Наверное, он хороший человек. Но он был также младшим сыном в бедной семье. Здоровье имел слабое, а надежду на продвижение по службе – маленькую. Его карьера целиком и полностью зависела от расположения герцога. Вряд ли его патрон благосклонно принял бы идею союза своего секретаря с обесчещенной девушкой, у которой не было теперь ни связей в обществе, ни приданого.

И даже если Алекс, несмотря ни на что, найдет в себе мужество жениться на ней, что они будут делать без денег, отвергнутые обществом? Да еще и сам факт изнасилования будет омрачать их взаимоотношения.

Мне оставалось только сжимать ее в объятиях, плакать и грустить о том, что было безвозвратно потеряно.

Когда я вышла из дома Хоукинсов, было уже темно, в небе зажглись первые звезды и над печными трубами струились легкие дымки. У меня в кармане лежало письмо, написанное Мэри и должным образом заверенное. В нем излагалась ее версия событий вчерашнего вечера. Если передать это письмо в соответствующие инстанции, мы будем, по крайней мере, избавлены от дальнейших преследований со стороны закона. К сожалению, помимо этой было еще много других проблем.

Миссис Хоукинс неохотно предложила нам с Фергюсом ехать домой в их фамильном экипаже. Я не стала отказываться от ее предложения, позаботившись на этот раз о своей безопасности.

Войдя домой, я положила шляпу на карточный столик в холле и бросила взгляд на серебряный поднос с записками и букетиками цветов. Определенно мы еще не стали париями, хотя весть о скандале должна была уже широко распространиться в парижских кругах.

Я не стала отвечать на расспросы слуг, а сразу поднялась наверх в спальню, сбрасывая на ходу верхнюю одежду. Я была слишком измождена, чтобы заботиться о бытовых мелочах.

Но едва я открыла дверь и увидела Джейми, развалившегося в кресле у огня, моя апатия мгновенно улетучилась, смытая волной нежности. Его веки были сомкнуты, а волосы разметались в беспорядке – верный знак усиленных раздумий. Заслышав мои шаги, он взглянул на меня и улыбнулся. Его ясные синие глаза засияли в теплом свете свечей.

– Все в порядке, – прошептал он и обнял меня. – Ты дома.

Мы молча раздели друг друга и нырнули в постель, найдя долгожданное убежище в объятиях друг друга.

Глава 21

Несвоевременное воскрешение

Я все еще думала о банкирах, когда наша карета въехала в резиденцию герцога на улице Святой Анны. Это был большой красивый дом с вместительным двором. К нему вела длинная мощеная аллея, обсаженная тополями. Богатый человек этот герцог.

– Как ты думаешь, Карл инвестировал в дело Сен-Жермена заем, полученный от Манцетти? – спросила я.

– Думаю, что да, – ответил Джейми.

Он надевал кожаные перчатки, приличествующие официальному приему, и слегка поморщился, натягивая тугую кожу на негнущийся безымянный палец правой руки.

– Это деньги, которые дал ему отец на жизнь в Париже.

– Значит, Карл действительно старается раздобыть деньги на армию, – заключила я, чувствуя, что начинаю испытывать восхищение Карлом Стюартом.

Карета остановилась, и кучер соскочил с козел, чтобы открыть дверцу.

– Он просто старается раздобыть деньги, – поправил меня Джейми, помогая выйти из кареты. – Насколько я знаю, они нужны ему, чтобы сбежать с Луизой де ла Тур и своим внебрачным ребенком.

Я покачала головой:

– Не думаю. Это не совпадает с тем, что сказал мне вчера мэтр Раймон. К тому же Луиза говорит, что не видела принца с тех пор, как она и Жюль… ну…

Джейми коротко вздохнул:

– Тогда, по крайней мере, она имеет некоторое понятие о чести.

– Не уверена, что суть в этом. – Я опиралась на его руку, пока мы поднимались по ступенькам. – Луиза сказала, что Карл пришел в ярость, когда узнал, что она спала со своим мужем. Он удалился, хлопнув дверью, и с тех пор она его не видела. Он время от времени пишет ей страстные письма и клянется приехать и забрать ее с ребенком, как только обоснуется в принадлежащем ему по праву месте. Но она не хочет, чтобы он приезжал, боится, что Жюль узнает правду о ребенке.

Джейми неодобрительно хмыкнул, как это делают шотландцы.

– Боже, существует ли мужчина, которому не грозит участь рогоносца?

Я взяла его за руку:

– Некоторым это грозит намного меньше, чем остальным.

– Ты так думаешь? – спросил он и улыбнулся.

