Они танцевали.

Они танцевали!

– Не может быть… – изумленно произнесла я.

– Я рад, что кольцо обрело хозяйку, – раздался за моей спиной ровный голос Шелаева. Я обернулась. – Носи его, Анастасия.

– Но этого я вам не обещала. Оно просто останется у меня, и все.

Клим подошел ближе.

– Мы как-то завтракали вместе, потом обедали, ты не хочешь теперь поужинать?

– Нет, спасибо.

Он сделал еще шаг и остановился в метре от меня.

– Боишься гнева бабушки?

– Нет, просто не хочу с вами ужинать. И больше никаких сделок между нами не будет.

– Время покажет. Как же ты похожа на свою мать, Анастасия…

Не знаю, что происходило в этот момент в мозгах Шелаева, какие там мысли скручивались в тугую пружину, а только я ощутила исходившую от него опасность. В нос влетел сигаретный дым, в горле запершило, и я сделала маленький осторожный шажок назад. Некоторое время мы смотрели друг на друга, а затем я расправила плечи и решительно направилась из зала прочь. Шелаев постоянно втягивал меня в какие-то непонятные отношения, и в глубине души я признавала свою слабость перед его умом и силой. Почему враг семьи Ланье выбрал именно меня для своей мести и игр? Этот вопрос оставался без ответа.

Обернулась я только у двери.

Шелаева уже не было.

– Я хочу домой, – произнесла я и поменяла маршрут в пользу двадцать восьмого столика, но путь преградил Павел…

– Привет, – сказал он.

– Здравствуй.

– Ты отлично выглядишь. Очень красивая.

– Спасибо.

Павел стоял, несколько ссутулившись, и смотрел на меня исподлобья. Светлые волосы растрепались, будто он много раз проводил по ним рукой, но одежда выглядела идеально – без мешковатости и ненужных складок. Высокий, с крепкими плечами и руками, он всегда производил на меня впечатление сильного человека. Однажды он даже подрался из-за меня. Но теперь я не могла думать о нем как о мужчине, которому можно довериться, который защитит, спасет. Он стал другим для меня. Совсем другим.

– Нам нужно встретиться и поговорить. Я прошу тебя…

– Не нужно. Поверь, не нужно.

– Какого черта! – Павел буквально взмыл, чем напугал сидевшую рядом старушку, которая копошилась в своей сумочке. Старушка подскочила и фыркнула. – Ты проводишь время со всеми, кроме меня. Твоя сестра бесконечно пристает ко мне с какими-то вопросами… Я терпел и ждал, я, как дурак, слушал твою бабушку! Держался в стороне, как она просила, надеялся, что ты начнешь скучать по мне, что ты пересмотришь свои детские принципы… Черт! Черт! Все не так, как ты себе придумала! Мы должны быть вместе – это судьба! Мне никто не нужен, кроме тебя. Не нужен!

– Все закончилось, Павел, – устало ответила я. – Все закончилось. Ты будешь счастлив, но с кем-то другим. Я не подхожу тебе.

Он не успел ничего сказать, ко мне подошли бабушка и бледная Нина Филипповна.

– Мы уезжаем, Анастасия, – сказала Эдита Павловна. – Попрощайся со всеми. Уже ночь, пора домой. Кора с Семеном остаются, Валерия тоже. Полагаю, они вернутся только утром, а я уже стара для таких шумных и длительных мероприятий. До свидания, Павел, передавай привет матери.

Сухой и равнодушный тон бабушки говорил о многом – мне была дарована свобода. Временно, конечно, но тут уж ничего не поделаешь. Я не сомневалась, больше мне не станут навязывать поездки в дом Акимовых, и «случайные» встречи закончились раз и навсегда.

Павел стоял растерянный и мрачный, он понял: я не изменю своего решения. Все действительно закончилось.

– Прощай, – сказала я и поймала чуткий взгляд Нины Филипповны.

