- Ну, привет, Фиона. Не ожидал, что ты так скоро вернешься.

- О, знаете ли, Сан-Франциско не может сравниться с Нью-Йорком. - Хреновая попытка. Пиздец, какая хреновая.

Его выражение говорит о том же, и я сражаюсь с желанием пресмыкаться перед этим мужчиной. К счастью, он быстро переключается.

- Итак, что будем делать с проектом Мойер? - Натан откидывается на спинку, выглядя скучающим. - Мисс Мойер решила, что хочет, чтобы ее спальня была в яблочно-красном цвете. Вся комната.

- Тогда пусть она притащит свой зад в "Home Depot" и выкрасить ее сама. - Феликс вздыхает и сжимает переносицу. - Что ты сказал ей?

- Что в глянцево-красном цвете комната будет более впечатляющей, и все ее друзья признают это.

Сопение Филикса свидетельствует о том, что он доволен. Его голова поворачивается в моем направлении. Или Еленином. Не могу быть уверена, так как она как всегда вертится рядом со мной.

- Миссис Пейтон решила, что синие занавески из шелка напоминают ей о ее первом муже, Клайде. Она развелась с ним после того, как застукала его трахающим сексуального младшего администратора, Джордана. Так что занавески не подойдут.

- Вперед, Клайд, - бормочет Натан, непристойно щелкая языком.

Феликс морщит нос.

- Так как я видел Клайда, то отдаю свою симпатию Джордану. Елена, что ты предложишь?

- Насчет Клайда и Джордана? - пищит она.

Мне удается не скривиться. Феликс просто фыркает, словно его это раздражает.

- Насчет занавесок.

Проверочка. Феликсу нравится бросать в нас такими маленькими вопросиками. Рот Елены открывается, ее взгляд мечется вокруг стола: словно один из нас даст ей ответ и спасет от неминуемого.

Из всех проверок, эта - не сложная. Вся остальная цветовая схема гостиной миссис Пейтон ясна: глянцевые насыщенно молочного цвета стены, низкая эбеновая мебель с обивкой золотым мохером и темно-синим атласом.

Тишина затягивается, так что Елена начинает бормотать.

- Гм, ну...

Филикс вздыхает и поворачивается ко мне.

- Фиона? Есть мысли?

Мой разум включается, и я стучу ручкой по альбому с набросками. Это мой шанс продвинуться вперед и напомнить Феликсу о том, что умею.

- Думаю, подойдет ткань с узором-сеткой в стиле Джона Алдера, который вам так нравится. Золотой и кремовый...

- Кремовый, - перебивает Елена. Она достает свой телефон и исступленно постукивает по нему, бросая сияющий взгляд на Феликса. - Мы с Фионой говорили об этом сегодня утром, можете в это поверить? Я говорила о том, насколько вечен этот узор.

У меня отвисает челюсть. Я буквально замираю от шока. Внутри моей головы я кричу на себя, молю очнуться и хоть что-то сказать. Но она уже поднимает свой телефон.

- Если вам нравится эта идея, у меня есть поставщик на тридцать первой улице, у которого в запасе имеется подходящая ткань.

Воздух покидает мои легкие с шумом, и я поворачиваюсь к Феликсу, который прямо сейчас улыбается.

- Я и правда люблю эту ткань, - говорит он, вертясь на стуле. - И это было бы хорошо... - Он садится ровнее. - Хорошая работа, Елена.

Напротив, Алиса выгибает бровь, напряженно глядя на меня. Потому что я все еще сижу здесь как дура. Вот только, что я могу сказать? Это настоящая жизнь. Крик "Ты лживая ведьма!" лишь заставит меня выглядеть, словно хренова сумасшедшая.

Мои зубы стискиваются, когда поворачиваюсь на стуле и смотрю на Елену. Она, даже не морщась, улыбается мне. Моя улыбка такая широкая, что щеки аж болят.

- Знаете, мне пришло в голову, что в хозяйской спальне тоже слишком много синего цвета. Миссис Пейтон определенно будет против него и там.

- Вероятно, - соглашается Феликс, сидя во главе стола.

Я продолжаю смотреть на маленькую мисс Воровку.

- Что ты предложишь на это, Елена? Или ты забыла одну из многих бесед, что мы вели сегодня утром?

Она краснеет.

- Ну, я... мы могли... - Она покусывает нижнюю губу.

- Все в порядке, - говорит Феликс. - Уверен, ты можешь поработать над этим с Фионой. Принесите мне цветовую схему к обеду. - И словно он только что не дал мне своими словами кулаком под дых, Феликс встает. - А сейчас я собираюсь прилечь. Если офис не будет объят огнем, то я не хочу, чтобы меня беспокоили.