Дверь открыл лысый дворецкий небольшого роста в безупречно чистой ливрее, весь исполненный достоинства.

– Милорд. – Он кивнул Джейми. – Миледи. Вас ждут. Пожалуйста, входите.

* * *

Герцог был само очарование. Он принимал нас в парадной гостиной.

– Чепуха, ерунда, – сказал он, отвергая извинения Джейми за то, что обед был прерван. – Чертовски возбудимые ребята эти французы, суетятся по всякому поводу. Теперь давайте-ка рассмотрим все эти заманчивые предложения. А наша дама пока… посмотрит что-нибудь… а?

Он обвел гостиную широким жестом, оставляя на мое усмотрение, заняться ли разглядыванием больших картин на стенах, шкафов, уставленных книгами в роскошных переплетах, или стеклянных табакерок из обширной герцогской коллекции.

– Спасибо.

Я лучезарно улыбнулась и проследовала к стене, притворяясь поглощенной созерцанием большой картины Буше, на которой была изображена довольно толстая обнаженная женщина, сидящая на скале среди деревьев. Если эта картина отражала современные представления о женской красоте, то нет ничего удивительного в том, что Джейми так высоко ценил мою фигуру.

– Ха, – вырвалось у меня, – и почем нынче корсеты?

– Что-что?

Джейми и герцог уставились на меня, оторвавшись от инвестиционных бумаг, которые, собственно, и составляли цель нашего визита.

– Не обращайте на меня внимания, – ответила я и сделала грациозный жест в сторону картины. – Просто наслаждаюсь искусством.

– Я очень рад, мадам, – вежливо сказал герцог и снова углубился в бумаги.

Джейми приступил к делу: начал выуживать у герцога информацию, которой тот мог поделиться ввиду своих симпатий или антипатий к делу Стюартов.

У меня были свои планы. Когда мужчины увлеклись обсуждением дел, я потихоньку подошла к двери, притворившись, что разглядываю книжные полки. Я решила, улучив момент, проскользнуть в холл и попытаться разыскать там Алекса Рэндолла. Я сделала все, что в моих силах, чтобы смягчить ущерб, нанесенный Мэри Хоукинс. Дальнейшее зависело от него. Следуя правилам этикета, он не мог появляться в доме ее дяди, она тоже никак не могла встретиться с ним. Но в моих силах было устроить им встречу на улице Тремулен.

Диалог за моей спиной перешел в доверительное перешептывание. Я выглянула в холл: поблизости не было никого из лакеев. Однако они могли оказаться неподалеку; в таком огромном доме должно быть не менее дюжины слуг. Я не знала, где искать Алекса Рэндолла, наудачу выбрала направление и пошла через зал в поисках слуги, которого можно было бы расспросить.

Заметив движущуюся фигуру в конце холла, я окликнула:

– Послушайте…

Кто бы это ни был, мой зов остался без ответа – послышался звук удаляющихся шагов по паркету.

Такое поведение показалось мне странным для слуги. Я остановилась и осмотрелась. Направо шел другой коридор, по одну сторону которого располагался ряд дверей, а по другую – окна, выходящие на подъездную аллею и сад. Большинство дверей были закрыты, но одна, ближайшая ко мне, казалось, только что захлопнулась.

Тихо приблизившись, я приложила к ней ухо. Тишина. Я взялась за ручку, осторожно нажала и открыла дверь.

– Боже мой, что ты тут делаешь? – Моему удивлению не было границ.

– О, как ты напугала меня! Господи помилуй, я думала, что ум-мру.

Мэри Хоукинс схватилась за сердце. Ее лицо побелело, а глаза расширились от ужаса.

– Уходи немедленно, – сказала я, – пока твой дядя не узнал, что ты здесь. Да он убьет тебя! Или он знает?

Она покачала головой:

– Нет. Я никому не сказ-зала. Взяла фиакр.

– Но зачем?

Она озиралась, как испуганный кролик, который ищет норку и не находит.

– Мне нужно было увидеть Алекса. Поговорить с ним. Узнать, что он… что он…

Руки ее судорожно сжались, и я видела, каких усилий ей стоит каждое слово.

– Постой, – прервала я ее. – Я все понимаю. Но твой дядя не поймет, и герцог тоже. Его светлость еще не знает, что ты здесь?

Она покачала головой.

– Ну ладно, – сказала я, подумав. – Первое, что мы должны сделать, – это…

– Мадам, могу я вам чем-нибудь быть полезен?

Мэри вздрогнула, как вспугнутый кролик, а у меня сердце ушло в пятки. Чертов лакей, вечно некстати.