* * *

Бабушка всю дорогу молчала и практически не шевелилась. Лишь изредка посматривала в мою сторону и то сдвигала брови, то чуть приподнимала их. Наверное, она опять наносила черточки на линию судьбы, рассматривала всевозможные варианты событий, делила на хорошее и плохое, отметала лишнее, подчеркивала или перечеркивала.

Нина Филипповна сидела ни жива ни мертва. Бледность ушла, и на щеках появился румянец, он скорее угадывался, потому что мы возвращались в темноте. Но руки безвольно лежали на коленях, и моя тетя, похоже, была далеко от нас. Я догадывалась, в какую страну она улетела… В ту, где звучит музыка и Лев Александрович Бриль протягивает руку, ожидая согласия на танец.

Мне не хотелось думать о Шелаеве, но благодаря ему Нина Филипповна была сейчас счастлива. Да, вот только он запросил за это высокую цену.

Сняв кольцо, я сжала его в кулаке. Высокую? Я так и не смогла оценить тяжесть своих поступков, но одно было ясно: дом Ланье я предала. Шелаев познакомил меня с еще одной вкусной вещью, как и собирался. С предательством. Научил выбирать…

«Пусть, – подумала я. – Пусть. Теперь я сильнее и умнее».

«На радость ему», – уточнил неведомый голос.

Но я не обратила на это внимания. Машина неслась вперед, и вечер «Браво-Бис» оставался позади.

Оказавшись в своей комнате, я переоделась в джинсы и футболку, смыла косметику, расчесала волосы и убрала пряди за уши, а затем достала малахит Тима и села на кровать. Спать не хотелось, мне вообще казалось, будто уже давным-давно утро, но на часах было обозначено три.

– «Маленькая моя Ланье», – повторила я слова Тима и улыбнулась.

Кристаллы малахита были мелкими и мутными, изогнутые линии зелено-бирюзового цвета то появлялись, то исчезали, но этот кусочек далекого Кавказа был ценнее всех бриллиантов, вместе взятых. Я выдвинула ящик тумбочки, где лежало кольцо, и посмотрела на цветок. Все же это было не простое украшение – оно звало меня… Еще как звало!

Захлопнув ящик, я сунула малахит под подушку (к письму) и отправилась на первый этаж выпить кофе.

В кухне за столом сидела Нина Филипповна и тихо, без всхлипов плакала. Увидев меня, тетя быстро взяла салфетку и вытерла глаза и щеки.

– Это так… не обращай внимания… – пробормотала она. – Я не расстроена, вовсе нет… Даже наоборот… Это совсем другое…

Я не знала, как поступить: уйти, остаться или о чем-то спросить – не так-то просто подглядывать за чужим счастьем, помноженным на боль.

– Лев Александрович, да? – осторожно произнесла я.

Глаза Нины Филипповны вспыхнули, но, не уловив во мне и тени насмешки, она кивнула.

– Да. Я не такая сильная, как ты, и много лет назад совершила ошибку… Не смогла сделать правильный выбор, вернее, позволила себе выбирать. Не знаю, как объяснить, ты еще маленькая… Я не умею говорить «нет» маме… А ты умеешь. Не теряй это. – Она убрала от лица волосы, смяла салфетку. – Очень давно Лев Александрович ухаживал за мной… пытался ухаживать. Он не был столь состоятелен, как сейчас. Для меня это не имело значения, но для мамы… Она потребовала закончить наши отношения. И я послушалась… Лев исчез, через какое-то время женился, мне рассказали об этом, потом развелся, а потом вернулся в мою жизнь в качестве врача семьи.

– И он… – начала я, но не смогла продолжить вопроса.

– Он пытался сблизиться со мной, то есть чтобы все было как раньше, но… Я не могу. Мне бесконечно стыдно. Ему нужна другая женщина, а я не достойна…

– Нет! Все не так! – воскликнула я и метнулась к столу.