За своим столом я даю себе некоторое время на передышку, опуская голову и прижимаясь лбом к холодной стеклянной поверхности. Что ж, возвращение на работу раньше времени было ошибкой. Но у меня есть время.

Или я могу просто уйти. Представляю это и то, как хорошо бы себя почувствовала. А затем... Что? Что я буду делать?

К счастью, мой телефон отрывает от этих раздумий. Мой голос тих, когда отвечаю, не поднимая головы от стола.

- Алло?

- Фи, милая моя, как ты?

Моя мама. Ее интеллигентный вкрадчивый голос с английским акцентом одновременно успокаивает и раздражает.

Успокаивает, потому что это мама, женщина, которая обнимала меня, пока я плакала, укладывала меня в постель каждую ночь до четырнадцати лет. Раздражает, потому что она никогда не устает. Она совершенна. О, знаю, у нее есть свои недостатки, но для меня она всегда будет ошеломляющей и крутой, несмотря на неуместные светлые волосы.

- Привет, мам. Я в порядке.

- Твой голос звучит так, словно ты уткнулась лицом в подушку.

Очень близко к истине. Я сажусь ровно и убираю волосы назад от лица.

- Здесь плохой сигнал. Я на работе.

- Прекрасно. Я собиралась сказать тебе, как сильно горжусь, что ты занимаешь данную позицию. Я бы не могла быть более счастливой, Фиона.

Верно. Рваное дыхание застревает у меня в груди.

- Спасибо.

- И знаешь, если ты будешь ее держаться, то скоро откроешь свою собственную компанию по дизайну. - Она пытается меня воодушевить. Но я знаю маму достаточно хорошо, чтобы услышать ее отчаянную просьбу: Прошу, Фиона, держись этого места. Не бросай все на этот раз.

Я слушала этот тон ее голоса каждый раз, когда меняла специализацию. Всякий раз, как просила о том, чтобы начать изучать новый инструмент или заняться танцами. Я не могу ее даже винить, потому что бросала все те классы и лагеря спустя всего несколько дней.

Морщась, я поворачиваю кресло от открытого пространства офиса лицом к окну.

Мама продолжает трещать.

- Как дела у Айви и Грея? И у малыша?

- Все прекрасно и хорошо. Лео стал больше. - И громче.

- Он красивый? - Моя мама была с ними во время родов и мгновенно стала любящей бубуличкой - как она настаивает, чтобы мы ее называли. - Я говорила тебе, у него мои глаза.

Не могу удержаться от смеха.

- Мама, у него голубые глаза. - У нее же они зеленые, как и у меня.

- У всех малышей глаза голубые. Они поменяются. И станут, как мои.

Все вокруг признают, что у Лео глаза Грея. Вплоть до оттенка голубого цвета. Но я не спорю.

- Как твоя работа? - спрашиваю вместо этого. Моя мама владеет пекарнями. Предполагалось, что Айви начнет с ней работать, но она решила стать агентом, как и наш отец.

Не знаю, кто более был от этого шокирован - мама, папа или я. Айви ненавидела то, как работа отца украла его от нашей семьи почти так же сильно, как и я. И тем не менее, она стала агентом и, черт, я влюбилась в футболиста.

Пока мама рассказывает о своих магазинах, образ ухмылки Декса - такой роскошной в обрамлении густой, темной бороды - заполняет мой разум. Мои ладони дрожат от потребности прикоснуться к нему, погладить огромную рельефную сильную и горячую грудь парня.

Я сглатываю и снова сосредотачиваюсь на словах мамы. Она рассказывает о плохой партии дрожжей, ее голос хриплый от раздражения, и я зажмуриваюсь. Я скучаю по ней. Скучаю по Дексу. Скучаю по всем.

Сжимая телефон, ощущаю себя потерянной и покинутой, что довольно нелепо. Никто не оставлял меня. Я здесь, потому что так решила. Это жизнь. Словно какая-то глупая игра в Боггл - нас разбросало, и все мы осели там, куда упали.

Мне не впервой ощущать себя так. Но обычно я могу отвлечься общением с друзьями, вечеринками и смехом. Вот только больше я не в силах отыскать причину для смеха. И мучаюсь вопросом, разве только так может проходить моя жизнь. Потому что мне хочется вернуть себе хоть немного гребанного контроля.

Глава 19

Декс

- ПОСМОТРИТЕ, ЭТО СИНАТРА! - вскрикивает Дельгадо, мой коллега лайнмен, когда я вхожу в раздевалку.

Меня встречает бурный хор голосов, недружно и громко орущих слова песни "Gold on the Ceiling". Грей рассказал, что видео моего выступления в караоке распространилось, будто вирус. В добавок к этому канал ESPN разместил его в комплекте с соответствующими шутками, поэтому я очень четко понимал, что в понедельник утром хлебну свою долю дерьма.

