готова, а советы слушать не хочет!

Махнув рукой, он не стал договаривать и ушел.

Через час, закончив прием очередной пациентки, выглянул в коридор, прислушался. Вроде какие-то голоса внизу, достаточно громкие… Кого ищут, кого обсуждают? Кажется, сказали «Мусатова»? Вдруг стало страшно, аж под ложечкой засосало…

Анатолий заперся в кабинете. Зашел в социальную сеть – время от времени он переписывался со своими знакомыми, их у Анатолия было превеликое множество. Карташов старался поддерживать отношения со всеми, кто мог оказаться ему нужным. Коллеги – российские и зарубежные, кое-кто из бывших пациентов со связями, журналисты, бизнесмены, банкиры, юристы…

Анатолий никогда не ленился отвечать на их письма, всегда слал поздравления по праздникам, юбилеям. А как иначе, связи нынче решают все!

Вот и в этот раз, быстро проглядев список входящих сообщений, Анатолий выделил из него Беллу, американку русского происхождения. Года два назад она была в России, лечилась у него. Не толстая ленивая тетка, запустившая себя, а несчастная вдова, набравшая килограмм десять после смерти мужа. Заедала свое горе. Анатолий отнесся к ней со всем уважением – вник в проблему, помог, тем более что Белла не входила в категорию беспечных распустех.

Чуть позже Белла пригласила Анатолия к себе. Около месяца он ездил с Беллой по Америке из города в город как турист.

Роман не роман у них с Беллой случился… Нечто непонятное. Не то друзья, не то любовники… Белла до сих пор хранила память о своем муже, очень небедном человеке, кстати, да и Анатолий ставил себя как труженика науки, медицины – вроде как не до любви ему. Но после поездки Анатолий и Белла продолжили переписку в Сети. То густо, то пусто. То раз в месяц сообщение, то раз в неделю, то дня два подряд бойкий обмен новостями… Много времени эта переписка не занимала. Короткое приветствие, несколько фото, пара фраз в ответ. Но, кажется, Белла, отгоревав свое, потихоньку начала очаровываться Анатолием, его энергией и талантом. Она относилась к тем женщинам, которые могли любить лишь необыкновенных мужчин. Особенных. Белла время от времени звала своего доктора к себе в гости, чтобы вновь прокатиться по городам, съездить в Диснейленд, побывать в диких заповедниках, полюбоваться на водопады… Анатолий не отказывался, он вел их общение в таком ключе, что вот-вот, скоро, и все получится…

И в этот раз Белла прислала ему фото – она на веранде своего дома. На заднем фоне был виден океан, волны с шапкой плотной белой пены. «Черт, хотел бы я оказаться рядом!» – написал Анатолий и присовокупил к записи улыбающийся смайлик. «Так в чем же дело, Толя, приезжай!» – с привычной доброжелательностью отозвалась Белла. «В Москве холод, слякоть, грязь… Ты меня сбиваешь с пути истинного, Белла. Я как раз пытаюсь открыть свою клинику, но эта бюрократия, завистники… Ты не представляешь, как тяжело начинать свое дело в России!» Ответ Беллы, моментальный: «Я тебе предлагаю сделать это в Америке. Тут найдутся люди, способные оценить твой талант. Обещаю помощь». – «Спасибо, Белла… Пока не готов ничего ответить, я ведь привык рассчитывать лишь на себя. Но ты меня так растрогала… Нежно целую тебя, ангел мой!» «Толя, приезжай, осмотрись тут, подумай! Ты гений, в Америке тебя ждет великое будущее». – «Ах, как бы я хотел хоть на несколько дней вырваться из этого холодного города… Тем более что моя туристическая виза скоро закончится, не хотелось бы, чтобы она пропала зря». – «Тогда приезжай в ближайшее время, хоть завтра!»

«А она, оказывается, дама настойчивая, – подумал Анатолий. – Привет-пока, как дела, но едва почувствует слабину, сразу давит. В принципе я у нее ничего не просил, к ней не рвался, она сама меня позвала!»

Анатолий перевел дыхание и быстро написал Белле ответ: «Милая, ты меня вдохновила. Пожалуй, поедем смотреть Йеллоустон, как и собирались, помнишь?»

Он отправил сообщение, выключил экран. Переписка эта заняла минут десять от силы, не больше, а сколько уже решено!

«А правда, что меня держит здесь? Да ничего, абсолютно. И почему, в самом деле, не открыть свою клинику в Америке? Да, в какой-то мере я попаду в зависимость от Беллы, но что с того… Она приятная женщина, пусть и в возрасте. На сколько она меня старше? А, неважно…»

Он, привыкший все делать сразу и быстро, взявши себе за правило принимать радикальные решения, не признавая полумер, вдруг загорелся. Бросить тут все к черту и махнуть в Америку…

Раздался звонок телефона. Кто-то набрал с внутреннего номера.