На первый взгляд эта трагическая история очень походила на нашу историю с Павлом, только наоборот. Но это лишь на первый взгляд. Бриль не был хорош для Нины Филипповны лишь при условии, что он богат, она бы пошла за ним – любым. Она любила его любым, но теперь считала, что не имеет права на эту любовь. Она ошиблась, но не потому, что делила людей на две категории: с достатком и без.

– Я очень рада, Настя, что ты вернулась в наш дом. Спасибо тебе. Просто так.

– Я видела, вы танцевали с ним, – не желая отступать, с нажимом произнесла я.

– Да… Лев попросил меня о встрече… Уже несколько лет он не приближался ко мне, то есть не предлагал…

– А вы?

– Я промолчала.

– О нет! – Я замотала головой. – Так нельзя. Пожалуйста, я вас очень прошу, позвоните ему. Прямо сейчас. – Я придвинула к Нине Филипповне телефон. – Я выйду, а вы позвоните. Сегодня день такой, особенный, честное слово! Позвоните.

– Он… я…

– Позвоните, – настойчиво повторила я, сделала шаг назад, немного постояла и осторожно, будто резкое движение могло все испортить, направилась к двери. Но уходить я не собиралась. Прижавшись к стене столовой, я слушала и молилась одновременно. До меня не могли долететь робкие слова Нины Филипповны, но я должна была получить хоть какое-то подтверждение того, что она решилась.

Павел… Его образ появился перед глазами, и я почувствовала, что в моей душе больше нет вселенской обиды на него. Любви нет и обиды тоже. Я отпустила его и простила. Только теперь эту главу моей жизни можно было закрыть.

«Интересно, что меня ждет впереди?» – задалась я вопросом, пытаясь заглянуть в будущее.

Но долго размышлять я не стала. Вздохнув, тихо двинулась к кухне. Дверь осталась немного открытой, и я увидела в щелку Нину Филипповну, все так же сидевшую за столом. Она прижимала трубку телефона к уху и что-то говорила, смущаясь, покусывая губы.

– Да, – прошептала я. На мгновение закрыла глаза и чуть не захлебнулась под волной счастья. – Да…

В доме стало тесно – стены давили на руки и плечи, мне был жизненно необходим свежий глоток воздуха. Открыв сто замков на входной двери, я вышла на улицу. Июльская ночь укутала меня теплом. Я вздохнула и… увидела Тима. Он стоял напротив под деревом и тоже смотрел на меня.

Могла ли я поверить своим глазам? О, еще как я им поверила!

– Не спится? – спросил он, наклонив голову набок.

– Ты… – произнесла я.

– Уже собирался набрать твой номер, но тут открылась дверь, и появилась ты.

– Но как, откуда, то есть…

– Помнишь, я спросил: приехать ночью или в среду? – Тим улыбнулся, шагнул из тьмы и остановился. – И ты сказала: «Конечно, ночью».

Возможно, этот день был действительно особенным. Я больше не могла стоять неподвижно, меня тянуло вперед с неимоверной силой – там берег счастья, там все настоящее, там и только там! Я пошла к Тиму, и он пошел навстречу мне. Расстояние сокращалось, тени фонарных столбов, машин, деревьев отступали… Мы замерли друг напротив друга, а затем я услышала именно те слова, о которых мечтала:

– Маленькая моя Ланье.

Наши глаза встретились, судьбы – тоже.

Тим притянул меня к себе, я обвила его шею руками и не успела сказать миллион важных слов (а может, и не важных), потому что тела слились, а губы коснулись губ. Он целовал меня нежно и долго, а я отвечала, не открывая глаз. Мир затих – до моего слуха не доносилось ни звука.

– Ты приехал, – прошептала я, до конца прочувствовав случившееся.

– Да.

Ладонь Тима легла на мой затылок, и он погладил меня по голове, как тогда. Я прижалась сильнее, потому что не хотела, чтобы сказка заканчивалась, чтобы вернулись тени, голоса, кусочки прошлого и настоящего. Если между нами и был какой-то барьер полудружбы, то он рухнул, разбился вдребезги. Мы оба желали большего…


Продолжение следует…