- Ага, ага, - я машу беззаботно рукой. - Смейтесь, придурки. - Сэмпсон, наш обороняющий игрок, пытается имитировать хохот Чубакки, но в конце концов давится, чем смешит парней еще сильнее.

Усмехаясь, я сажусь и сбрасываю обувь. Финн Маннус, квотербэк, расхаживает рядом, широко улыбаясь. Он с силой хлопает меня по плечу.

- Итак, Декстер, хорошо отдохнул?

- Говори, что должен сказать, Манни, и иди к черту, - отвечаю я легкомысленно.

Он все еще усмехается мне, словно самодовольный ублюдок.

- Должен сказать, что я наслаждался, глядя на то, как ты проводишь свободное время. Не знал, что в тебе это есть.

- Уверен, что ты многого обо мне не знаешь. - Я уже разделся, чтобы натянуть свое снаряжение, но тут замечаю его взгляд. Он больше не самодоволен, а скорее серьезен.

- В этом-то и дело, - говорит он. - Ты - мой центр.

Его слова заставляют меня задуматься. Мне нравится Финн. Он новичок, что для него отстойно, так как парень должен беспокоиться о команде, при этом не ощущая свободы в том, что делает. Но он все же хороший квотербэк, и моя работа - защищать его. Однако я не знаю его, как знаю Дрю. Я не использовал время с толком. Поэтому вина зарождается в моем животе.

- Может, сходим вместе на пиво, - предлагаю я. - И я поведаю тебе все о своей дикой недельке.

Он смотрит на меня своими знаменитыми синими огромными глазами, от которых все женщины Америки вздыхают и сбрасывают трусики. Его глаза, конечно, не воздействуют так на меня, но я достаточно зрел и мужественен, чтобы признать, что цыпочки сходят с ума по этому парню. Думаю, я обречен прикрывать задницу красивых ребят.

- Ага, - говорит он. - Звучит здорово. - Он собирается уходить, но затем останавливается. - Черт. У нас в четыре часа фотосьемка.

Сердитое выражение лица искажает его лицо, и сейчас именно я смеюсь.

- О, расписание благотворительных мероприятий. Думал, тебе это по душе, мистер GQ. - Очевидно, что нет, судя по его выражению, полному отвращения.

- Благотворительность, ага. Я бы лучше поговорил с кучей детей или что-то в этом духе, а не светил своей задницей, словно кусок говядины.

- Ах, Манни, - говорит Сэмпсон, проходя мимо, - но у тебя такая большая задница. Кажись, даже больше твоей головы. - На этом он шлепает полотенцем по заднице Финна и убегает, когда Манни бросается на него.

- Беги-беги, придурок, - кричит ему вслед Манни.

Я одеваюсь, радуясь тому, что внимание переключилось к Манни, как и должно быть. Вот только так длится недолго. Всю тренировку парни поют мне серенады. На боковой линии, когда подхожу выпить Гаторейда и растянуть уставшие мышцы, ко мне подходит Дин Кэллоуэй, до жути неприятный линейный тренер нашей команды. Он наблюдает за остальными игроками, но при этом кривит губы.

- Думаю, я знаю, кто будет исполнять главную роль в нашем ежегодном командном мюзикле, Декстер.

- Не знал, что у нас есть мюзикл, тренер. - Я выбрасываю пустую бутылку в мусор.

Он поворачивается ко мне.

- Возможно, нам стоит положить начало этой традиции. - Хлопая меня по спине, он уходит со словами: - Хорошая работа, Декс.

Я смотрю ему вслед и тут меня озаряет мысль о том, что хотя уже два года играю за эту команду, так и не стал ее частью. Мне слишком просто скрываться от мира. Но смеяться вместе с коллегами, не принимать всякую херню близко к сердцу, ведь так приятно.

Я могу быть счастлив, по-настоящему. Вот только одно я упускаю, а именно ту, что в тысяче миль от меня.

Фиона

Я НАПРАВЛЯЮСЬ НА улицу, чтобы купить чего-то попить, когда мне звонит Декс. И от этого я улыбаюсь еще до того, как отвечаю на звонок.

- Привет.

- Привет, Вишенка. - Его глубокий голос вызывает во мне легкое волнение. Каждый раз. - Что делаешь?

- Иду выпить с Анной. - Я быстро пересекаю Пятую авеню и поворачиваю следом за гуляющей семьей туристов.

- Анной Дрю? - спрашивает Декс, очевидно шокированный.

- Ага. Мы знаем друг друга уже несколько лет. Грей всегда приглашает ее и Дрю к нам на Рождество.