– Анатолий Георгиевич, будьте добры, загляните ко мне, – услышал он голос главврача. – Тут кое-что экстраординарное случилось.

– Уже бегу! – бодро ответил Карташов.

Закрывая свой кабинет на ключ, подумал со злым азартом: «Ну, началось!»

Так оно и вышло.

В кабинете главного сидел какой-то парень в костюме.

– Вот, Анатолий Георгиевич, из органов к нам пришли. Следователь. С Алисой Мусатовой беда приключилась.

– Беда? – Анатолий прижал ладонь к сердцу. – Да что ж это такое…

– Вы когда в последний раз гражданку Мусатову видели? – спросил следователь.

– Ну вчера же… Господи… С ней все в порядке?

– Да вы лучше расскажите сначала, что вчера было. Я тут со всеми хочу побеседовать…

Анатолий уже заранее выучил свою речь назубок. Поэтому быстро, четко, но слегка дрожащим голосом рассказал вслух всю историю – что именно вчера произошло между ним и Алисой, какие отношения были с ней, каково было эмоциональное состояние подруги детства в последнее время…

В кабинет тихонько зашла завотделением, молча прислонилась к стене, сложив руки на груди. Едва Анатолий закончил, заведущая затараторила:

– Да-да, я готова все это подтвердить, Мусатова явно в угнетенном состоянии находилась всю зиму! Этот несчастный скороспелый брак…

– Да что с Алисой, с ней все в порядке? – нетерпеливо воскликнул Анатолий, обращаясь к следователю. – Скажите же, наконец!

– Ну как… я так понимаю, выводы делать рано, но по предварительной версии на попытку самоубийства уж очень похоже, – ответил тот.

– Попытку? – вырвалось у Анатолия.

– Да. Гражданка Мусатова упала с моста в реку… Видимо, после того как с вами пообщалась, Анатолий Георгиевич. К счастью, муж вытащил ее из воды. У мужа к вам претензии, кстати… Будем разбираться.

– А как она сейчас, как сама? – испуганно спросила завотделением.

– Она без сознания, состояние тяжелое. Врачи пока никаких гарантий не дают. Может, очнется… Я вас потом еще к себе вызову, более детально побеседуем. Всего доброго. Жаль, конечно, Анатолий Георгиевич, что вы вчера свою коллегу в столь нестабильном состоянии бросили.

Следователь ушел.

– Анатолий Георгиевич, вы ни в чем не виноваты! – взвилась завотделением, обернулась к главврачу: – Боже мой, получается, Алиса действительно находилась в жестокой депрессии, а мы… Да, это мы, мы все виноваты, что вовремя не спохватились, не помогли ей!

Она кудахтала, Анатолий сидел с разбитым видом.

Потом попросил себе небольшой отпуск за свой счет. Главврач сразу согласился: «Да я вам сам хотел предложить, Анатолий Георгиевич…»

Анатолий покинул поликлинику, весь персонал которой был взбудоражен последними новостями.

«Так Алиса жива… Но откуда на набережной взялся ее муж? Она успела ему позвонить? Отправила эсэмэску в последний момент? Вряд ли, она у меня на глазах все это время была! А что, если Алиса очнется и на меня укажет? Нет, надо срочно уезжать, пока еще есть возможность. Срочно!»

Мысли об Алисе вызывали у Анатолия раздражение. Эта женщина живучая, словно кошка. Пожалуй, от нее надо уехать подальше. Спрятаться на другой половине земного шара. Может, хоть там станет спокойнее…

* * *

Прошло несколько дней с тех пор, как Алиса впала в кому. Роман вызвал в Москву Максима. А как иначе, не скрывать же от юноши состояние его матери… Может быть, это единственный шанс сына увидеть ее живой.

Все эти дни Роман с Максимом дежурили в больнице – то по очереди, то вместе.

Максим выглядел подавленным, испуганным. Мальчишка ведь, по сути… Они сдружились еще в Питере, когда Роман отправился помогать семье Игоря, и тогда же перешли на «ты», а теперь и вовсе вели себя друг с другом запросто, как близкие люди.

И врачи, и медсестры принимали Романа и Максима за отца и сына. Мать в коме, а муж с сыном рядом, само собой. Так и говорили, обращаясь с какими-либо замечаниями и просьбами: «Максим, найди отца, скажи ему, что состояние мамы стабилизировалось, будем снимать ее с ИВЛ…» «Роман, да, ваша супруга уже сама дышит, но постарайтесь донести до сына, что ее состояние все еще стабильно тяжелое…»