Нужно было как-то выкручиваться из этого положения. Лакей стоял в дверях, высокомерно выпрямившись, будто шомпол проглотил, и подозрительно смотрел на нас. Я повернулась к нему.

– Да, – ответила я со всей надменностью, которую можно было вместить в это короткое слово. – Будьте любезны сообщить мистеру Алексу Рэндоллу, что его ожидают посетители.

– Сожалею, мадам, но не могу этого сделать, – сухо произнес лакей.

– Почему нет?

– Потому что, мадам, – ответил он, – мистер Алекс Рэндолл больше не работает у его светлости. Он уволен.

Лакей бросил взгляд на Мэри, опустил свой нос на дюйм ниже и снисходительно добавил:

– Насколько я понял, месье Рэндолл отплыл на корабле обратно в Англию.

– Нет, он не мог уехать, он не мог!

Мэри бросилась к дверям и едва не налетела на входящего Джейми. Она испуганно остановилась, а он удивленно уставился на нее.

– В чем дело? – начал было он, затем увидел меня. – А, это ты, англичаночка. Я извинился и пошел тебя разыскивать. Его светлость только что сообщил мне, что Алекс Рэндолл…

– Я знаю. – Я не дала ему досказать. – Он уехал.

– Нет! – застонала Мэри. – Нет!

Она метнулась к двери и, прежде чем кто-либо из нас смог остановить ее, побежала по коридору, стуча каблучками по паркету.

– Что она делает?

Я сбросила туфли, подобрала юбки и пустилась за ней. В чулках я бежала гораздо быстрее, чем она в туфлях на высоких каблуках. Я надеялась остановить ее до того, как она наткнется на кого-нибудь еще и ее схватят со всеми вытекающими из этого скандальными последствиями.

Юбка Мэри мелькнула за поворотом коридора, и я побежала туда. Там пол бы застелен ковром – если я не поспешу, то на развилке потеряю ее, так как стука каблучков не будет слышно. Я наклонила голову, завернула за угол и угодила головой прямо в чей-то живот.

Раздалось тяжелое «уф!», и меня схватили за руки.

– Извините, – начала я, задыхаясь. – Я думала, что вы… о господи, черт побери!

Увидев красиво очерченный рот, я подумала, что наткнулась на Алекса Рэндолла. Но заблуждение рассеялось через долю секунды. Губы были совсем как у Алекса, если бы не глубокие складки вокруг них. А холодные глаза могли принадлежать только одному человеку.

Шок был такой сильный, что какое-то мгновение все, как ни странно, выглядело нормально. Я собиралась извиниться, обойти его и продолжать гнаться за Мэри. Он остался бы стоять в коридоре, и я забыла бы о нем, как о случайном встречном. Мои железы выбросили в кровь такое количество адреналина, что сердце сократилось подобно сжатому кулаку.

Он перевел дух, и, похоже, утраченное было самообладание вернулось к нему.

– Я испытываю сходные чувства, мадам, хотя и не одобряю способ их выражения.

Все еще удерживая меня за локоть, он отклонился, стараясь заглянуть мне в лицо. Как только ему это удалось и он узнал меня, черты его лица исказились.

– Черт побери, вы! – воскликнул он.

– Я думала, что вы умерли!

Я отдернула руки, стараясь освободить их из железной хватки Джонатана Рэндолла.

Он отпустил одну мою руку, чтобы потереть себе поясницу, холодно взирая на меня. Его лицо с тонкими, изящно очерченными чертами выглядело здоровым и загорелым. Не было никаких внешних признаков того, что пять месяцев назад он был истоптан тридцатью двухсотпятидесятикилограммовыми животными. Остался только отпечаток копыта на лбу.

– Еще раз позвольте заверить, мадам, разделяю ваши чувства. Я также пребывал в заблуждении относительно состояния вашего здоровья. Вы, наверное, ведьма. Что вы делали, обратившись в волка?

Неприязнь, отразившаяся на его лице, смешивалась с суеверным ужасом. В конце концов, если человек остается в центре волчьей стаи холодным зимним вечером, вполне можно ожидать, что его съели с потрохами.

Сердце стучало, как барабан, ладони онемели. Еще бы! Считаешь человека мертвецом, а он вдруг предстает перед тобой живой и невредимый! Думаю, он тоже ощущал легкую тошноту.

– Хотите узнать об этом?

Острое желание разозлить его, поколебать это ледяное спокойствие было первым отчетливым желанием в клокочущей буре чувств, которые овладели мной при виде ненавистного лица. Его пальцы крепче ухватили мою руку, губы сжались. Я видела, что он напряженно обдумывает разные варианты.